Гракх Бабёф

«ЦЕЛЬ ОБЩЕСТВА — ВСЕОБЩЕЕ СЧАСТЬЕ. Цель Французской революции также — всеобщее счастье. Тот почетный труд трибуна, который я имел мужество взять на себя, возлагает на меня высокий долг указать французам путь, способный привести их к этой сладостной цели. Пусть они следуют за мной, и они достигнут ее, вопреки множеству расставленных на этом пути препятствий, вопреки всем козням, интригам и заговорам роялизма и патрициата. После роковой реакции термидора патрициату и роялизму удалось повернуть народ к противоположной цели — ко всеобщему несчастью. Ныне народ достиг предела. Его положение слишком противоестественно, слишком ужасно. Давно пора положить этому конец. Тот, кто выступает как защитник подлинного народа и как самый беспощадный враг народа раззолоченного, обязан разъяснить 24 млн. угнетенных, как можно противодействовать, как можно продолжать революцию после того, как от нее отрекались, показать, что нет таких сил, какими бы грозными они ни казались, которые могли бы воспрепятствовать достижению истинной цели, единственно справедливой цели, цели всей общественной организации — общего счастья. Мы тоже кое что знаем о том, какими средствами приводят в движение людей. Их интересы — лучший рычаг. Последние тираны, организаторы голода, руководители массовых убийств прекрасно это знали. Они всячески внушали народу, что правление свободы — это уродливая химера, что, чем дольше пытались продлить его, тем больше сталкивались с ухищрениями рабства, с голодом, преследованиями, смертью... что, стало быть, все заинтересованы в возвращении режима абсолютной власти. Мы тоже используем личные интересы людей, но мы это сделаем более честно, не столь незаконно, не столь ужасно. Мы докажем всем нашим согражданам, что свобода есть свобода... что Республика может и не быть соединением всех тираний, всех страшных бедствий... что народное правление должно и может обеспечить зажиточность и счастье каждого человека, ненарушимое благоденствие всех членов общества. Те, кто клевещет на народ, утверждают, что он апатичен, малодушен и, следовательно, быть угнетенным — его неотвратимая судьба. Молчите, глупые властелины! Молчите и вы, подлые рабы! Народ вам докажет, что он отнюдь не беспечен. Он покажет вам окончательно, на что он способен, когда те, кто его просвещает, покажут ему, в чем благо революции... когда ему ясно и наглядно объяснят, чем в конечном счете должна все же быть для него эта революция, вопреки всем противодействиям врагов всеобщего счастья. Пред вашими изумленными, охваченными ужасом взорами народ обнаружит свое бесстрашие и чудодейственную силу, когда узнает, ради какой важной и величественной цели он это делает... когда узнает, что делает это ради того положения, которое он по праву должен занимать... что это делается ради того, чтобы гарантировать каждому члену общества состояние устойчивого благоденствия, достаток для всех, достаток прочный, не зависящий от бездарности, безнравственности и злой воли правителей... когда он узнает, что можно положить конец тому неустойчивому и всегда бедственному положению, в котором по воле тиранов всех времен томится большинство людей. Ни одна плотина тирании не будет тогда в состоянии противостоять бурному народному потоку, сметающему все на своем пути. Таково учение, апостолом которого я объявляю себя во всеуслышание. Французы! Свободные и справедливые люди! Приготовьтесь следовать этому новому Евангелию; я всегда буду апеллировать к вам, чтобы решить, чиста ли его мораль. Все вы, принявшие мои первые опыты, были слишком благородны и доброжелательны: я в них не изложил вам даже половины истины. Теперь я открою вам великие истины природы. Я обмакну свою дерзновенную кисть в краски исконной справедливости, первозданной правды. Республиканцы Севера и Юга, нет, нет, вы не впадете в уныние. Вы не снизойдете до восстановления короля или какой-либо другой тирании, не допустите, чтобы возобладало мнение, будто та или иная форма порабощения необходима для блага и спокойствия народов. … Несмотря на гнусные избиения, на ужасные убийства, вы сохраняете свое превосходство над поборниками рабства. Вы не допустите поэтому, чтобы оно утвердилось в какой бы-то ни было виде. Защитникам народа и самому народу должна быть чужда та дипломатия, претендующая на макиавеллистическую мудрость, та лицемерная политика, подобающая лишь тиранам... Размышления, основанные на множестве примеров, привели меня к убеждению, что истина должна быть только ясной и неприкрытой. Правду надо говорить всегда. Надо предавать её гласности, осведомлять весь народ о том. что касается его важнейших интересов. Всякие окольные пути, всяческое притворство, всевозможные доверительные беседы в узком кругу или среди так называемых корифеев ведут лишь к удушению энергии, к тому, что общественное мнение блуждает, колеблется, впадает в неуверенность, беспечность и раболепство, а это позволяет тирании беспрепятственно укрепляться. Неизменно руководствуясь убеждением, что ничего великого нельзя достичь иначе, как вместе со всем народом, я полагаю также, что для того, чтобы что-нибудь вместе с ним сделать, необходимо говорить ему обо всем, постоянно показывать ему, что надо делать, и не столько бояться неудобств гласности, используемых ловкими политиками, сколько полагаться на огромную силу, всегда берущую верх над всяческой политикой... Надо учесть, сколько сил теряется, если оставить общественное мнение в состоянии апатии, без пищи и без цели, и сколько их приобретается, если возбуждать его активность, просвещая его, наказывая ему определённую цель. Не будем закрывать глаза на истину. Что такое вообще революция? Что такое, в частности, Французская революция? Это — такая война между патрициями и плебеями, между богатыми и бедными. Теперь мы подошли к главному вопросу. Рассмотрим некоторые его стороны. Когда дурные и несправедливые учреждения доводят нацию до того, что ее большинство оказывается разоренным, униженным, изнемогающим под тяжким бременем; когда существование большинства становится столь мучительным, что оно больше не в состоянии выдержать, тогда обычно и вспыхивает восстание угнетенных против угнетателей. Угнетение, которое испытывают люди, и становится причиной того, что они приходят в движение, трогаются с места, стремясь улучшить свое положение. Мы обнаруживаем, что большинство членов общества лишены своих прав и нуждаются в самом необходимом. Не требуется долгих исследований, чтобы убедиться: если наиболее здоровая, наиболее трудолюбивая, наиболее многочисленная часть народа нуждается в самом необходимом, то это отнюдь не по вине природы. Природа никогда не бывает неблагодарной, она никогда ни в чем не отказывает всем своим детям... Не ее вина, если одни столь преступны и дерзки, что грабят, а другие столь слабы и глупы, что дают себя грабить. Стало быть, ясно, что то, чего не хватает большинству, имеется а излишке у меньшинства. Следовательно, это меньшинство образует в государстве касту захватчиков, узурпаторов. Члены этой касты говорят вам, что они добились ограбления большинства своих братьев законным путем. Но вскоре было обнаружено, что это стало возможно только при помощи ужасных учреждений, утвержденных правительствами. Тогда стали изучать деятельность этих правительств и установили, что они являются сообщниками патрициев захватчиков. Вскоре с несомненностью выясняется, что ограбление большинства может быть лишь следствием согласованного действия законов, создавших эти учреждения. Эти то законы и дали возможность горстке людей захватить все. Но в таком случае эти законы не что иное, как страшный кодекс разбоя, они отнюдь не могут легализировать присвоение общих богатств бандой захватчиков, которая исключительно ими распоряжается. Даже не обращаясь к причинам, достаточно рассмотреть следствия. Бесспорно, что если полезнейшая часть нации оказывается лишенной собственности, то такое положение вещей могло быть результатом лишь ряда комбинаций, которые были осуществлены благодаря законам, благоприятствующим стяжанию и честолюбию. Это – человеконенавистнические законы. Они могут уничтожить первоначальный Общественный договор, который естественно гарантировал сохранение, навечно и неизменно, достаточного удовлетворения потребностей всех и всякого члена общества. Стало быть, надо требовать осуществления этой гарантии первоначального договора. Есть две вещи, против которых следует восстать – против законов, утвердивших нарушение начального договора, и против последствий этого нарушения… Можно не сомневаться, что именно таков смысл провозглашенного во Франции в 1789 г. манифеста, содержащего объявление войны. Такова торжественная декларация плебеев патрициям и серьезный пролог восстания и революции. Эта война плебеев и патрициев, или бедных и богатых, существует не только с того момента, когда ее объявляют. Она извечна, она начинается с тех пор, как общественные учреждения способствуют тому, что одни забирают все, а другим ничего не остается.

__________