Базисное доверие против базисного недоверия

Первое проявление малышом социального доверия обнаруживается в легкости его кормления, глубине сна и ненапряженности внутренних орга­нов. Опыт совместного согласования его непрерывно возрастающих рецеп­тивных возможностей с материнскими приемами обеспечения постепенно помогает ему уравновешивать дискомфорт, вызываемый незрелостью врож­денных механизмов гомеостаза. С увеличением времени бодрствования он обнаруживает, что все больше и больше сенсорных событий вызывают чув­ство дружественной близости, совпадения с ощущением внутреннего благо­получия. Формы успокоения и связанные с ними люди становятся столь же привычными, как и беспокоящий кишечник. Первым социальным достиже­нием младенца в то время оказывается его готовность без особой тревоги или гнева переносить исчезновение матери из поля зрения, поскольку она стала для него и внутренней уверенностью, и внешней предсказуемостью. Такая согласованность, непрерывность и тождественность личного опыта обеспечивает зачаточное чувство эго-идентичности, зависящее, я полагаю, от «понимания» того, что существует внутренняя популяция вспоминаемых ощущений и образов, которые прочно увязаны с внешней популяцией знако­мых и предсказуемых вещей и людей.

То, что мы здесь называем словом trust (доверие), соответствует тому, что Тереза Бенедек обозначила словом confidence². Если я предпочитаю

¹ Эриксон Э.Г. Детство и общество. СПб.: Летний сад, 2000. С. 235-243, 245-259.

¹ Trust - доверие, вера (как в выражениях «доверять кому-либо», «верить кому-либо», «полагаться на кого-либо»), надежда; ответственность, обязательство. Confidence - дове­рие (как в выражениях «пользоваться чьим-либо доверием», «доверять кому-либо свои тайны»); уверенность в ком-чем либо, в том числе и в себе. Там, где слово «trust» у Эриксона является фактически термином, в качестве русского эквивалента используется слово «доверие». (Примечание переводчика источника.)

70 Тема 14, Развитие личности

слово «trust», то именно потому, что в нем заключено больше наивности и взаимности: про младенца можно сказать, что «он доверяет(ся)» (to be trusting) в тех случаях, когда было бы слишком сказать, что «он обладает уверенностью (твердо верит)» (has confidence). <...>

Решительное введение прочных образцов разрешения нуклеарного конфликта «базисное доверие против базисного недоверия» в самое суще­ствование есть первая задача эго и, следовательно, прежде всего задача ма­теринского ухода за ребенком. Однако скажем сразу, что, по-видимому, сте­пень доверия, вынесенного из самого раннего младенческого опыта, зависит не от абсолютного количества пищи или проявлений любви к малышу, а скорее от качества материнских отношений с ребенком. Матери вызывают чувство доверия у своих детей такого рода исполнением своих обязаннос­тей, которое сочетает в себе чуткую заботу об индивидуальных потребнос­тях малыша с непоколебимым чувством верности в пределах полномочий, вверенных им свойственным данной культуре образом жизни. Возникаю­щее у ребенка чувство доверия образует базис чувства идентичности, ко­торое позднее объединяет в себе три чувства: во-первых, что у него «все в порядке», во-вторых, что он является самим собой и, в-третьих, что он ста­новится тем, кого другие люди надеются в нем увидеть. Поэтому, в извест­ных границах, заранее определенных как «должное» в уходе за ребенком, ни на этой, ни на последующих стадиях почти не существует фрустраций, которые растущий ребенок не может вынести, если фрустрация ведет к веч­но обновляемому опыту переживания большей тождественности и непре­рывности развития, к конечной интеграции индивидуального жизненного цикла с расширяющейся принадлежностью к значимым социальным группам и контекстам. Родители должны не только управлять поведением ребенка посредством запрещения и разрешения, но также уметь передать ему глубокое, почти органическое убеждение, будто в том, что они делают, есть определенное значение. В конечном счете, дети становятся невроти­ками не из-за фрустраций как таковых, а из-за отсутствия или утраты со­циального значения в этих фрустрациях.

Но даже при самых благоприятных обстоятельствах эта стадия, по-видимому, вносит в психическую жизнь ощущение внутреннего раскола и всеобщей тоски по утраченному раю (и становится прототипическои для этих чувств). Именно такой могучей комбинации чувств лишенности, раз-деленности и покинутости на всем протяжении жизни и должно проти­востоять базисное доверие.

Каждая последующая стадия и соответствующий ей кризис опреде­ленным образом соотносятся с одним из базисных элементов общества, по той простой причине, что цикл человеческой жизни и институты человека эволюционировали вместе. В этой главе, после описания каждой стадии, мы можем лишь упомянуть о том, какой базисный элемент социальной орга­низации с ней связан. Такая связь всегда носит двусторонний характер:

Эриксон Э, Восемь возрастов человека 71

человек привносит в эти институты остатки детской ментальности и юно­шеского пыла, а от них (пока они умудряются поддерживать собственную актуальность) получает подкрепление своих детских приобретений.

Родительская вера, которая поддерживает появляющееся у новорож­денного базисное доверие, на всем протяжении истории искала свою инсти­туциональную охрану (и, случалось, находила своего сильнейшего врага) в организованной религии. Доверие, рожденное заботой, является по сути пробным камнем действительности данной религии. Всем религиям свойственны следующие черты: периодическая, по-детски непосредствен­ная капитуляция перед Поставщиком (Кормильцем) или поставщиками, которые раздают как земное богатство и удачу, так и духовное здоровье; де­монстрация ничтожности человека с помощью покорной позы и смиренных жестов и мимики; признание в молитве и пении проступков, пагубных мыслей и дурных намерений; пламенный призыв к внутреннему объедине­нию (unification) под божественным водительством и, наконец, постижение того, что личное доверие должно стать общей верой, а личное недоверие — выраженным в виде общей формулы грехом, тогда как восстановление и укрепление индивидуума должно стать частью ритуальной практики мно­гих, а также знаком доверительной атмосферы в данном конкретном об­ществе¹. Ранее мы проиллюстрировали, как племена, имеющие дело с од­ним сегментом природы, развивают коллективную магию, которая, по-видимому, так «ведет переговоры» со сверхъестественными Поставщиками пищи и удачи, как если бы они были разгневаны и их необходимо было умилостивить молитвой и самоистязанием. Первобытные религии, самый первозданный пласт во всех религиях и религиозный пласт в каждом ин­дивидууме, изобилуют попытками искупления, которые призваны компен­сировать смутные прегрешения против «материнского рая» (maternal mat­rix) и восстановить веру в добродетельность сил вселенной. <...>