Дмитрий Корчинский Война в толпе

Литературная редакция Д.Корчинский, В.Артеменко

ОТ РЕДАКТОРОВ

Литературные редакторы выражают свою признательность подлинным авторам книги: боевикам УНСО, функционерам УНА, союзникам, сочувствующим и пособникам. Без письменных или устных сообщений огромного числа лиц, долгое время накапливавшихся в наших архивах и в нашей памяти, было бы невозможно так точно и в таком блестящем стиле изложить эти удивительные события. Всему, что есть хорошего в этой книге, ее юмору, оптимизму, достоверности, компетентности суждений читатель обязан: Валерию Бобровичу, Виталию Чечило, Олегу Билому, Владиславу " Дощу", Александру Мартынчуку, Виктору Стадниченко, Морицу Саксонскому, Освальду Шпенглеру, Георгу Вильгельму Фридриху Гегелю и нам.

Д. Корчинский
В. Артеменко

Предисловие к русскому изданию

Мне очень приятно, что люди еще в 1996 г. собиравшиеся взорвать смоленский вокзал (чему есть доказательства) по зрелом размышлении решили издать свою книгу именно в Смоленске.
Я с сомнением отношусь к военным мемуарам, авторы которых (в чине пониже генеральского) берут на себя смелость рассуждать о стратегических проблемах и действиях сторон. Здесь читатель найдет только личные впечатления, не претендующие на пресловутую объективность.
" Autobiografias de soldados" (исп. автобиографии солдат) являются классическим литературным жанром. Возникнув на руинах рыцарского романа, в весьма специфической среде испанских " маргиналов" XVI-XVII ст они отличаются изрядной долей иронии, чем особенно близки нам, участникам современной смуты.
- Ты, вообще, кто?
- Был бакалавром, был солдатом, был купцом, был артистом...
- Так, я скажу, кто ты сейчас: беглый с королевской галеры!
Лопе де Вега " El gran teatro del mundo".
Когда в тридцатые годы XX ст. в эпоху великих потрясений, вновь возник интерес к подобной литературе, то предисловие к французскому изданию " Приключений капитана Алонсо де Контреро" в 1933 г., написал сам Ортега и Гассет. Почему? " В истории человечества неизменным остается разве что противостояние отчужденных форм общественного устройства и людских " спильнот" (укр.) Заговорщики и сектанты противостоят государству, имея целью самим стать государством. Сегодняшний день определяется господством отчужденных форм. Форм, которые невозможно, да и не стоит постичь, в них нужно " ориентироваться". Например, юрист - ничтожное с точки зрения переполненности жизнью, существо, жрец пустоты, человек, который " ориентируется". Сегодня он стоит над князьями, над вождями и судит переполненных жизнью. Так, что только среди последних бандюг ищешь будущее, в картинках их бездарных татуировок - откровения, в их предательских глазенках (эх, бритвой бы) - зарю завтрашнего дня.
Когда тебе скажут " это философ", спроси, по какой статье он сидел? Когда скажут - " это поэт", спроси, где он воевал?
Это не означает, что тюремная мудрость заслуживает внимания, как и " поэтика войны". Но, ЧТО может знать о " субстанции" человек, ни разу не нарушавший уголовный кодекс! Как ощутить глубину любви, не прячась от минометного обстрела? Рефлексии предшественников отчуждены Постичь их можно только в одном месте - в пограничье".

(Д. Корчинский " Революция од Кутюр")

В школе нас с детства запихивали российскими классиками, тем же Лермонтовим. Обидно сознавать, что для абсолютного большинства читателей, его гениальные строки, если честно, остаются пустым звуком, поскольку не вызывают непосредственных ассоциаций. Метод иллюстрации человеческих страстей литературными образами был с успехом применен известным психиатром, доктором Леонгардом в его книге " Акцентуированные личности". В нашем случае он оправдан и тем, что абсолютному большинству читателей насилие известно лишь в литературной его ипостаси. Проведем небольшой тест на интелектуальную честность: прочтите до и после ознакомления с содержанием этой книги следующие избранные места из произведений Михаила Юрьевича Лермонтова (" Сочинения" Т 1-2 Москва " Правда" 1988г.) - Т 1 - " Валерик", " Завещание", " Свидание", " Исмаил-Бей" (ч1 строфы - 7, 24 -, ч2 - 2, 8, 12) другие редакции " Демона" (стр.638-639).
Надеюсь, общий тон повествования, факты в нем изложенные, позволят вполне оценить непреходящую ценность, казалось бы такой абстрактной вещи, как поэзия Х1Хст. " Книги, это мины, заложенные под будущие поколения. Когда говорят " духовность" представляют васильки, а следовало бы - пожары. Приоритет духовного - это беспредел. Бог его знает куда заведут идеалиста его абстракции, а заводят обычно в радикальное отрицание. В отказ. Абстракции агрессивны. Убивают и по бытовым причинам, но войны развязывают ради абстракций. Когда говорят о духовности, втягивайте голову в плечи. Всякая философия завершается химией".

(Д.Корчинский " Революция От Кутюр")

Выдающийся русскоязычный бытописатель будущего Лев Вершинин.

Рабочее (не окончательное) название книги:
Дмитро Корчинский.
ВОЙНА В ТОЛПЕ
(НАШ ОПЫТ ПОЛИТИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ)
Перевод с украинского

ГЛАВА 1.
ИМПЕРИЯ, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИ.

Дмитро Корчинский
Столько жертв и крови, столько героизма, но все равно двадцатое столетие останется в истории как эпоха еврейского юмора. Как оттого, что все часто происходило как в старом еврейском анекдоте, так и оттого, что именно этот жанр наиболее повлиял на культуру и политику столетия. Даже цитатник Мао написан в знакомом стиле. " Qualis artifex pereo". Какая великая эпоха уходит!.

Полковник Боровец
Назначение из КДВО на Байконур, я воспринял стоически. Во-первых, солдат службы не выбирает, а во-вторых, могло быть и хуже, например в Аральск или Сары-Азек, Джезказганской области. В Байконуре по крайней мере был построен современный город - Ленинск, содержание которого обходилось к началу 80-х годов в миллиард рублей. В кои-то веки, большевикам удалось построить что-то путное, да еще в абсолютно враждебной человеку среде. Если воспринимать архитектуру, как овеществленное время, то в пустыне эта борьба человека со временем изначально обречена на провал. У казахов, вообще кочевников, отсутствует чувство времени в нашем понимании, согласно - иудо-эллинской культурной традиции. Они не создают материальных форм. Человек, по роду своей деятельности - хронофаг. Когда человек дерзнул построить из камня, он восстал против Бога. Ленинск разделил судьбу всех бывших до него городов. Когда летишь на вертолете, внизу видны руины самых различных эпох. К ним органически присоединились и новейшие - брошенные старты. Например: 113-я, с которой запускали на Луну, 118-я - посадочная площадка " Бурана", 140-я, на которой в 1966 году пугали Де Голля тройным запуском глобальной ракеты. К слову, Де Голль оказался храбрым человеком, КП находился всего в 7 км от старта и это во времена, когда ракета могла полететь в любом направлении.
Явление это было известно еще со времен первых советских ракет, копий немецких ФАУ-2. Как только последние немецкие специалисты были репатриированы в Германию, сразу начались неполадки с гирокомпасами. Стоило взять немецкий со свастикой прибор, как проблема устранялась. Так, как будто на Пенемюнде их ракеты взлетали строго вертикально. Под пуски ракет обычно списывали все, что представлялось возможным. Оконные стекла, тумбочки и кровати в казармах. Один прапорщик умудрился даже подать на списание акт о четырех тоннах картошки. С глобальными ракетами была связана еще одна неясная история. В период кубинского кризиса, наращивание боевой мощи РВСН происходило самым быстрым образом. Массово создавались ложные ПУ, пошел слух о ракетах, оснащенных только аналогом ядерной боеголовки. Контрольно-измерительные приборы, при проверке " эквивалента" заводскими бригадами, выдавали те же показатели. Вроде бы невероятно, но, когда эти гигантские ракеты с моноблочными мегатонными боеголовками, наконец, сняли с боевого дежурства, а сами ракеты свезли на ракетно-техническую базу (РТБ), к ним сначала приставили караул, потом просто дежурного солдата - сидел на стуле в проходной. Наконец, солдат ушел неизвестно куда, спустя какое-то время приехала бригада с завода, боеголовки зацепили краном, кинули на платформы и увезли.
Разрушения особенно усилились после высыхания Аральского моря, превращения его в систему гнилых соляных болот. Процесс этот геологический, фактор человеческой деятельности был сильно преувеличен, желавшими погреть руки на повороте северных рек. Слишком ничтожен человек, по сравнению с великолепием природы. Собственно, сам Байконур стоит на дне древнего Аральского моря. На отдельных местах оголившегося некогда морского дна, среди гальки попадались даже драгоценные камни. " Грязные" рубины. - Мутно красные в отличие от индийских, кашмирских, цейлонских, прозрачных на 90%. Собирать их можно было горстями. Капитан Авдеев, командир роты, по своему пристрастию и поделкам, вроде самолетиков в бутылках, сделал жене ожерелье. Камни обрабатывали напильником затем солдаты, шлифовали их на кожаных ремнях где-нибудь в карауле. Дошло до политотдела, разгорелся страшный скандал:
- Чем у вас на боевом дежурстве занимаются. Вы бы еще коронки ставили.
Среди солдат и правда был умелец, пользовавший сослуживцев. С помощью телефонного аппарата ТА-57 убивал нерв, затем электродрелью высверливал пульпу, ставил пломбу из цемента и коронку из рандоли. Во время операции пациента привязывали к кровати. Одному караульному солдату этот дантист из народа умудрился поставить два зуба. Тот три недели плевался зеленой слюной, затем почернели и все остальные зубы. Другой целитель, вотяк, родом откуда-то из Удмуртии подвизался на поприще мануальной терапии. Солдат белил в каптерке потолок, лестница упала, случилась контузия. " Целитель" положил дверь на спину несчастного и стал прыгать на ней. Страдальца с дичайшими воплями сволокли в санчасть.
Наш начальник политотдела, полковник Кузнецов, ростом метр шестьдесят, любимая поговорка - " И я посмотрел Де Голлю в глаза" - был одержим манией созидать. Построил на плацу стенды из швеллеров. За усердие был переведен в Москву, где перекопал какой-то важный правительственный кабель, за что и был уволен. Обилие стройматериалов действительно побуждало к строительству. Я за два дня построил из железобетонных плит трибуну для начальства на плацу. Дорожные плиты были взяты на старом старте, благо техника позволяла, поднимала до ста тонн. Единственную проблему составляло - вырубить звезду, размером с хороший письменный стол. Рубили зубилами и тупыми топорами, шлифовали кирпичом. Единственную " болгарку" перед этим кто-то украл у начальника инженерной службы. Потом звезду надо было закрепить на другой плите - с углублением под нее, которое тоже надо было высечь. Трибуна получилась, как пирамида. В пустыне ее не разрушит ничего, кроме взрыва. Она и посейчас возвышается над плацем. Главное - правильный выбор стройматериала. Я в принципе не согласен с " теорией руин" Шпеера, согласно которой нельзя использовать железобетон для культовых сооружений. Один из примеров тщеты человеческих усилий - кирпич. Теоретически - обожженный кирпич в условиях пустыни вечен. Однако соль разъедает его полностью и удивительно быстро. Стены туалетов в солдатских казармах выпадают лет через пять.
Казахи брезгуют жить в каменных строениях. Из вечного они строят только мазары и мавзолеи. Мазар - это четырехугольный заборчик вокруг могилы. Сами казахи не тверды в вере, хотя обрезать их начали со времен Тамерлана. Даже улемы и муллы, как правило, узбеки или татары. Ну, какой прок от муллы в юрте. Из всех обычаев только хоронили согласно мусульманскому обряду. Святые места - пережиток язычества представляли из себя кучи камней.
...Когда в 1972 году из пустыни начали выселяться ссыльные немцы, после них остались обработанные поля, сады, виноградники и шикарные дома под черепичной крышей. Продать их не представлялось никакой возможности. Немцы, действительно содержали подпольные силы самообороны и свирепых овчарок. Чрезмерно приблизившегося к их поселению казаха, действительно могли убить. Казахи смертельно боялись немцев и именовали их " фасыст". Такой же страх испытывали они и перед дунганами или корейцами, те так же могли убить казаха запросто. Изумлял казахов и факт поедания собак корейцами. Когда казахи, наконец, заняли немецкие поселения, они вытравили овцами поля и бахчи, вырубили деревья, запустили овец в дома, превратив их в окотные кошары. И гордо поставили во дворах юрты. Через год, за ненадобностью, поскольку дождей там мало, разобрали крыши и все деревянные части на топливо. Учитывая их привычку, открыто отправлять естественные надобности, все вокруг было загажено, как во времена Чингиз-Хана.
Общение с казахами было весьма поучительным. По роду своих занятий: коменданта гарнизона и участкового уполномоченного местной милиции, в которой я имел чин капитана и соответствующую форму, я был " жолдаз бастыком" (товарищем начальником). Под моим контролем находилась территория равная половине Черниговской области. Еще меня уважали за свиту. В моем распоряжении имелась машина ГАЗ-66. Я имел толмача-узбека, водителя и двух охранников с пулеметом РПК. Казахов поражали сигнальные огни и барабанный магазин пулемета. Аксакалы восхищенно цокали языком, особенно, когда я давал указание казашке, напоить узников. Под тентом в кузове имелась клетка. В степи во время " бегового сезона" - весной и осенью дезертиры шли на звук поезда. В пустыне он слышен километров за тридцать. Некоторые, потерявшие направление и страдающие от безводья, сами бежали за машиной с криками - сдаваться. Далеко не все дезертиры были настроены мирно. Некоторые, особенно грузины и прочие " лица кавказской национальности" захватывали отдельные кочевья, объедали мирных казахов, насиловали казашек. Любопытно, что сами казахи относились к этому бедствию стоически. " Апа", имевшая к тому времени по десятку детей, так же не отличалась чувствительностью. Кроме обычных причин, к дезертирству побуждала и специфика местных неуставных отношений. Особенно среди военных строителей, разражались побоища на почве межнациональной розни. Горели бараки, побежденная сторона нещадно избивалась. Редкие спасшиеся вынуждены были искать самые недоступные убежища. Как-то начхим полка, протравил брошенную шахту хлор-пикрином на предмет истребления расплодившихся в подземельях собак. Каково же было наше удивление, когда из-под земли выбралось и бросилось врассыпную несколько грязных, оборванных людей. Солдаты поймали одного, по отметкам военной формы опознали строителя среднеазиата.
- Ты кто?
- Салябон.
- Что здесь делаешь?
- Льомом били.
И показывает скрюченные разбитые пальцы. Зимой строители жили в сорока местных палатках, где стоял лютый холод, а полевые кухни у них работали на солярке. " Деды" и " паханы" теснились вокруг печки, а остальные ютились по углам. Поскольку протопить палатку никакой " буржуйкой" нереально, умельцы изобрели специальную конструкцию - " елочку" из трубы большого диаметра. Ведра солярки хватало на ночь, печь накалялась докрасна и не коптила. Еще одним преимуществом палатки было то, что она сгорала всего за три минуты, " эфиопы" выскакивали испуганные, но обгореть не успевали. От палатки оставались только тлеющие матрацы и вонючие паленые шинели.
Это была уже не " дедовщина", а неизвестно что. Мы солдат пугали: - Будешь плохо служить, отправим в стройбат. Я впервые видел прапорщика - зам. полита роты. Встречались и ротные командиры - прапорщики. Кто был бригадиром в зоне - оставался бригадиром и в отряде. Были целые городки строителей " чеченские", " армянские". Те же " зоны", только без колючей проволоки. Одного солдата строителя лет двадцати шести, пускали в бассейн для офицеров только по тому, что он весь от ногтей, до ногтей был обколот. Приходили даже бабы из военторга смотреть. Особенно их поражала изображение мухи на члене, что она символизировала, я по наивности до сих пор не знаю, но бабы были ушлые и шалели. Было только одно условие, чтобы купался голым. С ним в обнимку и снимались.
Как-то зашел в " тифозный барак", лежит один в гепатите, весь желтый. На столе вместо лекарств - кусок ракетного кабеля СМКПВБ. На оплетке ножом вырезано " Парт политработа".
Нам сдался один строитель-грузин.
- Я зарезал одного.
- Как зарезал?
- Ножом.
- А чего к нам пришел?
- Так далеко, домой не дойду, а эти зарежут, лучше к вам.
Звоню в прокуратуру, те ни в какую.
- Ты хочешь навесить на меня эту хуйню. Выкинь его с площадки. Еще раз возьмешь не нашего, приеду с проверкой.
Его еле выбили из камеры, цеплялся руками за решетку. Пробовали прижать дверями. Потом он прятался за баней. Когда выгнали за стрельбище, пошел на звук поезда. Мы ему еще дали булку хлеба, чтобы не сдох. Вообще, народ был паскудный.
Но случались и действительно таинственные случаи. Раз солдаты принесли из солончаков насквозь изъеденный солью автомат Калашникова. Предпринятое расследование не принесло ровно никаких результатов. В системе было что-то " энкаведешное". Сначала отбивали почки, затем тащили в санчасть лечить, хлеб давали, воду. Я сейчас удивляюсь, зачем? Теперь бы они мне были на хрен нужны. Тогда мы все: я, прокурор, Язов, Горбачев пребывали в одной системе и были скованы ее цепями.