Бишкек, 18–27 июля 2009 года.

Орёл-решка
(Виктор «SNiPER» Стрелков, Олег «Kotoleg» Сластиков, Екатерина «Копилка» Боровикова)

РЕШКА

События прошлогодней давности всплыли в памяти. В то пасмурное утро решался вопрос о моём новом задании.

Подкинув монету и тут же поймав её, я пару секунд медлил, пытаясь почувствовать, что выпало. Этот старый советский «Юбилейный» рубль, найденный мною в помещении касс на автовокзале, стал для меня талисманом. И вот сейчас я думал — брать задание или нет?

Раскрыв ладонь, посмотрел на чеканный профиль вождя пролетариев.

— Нет, мужик. Сегодня не твой день. — Сказал я, убирая монету в приклад «Винтореза».

— Но…

— Батюшка Ленин меня никогда ещё не подводил.

— Я же деньги плачу?! — растерянность в его взгляде сменилась страхом, который затем поглотила злость.

— И чё? На кой ляд мне, как трупу, твои деньги? — в ответ на мой риторический вопрос мужик весь напрягся, тяжело дыша.

Не обращая внимания на его гнев, я перекинул ремешок винтовки через голову, и уже собрался уходить, когда эта, мягко говоря, мразь, выхватила из кобуры пистолет.

Резким движением, выбив оружие из его руки и заломив её, я заставил мужика встать на колени. Правильно причиняемая боль многое с людьми делает.

— Зря ты так. Я быть может, слил бы тебе инфу про «возможных исполнителей». Но теперь… Даже разговаривать с тобой не буду.

Верным ударом — костяшками пальцев в кадык — я оставил мужика хрипеть, стоя на коленях посередине комнаты, а сам направился к выходу. Ничего, к вечеру придёт в себя.

Задержавшись на крыльце, я взглянул на небо. Вторую неделю оно хмурилось, грозя проливными дождями, но не обронило ни капли.

С работой на сегодня не срослось. Куда же податься? Загляну-ка на Свободу. Скоро очередная апрельская годовщина. Может, они снова чего придумают, а я тут как тут. Да и платят они нормально. Сказано — сделано. Ноги сами понесли меня на знакомую тропинку.

К чему мне вспомнилось то весеннее утро? Да ещё настолько ярко, будто произошло вчера? Виновником этого стал «чудило», сидевший сейчас передо мной. Он дрожал, хотя солнышко грело отменно сквозь пелену облаков. Мужика, похоже, ломало, поэтому я предложил ему горячего чаю из термоса. Жестяная кружка билась в его жилистых трясущихся руках об остатки зубов, когда он пытался сделать глоток. Ну не так выглядит «нервный отходняк», пускай даже я бы отбил «чудило» от полка Контролёров. А ведь в ложбинку его загнали всего лишь Снорк и два Слепыша.

Я их заметил, ещё стоя на вершине холма. Мужик практически сдался на милость мутантов, размахивая корягой перед мордами псов. Снорк затаился метрах в десяти, скрытый прошлогодней травой, и выжидающе наблюдал. Сталкерская солидарность мне не позволила дать мутантам насладиться свежей человечинкой. Спросив разрешения у судьбы, я прицелился.

Почему же вспомнился именно тот день? Мужик вроде мне кого-то напоминает… но вот кого? Он не мог узнать меня, так как я снял только респиратор, оставив на лице защитные очки. Ещё раз, внимательно, я осмотрел его.

Лохмотья дорогого сталкерского комбинезона прикрывала армейская фуфайка, испачканная кровью и засохшей грязью. Потрескавшиеся кирзовые сапоги, выглядывающие из-под штанин. Запекшаяся кровь в нечёсаных волосах на голове и бороде. Земляного цвета лицо, изрезанное множеством мелких морщинок и глаза. Пустые серо-зелёные глаза, а ведь когда-то в них блестел огонёк злости.

— Мужик, тебя как кличут? — спросил я.

— Сявой. — Быстро ответил тот, допивая чай.

— Савелий, говоришь? Ну, пусть так. Скажи мне лучше — где оружие пропил?

Он закинул голову, делая последний глоток из кружки, как вдруг брызнув остатками чая, закашлялся. Протягивая ее, Сява посмотрел на меня огромными от удивления глазами:

— Кто тебе рассказал?

— Догадаться не сложно. Вашу братию я вижу постоянно, на Вокзале…

— Я не пьяница! — Сява вскочил с поваленного дерева.

— А кто же ты?

— Я сталкер! — он гордо выпятил свою грудь.

— Хорошо… — я не собирался издеваться над больным человеком, но мне стало интересно — как он выживает в Зоне?

Я снял рюкзак и, развязав клапан, посмотрел на мужика:

— Сто грамм?

— Есть? — из «гордого сталкера» Сява в одно мгновение превратился в «собаку Павлова». — Слушай! Мне хватит и полтинника! Налей! А?

— Ты помнишь… — я стал медленно говорить, проверяя мужика: — что в Зоне всё не просто так делается?

— Тебе глотка водки жалко? — он явно наигранно обиделся.

— Поверь. Мне не жалко… но ты, Савелий и так уже должен.

— Я? Тебе?! — в его глазах засветились очень знакомые искорки.

— Значит, я зря променял твою жизнь на три пули? — произнеся это с огорчением в голосе, я начал завязывать рюкзак.

— Э-э-э… Погоди… — Сява подскочил ко мне и, останавливая, схватил меня за руки. — Мы же не закончили?

Блеснувшие огоньки гнева в его глазах сменились тоскливой пеленой надежды. Всё бы ничего, но вот амбре от него слегка охладил мои добрые намеренья. Одним движением рук я освободился из цепких пальцев Сявы. Он, не ожидав этого, не смог удержать равновесия и рухнул на спину буквально в паре сантиметров от поваленного дерева.

Поднявшись с пня и накинув одну лямку рюкзака на плечо, я спросил пытавшегося подняться с земли мужика:

— Ты когда последний раз ел, сталкер?

— Вчера… — он смог таки совладать со своими конечностями и взгромоздился на поваленное дерево.

— Вчера?

— Ну, может позавчера… — он попытался вытереть грязь с бороды.

— Ладно… — собравшись с мыслями, я подошёл к нему ближе. — Ты мой должник, но я накормлю тебя… Только на еду, ты заработаешь. Это понятно?

— А? — в глазах блеснули слёзы.

— Водки налью, тоже… если заработаешь.

— Я… Да я… — захлёбываясь в эмоциях Сява упал на колени передо мной. — Я всё сделаю! Да я Отмычкой для тебя стану! Я…

— Заткнись для начала! — оборвав его на полуслове, я замахнулся для острастки.

Сява даже не дёрнулся, но замолчал. Эмоции слегка сбили последствия наркотической ломки. Я, молча, развернулся и пошёл прочь из ложбинки. Должник не заставил себя упрашивать и покорно зашаркал за мной.

У меня в запасе день, так что немного изменить маршрут могу. Когда я уверенным шагом двигался на «Агропром», в паре километров отсюда, на границе Свалки и Тёмной долины мой детектор призывающее пискнул. В скоплении Трамплинов и Мясорубок он почувствовал артефакт. Вот только с этим «чудиком» напрямую не пройти.

Спустя час мы стояли на краю пульсировавшей сферы и изучали расположения аномалий. В эту чащу смертельных порождений Зоны никто и никогда не залезал. У разумных существ либо ума хватало подумать о самосохранении, либо чутьё уводило дальше от аномального оврага. О чём только я думал!? Придётся искать другое задание для «чудилы».

Сява вдруг резко упал на землю и, распластавшись на ней, как ящерка, пополз в самую гущу аномалий. Вновь не премину поблагодарить свою реакцию — я успел схватить его за ногу и вытащить назад.

— Ты, мудак! Тебе чего — совсем жить надоело? — не сдержался я. — Тоже мне лизард нашёлся!

— А здесь ничего сложного нет… — извиняющимся голосом сказал он. — Вон они…

— Кто?

— Кто? Артефакты… вон один возле травы, а там ещё один прыгает…

Я посмотрел, куда указал Сява, но ничего кроме марева воздуха не разглядел.

— Погоди… — я начал догадываться, как он выживает в Зоне. — Давай я тебя хотя бы верёвкой обмотаю…

— А, брось. Она мне только мешать будет. — Он махнул рукой и уже собрался ложиться на землю.

— Сява! — крикнул я на него, доставая верёвку. — Я наёмник, но не изверг. К тому же ты мой…

— Обвязывай… — он тяжело вздохнул и поднял руки.

Перекинул восьмёркой петли и подтянул их поудобнее. А потом снова пришлось затыкать рот Сяве. Он наотрез отказывался от уколов. Не слушая бормотания, я вкатил ему две дозы самодельного коктейля лекарств от радиации. И напоследок угостил мужика ста граммами.

Всё прошло как по маслу. Сява мастерски прополз под сферами аномалий, даже не встревожив их. Собрав урожай артефактов, он с моей помощью выбрался наружу.

Его лицо светилось от радости, как у ребёнка. В руках он держал пять недешёвых артов.

— Вот значит как ты себе на «пол-литру» зарабатываешь, — усмехнулся я, отвязывая страховку.

Посмотрев на меня, Сява протянул добычу. Я молча смотал верёвку и, убрав её в рюкзак, направился к деревьям, что росли невдалеке. Сява шёл за мной с протянутыми руками. Оказавшись под тенью елей, я повернулся к нему и спокойно сказал:

— Артефакты можешь оставить себе, но с одним условием…

Не моргая, он с открытым ртом смотрел на меня.

— …ты завяжешь с водкой. И чтоб тебе это удалось, пойдёшь за мной к Долгу. Я дам тебе ещё один шанс… Постарайся и его не прое-е… не пропить.

Я механически достал из приклада «Винтореза» старый «Юбилейный» рубль и подкинул его… Нет… Решение уже принято. Не глядя я убрал монету обратно в приклад. Сява сглотнул, но ничего не ответил. А что он мог ответить?

Я его узнал. Именно Савелий мне год назад предложил одно дельце, суть которого я уже не помнил. Доверившись судьбе, то есть монетке, мне пришлось ему отказать. Я потом иногда слышал байки про алкаша, приносящего в бар артефакты и меняющего их на выпивку. «Остограмившись», тот рассказывал о заносчивых наёмниках, которые его кинули с заданием. Кто бы мог подумать, что Савелий станет Сявой, готовым на всё ради водки?

— Савелий, ты меня понял? — спросил я его, перед тем как двинуться в путь.

— Понял… — прошептал он, как будто вырванный мною из цепких лап сна. — Но почему? — неожиданно спросил он.

— Потому что в тот раз выпал — Орёл…

ОРЁЛ

— Вот привязались гады. — Сквозь зубы ругался я.

Мне бы по ложбинке до поля аномалий, а там от них ушёл бы. Слепыши медленно подбирались ко мне, выбирая момент для прыжка. Но дубина не позволяла этого сделать. Из последних сил размахивая ею перед мордами мутантов, я отступал назад, мечтая о заначке. Где они мои сто грамм заветные?! Эх, похмелиться бы… Дубина дрожала всё сильнее в постепенно ослабевающих руках. Перед глазами мелькали красно-синии червечки. Псины рыча, подступали. Ещё шаг, другой. Скорее бы ложбина закончилась. Ну что за напасть такая…

Сквозь гул в голове до моего сознания донеслись звуки похожие на выстрелы. Откуда он взялся? И почему три выстрела? Ладно, два в слепышей, а третий в кого? Промахнулся, наверное. Может, поделится «эликсиром». Наёмник спустился в ложбинку. Снял респиратор. Солнце, пробившее облака, совсем не грело. Он осмотрел рыжих тварей и прошёл за мою спину. Снорк с пробитой головой лежал на прошлогодней листве. Чёрт, вот кому предназначался третий выстрел. Если бы ещё налил мне сто, нет, хотя бы пятьдесят грамм за спасение души… не дождёшься от него, сразу видно. Он поманил меня рукой и пошёл по склону на вершину, придерживая рукой винторез. Двинулся за ним.

Наемник ничего, не говоря, вынул из рюкзака термос, налил кружку и протянул мне. Лучше бы спиртику налил. Но и хороший чай пойдёт с похмелья. Взял кружку и присел на поваленное дерево. Руки дрожали. Кружка билась об зубы, проливая кипяток на грудь.

— Мужик, тебя как кличут? — вдруг спросил наёмник.

— Сявой. — вырвалось у меня.

— Савелий, говоришь? Ну, пусть так. Скажи мне лучше — где оружие пропил?

Чуть не захлебнулся, допивая чай. Наёмник спокойно сидел на пне и ожидающе разглядывал меня. Тогда был невезучий день, ни одного артефакта не попалось и пришлось продать своё оружие. А он откуда знает?

— Кто тебе рассказал?

— Догадаться не сложно. Вашу братию я вижу постоянно, на Вокзале…

— Я не пьяница! — Он что думает, я алконавт последний? От возмущения вскочил с поваленного дерева.

— А кто же ты? — с усмешкой спросил он.

— Я сталкер! — Ну и что, что я без оружия и нормального комбеза? Просто период неудачный! Сидит, важный такой… Будто у него всегда всё было зашибись!

— Хорошо… — он снял рюкзак и открыл клапан, посмотрев на меня, спросил:

— Сто грамм?

Ошибся. Этот наёмник — Человек! Видит, что мне надо похмелится — я ж не алкаш, просто…руки дрожат. Давно бы так. Я с надеждой переспросил:

— Есть? — А вдруг передумает, — слушай! Мне хватит и полтинника! Налей! А?

— Ты помнишь… — Он выжидательно посмотрел на меня. Неужели передумал? А он медленно продолжил: — Что в Зоне всё не просто так делается?

— Тебе глотка водки жалко? — обида подкатилась к горлу.

— Поверь. Мне не жалко… но ты, Савелий и так уже должен.

С какой это стати ему должен, я его в первый раз вижу.

— Я? Тебе?! — Аж в горле запершило от возмущения.

— Значит, я зря променял твою жизнь на три пули? — Спросил и стал завязывать рюкзак, положив туда кружку с термосом. Чёрт и правду, наёмник спас мне жизнь. Растерзали бы меня мутанты в той ложбинке. От слепышей отмахался бы, но со Cнорком своей корягой не справился б…

— Э—э–э… Погоди… — я схватил его за руку, — Мы же не закончили?

Наёмник одним движением освободил свою руку. Мои ноги подкосились и неудержав равновесие, я упал у поваленного дерева, чуть не разбив голову об него. Он поднялся с пня, накинув одну лямку рюкзака на плечо. И глядя, как пытаюсь встать, спросил:

— Ты когда последний раз ел, сталкер?

И, правда, когда? С трудом приподнялся и сел на поваленное дерево.

— Вчера… — неуверенно ответил.

— Вчера? — переспросил наёмник.

— Ну… может позавчера…

Задумавшись, я начал теребить бороду. Да-а, налипло на ней грязи.

— Ладно… — он подошёл ко мне ближе. — Ты мой должник, и потому я накормлю тебя… Но на еду, ты заработаешь. Это понятно?

— А? — на глаза навернулись слёзы. Не зря говорят, что надежда умирает последней.

— Водки налью, тоже… если заработаешь.

— Я… Да, я… — дыхание перехватило, и я упал на колени перед ним. — Я всё сделаю! Да, я Отмычкой для тебя стану! Я… — Меня захлестнуло чувство благодарности.

— Заткнись для начала! — оборвал он меня на полуслове, и замахнулся. Но передумал, резко развернулся и пошёл в сторону Тёмной долины. Дрожь в теле, как рукой сняло. Вскочил и покорно поплёлся за ним.

Наёмник уверенно шёл мимо аномалий, не забывая оглядываться по сторонам высматривая мутантов, держа наготове свой «Винторез». Через час он остановился. Чуть не врезался ему в спину. Мужик стал что-то высматривать среди скопления Мясорубок и Трамплинов. Внимательно посмотрев туда же, сразу заметил несколько артефактов. Вот. Сейчас на хлеб заработаю, и на выпивку тоже. Только себе представил, как обжигающая жидкость польётся по горлу… чего ждать-то? Время на месте не стоит! Нырнул к первому артефакту. Но вдруг меня что-то схватило за ногу.

— Ты, мудак! Тебе чего — совсем жить надоело? — Держа мою ногу, прокричал наёмник. — Тоже мне, лизард нашёлся!

Странный… тут же плёвое дело, сколько раз уже доставал артефакты из таких скоплений. Мясорубки и Трамплины очень хорошо видны и ничего не стоит проползти мимо.

— А здесь ничего сложного ж нет… — сказал ему, тем более артефакты лежат неподалёку, до них рукой подать. — Вон они…

— Кто? — Не понял он.

— Кто? Артефакты… вон один возле травы, а там ещё один прыгает… — и показал ему рукой. Он внимательно посмотрел, куда я ему указывал. Но наверно ничего не увидел.

— Погоди… — он вроде допёр и предложил: — Давай я тебя хотя бы верёвкой обмотаю…

Зачем мне верёвка? Она только мешать будет. Так ему и сказал:

— А, брось. Она мне только мешать будет. — Махнув рукой, я снова попытался лечь на землю.

— Сява! — крикнул наёмник на меня, доставая верёвку. — Я наёмник, но не изверг. К тому же ты мой…

— Обвязывай… — тяжело вздохнул я и поднял руки. Перекинув восьмёркой петли и затянув их потуже, он хотел ещё вколоть мне какой-то гадости. Ну, это уж слишком. Но разве с ним поспоришь. Он сделал мне сразу несколько уколов. Но самое главное, ради чего можно было стерпеть всю эту процедуру — он налил мне сто грамм! Блаженство… Кровь заиграла во всём теле, руки перестали трястись, в голове просветлело. Да я сейчас из самой аномалии ему арты достану.

Нырнул, пополз, и собрал пять недешёвых артов. Правда, наёмник мне помог вылезти, подтягивая верёвку. Я сам ещё долго бы пятился задом из этого лабиринта. На свалку старался не заглядывать. Бандиты тут любят тусоваться. Потому в этой аномалии скопилось столько артов, что сюда могу залезть только я.

— Вот значит, как ты себе на «пол-литру» зарабатываешь, — усмехнулся он, отвязывая страховку.

Протянул добычу. Меня переполняла гордость за своё умение. Но он, молча, смотал верёвку, уложил её в рюкзак и направился к деревьям, что росли невдалеке. Пошёл за ним, всё ещё держа недешёвые артефакты в протянутых руках. Оказавшись под тенью елей, наёмник остановился, повернулся, и спокойно сказал:

— Артефакты можешь оставить себе, но с одним условием…

От неожиданности я потерял дар речи.

— …ты завяжешь с водкой. И чтоб тебе это удалось, пойдёшь за мной к Долгу. Я дам тебе ещё один шанс… Постарайся и его не прое-е… не пропить.

Мне нечего было ему сказать. Наёмник достал из приклада «Винтореза» старый советский рубль, подкинул, ловко поймал и не глядя, убрал монету обратно… У меня зачесался кадык и я вспомнил…

…Раскрыв ладонь, наёмник посмотрел на чеканный профиль вождя пролетариев.

— Нет, мужик. Сегодня не твой день. — Сказал он, убирая монету в приклад «Винтореза».

— Но? —.

— Батюшка Ленин меня никогда ещё не подводил.

— Я же деньги плачу!? -

— И чё? На кой ляд мне, как трупу, твои деньги? — ответил он.

Вот козёл! Как он может со мной так разговаривать?! Так меня здесь никто ещё не обламывал… Он спокойно перекинул ремешок винтовки через голову, и уже собрался уходить. Меня, прямо затрясло от негодования. Я выхватил пистолет, но…

Резким движением, выбив оружие из руки и заломив её, наёмник с помощью дикой боли заставил меня встать на колени.

— Зря ты так. Я быть может, слил бы тебе инфу про «возможных исполнителей». Но теперь… Даже разговаривать с тобой не буду.

Ударом — костяшками пальцев в кадык — он оставил меня хрипеть, стоя на коленях посередине комнаты, а сам направился к выходу…

Он отказался и ушёл. Больше никто не соглашался. Пришлось самому. Антирад стоил очень дорого. Поэтому закупился водярой, которая довольно быстро чистит кровь от радио каких-то там нуклидов. Короче от радиации. Ведь путь мой лежал через поля пусть и слабо заражённые, но всё же… Как дошёл до того лагеря уже не помнил. Там меня обогрели и… напоили. Минут просветления хватало на то, чтобы найти очередной артефакт и обменять его на пузырь. Сколько времени прошло с тех пор уже не помню. На мгновение где-то далеко внутри меня блеснул огонёк затаившейся злости. Время и градус выветрили её из моей души. Я стал другим. И именно он — наёмник и его монетка изменили меня, мой мир, мои ценности…

— Савелий, ты меня понял? — спросил он, вернув меня в реальность.

— Понял… — прошептал я. И тут же с губ сорвалось: — но почему?

— Потому что в тот раз выпал — Орёл…