Защитные механизмы Эго 6 страница

Недавно я смотрел фильм режиссера Лопушанского «Письма мер­твого человека»¹. В нем изображена атомная катастрофа со всеми ее последствиями - как выглядят люди и ужасы почти что вселенского пожара, вселенской жестокости и <...> беды. Но интересно, что эти кар­тины настолько несоразмерны человеческой чувствительности, что они перестают действовать на способность человека страдать, сострадать, вол­новаться и так далее. Только однажды возникла какая-то искра иного, действительного общения, которое является признаком искусства, я дви­нулся в путь переживания и изменения сознания, или катарсиса, как го­ворили греки. Я говорю о сцене, когда герой фильма остается в подзем­ном убежище с детьми, которых не берут в новое человечество, воссозда­ваемое после катастрофы, потому что это больные, забракованные дети.

¹ СССР, «Ленфильм», 1986, цв., 88 мин. Авторы сценария: Константин Лопушанский, Вячеслав Рыбаков, Борис Стругацкий (участие). Режиссер-постановщик: Константин Ло­пушанский. В ролях: Ролан Быков, Иосиф Рыклин, Виктор Михайлов, Александр Саби­нин и др. Социальная антиутопия (mega.km.rumega.km.ru).

Мамардашвили М.К. [Об искусстве осмысления апории] 329

Но он остается с ними и устраивает рождественскую елку. Т.е. я хочу сказать, что для этого не нужно никаких изображений атомного взрыва. Если мы вообще способны что-нибудь почувствовать, мы почувствуем это выбором простейших средств и <...> ситуаций. Рождественская елка здесь - деталь, но она символизирует в пределе религиозный опыт чело­вечества. <...>

А все невнятные влечения сердца и ума остаются в области какой-то темной тягомотины. Как у медведя, ворочающегося во сне, или созна­ния, изнутри заросшего волосами, в дебрях которого проложить тропин­ки невозможно. Нечто вроде тягостного и муторного сна, похожего на те сны, о которых немецкий поэт и писатель Готфрид Келлер сказал (это архетипический сон, наверное, он всем снился): «Как во сне скакать без коня». Представьте себе: вы бежите и у вас ноги вязнут, <...> вы скачете, но без коня. Это значит, что вы на месте делаете все эти движения и в ужасе от чего-то сонно вращающегося на месте. Наше сознание очень часто похоже на эту скачку без коня. Иногда это бывает кроваво, потому что такой медведь, когда ворочается, давит муравьев и мелких животных, которые под его тело попадают. <...>

Кант как-то заметил, что одно из величайших и совершенных чудес в мире - это душа, полная чувства, все время находящаяся в открытости тому, что может порождать в нас волнение и полноту бытия. Но чаще всего наши нервы притуплены или просто хочется спать. Мы закрыты. Или, наоборот, мы в полноте чувств, но человек, на которого направлены наши чувства, охвачен какой-то анемией и безответностью - и ничего не происходит, нет тока. Поэтому надо держать эту настроенность и иметь мужество невозможного, чтобы жить в таком мире, где в строгом смысле жизни нет места, хотя она случается. Это чудо. И, ощутить этот дар и незаслуженное чудо можно лишь понимая, что в тебе есть очевидность, нерасчлененная цельность, которая не является естественным, природным состоянием. <...>

Чудо как возможность соединиться со своей судьбой. <...> Понимая, что интенсивность твоего ожидания и достаточно большого числа людей в таком же состоянии <...> индуцирует в нас нечто отличное от <...> сцеплений потока естественной необходимости, <...> в котором пойдешь направо или налево - все равно будет одно и то же (я вам описывал это как апорию). <...> Ведь суть в том, что только в <...> далеком, которое есть как прошлое, так и будущее, мы сбываемся, исполняемся, можем со­стояться. Человек в этом смысле долгое существо, оно совмещено с бес­конечностью явно и своим назначением выходит за рамки хронологичес­кого пробега своей жизни. <...> Если я серьезно что-то подумал, то я подумал то, что думал другой, или думает кто-то рядом, или подумают в будущем. Вот тогда, когда меня не будет, все кончится, а это не кончится. Если я в этом, то (употребляя уже известный вам символ) я бессмертен,

330 Тема 12. Психология мотивации

имею абсолютное, очевидное сознание собственного бессмертия. Бессмер­тен не как физический предмет и не как некая сущность духовная, а в смысле того, как исполняется мысль или духовное состояние на глобаль­ном человеческом пространстве и времени. <...>

И если так человек мыслит, находясь внутри <...> долготы человече­ского существа, <...> видит тайные пути порядка под бушующим морем идолов крови, почвы и страсти, то он, конечно, испытывает то, что можно назвать светлой радостью мысли. <...>