Первые достижения ребенка в мышлении

Э. Кёлер описывает, как Анхен впервые пыталась мыслить в возрасте двух с половиной лет: «Когда Анхен встречается с чем-то, что она не до конца понимает, она задумывается и тихо стоит, держа руки за спиной; глаза ее расширяются и взгляд устремляется вдаль; губы ее слегка шевелятся, но она молчит; после такого напряжения она немного устает; выражение исчезает; природа заботится о расслаблении.»40

Здесь пробуждающееся мышление проявляет себя во внешнем жесте. Ребенок покидает мир чувственных впечатлений, превозмогая желание двигаться, и занимает позицию, сходную с позицией слушания. Девочка начинает прислушиваться к своим пробуждающимся мыслям.

Эти первые, слабо еще звучащие мысли несут в себе рождение понимания того, что в мире предметов и существ царят таинственные взаимоотношения, что там и тут, в разных местах могут случаться одни и те же вещи, что сегодня и завтра могут происходить одни и те же события; что определенные объекты выполняют соответствующие им функции и что каждый человек определенным образом связан с другими людьми.

Так, Анхен на втором году жизни научилась называть своего отца «папа», а всех остальных мужчин «дядя». До этого все мужчины были для нее «папа», ее папа. Но к концу третьего года, когда она увидела молодого человека с собакой, она сказала: «Посмотрите, собачка вышла погулять со своим папой». Она осознала связь ребенок-отец и показала это позднее, когда назвала своего дядю, с сыном которого она играла, «другой папа».

Примерно в это же время Анхен играет со своим отцом в вопросы и ответы. На ее вопрос: «Кто делает платья?» он отвечает: «Портниха». Анхен не отстает и упорно продолжает: «Кто делает фартуки?» В этот момент она помнит, что фартучек, надетый на неё, сшит мамой. Отец, который об этом ничего не знает, отвечает: «Портниха». Анхен перебивает и говорит: «Нет, мамочка! Мамочка - портниха». Так ребенок узнает о роде деятельности, который может выполняться не только портнихой, но и ее мамой. Происходит идентификация некой деятельности, и мир ребенка становится богаче, пополнившись новой связью.

Подобные отождествления начинают возникать в течение третьего года жизни и поначалу весьма просты, но со временем становятся все сложнее и многообразнее. Той же Анхен, когда ей было два года и пять месяцев, подарили куклу по имени Тони. Однажды ее тетя нарисовала на листке бумаги портрет Тони. Девочка пришла в волнение, потому что осознала идентичность, но все-таки чувствовала, что рисунок как-то отличается от самого объекта. Она разыскала Тони и принесла его тете, которая спросила ее о том, что изображено на рисунке. Девочка ответила: «Куколка... как эта!» Как только появилось понимание, напряжение исчезло. Предмет и его изображение узнаны!

Посредством речи ребенок впервые находит доступ к новому достижению мышления, которое, как и идентификация, имеет огромное значение: он познает отношения, выражающиеся словами «Если.., то...», «потому что» или «так как»; тот факт, что одно, событие может произойти, если или потому что происходит другое событие. Формирование первых, пока еще примитивных, придаточных предложений позволяет ребенку сделать большой шаг вперед. Б. Штерн называет это четвертой стадией развития речи и говорит так: «Как и флексия (словоизменение), гипотаксис (подчинение одного предложения другому) - это речевая форма, которой недостает многим языкам; они могут выразить отношения зависимости одной мысли от другой только тем, что помещают предложения рядом (паратаксис). Ребенок, принадлежащий к европейской цивилизации, проходит эту стадию в возрасте примерно двух с половиной лет и доказывает тем самым, что способен понять не только логическую связь мыслей, но также и их смысловое взаимоотношение, что представляется в виде главного и придаточного предложений.»41

Маленькая Хильда Штерн справлялась с подобными формулировками предложений уже к концу третьего года. «Сегодня он двигается так потому, что сломан»; «Ты не получишь бутерброд, потому что плохо себя ведешь»; «Надо отодвинуть кровати, чтобы я смогла выбраться»; «Кукла мне мешает, поэтому я не могу спать». Теперь уже осознается бесчисленное количество пространственных, временных, причинных и сущностных связей. То, что в начале третьего года было скрыто в сумерках и прояснялось лишь отдельными светлыми пятнами, оказалось теперь все более в сфере чистого света. Стало очевидно, что предметы в мире объединены между собой множеством связей. Категорий Аристотеля открылись дня ребенка как основа для достижений его мышления.

На третий год жизни ребенка солнце мышления появляется над горизонтом и ярко освещает отношения, сформированные между всеми его переживаниями. Ребенок вступает в пробуждающийся день своей развивающейся жизни.

Не только предметы, но и действия, и свойства включаются в эти взаимоотношения. Так Анхен, городской ребенок, постоянно видя в магазине консервированный горошек, постигает взаимосвязь: «Горох растет в жестяных консервных банках, а бобы растут в стеклянных», - потому что последние она видела дома, хранящимися в стеклянной посудине. Где же им еще расти? Четыре недели спустя (в два года и семь месяцев) ей показали картинку, изображающую цветущий луг, и она сказала: «Маленькие цветочки на лугу... растут там!»

Э. Кёлер, преисполненная впечатлений от наблюдений за Анхен, пишет: «С коллекцией понятий, да и в самом процессе коллекционирования с этого момента развивается продуктивное мышление по своим собственным законам, которые изнутри должны определять духовное развитие. Вдоль и поперек распространяются нити, все связывается, уравнивается, разделяется, выделяется там, где это необходимо. Суждения уже находятся в пределах достижимого, даже если речевые формулировки пока еще не соответствуют этому уровню.»42

Теперь мышление даже превосходит речь, оно опережает ее, и сами речевые формулировки уже частично определяются мыслями ребенка. Теперь не только речь звучит в словах, но мыслительный опыт ребенка начинает использовать речь. Движения и речь, прежде самовластно следовавшие своим собственным законам, переходят под владычество размышления и суждения. Шаг за шагом мышление становится царем души, чьи функции склоняются перед его исполненным светом величием и подчиняются ему.

Существует коренное различие между ходьбой и говорением, с одной стороны, и мышлением, с другой. Ходьбе и говорению учатся; они раскрываются шаг за шагом, постепенно придавая ребенку уверенность при движении в пространстве и в поведении в мире предметов и существ. Умение ходить дает ему возможность овладевать пространством, а умение говорить обладать миром вокруг себя и называть его. С другой стороны, мышление как душевная сила не использует никакой телесный инструмент. Оно не использует ни конечности, ни речевой аппарат; оно появляется как свет, который должен был существовать и ранее, но до сих пор не был виден. Если бы мы считали, что в каждом ребенке оно создается заново, то мы могли бы с тем же успехом думать, что Солнце -звезда, заново возникающая каждое утро.