Развитие мышления: за и против

Одна из основных естественных функций мышления всегда состояла в том, чтобы способствовать безопасности человека, гарантировать ему, например, крышу над головой и еду. Однако эта функция перестала себя оправдывать, когда основным источником опасности стало действие самой мысли.

Дэвид Бом

Чему мы учим наших детей? Я спрашиваю не о том, какие предметы или даже какие ценности должны преподаваться в школе. Под каким углом зрения мы преподносим детям реальную действительность? В своей образовательной системе мы осознанно делаем упор на развитие мышления, умение теоретизировать и абстрагироваться как на наиболее ценные элементы обучения. Многие десятилетия привлекательность информации и интеллекта была для нас столь велика, что мы только сейчас начинаем вспоминать о том, что существуют и другие достойные изучения стороны жизни, которые не имеют никакого отношения к информации. Навыки мышления - это далеко не единственная область, с которой стоит познакомить детей, но именно эта область столь сильно развита в нашей школьной системе. Еще бы, ведь способность к линейному мышлению легко измерить, протестировать и оценить количественно, напрямую связав с затратами на образование.

Но почему мы столь очарованы именно этой способностью человеческого существа, что построили вокруг нее всю нашу цивилизацию? Ведь мышление - это лишь один из способов познания мира, и он лишь относительно недавно вошел в моду, будучи признан лучшим. Тем не менее понятийный разум характеризует структуру нашего общества куда в большей степени, чем любая другая человеческая способность.

В XVII веке Декарт пытался понять, является ли человеческая мысль точным отображением мира. Он чувствовал, что мышление можно обмануть, что оно способно порождать иллюзии. Но если так, то на что же опереться? После жуткой борьбы ученый капитулировал. Он признал, что мышление - лучший инструмент для определения нас самих и всего, что нас окружает. Ведь если не мышление, то что же еще? Это был величайший философский вопрос до появления экзистенциализма. Если не мысль, то ведь ничего иного и не придумаешь, во что же тогда превращается человеческое существование?

Декарт много об этом размышлял и решил, что лучше уж существовать, чем не существовать. Он сказал: «Я мыслю, следовательно, существую».

И мы ему поверили.

Мы стали жить согласно принципу: «Я верую в мысль, следовательно, я существую». Мы построили поразительное общество, основанное на мышлении и отделении мыслящих индивидуумов, поглощенных своими мыслями.

Теперь мы не можем найти выход из этого лабиринта, как не можем и до конца поверить в существование самого лабиринта. Лабиринт мысли изобилует взаимосвязями, но он связывает нас разобщенных - как в пригородных поселках, где мы живем, не зная своих соседей.

Биологи-эволюционисты считают, что мышление развилось в ответ на потребность идентифицировать пищевые ресурсы и разрабатывать стратегии их накопления. Память - как средство запоминания места, где оставлены пищевые припасы. Сегодня мысль продолжает моделировать нашу жизнь для того, чтобы способствовать нашему выживанию. Наше счастье ее не интересует. Это не ее функция. Мысль много знает о теории счастья, но не о реальном счастье. Если мы хотим, чтобы наши дети были счастливы, то для своего выживания они, конечно, должны развивать мыслительную способность; но чтобы жить счастливой жизнью, они должны развить в себе нечто гораздо большее.

В мыслях мы близки друг к другу, но соприкоснуться не можем: нас удерживает привязанность к собственной идеологии и инстинкт самосохранения. Однако кроме идей нас соединяет кое-что еще - умение чувствовать, способность воспринимать свою общность. И эта способность связана не с образованием или деятельностью, а с тем, как мы относимся друг к другу - к тем же учителям и однокашникам, родным и друзьям.

Мысль - великий инструмент. Она позволила нам создать целый мир технологических чудес. Благодаря ей мы моделируем природу и манипулируем ею. Мы способны изучать мир, пользуясь своими чувствами восприятия и воображением, способны представить его в умозрительной форме и использовать эту модель для исследования видов на будущее. С помощью мысли мы можем попытаться изменить это будущее, чтобы свести к минимуму любые опасности для нас самих. Наконец, мы можем выразить все это средствами языка.

Способности мышления поистине удивительны: мыслить, моделировать, прогнозировать, манипулировать и в результате - выживать. Вот только выживаем не «мы», выживает «я». В этой замечательной технологии имеется один программный изъян, подобный самовоспроизводящемуся компьютерному вирусу. Проблемой становится «я». Программа работает великолепно, но когда весь этот туман моделирования, прогнозирования и манипулирования развеивается, выясняется, что выживает вовсе не обязательно то, что идет на пользу обществу.

Дело в том, что наше восприятие собственного «я», происходящее из фрагментированного мышления, также фрагментировано. И, не затронутое всеми прочими аспектами жизни, оно не обладает способностью мыслить целостно - оно мыслит только индивидуалистически.

Наша цивилизация построена на таких фрагментах и соответствующим образом воспитывает каждое новое поколение. Чрезмерное внимание, уделяемое развитию мышления, лишь усугубляет эту трагическую эволюционную аномалию. Если современное ощущение «я» не будет смягчено ощущением пространства, сообщества и взаимоотношений, то нашу прямолинейную личность ждет участь прямолинейных динозавров. Чувство личности жизненно важно, незаменимо, и его необходимо всячески пестовать. Но личность как феномен жизни находится во взаимосвязи со всем, что в ней есть. Благодаря пониманию этого отдельное «я» и становится мудрым, сострадающим и устойчивым. Ведь единственным препятствием для реализации личностью своей безграничной свободы может быть лишь глубокое чувство ответственности и взаимосвязи - естественное самовыражение человеческого существа.

В своей обольщенности мышлением - а ведь это лишь один из аспектов человеческого опыта - мы создали культуру эгоизма, которая гордится своей разобщенностью. Мы воспитываем наших детей для конкуренции, вознаграждая тех, кто преуспел в выживании и карабкании наверх. Мы вознаграждаем индивидуализм, не задумываясь о его роли в нашей жизни.

Забывая об ограниченности мыслительной функции, мы отождествляем с ней всю человеческую психологию. Мысль - это всего лишь технологический инструмент, и человек гораздо больше ее. Индивидуум, который остается только индивидуумом, использует не все возможности человеческого существа. Человеческий потенциал позволяет нам быть абсолютно, даже, можно сказать, фантастически индивидуальными, но при этом в полной мере взаимодействовать со всей жизнью. Но нас не учат этому в школе. Мы не сдаем экзаменов, которые выявляли бы это умение. Целостное человеческое существо не возвышается над другими - оно стоит вровень со всеми.

Что, если бы Декарт, столкнувшись с проблемой «я», понял его как интегрированную, а не изолированную сущность? Что, если бы он заявил: «Я люблю, следовательно, существую»? Что, если бы мы поверили в это и построили наше общество на связи людей между собой - общество, где ценились бы щедрость, помощь и врачевание, а роль мышления состояла бы в том, чтобы способствовать сопереживанию? Какой была бы школа в таком обществе и чему бы она учила?

Хватит ли нам мужества теперь, вооружившись знаниями, усомниться в том, кто мы есть? Сумеем ли мы вернуть мышлению его истинные функции, одновременно признав и его ограниченность? Научимся ли рассматривать каждого мыслителя и его мысли с точки зрения нашей всеобщей взаимосвязанности? Осознаем ли мысль как инструмент, действующий в контексте целостной жизни?

Чем станет образование, если оно расширится настолько, что сумеет воспитать целостного ребенка?