И Книга Большому чертежу Московского государства

В 1612 г. в Амстердаме географ, картограф и издательГессель Герритс опубликовал сборник статей под заглавием «Beschryvinghe Vander Samoyeden Landt in Tartarien» («Описание Страны Самоедов в Тартарии»), в который вошли две статьи, посвященные Сибири, написанные голландским купцом и путешественникомИсааком Массой. В первой повествуется о покорении Сибири и о начатой Строгановыми русской торговле с туземцами в Сибири, а во второй помещено краткое описание путей, ведущих из Москвы в Сибирь, рек северо-востока и перечень основанных москвитянами сибирских городов[225]. К статьям была приложена карта северного берега России с надписью на верхнем поле: «Caerte van’t Noorderste Russen, Samojeden ende Tingoesen Landt: also dat vande Russen afghetekent en door Isaac Massa vertaelt is», т.е. «Карта Северной России, Самоедии и Тунгусской земли, а также часть России, о которой рассказал Исаак Масса».

Рис. 1. Карта северного берега России Исаака Массы

Статьи Массы явились для западного читателя настоящим открытием и сразу же были переведены на многие европейские языки. Привлекла к себе внимание и важнейшая новая карта побережья огромного холодного океана. Вопрос о происхождении карты и ее источниках в течение длительного времени занимал исследователей. Теперь, наконец, появилась возможность разрешить этот вопрос.

Доставивший карту в Европу Исаак Масса был потомком богатых итальянских торговцев, переселившихся в Голландию в самом начале Реформации, кальвинист по вероисповеданию. Он родился в Харлеме в 1587 году. В детстве он, по его собственному свидетельству, не получил не только систематического, но вообще никакого образования, а приобретенному позднее солидному запасу знаний обязан только самому себе. По воле родителей Масса довольно рано начал самостоятельную жизнь – уже в возрасте 14 лет он прибыл в Россию, куда его отправили для изучения торгового дела. Там Масса, в числе прочего, начал интересоваться северо-востоком России, вначале, вероятно, как рынком сбыта и сырья, а также пространством, открывающим торговый путь в Китай. Однако собранные им и позднее опубликованные обширные географические и этнографические сведения выдают в нем, по меткому выражению историка М.П. Алексеева, человека, не чуждого науке землеведения. Масса прожил в Москве восемь лет, и стал свидетелем голода 1602 г., а также событий Смутного времени, которые и вынудили его покинуть в 1609 г. Москву и возвратиться через Архангельск на родину. Несколько лет спустя Масса вернулся в Россию уже будучи послом Генеральных штатов, и, выполняя дипломатические поручения своего правительства, находился в постоянных разъездах между Московией и Голландией. Последний его визит в Москву состоялся в 1633–1634 годах. Весной 1635 года Масса встречал царское посольство в Амстердаме и участвовал в качестве переводчика в переговорах с Генеральными штатами. Пожалуй, это последние известные сведения о его деятельности. Скончался Масса в 1643 году в возрасте 57 лет. Еще после первого возвращения из России Масса по свежим впечатлениям, в 1610 г., написал воспоминания, которые озаглавил «Een coort verhael van begin en oorsprongk deser tegenwoordige oorlogen en tpoeblen in Moscobia, totten jare 1610 int. Cort overlopen ondert gouvernement van diverse vorsten aldaer» («Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей»), и поднес принцу Оранскому Морицу, однако рукопись эта увидела свет не скоро. Тогда же он изложил в двух статьях свои сведения и о Сибири, и судьба этих сочинений сложилась более счастливо – и статьи, и карта сразу же взволновали европейского читателя.

Карта северного берега России охватывает громадное пространство – северную часть Кольского полуострова, европейское побережье севера России, полуострова Ямал, Гыданский и часть Таймыра до устья р. Пясины[226]. Там же, в левом углу карты, в картуше помещен небольшой словарь – “Verclaringe va Somigne-Russche namen”, где дан перевод на голландский язык некоторых русских географических названий: Beloi ostorf – Wit eylant, Reebnaia – Patrys riviere, Wegorscoitsar – Weygats, Moetnaia – Ohij riviere, Tsernaia – Roo riviere, Zelensi – Grone eylanden, Goltsi – Grondelingen, Promoi – Inham, Soechoiamore – Drooge Zee, Swetenoos – Heyligehoeck, Dolgo ostrof – Lande eylant,...Matseof – Mathys eylant, Zemostrof – Zeven eylanden, Zeleneia – Groen, Cosci – Catten, Ozera – Lacus.

Рис. 2. Словарь – “Verclaringe va Somigne-Russche namen”

Уже из этого видно, что для составления своей карты Исаак Масса воспользовался русскими источниками. И это подтверждает он сам: «Жил в то время в Московии брат одного моего друга, сам участвовавший в этих открытиях в Сибири; этот друг передал мне одну карту, полученную из уст своего брата, ныне уже покойного, и им начертанную, сам же он проплыл залив Вайгач и знает все места до Оби; о положении стран за этой рекой он узнал от других»[227].

Таков был один из источников сведений о восточной части карты Массы. Но оставалось неясным, каковы были источники ее западной и центральной частей и когда они были составлены. Между тем, эта карта, долгое время остававшаяся единственной картой севера Восточной Сибири, всегда привлекала к себе повышенный интерес.

Относительно датировки русской основы этого чертежа уже давно существует два мнения. Академик И. Гамель писал: «… карта, составленная в Москве, вероятно, в 1604 и никак не позже 1608 года и напечатанная для Массы с голландскими надписями»[228]. Историк И. Кенинг согласился с мнением Гамеля и лишь внес уточнение: «… определенно, после 1601 года, так как содержит Тазовский город (также называемый Мангазея) на восточном берегу реки Таз, основанный в этом году»[229].

Для нас особое значение имеет то, что в данной карте множество географических названий явно связаны с Книгой Большому чертежу (далее – КБЧ), в которой описан так называемый «Старый чертеж» Московского государства. Введение в научный оборот во второй половине ХХ в. многих неизвестных ранее архивных документов позволило изучавшему этот вопрос историку Б.П. Полевому убедиться в том, что «Старый чертеж» Московского государства был отнюдь не большим настенным чертежом, как предполагали ранее (богатейшее содержание КБЧ вряд ли могло уместиться на одной карте), а так называемой «чертежной книгой» – целым комплексом картографических документов, который был составлен при Борисе Годунове в 1598–1601 гг. и содержал:

1) обзорную карту сравнительно небольшого размера, включающую всю территорию Московского государства и “поля” (земель от Москвы до Крыма);

2) чертеж Москвы, составленный специально для «Старого чертежа» Московского государства;

3) план Кремля (на котором были изображены все дома, в которых жили в Кремле родственники Годуновых), опубликованный позднее, в 1662 г. одним из крупнейших картографов и издателей В. Блау с сохранением русских названий;

4) серию маршрутных «партикулярных» чертежей, в основном, рек и шляхов, взаиморасположение которых показывала обзорная карта;

5) особые «росписи» в тех случаях, когда отсутствовали те или иные маршрутные чертежи.

Такое коренное изменение представлений о структуре описанных в КБЧ чертежей произошло после публикации, в первую очередь, в 1958 г. в Гааге атласа Сибири С.У. Ремезова, известного в литературе под названием «Хорографическая книга»[230] и представляющего собой именно серию маршрутных карт-чертежей. Вскоре несколько подобных путевых чертежей XVII в. рек Сибири были воспроизведены в «Атласе географических открытий в Сибири и северо-западной Америке»[231]. Так стало очевидно, что в XVII в. отдельные чертежи рек и дорог были наиболее распространенной формой картографических документов и обычно были «прилогами»-дополнениями – к общим сводным чертежам. «Росписи»-описания – этих путевых чертежей рек и шляхов и составили основное содержание КБЧ. По этому принципу были сформированы как «Старый» чертеж Московского государства, так и «Годуновский чертеж» 1667 г., отчетный чертеж Н.Г. Спафария 1675–1678 гг., и «Чертеж части Сибири» Семена Ремезова1697 г.[232]

«Старый чертеж» Московского государства хранился в Московском Кремле, в здании Разрядного и Посольского приказов, изображенных в виде буквы «П» на чертеже «Кремлена города», который входил в первую часть упомянутого «Старого чертежа». Известно, что во время московского пожара в мае 1626 г., когда это здание было уничтожено огнем, из него все же были вынесены различные книги, и одной из них, была, несомненно, «чертежная книга» «Старого чертежа». После пожара была произведена опись уцелевшего от пожара имущества и предпринята большая и сложная работа по восстановлению старых и утраченных во время пожара документов, в том числе, в Разрядном приказе была составлена опись спасенных от пожара дел. Именно тогда было начато перечерчивание уцелевшего от пожара «Старого чертежа… всего Московского государства», который от долгого употребления «избился весь» и «розвалился». Думные дьяки Федор Лихачев и Михаил Данилов велели «чертещику» Севского стола Разрядного приказа Афанасию Мезенцову сделать новый чертеж Московскому государству и составить к нему «роспись», которая была написана осенью 1627 г.[233] и получила название «Книги Большому чертежу»[234]. Эта «роспись» или «Книга Большому чертежу» представляет собой последовательное описание карт и партикулярных чертежей, составлявших «чертежную книгу» «Старого чертежа» Московского государства.

С течением времени следы чертежей Московского государства затерялись, но в различных библиотеках и частных собраниях бережно сохранялись рукописи «Книги Большому чертежу» – ценнейшего географического памятника средневековой России. Попытки восстановления на основе тексте КБЧ «древней географической карты России и сопредельных стран» предпринимались неоднократно с середины XIX в. В 1852 г. Отделение этнографии Русского географического общество выдвинуло эту задачу на открытый общероссийский конкурс. Представленная единственная (!) работа некоего Г.С. Куклинского оказалась неудовлетворительной[235]. И уже позднее член Отделения этнографии Е.К. Огородников представил три капитальные работы, посвященные отдельным частям КБЧ, две из которых касались северного побережья России: «Мурманский и Терский берега по Книге Большого чертежа» (СПб., 1869) и «Прибрежья Ледовитого и Белого морей по Книге Большого чертежа» (СПб., 1875)[236].

Гипотезу о том, что в основе иностранных карт территории России, в частности, карты самого Гесселя Герритса, опубликованной в 1613–1614 гг. могли лежать данные «Старого чертежа» Московского государства, описанного в КБЧ, одним из первых выдвинул К. Бэр[237]. Он прямо предполагал, что И. Масса имел у себя «копию с Большого Чертежа»[238]. По свидетельству Я.В. Ханыкова, известного и своими картографическими трудами, Бэр считал, что у Массы была и сама рукопись «Книги Большого чертежа»[239]. Позднее гипотезу Бэра поддержали другие исследователи[240], и сейчас она уже нашла свое подтверждение[241].

Проверим еще одну гипотезу – о том, не является ли карта Северного берега России 1612 г. Исаака Массы отражением маршрутных чертежей, описанных в КБЧ? [242]

Западной части побережья, показанной на карте Исаака Массы, соответствует по КБЧ описание «Морским берегом от усть реки Онеги до усть реки Двины, реки, которые текут в море»[243]. Сравнение росписи маршрутного чертежа и соответствующей ей части побережья на карте показывает, что совпадают почти все географические названия. В части устья Двины изображение у Массы даже более подробно: нанесены названия всех четырех рукавов устья реки, в то время как в КБЧ просто указано: «... река Двина потекла в море четырьма устьи на 50 верстах»[244]. Это, несомненно, объясняется тем, что Исаак Масса, возвращаясь в 1609 г. из Москвы в Голландию через Архангельск, проплыл по Сухоне и Двине и смог уточнить и нанести на карту большое число географических названий[245].

Описание следующего чертежа, помещенное в КБЧ – «От устья реки Двины морским берегом на восток, которые пали в море»[246] охватывает обширное пространство от реки Двины до реки Кары. Можно отметить, что, несмотря на недавнюю колонизацию этих мест русскими, русские географические названия почти повсеместно вытеснили местные[247]. Интересно, что название Coski, относящееся к двум островкам в Белом море, приводится в словаре, помещенном на карте (о котором шла речь выше) и переводится Исааком Массой как Catten[248]. В заливе перед устьем Печоры также, как и ранее, вблизи устья Двины, встречается «сухое море» – Soechoia more, по-видимому, хорошо известное мореплавателям[249].

На пространстве от реки Пеши на восток на карте Массы произошло смещение надписей. Известно, что проливы здесь носят название Шар, и надпись Mesoetsar, соответствующая проливу, оказалась у острова. Самих названий устьев пролива в КБЧ нет, однако, можно допустить, что им соответствуют Верхний Шар и Нижний Шар[250] (Mesoetsar – Меньшой или Малый Шар, Bolsoitsar – Большой Шар). Далее, от Печоры до Коротаевой реки – особенный интерес вызывает показанная на карте река Petsianca Borloyauca, которая в тексте КБЧ звучит как Пещаная Бурлова. Дело в том, что в действительности это две различные реки: Пещаная и Бурлова (Огородников. 1875. С. 217), или Бурловая и Песчаная (арх. Вениамин. С. 88). Реку Песчаную в этих местах упоминает также Ф.П. Литке[251]. Тот факт, что такая характерная неточность на карте Массы повторяется в КБЧ, служит очень весомым аргументом в пользу гипотезы, что в основу карты Северного берега России легли маршрутные чертежи из состава «Старого чертежа» Московского государства.

Далее к востоку описание в КБЧ этого пространства неожиданно становится схематичным и столь кратким, что можно привести его здесь полностью:

«От Кары реки берегом пали в море три речки, а прозвище в том месте в старом чертеже тем рекам не подписано [252].

От тех речек за губою пала речка в море Князькова; и от Кары реки до Князьковой 120 верст; протоку Князьковой реки 170 верст.

От Князьковой реки 200 верст у моря Нярымской берег.

От Нярымского берега до реки Оби 130 верст.

За рекою за Обью Таз река, а в Таз реку пала река Пур.

А на реке Тазу и на Пуре Мангазея»[253].

Однако, здесь нет противоречия с изображением на карте Массы. Прежде всего, характерно, что и в КБЧ, и на карте Массы речь идет об одной и той же территории: широта полосы маршрутного чертежа заметно увеличивается, и, если прежде описаны в КБЧ и показаны на карте Массы были только устья рек и прибрежные города, то на пространстве от реки Кары к востоку обозначены притоки Оби и города Тобольск и Мангазея.

Чем же объясняется то, что описание в КБЧ этого пространства менее подробно, чем карта Исаака Массы?

КБЧ была составлена в 1627 г., а в августе 1623 г. вышел указ царя Михаила Федоровича о замене морского пути в Мангазею сухопутным – «через Камень»[254] и запрещении пользоваться морским путем под страхом «великой опалы и смертной казни»[255]. Поэтому можно предположить, что сведения об этом пути могли быть намеренно изъяты из чертежей и КБЧ. Попробуем разобраться, почему это могло произойти.

На момент составления «Старого чертежа» путь этот был давно и хорошо известен русским[256]. Подробное описание его приводится в «отписке» тобольских воевод Матвея Михайловича Годунова, князя Ивана Федоровича Волконского и дьяка Ивана Шевырева по «роспросу промышленного человека пенеженина Левки Иванова Шубина»: «… в прошлом во 109 [1601 г.] году пошли они < …> Левка с товарищи… А пришли они в Монгазею». Здесь же написано: «И торговые де и промышленные люди сказали < …>: ходят де они торговые и промышленные люди с Пинеги и с Мезени и с Двины морем… в Монгазею для промыслов своих лет по двадцати и по тридцати и болши на Пустоозеро и на Карскую дугу, на волок…»[257]. Естественно предположить, что путь этот мог быть изображен на маршрутном чертеже, входившем в общий комплекс карт «Старого чертежа».

Возможно, именно публикация карты Северного берега России Исаака Массы в 1612 и 1613 гг., и, кроме того, появление в печати подробного описания этого пути, выведанное у русских агентами Muscovi Company, привели к возникновению в 1614 году между царем Михаилом Федоровичем и тобольскими воеводами переписки «о принятии мер, чтобы немецкие люди не узнали дороги в Сибирь». Причин для беспокойства у московской власти было несколько: «… чтоб < …> немцы дорог не узнали, и, приехав бы воинские многие люди Сибирским городом какие порухи не учинили, а в Монгазее и в иных сибирских городах люди немногие, стоять против многих людей некем…»[258]. Но главное – «чтоб < …> государевой казне в пошлинах истерии не было < …> потому: городов и приказных людей в тех местах нет … а толко если едут на Сибирские и на русские городы и государеве пошлине прибыль будет вдвое, потому: ехати им доведетца по городом и товары их по проезжим грамотам будут явны»[259].

Поскольку новый чертеж и КБЧ составлялись после Указа 1623 г. о запрещении пользоваться для проезда в Мангазею морским путем как «немцам», так и русским: «ни которыми обычаи Немцом в Монгазею торговати ездить поволить немошно; да не токмо им ездити, ино б, и Русским людем морем в Монгазею от Архангельского города для Немец ездить не велено же, чтоб на них смотря, немцы дорог не узнали...»[260], то вполне вероятно, что сведения о морской дороге в Мангазею могли быть умышленно изъяты, что подтверждается сравнением схематичного описания в КБЧ с картой И. Массы: изъято именно описание показанного на карте пути!

Здесь уместно вспомнить, что Исаак Масса, будучи в Москве, имел хорошие связи с дьяками приказов и царедворцами, кроме того, выучил русский язык и владел им настолько свободно, что выполнил перевод описания побед принца Морица с голландского языка на русский. Не случайно заглавие первого голландского издания в русском переводе повествования И. Массы о Сибири гласит: «Описание Страны Самоедов в Татарии, недавно приобщенной к Московскому государству, переведенное с русского языка в 1609 году…»[261]. Изложенное выше наводит на мысль, что, подобно тому, как в основу карты России Гесселя Герритса 1613–1614 гг. лег полусхематический общий «Старый чертеж» Московского государства, так и в основу чертежа Севера России Исаака Массы легли маршрутные чертежи русского Севера, описанные в Книге Большому Чертежу. В данной работе для проверки этой гипотезы нами и было предпринято сравнение географических названий на карте Массы с текстом КБЧ.

Несомненно, существует большое сходство между описанием маршрутных чертежей «Морским берегом от устья реки Онеги до устья реки Двины, реки, которые текут в море» и «От устья реки Двины морским берегом на восток, которые пали в море» и соответствующей им частью северного берега России на карте Исаака Массы. Сам Исаак Масса признавался: «Я опишу, сколько мне возможно, дорогу из России в Сибирь, но я должен сказать, что мне было невозможно узнать больше. То, что я знаю, я собрал с величайшими усилиями, и я обязан этим дружбе некоторых лиц московского двора, которые из расположения ко мне доверили мне эти сведения, долго колебавшись, прежде, чем мне их дать. Это могло стоить им жизни, потому что русский народ крайне недоверчив и не может вынести, чтобы открывали тайны его страны»[262]. Незначительные расхождения объясняются тем, что Масса, получив, наконец, согласно его собственному признанию, доступ к интересующим его материалам (в данном случае, «Старому чертежу» Московского государства), по-видимому, делал копии спешно, и оттого дважды обозначил на карте реку Голубницу, поместил название устья пролива Меньшой Шар у острова и показал две реки – Песчаная и Бурлова, как одну. В то же время он дополнил карту некоторыми интересными подробностями, например, нанес не указанные в КБЧ названия всех четырех устьев Двины, по-видимому, после его плавания по Северной Двине к Белому морю. Примечательно, что историк Кенинг, соглашаясь с тем, что Масса воспользовался для составления своей карты русскими источниками, обращает внимание на то, что он ничего не сделал для того, чтобы изменить русский оригинал карты, кроме того, что написал русские названия по-латыни. Масса даже не принял в расчет голландские исследования Новой Земли! [263]

Так карта Северного берега России, доставленная Исааком Массой в Голландию, стала первой публикацией в открытой печати русских рукописных маршрутных чертежей! Тем самым еще раз подтверждается, что многие исследователи напрасно сетовали, что «Старый чертеж» Московского государства и Большой чертеж 1627 г. будто бы погибли, не оставив после себя никакого следа: в изученных в последнее время голландских чертежах очень многое заимствовано прямо из чертежей, входивших в общий комплекс картографических документов «Старого чертежа» Московского государства.