Социализация, инкультурация, девиантное поведение.

1. Социализация и инкультурация. Этапы социализации. Роль детства в процессе социализации.

2. Норма и девиантное поведение.

Процессы вхождения индивида в общество и культуру обозначают понятиями социализация и инкультурация. Эти научные понятия часто употребляют как синонимы, не принимая во внимание, что инкультурация – это процесс освоения индивидом традиционные способы мышления и действия, составляющие культуру и отличающие ее от других культур. Понятие же социализации связывают с процессом усвоения социальных норм.

В инкультурации принято выделять две основные стадии: первичную (детскую) и вторичную (социализацию взрослых).

На первом этапе дети впервые осваивают общераспространенные, жизненно необходимые элементы культуры. Ранняя социализация характерна превалированием роли взрослого в трансляции культурного опыта, норм. Правил. Подобный опыт передается с помощью механизма традиции, то есть путем непосредственной межличностной трансляции. А потому, в изучении процесса инкультурации антропологи стали выдвигать коммуникативные аспекты социализации, в первую очередь. Отношения родителей и детей, начиная с раннего возраста, заканчивая овладения ребенком членораздельной речью. В качестве показательных рассмотрим такие коммуникативные ситуации, как мать – ребенок, ребенок – родители, незнакомые – ребенок. Отношения между родителями и ребенком, их частность, эмоциональная насыщенность влияют на процесс формирования личности.

Опыт сравнительно-культурных исследований позволил исследователям изучить процесс взаимодействия взрослого и ребенка в различных культурах и субкультурах. Эти исследования стали проводиться в 40-х г. г. XX века под руководством Г. Мердока. На базе его исследований был создан мировой этнографический атлас. На базе атласа построена теория социализации, связанная с родительским запрещением, разрешением, теснота и родит отношение, частота применения определенного типа отношений, тип контроля.

По первому параметру выделяют 4 типа отношений родителя к ребенку: понимание (теплота, любовь), враждебность (агрессивность), индифферентность, контроль. По второму контролю устанавливается 4-х бальная система оценки редко, иногда часто, всегда. Переменная родительского контроля имеет следующие значения: отсутствие контроля, слабый, твердый, следящий ограничивающий автономию контроль. Анализ данных позволил не только выявить доминирующий тип отношений в обществе, но и предсказать поведение взрослых индивидов в определенных устойчивых социокультурных ситуациях.

Большой вклад в антропологическое исследование детства и его роли в формировании социального опыта внесла М. Мид. На основе полевых исследований разных культур, исследовательница опровергла предположение Л. Леви-Брюлля, что мистическое мышление развивается у первобытных народов повсеместно и оно развито у ребенка. Она убедительно показала, что мышление ребенка является рационалистическим, т.е. логическим. Что же касается анимического стиля мышления, то оно обусловлено особенностями воспитания, демерминированы культурой примитивного общества. Исследуя особенности мышления полинезийских детей в естественных условиях, она отметила высокий уровень творческих способностей, живой ум, стремление и умение обучаться новым навыкам. В соответствии с особенностями детства она выделила три типа культур:

- постфигуративный, где дети учатся у своих предшественников. Она наиболее характерна для традиционного общества, где изменения происходят медленно. В итоге, прошлое взрослых- схема будущей жизни их детей. В таких культурах определяющую роль играло старшее поколение, как целостный образ жизни данной культуры.

- кофигуративный, где и дети, и взрослые учатся у своих предшественников. Преобладающая модель подражания- поведение современников. Кофигурация предполагает непосредственную передачу знаний от представителей активно действующего поколения. В таких культурах часто отсутствует связь молодого поколения и людей среднего возраста со стариками, которые не проживают вместе с внуками. В результате преемственность поколений оказывается ослабленной.

- префигуративный, где взрослые учатся у своих детей. Этот тип культуры, по мысли М. Мид, сформировался в середине 20 века, отличается неопределенностью будущего развития общества. Она обусловлена обострением проблемы различий опыта поколений. В ней способы передачи знаний и навыков таковы, что дети могут передавать знания родителям. Этот тип культуры и ее элементы характерно для современного информационного общества, когда дети обучают родителей компьютерной грамотности.

М. Мид разделяет культуры, в которых дети обучаются в основном практически, на основе собственного опыта, но под руководством взрослых, наблюдая за их движениями и подражая им. В других культурах для обучения детей существуют особые социальные институты. Чаще всего в традиционном обществе обучение осуществляется невербальным путем, посредством демонстрации стереотипов движения, конкретных действий. Поскольку большая часть обучения протекает в реальных жизненных ситуациях, значение выполняемых действий становится наглядным и очевидным.

То есть, первый фактор – родители, их социальный статус и принадлежность к определенной группе (группа форм, индивида).

Вторым фактором инкультурации является формирование невербальной культуры ребенка. В детском возрасте отношение ребенка с окружающим миром строятся на основе эмоциональных переживаний и состояний через жесты, мимику, позы, улыбку. Специалисты выделили в словаре невербального языка до 136 терминов, применяемых для описания различных эмоциональных состояний детей. В основе невербальной культуры различают эмоциональные реакции по отношению к различным людям, предметам, ситуациям. Избирательность поведения начинается в двухмесячном возрасте. Оно не ценностно, а инстинктивно-эмоционально. Предполагается, что существует какие-то исходящие от людей сигналы, одни из которых вызывают настороженность, а другие настраивают на дружеский лад.

Третий фактор – игра, которая является такой культурной формой, где поощряется самостоятельность ребенка, и он может применитьсоциокультурный опыт. В зависимости от характера игры могут быть разделены на следующие типы:

1) физические;

2) стратегически-тренирующие способность прогнозировать возможные результаты и оценивать их личностную вероятность;

3) стохатические, где решающая роль принадлежит случаю;

4) ролевые игры – переход из одних стандартных ситуаций в другие.

В игре ребенок учится проверять и воспроизводить реальность через модели ситуаций, копирующих непосредственную жизнь (игра как репетиция жизненных ситуаций).

Второй период инкультурации – это профессиональная социализация. Она состоит во овладении специализированными трудовыми знаниями и навыками, в приобщении к определенной профессиональной культуре. Культурная дифференциация людей усиливается, поскольку. Они приобщаются к различным областям разделения труда со специфическими взглядами на мир и традициями. В процессе инкультурации помимо усвоения профессиональной культуры, осваиваются новые статусы. Приобретаются новые социокультурные навыки за счет расширения социальных контактов.

Третий период – это включение личности в общественное разделения труда. Здесь инкультурация заключается в овладении профессиональными знаниями и навыками на рабочем месте, а также в адаптации к профессиональной субкультуре. Инкультурация этого периода обусловлена включенностью человека в целый ряд субкультур: семья, дружеские группы, группы по общим культурным интересам. Вхождение в каждую из них требует дополнительной социализации. Ведь в таких ситуациях появляется потребность осваивать и применять иные по сравнению с имеющимся опытом социокультурные образцы, ценности, нормы.

Четвертый этап инкультурации – пенсионный возраст. Человек выходит из общественного разделения труда, у него освобождается время, ранее занятое профессиональной деятельностью, и ему приходится заново структурировать свою жизнь.

Таким образом, основу инкультурации составляет подражание поведению взрослых и их директивные предписания. В период вторичной социализации изменения в поведении происходят за счет самостоятельного выбора и применения к человеку отрицательных санкций со стороны окружающих и институтов социализации.

2. Понятие норма связана с понятием эталонной личности. Антропологические исследования разных культур показывают, что в каждой культуре и субкультуре может быть несколько типов идеальной личности, которые соответствуют различным социальным позициям, статусам, ролям. Они в наглядной форме задают ценностный план действия в определенных условиях. В данном случае под нормой понимаются образцы поведения, которые признаны и оправданы членами социальной группы, кодифицировано в устной или письменной форме. С другой стороны в норме есть статистический момент, который является общим для большинства представителей группы и существует на уровне социальной активности. Следовательно, далеко не все распространенные формы поведения могут быть приняты на уровне всего сообщества.

В результате соотнесения двух подходов модель «отклонения» может выглядеть следующим образом: в социокультурной реальности можно выделить три уровня функционирования нормативных образований: норма для индивида задается ресурсами человека как вида (рабочий день – 6 часов), норма для группы обусловлена ее спецификой, основных нравов и обычаев; общесоциальная норма отражает общие принципы социального взаимодействия и регулирования конфликтов. Соответственное необычное поведение не следует рассматривать как аномалию. Например, нарушение групповых интересов не является источником отклоняющегося поведения (найденная человеком позиция отвечает более благополучно личному и групповому). Точно также не следует относить к отклоняющемуся поведению и те случаи, когда индивид нарушает некоторые правовые нормы. Конкретные законы устарели и перестали соответствовать изменившейся социальной ситуации. А это значит, что все виды социальной активности, не вписывающиеся в систему норм, следует интерпретировать его с точки зрения как социальной реальности (представления о норме могут устаревать), так и с точки зрения обеспечения личностного и группового благополучия.

Отклоняющимся можно назвать такое поведение, которое негативно сказывается не только на развитие личности и содействует ее духовной или физической деградации, но и на других людях. При этом в отклоняющихся формах могут быть затронуты и интересы общества. Степень общественной опасности отклоняющегося поведения определяет те формы наказания, которые предпримут общественные институты (административное уголовное правонарушение).

Источники асоциального поведения рассматриваются в специальной теоретической области социологии девиантного поведения. Социология девиантного поведения выступает как отрасль теоретической социологии. Ее главная научная задача- выявление природы девиантного (отклоняющегося от системы норм поведения) с точки зрения комплекса наук (социологии, психологии, биологии, антропологии). Каждая из перечисленных наук в подходе к девиантному поведению учитывает специфику своей научной области. Так, социологию интересует девиантное поведение как результат аномии, нарушения функционирования таких важных социальных институтов традиционного общества, как мораль и религия, а также влияние социальных условий на поведение человека (Р. Мертон, П.А. Сорокин), как результат конфликта интересов (Р. Дарендорф), как нарушение функционирования общества как системы, социальная дестабилизация (Т. Шибутани), как результат неадекватной социализации (Т. Парсонс). Одним словом, социологический подход исследует общественные, связанные с обществом причины девиантного поведения. Психологический подход исследует личность и ее мотивы как соединение сознательного и бессознательного. Психологический подход напрямую пересекается с психологической антропологией, которая исследует проблему человеческого поведения. Биологический подход (этология) концентрируется вокруг проблемы агрессивности, связывая его с животной природой человека, инстинктами территориальности и собственности. Таким образом, объектом социологии девиантного поведения является отклоняющееся от социальных и моральных норм поведение человека, а предметом этой дисциплины, выходящей на стык психологических, социальных, биологических наук- социальные причины девиантного поведения.

Формирование социологии девиантного поведения как отрасли теоретической социологии связано с трудами Э. Дюркгейма. В своем труде «Социология» он ввел понятие аномии. Ключевой в этом плане является его работа «Самоубийство» (1897), основанная на анализе статического материала самоубийств в европейских странах. Дюркгейм, как основоположник метода социологии, основанного на анализе социальных фактов отвергает попытки объяснения исследуемого явления психологическими, психопатологическими, климатическими, сезонными факторами. Склонность к самоубийству Дюркгейм связывает с единством двух факторов: 1) принадлежность человека к социальной группе, число самоубийств зависит от ценностно-нормативной интеграции группа, от развития в ней чувства социальной солидарности, взаимопомощи; 2) наличие в обществе эффективных норм, ограничивающих человеческие потребности. 3) уровень сплоченности в религиозной общине. Религия укрепляет социальную сплоченность и формирует социальные идеалы, это символическое выражение общества.

Дюркгейм выделяет три типа самоубийства: 1) эгоистическое- слабое воздействие социальных норм на индивида, остающегося наедине с собой и утрачивающего в результате смысл жизни. 2) альтруистическое- когда человек, наоборот полностью поглощен обществом, жертвует ему свою жизнь (подвиг А. Матросова). 3) Аномическое – когда существующие нормы не просто слабо влияют на индивида, а вообще отсутствуют, когда в обществе наблюдается нормативный вакуум. Он связан с нарушением социальных функций таких социальных институтов как мораль и право. Таким образом, Дюркгейм, как основоположник теории девиантного поведения не просто объяснил его причины влиянием социальных условий, но и попытался классифицировать его формы.

Основатель этологии (науки, изучающей биологические аспекты поведения животных и человека) К. Лоренцо большое значение придавал организационному контролю агрессивного и конкурентного поведения в животном мире, что породило стереотипное, развитое Ч. Дарвином представление о животном мире, как поле непрекращаюшейся борьбы за существование (естественный отбор), важным критерием которого является способность биологического вида к адаптации. Последователи Ч. Дарвина, социал-дарвинисты, объясняли с этой точки зрения агрессивное социальное поведение и войны, как борьбы на макросоциально-политическом уровне за ограниченные территориальные, финансовые, природные ресурсы.

Однако не менее важными в понимании законов социальной жизни является организующее начало кооперации, дружественности. Любая экосистема включает в себя животные организмы и то, что считается для них средой: источники жизнеобеспечения (еда, вода, солнечный свет), жизненное пространство. Уже сам фактор ограниченности ресурсов побуждает их объединяться с целью извлекать ресурсы из окружения и противостоять его неблагоприятным последствиям. Данная точка зрения была противоположна существенно скорректировала концепцию Дарвина в направлении сотрудничества, стремления к взаимоадаптации биологических видов, что нашло законченное выражение в теории коэволюции.

Агрессивность и альтруизм, как проявление животной солидарности, начиная с работ К. Лоренца и Н. Тинбергена, занимают в этологических исследованиях одно из ведущих мест. Агрессивность не имеет точного, однозначного определения. Р. Хайнд (Поведение животных М., 1975) определяет агрессивность как адресованное другой особи поведение, которое может привести к нанесению повреждения и часто связано с установлением определенного иерархического статуса, установлением превосходства, получение права доступа или права на какую-либо территорию. Пока вопрос о природе агрессии, несмотря на теории социал-дарвинистов и территориальности, однозначно не решен. Часть исследователей считают агрессию инстинктом, врожденным способом реагирования на определенные жизненно важные стимулы. (нарушение территории, у детей собственность). Другая часть рассматривает агрессивность как определенное свойство животных, которое проявляется в виде побуждений, но не готовой поведенческой реакции. Согласно этой точке зрения агрессивному поведению научаются, как и любому другому.

Формы агрессивности:

-захват территории;

- педагогическое насилие (образовательное и воспитательное воздействие, негативно воздействующее на личность)

- социализационное насилие (конкуренция, селекция, исключение, дифференциация). Назначение социализованного насилия - социальная дифференциация. Е. Гайдар «России нужно делать операцию без наркоза».

- информационное насилие, вызванное манипуляцией и идеологическим воздействием. В США запрещены темы, на которые накладывается табу (несправедливость американского общества к индейцам, мексиканцам, война в Ираке).

Сообществам людей даже удается находить культурные, социально приемлемые формы связывания агрессивности (спорт, компьютерные игры), легитимировать насилие (установить социальный контроль и нейтрализовать отклонения).

Другим этологическим подходом к осмыслению феномена агрессивности является теория территориальности. Явление территориальности связано с социальной стратификацией биологического вида. Основу страт составляет деление особей по признакам пола, возраста, поведенческим характеристикам. Популяция, таким образом, составляется из групп различной величины и структурной сложности, представляя многоуровневую иерархическую систему, которая имеет физическое и пространственное воплощение. Пространственный контакт является условием для установления социальных связей животных. Кроме того, по мысли Е.Н. Панова (Поведение животных и этологическая структура популяции М., 1983) способы размещения индивидов в пространстве определяет характер их взаимодействия. Когда особи не склонны к взаимодействию, они распределяются случайно (тигры, львы), когда отношения враждебны, форма распределения по территории носит враждебный характер (животные метят территорию: коты, собаки, волки, лисы). Если в поведении животных преобладает тенденция к совместности, они распределяются по территории группами. (стаями). В этом смысле территориальность-это не только территория проживания данной особи, но и активный механизм их разобщения, поскольку предполагает неприкосновенность границ и заключенного в них пространства, постоянная защита территории.

Политическая теория происхождения агрессивности развивает Ф. Ницше и связывает его с волей к власти. Борьба за власть, как канал доминирования и распоряжения ресурсами группы, порождает агрессивное поведение по отношению к участникам конкурентной борьбы.

Экономические теории происхождения агрессивности связывают ее с источниками ресурсов. Именно поэтому одной из важнейших функций социальной организации является контроль над доступом и распределением ресурсов. Такой контроль сдерживает агрессивное поведение. Если в обществе возникает необходимость бороться с окружением за дефицитные ресурсы, необходимые для выживания, агрессивное поведение занимает здесь значительное место и является самопроизводящимся.

Психологические теории происхождения агрессивности связывают ее с реакцией человека на негативно воспринимаемый стимул. Этому типу поведения предшествует способность животных делить свое окружение на «своих» и «чужих». По отношению к чужим, особенно претендующим на собственность, территорию, дефицитные ресурсы агрессивность в ходе эволюции считается целесообразной, поскольку от них нередко исходила угроза физическому выживанию особей.

Многие компоненты социального поведения относятся к категории признаков поведения, не столько удовлетворяющих интересы особи, сколько способствующие поддержанию целостности группы. В попытках объяснить такое поведение У. Гамильтон предложил гипотезу эволюции альтруистического поведения и ввел понятие итоговой приспособленности. Альтруистическим называется любой тип поведения поведения, включающий в себя принесение особью в жертву своих интересов и приводящий к прибыли для других особей. У. Гамильтон сделал гипотетический вывод, что альтруистическое поведение становится объектом естественного отбора, когда выгода для сообщества от него превышает возможные потери. Считается, что альтруизм проявляется прежде всего в сфере родственных отношений, что способствует генетическому закреплению биологических предпосылок подобного поведения. Альтруистический акт, невыгодной одной особи, но выгодный другой, даже не родственной, может все же осуществиться в расчете на аналогичную услугу в будущем или на вознаграждение (ты мне, я тебе).

Роль альтруизма в эволюции рассматривается на индивидуальном и популяционном уровне. Обнаружены факты, свидетельствующие о том, что популяция с выраженным альтруистическим поведением оказывается в более выгодных условиях, чем те, в которых такое поведение выражено слабо. О наличии взаимного альтруизма во всех человеческих культурах пишет Р. Триверс. Он выделяет следующие формы такого поведения:

1) взаимопомощь во время опасности- катаклизмов, внутривидовой агрессии;

2) справедливое распределение жизненно необходимых благ;

3) поддержка больных, беспоможных, очень молодых и очень старых;

4) помощь посредством знаний;

Во всех этих случаях принимающая сторона получает большую выгоду, чем дающая.

В контексте альтруистического поведения особое отношение складывается к тем, кто пытается получить выгоду от альтруизма других, но не отвечает взамен тем же. Обычно в сообществе, где обитают такие особи, разрывающие цепочки взаимного альтруизма, складываются механизмы защиты от них, вплоть до изгнания из сообщества.

Таким образом, агрессивность-альтруизм становятся важными факторами социального взаимодействия, доминирование того или иного полюса зависит от качественных характеристик общества, от его ресурсов и способов распределения, каналов доступа к политической власти, идеологии, доминирующей системы ценностей.

Психологический подход к асоциальному поведению сконцентрирован в работах З. Фрейда. В работе «Я и Оно» (1923) Фрейд выделяет в психическом аппарате человека три системы, которые неразрывно взаимосвязаны и постоянно дополняют друг друга. Безличная часть психики (ОНО)- бессознательный котел инстинктов, архетипов (Либидо, Танатос, Анима, Анимус, Персона, Тень). Эта часть психики подчиняется принципу удовольствия.

Вторая часть психики- Я- отпечаток внешнего мира в психике человека. Его функция- восприятие внешнего мира и приспособление к нему. Я руководствуется принципом реальности, т.е. учитывает реальные возможности и условия удовлетворения влечений.

Третья часть психики- сверх Я. Она олицетворяет собой нормы и запреты, диктуемые социокультурной средой. Ее функция- внутренняя цензура, совесть, чувство вины.

Причину распространения неврозов и девиаций он увидел в углубляющемся противоречии между внутренними устремлениями человека и внешними культурными силами, которые противодействуют этим устремлениям и подавляют их. Любое подавление желаний порождает негативные эмоции и может проявиться в агрессии.

Социологический подход к проблеме асоциального поведения в традиции Э. Дюркгейма разрабатывает Р. Мертон. Р. Мертон определяет девиантное поведение как результат нормальной реакции нормальных людей на ненормальные условия. Это верное определение, ибо в число людей с девиантным (отклоняющимся) поведением реально входят и революционеры в любой сфере жизнедеятельности общества, и преступники (злоумышленники), преступившие закон. Без отклонения от утвердившейся нормы нет творчества в соци­альной жизни. Все зависит от того, какова норма, закон, чьи интересы он обслуживает.

Однако теория девиантного поведения все свое внимание до недавнего времени обращала лишь на нарушителей уголов­ного кодекса. Почему — станет ясным из анализа кримино­генной обстановки в мире. В 1987 г. на 100 тыс. населения приходилось: в СССР — 690, в Англии — 7853, США — 5233, Японии — 1743 правонарушений. В последующие годы про­изошел скачок: в 1993 г. в США было совершено уже 14 млн. преступлений против личности, а экономический ущерб со­ставил 425 млрд. долл.[4] В России в 1993 г. на 100 тыс. человек было совершено 1866 преступлений. Рост преступности в России за последние четыре года удвоился. Средняя раскрываемость не превышает 50%. В 1993 г. произошло 29 тыс. убийств, в 1994 г. — 32 тыс. (это в 2 раза превышает число погибших в афганской войне). На охрану органов власти расходуется до 8 млрд. долл. ежегодно. Около 1 млн. молодых мужчин при­влечено к охране коммерческих структур[5]. Такого не было в истории России никогда. Между тем Министерство внутренних дел может контролировать примерно лишь 40 из 140 факторов делинквентного (преступного) поведения людей. Следовательно, истинные причины роста преступности лежат в основах общества, в котором мы сейчас живем. Рассмотрим современ­ные теоретические объяснения такого положения дел.

Вникнем с помощью Р.К. Мертона в современную амери­канскую культуру. Р. Мертон говорит, что она близка к по­лярному типу, когда акцентирование цели-успеха не сопровож­дается эквивалентным акцентированием институциональных (законных, легитимных, культурно-признанных) средств. Культ успеха символизирован богатством, последнее — деньгами. Денежный успех укоренен в американской культуре («ты стоишь ровно столько, сколько у тебя денег!»). Институциональные средства заменяются инструментальными, эффективными в данной ситуации (т.е. мораль ситуативна — на этом обобщении настаивал еще Д. Дьюи, американский философ, представитель прагматизма).

В американской (принятой) культуре нет слова «неудача». Неудачи относятся лишь к временным явлениям. Подобный подход преследует цель: не уменьшать притязаний за счет самоидентификации с равными себе, а самоотождествлять себя с «верхними» («каждый может стать экономическим коро­лем!» — рефрен американских легенд о богатых). А это оз­начает, что индивид в своих неудачах обвиняет лишь себя, строй же критике не подвергается. Самокритика ведет к еще большей активизации субъекта, но в условиях, когда проис­ходит сильное акцентирование богатства как основного сим­вола успеха без соответствующего акцентирования законных способов его достижения, в обществе открывается широкая дорога преступности. Рост преступности за последние годы в США достиг таких размеров, что срочно была принята го­сударственная программа по борьбе с преступностью, в которой видное место занимают программы профессиональной ориен­тации с целью «предложить подросткам здоровую альтернативу преступным способам наживы»[6].

Наиболее характерно отклоняющееся поведение для низших слоев. К ним культура предъявляет несовместимые требования: с одной стороны, их ориентируют на богатство, с другой — они в значительной степени лишены возможности достичь его законным путем. В этой области Россия идет сейчас вслед за Америкой. Разрегулированность существовавшего в стране более или менее верного соответствия между мерой труда и мерой потребления привела к резкому расслоению общества, а мошенничества в сфере финансов, экономики и политики приобрели даже «узаконенный» характер. На это указывает отказ Госдумы «выдать» Генеральной прокуратуре ряд депу­татов для уголовного расследования. В печати даже появились статьи, в которых выражалось публичное восхищение этими «хитрыми, умными и успешными» людьми. Так «священная» цель фактически объявляет «священными» и средства ее достижения, какими бы они ни были: ведь люди, особенно молодые, легче ассимилируют акцентированные цели, но труднее усваивают институциональные нормы, регулирующие пути и средства их достижения.

Р.К. Мертон описывает пять форм приспособления личности к социальным условиям[7]. К ним он относит конформность, инновацию, ритуализм, ретризм (полную потерю жизненных целей, свойственную, например, фигуре бомжа в российских условиях), мятеж (внешний и внутренний бунт, направленный на изменение существующих целей, стандартов и норм, т.е. на установление новой законности и культуры, — революци­онные движения, политические движения радикального харак­тера, феминистские движения и т.д.).

Теория П.А. Сорокина рассматривает девиацию в контексте человек-общество- культура. В анализе человека для Сорокина принципиально важно, насколько удовлетворяются его потребности. В случае неспособности власти удовлетворить потребности людей, падения уровня жизни людей, возникает пищетаксис как форма социального поведения. В работе «Голод как фактор. Влияние голода на поведение людей, социальную организацию и общественную жизнь», изданной в 1922 году, П. Сорокин отмечает, как падение уровня жизни влияет на образ жизни, духовный мир человека, характер социальных процессов. Критерием определения уровня жизни является, по мысли социолога, доля времени, которые человек тратит на поиск средств пропитания, доля ежемесячного бюджета, которую человек тратит на еду. При выделении этих критериев П. Сорокин выделяет закономерность, что в начальные периоды трансформации социальное поведение большинства людей приобретает пищетаксический характер, мотивировано поиском средств на пропитание. Главенство пищетаксиса в сложной системе мотиваций порождает «ослабление и подавление всех желаний и стремлений, мешающих его удовлетворению или антагонистических ему; и обратно, в возбуждении, усилении и укреплении желаний и стремлений, содействующих его утолению, солидарных с ним».[8]

Пищетаксис, главенство мотивации на пропитание, меняет и социальное поведение человека, тормозит контроль поведения человека с помощью моральных, религиозных и социальных норм. В условиях дезинтеграции границы между нормой и девиацией становится прозрачными, а значит человек, движимый пищетаксисом, может позволить себе то, что при более высоком уровне жизни никогда бы не сделал. В итоге «голод ненормальность делает нормой, святотатство – терпимым и вседозволенным».[9] Изучая российскую историю, П. Сорокин приходит к выводу, что в периоды голодовок оправдывается каннибализм, проституция, продажа детей в рабство, бандитизм и мародерство. Одним словом, что общество не может позволить себе при более высоком уровне жизни, в периоды его резкого падения, наоборот, оправдывается. Пищетаксис, трансформируя мотивационную сферу личности, меняет систему ценностей, ориентаций, механизмы социального поведения, повышает уровень социальной девиантности, выдвигает на первый план материальные ценности, стремление к материальному благополучию.

Таким образом, дезинтеграция, социальная и ценностная поляризация, ослабление интегративных норм и рост уровня социальной девиации являются, по мысли Сорокина, неизбежными следствиями трансформационных процессов. Закон поляризации, выявленный российско-американским социологом, распространяется не только на систему ценностей, но и социальную, политическую сферы жизни общества. Социальная поляризация проявляется в том, что в процессе трансформаций резко растет уровень социального расслоения общества, разница в доходах богатых и бедных, так называемый децильный коэффициент, что порождает напряженность и противоречивость социальных отношений, делает возможными социальные катаклизмы (революции, гражданские войны, забастовки). В области политики поляризация, по мысли Ю.В. Яковца, нарушает политическое равновесие, механизм распределения доходов между различными слоями населения.[10]

Дезинтеграция и поляризация заставляют общество искать внутренние ресурсы интеграции. Поэтому, в ходе трансформации, начинают активизироваться носители позитивной поляризации в виде социальных и политических сил (объединений, общественных организаций, партий, движений), обеспокоенных судьбой общества. Эти элементы объединяются и со временем начинают определять ситуацию, восстанавливая политическое равновесие на обновленной и принципиально новой основе. Однако до того времени, как они, эти позитивные силы окончательно сформируются и станут оказывать влияние на политическую и социальную ситуацию в обществе необходимо время. По мысли Сорокина, «конструктивные религиозные и моральные силы обязаны вырасти в достаточной степени, чтобы в конечном счете одержать победу над деструктивными, создать новый общественный, культурный и личностный порядок в человеческом универсуме»[11].

Таким образом, в процессе трансформации, начинается постепенное формирование социально-политических сил, заинтересованных в преодолении «социального хаоса», последствий дезинтеграции и поляризации, формировании новой системы ценностей, и, наконец, в выходе общества из состояния трансформации на путь устойчивого развития. Метод исследования трансформационных процессов является анализ ценностного аспекта социального поведения индивидов на основе действия законов дезинтеграции, поляризации.

Лекция №11

Этническая культура.

Этнокультура представляет собой сложную структуру, в которую входят система символов, картина мира, коллективные подсознательные архетипы (менталитет) и ценностные константы, система авто и гетеро стерео типов. Символичная природа является одним из критериев отнесения данного явления к классу культурных. Сама же способность к формированию символов считается врожденным свойством человека. Концепция символа возникает при осознании того, что обозначаемое и обозначающее имеют разную природу. (Звездочка на погонах.)

Картина мира как важный компонент культуры народа и его менталитет формируется под влиянием ряда факторов. Прежде всего – это природа, климат, среди которого народ живет и совершает свою историю – род деятельности, история народа. Изменение картины мира происходит не только в различные исторические периоды.

В одной и той же культуре могут сосуществовать различные варианты картины мира, систем ценностей и идеалов. Однако, несмотря на эффект сосуществования, некоторые доминанты в этническом мироощущении сохраняются в силу того, что в этническом сознании присутствуют устоявшиеся константы, которые бессознательны и трансформируются культурной традицией.

С. В. Лурье отмечает, что этнические константы не воспринимаются сознанием, а в процессе принятия решения выступают как представления о наиболее удобном способе действия.

Отнесение человека к этнокультуре происходит на основе идентификации. По мысли Ядова идентификация – самоопределение индивида в социально – групповом пространстве относительно многообразных общностей как «своих» и «не своих» - усвоение, осознание картины мира, моделей поведения, особенности мировосприятия и мирооценки, следовательно, существует множество идентичностей, сопряженных и взаимосвязанных с национальной культурой.

С точки зрения одного из основоположников символической школы, природа этнической культуры кроется в системе символов. Эрнст Кассирер в «Философии символических форм» утверждает, культура является ни чем иным, как символическим удвоением мира. Это исходит из природы символа, который связывает идеальные конструкции человеческого сознания с тем или иным предметом. Значение символа определяется культурной традицией и языком. (Лиса – хитрость, лев – великодушие, фата – символ невесты). Все формы общественной деятельности в той или иной мере пронизаны символикой (флаг, молитва, крест, святая вода).

Французский исследователь Леви-Стросс трактует содержание культуры как ансамбль символических систем, которые стремятся выразить некоторые аспекты физической и социальной реальности и связывают эти реальности между собой. Генезис и механизм формирования культуры Леви-Стросс связывает с формированием символизирующих сил мышления, со способностью человека придавать вещам то значение, которое им не присуще. Сама же эта способность составляет уникальную основу человека, отличающуюся от животного мира. (Символ, определяющий признак человечества). Следовательно, человек есть причина культуры и все ее элементы (обычаи, институты, убеждения) выступают как производные, зависящие от человека. В динамике культура может терять свою социальную значимость (пионерский галстук, значок). Следствием этого процесса являются два варианта событий:

1) символ подвергается замене (Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград, Санкт-Петербург);

2) символ превращается в пустую оболочку (бросить перчатку – институт дуэлей).

Этническая культура содержит в себе защитные механизмы этноса (болезнь: специфическая, неспецифическая).

Неспецифический механизм – это сама этническая культура как образ мира, та призма, через которую человек смотрит на мир. Она выражается через философию, мифологию, литературу, идеологию. Основой этой картины мира являются этнические константы, составляющие центральную зону культуры и лежащие в бессознательном слое психики каждого из членов этноса, так как внутри него всегда существует множество социальных групп и слоев, чьи цели вносят коррективу в эти картины. Кроме того, они неизбежно меняются со временем. Но этнические картины этноса при всем их несходстве имеют общие константы – аксиомы.

Концепция защитных механизмов культуры разработал С. Лурье.

Каковы уровни адаптации этноса к окружающей среде?

1) В качестве защитного механизма выступает сама этническая культура. Это связано с формированием центральной зоны, содержанием которой является этнические константы, отношение к этническому бессознательному.

2) Адаптация центральной зоны культуры к условиям существования этноса, что связано с кристаллизацией вокруг центральной зоны инвариантов культуры.

3) Искаженное восприятие реальности членами этноса, не восприятие информации, противоречащей константам.

При столкновении с опасностью этнос (человек) в первую очередь стремится вписать ее в уже существующую картину мира. Только тогда реальность не вписывается в эту картину, традиционное сознание этноса начинает распадаться. Это значит, что этносу нужно сформировать новую картину, сохраняя в неприкосновенности центральную зону культуры. Будучи не в силах изменить мир, этнос изменяет себя. Начинается период смуты, как кризис самоидентификации. Нужно по-новому истолковать факты реальности. В результате образуется новая картина мира, в которой узнается изменившаяся реальность.

Этнические стереотипы – относительно устойчивые представления о моральных, умственных, физических качествах, присущих представителям различных этнических общностей. В содержании этнических стереотипов, как правило, зафиксированы оценочные мнения об указанных качествах. Помимо этого в содержании этнических стереотипов могут присутствовать и предписания к действию в отношении людей данной национальности. В содержании этнических стереотипов следует различать устойчивое ядро-комплекс о внешнем облике человека, о его историческом прошлом, особенностях образа жизни и трудовых навыков (чукчи – глупые, негры – с низким IQ, грузины – ограниченные, евреи – бережливые) и ряд изменчивых относительных коммуникативных и моральных качествах народа.

На основе этнических стереотипов возникают этнические предубеждения – установки, препятствующие адекватному восприятию информации о представителях не «своей» этнической общности или их действиях. Этнические предубеждения могут быть следствием поспешных, необоснованных выводов, базирующихся на личном опыте, а также некритически усвоенных стандартизированных суждений, принятых в определенной социально-этнической группе. Этнические предубеждения часто играют провоцирующую роль в возникновении межэтнических конфликтов, могут долго поддерживать, активизировать и ожесточать их.

Авто-гетеростереотипы – этнические предубеждения, препятствующие адекватному восприятию сообщения о представителях не «своей» этнической общности или их действиях. Этнические представления могут быть следствием поспешных и необоснованных выводов, базирующихся на личном опыте, а также результатом некритического усвоения стандартизированных суждений, принятых в определенной социально-этнической группе. Национальное сознание не только абсолютирует некоторые имеющиеся этнические свойства, но и склонно приписывать как своему, так и чужому этносам несуществующие черты.

Таким образом, этническая культура выступает и как структурно-символическое и как интеллектуально-логическое (стиль мышления, менталитет) образования. Этническая культура формирует картину мира личности, модели его восприятия как окружающего мира и его событий, так и представителей других национальных и расовых групп.