Обязательства и страсть

Страсть в сфере сексуальной любви – это, на мой взгляд, эмо­циональное состояние, выражающее нарушение границ, в смысле соединения интрапсихических структур, которые отделены грани­цами, установленными динамически или путем конфликтов. Хочу пояснить, что я использую термин граница для обозначения границ Я кроме случаев, когда есть четкие ссылки на более широкое ис­пользование термина как места активного динамичного взаимодей­ствия иерархически соотносимых (особенно социальных) систем.

Наиболее серьезными границами, нарушающимися в сексуаль­ной страсти, являются границы Я.

Центральной динамической характеристикой сексуальной стра­сти и ее кульминацией является переживание оргазма при коитусе. При переживании оргазма нарастающее сексуальное возбуждение достигает вершины в автоматическом, биологически детерминиро­ванном отклике, сопровождающемся примитивным экстатическим аффектом, требующим для своего полного воплощения временно отказаться от границ Я – расширить границы Я до ощущения субъективно диффузных биологических основ существования. Я уже развивал концепцию взаимоотношений между биологическими инстинктами, аффектами и влечениями. Здесь я подчеркнул бы ключевые функции аффектов как субъективных переживаний грани­цы (в общем системном контексте) между биологической и внутри-психической сферами, а также их исключительную важность в орга­низации внутренних объектных отношений и психических структур в целом.

Но если сексуальное возбуждение является основным аффектом, ядром страстной любви, это вовсе не означает, что способность к страстной любви является частью оргастического переживания. Стремление к слиянию с матерью и субъективные переживания слияния с ней, характерные для симбиотической стадии развития, переходят в стремление к телесному контакту, смешению поверх­ностей тел. Но экстатический опыт оргазма только постепенно ста­новится центральной организующей функцией; генитальная фаза инфантильной сексуальности возвращается и, можно сказать, фо­кусирует диффузное возбуждение, связанное с переживанием и фантазиями слияния догенитальной стадии симбиотической связи.

Клинические данные показывают, что аффективное качество оргазма широко варьируется. В частности, у пациентов с тяжелой нарциссической патологией и значительными нарушениями интернализованных объектных отношений оно часто бывает резко снижено – вплоть до того, что оргазм вызывает чувство фрустрации в той же степени, что и чувство облегчения. При страстной любви оргас-тические ощущения достигают максимума, и здесь мы можем иссле­довать значимость таких переживаний для индивидуума и для пары.

При страстной любви оргазм интегрирует одновременный выход за границы Я в ощущение биологического функционирования вне контроля Я, с нарушением границ в сложной идентификации с любимым объектом при сохранении чувства отдельной идентично­сти. Разделенное переживание оргазма в дополнение к временной идентификации с сексуальным партнером включает выход за пре­делы переживания Я к переживанию опыта фантазийного союза эдиповых родителей, а также преодоление повторения эдиповых отношений и отказ от них в новых объектных отношениях, кото­рые подтверждают отдельную идентичность человека и автономию.

В сексуальной страсти нарушаются временные границы Я, и прошлый мир объектных отношений переходит в новый, лично созданный. Оргазм как часть сексуальной страсти может также символически выражать опыт умирания, сохранения осознавания себя во время того, как тебя устремляет в пассивное приятие нейровегетативной последовательности, включая возбуждение, экстаз и разрядку. А также выход за пределы Я к страстному единению с другим человеком и ценностями, ради которых оба партнера бро­сают вызов смерти и преходящей природе индивидуального суще­ствования.

Но приятие опыта слияния с другим является также бессозна­тельным повторением насильственного проникновения в опасную внутренность тела другого (тела матери) – то есть в мистическую область примитивно спроецированной агрессии. Таким образом, слияние представляет собой рискованное мероприятие, которое предполагает превалирование доверия над недоверием и страхом, всецелое вверение себя другому в поиске экстатического слияния, что всегда пугает неизвестностью (слияние и в агрессии).

Аналогично этому, в сфере активации интернализованных объек­тных отношений из доэдиповой и эдиповой стадий развития раство­рение границ, защищающих от примитивных диффузных аффектов, и в то же время пребывание отдельным – то есть осознающим себя, – и оставление позади эдиповых объектов снова подразуме­вает приятие опасности – не только потерю собственной идентич­ности, но и высвобождение агрессии к внутренним и внешним объектам и их месть.

Поэтому сексуальная страсть подразумевает бесстрашное предо­ставление всего себя желаемому соединению с идеальным другим перед лицом неизбежной опасности. А это означает приятие риска полного отказа от себя во взаимоотношениях с другим, в противоположность опасностям, исходящим из многих источников и пуга­ющим при соединении с другим человеком. В терминах отдавания и получения любви сексуальная страсть содержит основную надежду на подтверждение своих ценных качеств, в противоположность чув­ству вины и страху агрессии по отношению к любимому объекту. При сексуальной страсти преодоление временных границ Я также происходит под знаком принятия обязательств на будущее по отно­шению к объекту любви как к идеалу, придающему жизни личный смысл. Воспринимая любимого человека как вмещающего в себя не только желанные эдипов и доэдипов объекты и идеальные от­ношения с другим, но и идеи, ради которых стоит жить, индиви­дуум, испытывающий сексуальную страсть, надеется на обретение и укрепление смысла в социальном и культурном мирах.

Сексуальная страсть является центральным вопросом в изучении психологии и психопатологии отношений любви, вопросом, кото­рый заключает в себе в различных аспектах проблему стабильности или нестабильности отношений любви. Часто возникает вопрос о том, является ли сексуальная страсть характерной для романтичес­кой влюбленности или для ранней стадии любовных отношений, постепенно заменяющейся менее сильными нежными взаимоотно­шениями, или это основная составляющая, которая удерживает пары вместе, проявление (а также гарантия) активных, креатив­ных функций сексуальной любви. Возможно ли, чтобы сексуаль­ная страсть, потенциальное условие стабильности пары, являлась также потенциальным источником угрозы ей, так что креативные отношения любви были больше подвержены угрозе по сравнению с отношениями достаточно спокойными, гармонично-нестрастны­ми, сопровождающимися чувством безопасности?

О различиях между нежной привязанностью в стабильных любов­ных отношениях и супружестве и страстностью кратких любовных романов бурно спорили поэты и философы во все времена. Наблю­дая за пациентами, находящимися в длительных любовных отноше­ниях, и прослеживая изменения в этих отношениях в течение дол­гих лет, я пришел к выводу, что такая дихотомия является Упрощенной конвенциональной условностью. Страстная любовь может сопровождать некоторые пары на протяжении многих лет совместной жизни.

Я уверен, что сексуальная страсть не может быть приравнена к состоянию экстаза в юношеском возрасте. Тонкое, но глубокое, автономное и самокритичное осознание любви к другому человеку, вкупе с ясным осознанием конечной тайны отдельности одно­го человека от любого другого, принятие факта неудовлетворимости желаний как части цены, которую платишь в общих обязатель­ствах по отношению к любимому человеку, также характеризует сексуальную страсть.

Сексуальная страсть не ограничивается сексуальным актом и оргазмом, но преимущественно выражается в них. Напротив, рам­ки сексуальной любви расширяются, начиная с интуитивного по­нимания коитуса и оргазма как ее завершения, окончательного освобождения, поглощения и утверждения цели до широкого про­странства сексуальной жажды другого, усиления эротического же­лания и принятия физических, эмоциональных и общечеловечес­ких ценностей, выражаемых этим другим. Существуют вполне нормальные чередования интенсивности общения пары и времен­ного ухода друг от друга, но об этом чуть позже. При удовлетворя­ющих сексуальных отношениях сексуальная страсть – это структу­ра, характеризующая взаимоотношения пары одновременно в сексуальной сфере и в сфере объектных отношений, а также в эти­ческой и культурной сферах.

Я уже говорил, что очень важной стороной субъективного пере­живания страсти на всех уровнях является выход за границы соб­ственного Я и слияние с другим. Переживания соединения и сли­яния необходимо отличать от феномена регрессивного соединения, который затушевывает дифференциацию Я – не-Я: сексуальную страсть характеризует синхронное переживание соединения и в то же время поддержание своей отдельной идентичности.

Таким образом, нарушение границы Я является основой субъек­тивного трансцендентного переживания. Психотические идентифи­кации (Якобсон, 1964) с растворением границ Я и объекта, слу­жат помехой способности к страсти. Но поскольку переживание состояния выхода за границы Я скрывает в себе опасность потерять себя или столкнуться с пугающей агрессией, в психотическом сли­янии страсть связывается со страхом агрессии. В случае, если су­ществует сильная агрессия с расщеплением между идеализирован­ными и преследующими объектными отношениями, в примитивной идеализации у пациентов с пограничной личностной организаци­ей, такая страстная любовь может внезапно обратиться в такую же страстную ненависть. Отсутствие интеграции " абсолютно хороших" и " абсолютно плохих" интернализованных объектных отношений усиливает внезапные и драматичные изменения в отношениях пары.

Переживание отвергнутого любовника, который убивает предавший его любимый объект, своего соперника, а затем и себя, указывает на взаимоотношения между страстной любовью, механизмами рас­щепления, примитивной идеализацией и ненавистью.

Существует завораживающее противоречие в комбинации этих важнейших черт сексуальной любви: четкие границы Я и постоян­ное осознание несоединимости индивидуумов, с одной стороны, и чувство выхода за границы Я, слияния в единое целое с люби­мым человеком – с другой. Отделенность ведет к чувству одино­чества, стремлению к любимому и страху хрупкости всяческих от­ношений; выход за границы Я в единении с другим вызывает ощущение единства с миром, постоянства и творения нового. Можно сказать, что одиночество есть необходимое условие для выхода за границы Я.

Оставаться в пределах границ Я, в то же время преодолевая их с помощью идентифицикации с объектом любви, – это волнующее, трогательное и связанное с горечью и болью состояние любви. Мексиканский поэт Октавио Паз (1974) описал эту сторону любви с необыкновенной выразительностью, заметив, что любовь – это точка пересечения между желанием и реальностью. Любовь, гово­рит он, открывает реальность желанию и создает переход от эро­тического объекта к любимому человеку. Это открытие почти все­гда болезненно, поскольку любимый(ая) представляет собой одновременно и тело, в которое можно проникнуть, и сознание, в которое проникнуть невозможно. Любовь – это открытие свобо­ды другого человека. Противоречие самой природы любви в том, что желание стремится к осуществлению с помощью разрушения желанного объекта, и любовь обнаруживает, что этот объект невоз­можно разрушить и невозможно заменить.

Приведем клиническую иллюстрацию развития способности к переживанию зрелой сексуальной страсти и романтической жажды отношений у прежде отягощенного запретами обсессивного мужчи­ны, проходящего психоаналитическое лечение. Я пренебрег дина­мическими и структурными аспектами этого изменения, для того чтобы сконцентрироваться на субъективном переживании интегра­ции эротизма, объектных отношений и системы ценностей.

Перед отъездом в командировку в Европу сорокалетний профес­сор колледжа был помолвлен с любимой женщиной. По возвраще­нии он описал свои впечатления от выставленных в Лувре месопотамских миниатюрных скульптур, созданных в III тысячелетии до н.э. В какой-то момент у него возникло необыкновенное ощуще­ние, что тело одной из женских скульптур, чьи соски и пупок были обозначены маленькими драгоценными камнями, удивительно похоже на тело его любимой. Он думал о ней, стремился к ней пока шел по полупустым залам, и при взгляде на скульптуру его захлестнула волна эротической стимуляции вместе с сильнейшим чувством близости к ней. Профессора очень тронула предельная простота и красота скульптуры, и он почувствовал, что сопережи­вает неизвестному автору, умершему более четырех тысяч лет тому назад. Он испытал чувство смирения и в то же время непосредствен­ного соприкосновения с прошлым, как если бы ему было дозволе­но прикоснуться к пониманию внутренней тайны любви, вопло­щенной в этом произведении искусства. Чувство эротического желания слилось с ощущением единства, жажды и одновременно близости с женщиной, которую он любит, и через это единство и любовь ему было позволено проникнуть в запредельный мир кра­соты. В то же время у него было острое чувство собственной ин­дивидуальности, смешанное со смирением и благодарностью за такую возможность прочувствовать это произведение искусства.

Сексуальная страсть оживляет и заключает в себе всю гамму эмо­циональных состояний, которая открывает индивидууму " хорошесть" – его собственную, его родителей и целого мира объектов – и дает надежду на исполнение любви, невзирая на фрустрацию, враждебность и амбивалентность. Сексуальная страсть предполагает способность к продолжающейся эмпатии – но не к слиянию – примитивному состоянию симбиотического соединения (Фрейд, 1930, " oceanic feeling" – " чувство безбрежности"), волнующее вос­соединение в близости с матерью на стадии Я-объект дифференци­ации и удовлетворение эдиповых стремлений в контексте преодо­ления чувств страха, неполноценности и вины по отношению к сексуальному функционированию. Сексуальная страсть – это ядро переживания чувства единства с любимым человеком как части юношеского романтизма и, позже, зрелых обязательств по отно­шению к любимому партнеру перед лицом естественных ограниче­ний человеческой жизни: неизбежности болезней, разрушения и смерти. Это важнейший источник эмпатии по отношению к лю­бимому существу. Следовательно, преодоление и новое утвержде­ние границ на основе чувства позитивности, несмотря на много­численные опасности, связывает биологический, эмоциональный мир и мир ценностей в одну единую систему.

Преодоление границы себя в сексуальной страсти и интеграция любви и агрессии, гомосексуальности и гетеросексуальности во нутренних отношениях с любимым человеком выразительно про­иллюстрированы в книге Томаса Манна " Волшебная гора" (1924). Освободившись от своего рационального и зрелого " наставника" Сеттембрини, Ганс Касторп объясняется в любви Клаудии Шоша. Он делает это на французском языке, который звучит очень интим­но в соседстве с немецким языком всего произведения. Возбужден­ный и одухотворенный теплым, хотя и немного ироничным отве­том мадам Шоша, он рассказывает ей о том, что всегда любил ее, и намекает на свои прошлые гомосексуальные отношения с другом юности, который похож на нее и у которого он однажды попро­сил карандаш, так же как несколько раньше он попросил его у мадам Шоша. Он говорит ей, что любовь – ничто, если нет су­масшествия, чего-то безрассудного, запретного и рискованного; что тело, любовь и смерть – одно целое. Он говорит о чуде органичес­кой жизни и физической красоты, которое складывается из жизни и гниения.

Но преодоление собственных границ подразумевает необходи­мость определенных условий: как упоминалось ранее, необходимо осознание и способность эмпатии к существованию психологичес­кой жизни за пределами собственных границ. Следовательно, эро­тический оттенок состояний маниакального возбуждения и гранди­озности у психотических пациентов не может называться сексуаль­ной страстью, и бессознательная деструкция объект-репрезентаций и внешних объектов, превалирующая в нарциссических личностях, разрушает их способность выхода за пределы интимного единения с другим человеком, что в конце концов разрушает их способность к сексуальной страсти.

Сексуальное возбуждение и оргазм также теряют свои функции преодоления границ и становятся биологическими явлениями, когда механическое повторяющееся сексуальное возбуждение и оргазм встраиваются в структуру опыта, отделенную от углубляющихся интернализованных объектных отношений. Именно в этой точке сексуальное возбуждение дифференцируется от эротического жела­ния и сексуальной страсти; чаще мастурбация выражает объектные отношения – как правило, различные аспекты эдиповых отноше­ний, начиная с самого раннего детства. Но мастурбация как компульсивная повторяющаяся деятельность, возникающая как защита от запрещенных сексуальных импульсов и других бессознательных конфликтов в контексте регрессивной диссоциации от конфликт­ных объектных отношений, в конце концов утрачивает функцию преодоления границ. Я предполагаю, что это не бесконечное, компульсивно повторяемое удовлетворение инстинктивных желаний, вызывающее разрядку возбуждения и доставляющее удовольствие а потеря критической функции преодоления границ Я-объекта, служащей гарантией нормальной нагруженности объектных отно­шений. Другими словами, именно мир интернализованных и вне­шних объектных отношений поддерживает сексуальность и предос­тавляет потенциал для возможности продолжительного получения удовольствия.

Интеграция любви и ненависти в Я- и объект-репрезентациях, трансформация частичных объектных отношений в целостные (или константность объекта) – основные условия для способности к ус­тановлению стабильных объектных отношений. Это необходимо для преодоления границ стабильной идентичности Я и перехода в иден­тификацию с любимым объектом.

Но установление глубоких объектных отношений высвобождает также примитивную агрессию в отношениях в контексте реципрокной активизации у обоих партнеров подавленных или отщепленных с младенчества и детства патогенных объектных отношений. Чем более патологичны и деструктивны подавленные или расщепленные объектные отношения, тем более примитивны соответствующие защитные механизмы. Так, в частности, проективная идентифи­кация может вызвать у партнера переживание или реакции, воспро­изводящие пугающие объект-репрезентации; идеализированные и обесцененные, оплаканные и преследующие. Объект-репрезента­ции накладываются на восприятие и взаимодействие с любимым объектом и могут угрожать отношениям, но также и усиливать их. По мере того, как партнеры начинают лучше понимать последствия нарушений в своем восприятии и поведении по отношению друг к другу, они начинают мучительно осознавать обоюдную агрессию, но при этом не обязательно могут исправить сложившиеся межлич­ностные модели поведения. Таким образом, неосознанные связи во взаимоотношениях пары также могут нести в себе скрытую уг­розу. Именно в этот момент интеграция и зрелость Супер-Эго, проявляющиеся в преобразовании примитивных запретов и чувства вины за агрессию в заботу об объекте – и о себе – защищают объек­тные отношения и способность к преодолению границ. Зрелое супер-Эго благоприятствует любви и обязательствам по отношению к любимому объекту.

Одна из общих особенностей предлагаемого определения сексуальной страсти в состоит том, что она скорее является постоянной нотой отношений любви, а не начальным или временным прояв­лением " романтической" идеализации подросткового и юного возраста. Она имеет функцию интенсификации, укрепления и обнов­ления отношений любви на протяжении всей жизни; она обеспечи­вает постоянство сексуального возбуждения, связывая его со всем человеческим опытом пары. И это приводит нас к эротическим аспектам стабильных сексуальных отношений. Я полагаю, что кли­нические данные ясно показывают, насколько тесно сексуальное возбуждение и удовольствие связаны с качеством всех аспектов вза­имоотношений пары. Хотя статистические исследования широких слоев населения демонстрируют снижение частоты сексуальных отношений и оргазма в течение десятилетий, клинические данные взаимоотношений пар показывают значительное влияние характе­ра их отношений на частоту и качество сексуальной жизни. Сексу­альный опыт остается центральным аспектом отношений любви и супружеской жизни. При оптимальных условиях интенсивность сексуального удовольствия имеет тенденцию к обновлению, связан­ную не с сексуальной гимнастикой, а с интуитивной способностью пары угадывать изменяющиеся нужды друг друга, и переживаемую в сложной сети гетеросексуальных и гомосексуальных, любовных и агрессивных аспектов отношений, проявляющихся в бессознатель­ных и сознательных фантазиях и их влиянии на сексуальные отноше­ния пары.