Нематериальные блага. Понятие и признаки морального вреда

Нематериальным благам и их защите посвящена глава 8 Гражданского кодекса Российской Федерации. В частности, в ней раскрывается содержание нематериальных благ, а также право на их защиту, в том числе путем компенсации морального вреда (ст. 151 ГК РФ).[4] Отдельные статьи также посвящены защите чести, достоинства и деловой репутации (ст. 152), охране частной жизни гражданина (ст. 152.2) и охране его изображения (ст. 152.1). Для того чтобы лучше понять всю специфику данного правового института, необходимо ответить на следующие вопросы: что представляет собой нематериальное благо как таковое? какова его специфика и роль в системе объектов гражданских прав? каковы основные признаки, на основании которых нематериальное благо базируется как отдельный правовой институт?

Как следует из содержания ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации, нематериальные блага входят в состав объектов гражданских прав.[5] Однако среди ученых до сих пор не выработалось единого мнения относительно данного положения. В самом широком смысле, объект - это то, на что направлено индивидуальное или коллективное сознание; то, что подвергается воздействию со стороны субъекта, на что направлена его деятельность. Подобным образом объект стоит рассматривать и с юридических позиций. Концепция «объект - материальные и нематериальные блага, по поводу которых осуществляются гражданские правоотношения» получила наибольшее распространение.[6] То же самое касается и объектов гражданских прав. Этот подход, по моему мнению, абсолютно обоснован.

Как объекты гражданских прав и правоотношений, нематериальные блага обладают следующими признаками, позволяющими объединить и наиболее полно охарактеризовать их:

1) отсутствие содержания материального (имущественного) характера;

2) наличие неразрывной связи с личностью носителя этих благ.

Помимо этого некоторые авторы выделяют ряд других специфических черт нематериальных благ, но именно эти, на мой взгляд, являются базовыми.

Такой признак нематериальных благ как отсутствие материального (имущественного) содержания свидетельствует о том, что дать денежную оценку этим благам не представляется возможным. Среди множества различных мнений на этот счет, существует позиция, в соответствии с которой под нематериальностью понимается отсутствие вещественного (материального) воплощения, имущественного заменителя, аналога; невозможность однозначно выразить ценность нематериального блага в деньгах.[7] Отношение к ней представляется неоднозначным, поскольку, с одной стороны, в ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации наряду с объектами имущественного характера, имеющими материальное воплощение, существуют и результаты интеллектуальной деятельности, и интеллектуальная собственность, а значит и отсутствие их вещественного воплощения не сможет служить индивидуальной чертой[8]. С другой стороны, можно с уверенностью согласиться с выводом о том, что однозначно выразить ценность нематериального блага в деньгах невозможно. Более того, на данный момент этот вопрос в институте компенсации морального вреда остается одним из самых дискуссионных.

Наличие неразрывной связи с личностью носителя нематериальных благ усматривается в их прямой взаимозависимости с собственником, уникальности и неотчуждаемости. А именно: их нельзя подарить, продать, арендовать или взять в наем, заложить, передоверить или передать по наследству.

В зависимости от способа приобретения нематериальные блага, согласно пункту 1 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации, делятся на две группы:

1) нематериальные блага, приобретаемые гражданами в силу рождения (а юридическими лицами в момент создания, т.е. регистрации);

2) нематериальные блага, приобретаемые ими в силу закона.[9]

Эти положения продиктованы Конституцией РФ. В частности, пункт 2 статьи 17 Основного закона гласит: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения».[10]

Однако это не единственный способ классификации нематериальных благ. Например, М. Н. Малеина делит их на три группы: блага, обеспечивающие физическое благополучие личности (это жизнь, здоровье), ко второй группе относятся блага, способствующие индивидуализации личности (честь, достоинство, деловая репутация), а к третьей группе - направленные на обеспечение автономии личности в обществе (например, личная и семейная тайна).[11]

Исходя из всего вышесказанного можно сделать следующий вывод: нематериальное благо представляет собой благо, неразрывно связанное с личностью его носителя и не имеющее материального (имущественного) содержания; являющееся приоритетным среди прочих прав граждан и юридических лиц, охраняемое и защищаемое государством в соответствии с законодательством.

Говоря о нематериальных благах, нельзя не затронуть вопроса, полемики по которому продолжаются сравнительно долгое время, но так и не разрешенного отечественными учеными-цивилистами. В предшествующей редакции п. 1 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации наряду с примерным перечнем нематериальных благ были указаны «иные личные неимущественные права». Вопрос стоял, главным образом, о тождественности или не тождественности понятий «нематериальное благо» и «личное неимущественное право». Ряд ученых, таких как А. М. Эрделевский, С. В. Нарижный, А. А. Батяев, а также К. И. Голубев признают их тождественность. Так, например, А. М. Эрделевский называет личные неимущественные права разновидностью нематериальных благ.[12] Батяев А. А. подразумевает, что для всех благ и прав, названных в ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданско-правовое понятие «нематериальных благ» является общим, объединяющим. Такое мнение он обосновывает разделением нематериальных благ на две группы по способу приобретения.

Существует и противоположный этой позиции взгляд, основанный на том, что «нематериальные блага - это разновидность объектов гражданских прав... Личные неимущественные права - субъективные личные права лица (физического или юридического), объектом которых выступает нематериальное благо».[13] Таким образом, данные определения тесно взаимосвязаны и взаимозависимы, но не тождественны. Мне представляется более верным и точным это суждение. Соглашаясь с М. Н. Малеиной и А. Ф. Суржиком[14] можно сказать, что объединение в одном термине нематериальных благ и личных неимущественных прав является некорректным. В частности, это обуславливается постановкой в пункте 1 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации в одном ряду жизни и здоровья как нематериального блага и права на имя, права выбора места жительства.

Логичное решение данного вопроса было предложено Е. П. Редько, которое заключалось в уточнении наименования ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации с предложением назвать ее «Нематериальные блага и личные неимущественные права».[15] Однако Федеральным законом от 02.07.2013 г. № 142-ФЗ «О внесении изменений в подраздел 3 раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»[16] п. 1 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации был изменен следующим образом: «Жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом»[17]. По сути, исключение словосочетания «иные личные неимущественные права» не меняет положения в целом. Ведь помимо «иных прав» в статье по-прежнему перечислены такие права, как свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства и т.д. А потому решение, предложенное кандидатом юридических наук Редько Е. П., остается актуальным. Кроме того, в статье остается разграничение на нематериальные блага, принадлежащие от рождения и в силу закона. Полагаю, что нематериальное благо как таковое не может принадлежать гражданину в силу закона. Об этом хорошо было написано еще советским профессором, доктором юрид. наук В. А. Тарховым в его работе «Ответственность по советскому гражданскому праву»: правильнее говорить не о личных правах, а только о личных благах, ибо пользование ими не имеет юридического характера, а правовые отношения возникают с их нарушением. Соглашаюсь с мнением ученых, полагающих, что возникновение гражданских правоотношений по поводу нематериальных благ имеет место быть только после их нарушения.

Так или иначе, и нематериальному благу и личному неимущественному праву может быть причинен вред. В этом плане они одинаково уязвимы. Сам по себе вред может быть причинен любым отношениям, в том числе и имущественным. Он, ничто иное, как «последствие всякого повреждения, порчи, убытка, вещественного или нравственного, всякое нарушение прав личности и собственности, законное и незаконное».[18]

В цивилистической литературе под вредом рассматриваются «неблагоприятные изменения в охраняемом законом благе». Исходя из того, какому именно законному благу он причиняется, вред может быть как материальным, так и моральным. В нашей ситуации, когда речь идет в первую очередь именно о нематериальных благах и личных неимущественных правах, можно смело предположить, что причинение морального вреда будет занимать здесь главенствующее положение, что обусловлено его специфической природой.

Как показывает практика, большинство коллизий и пробелов в праве возникает из-за неверного или неточного толкования терминов и определений, а потому далее наша речь пойдет именно о понятии «моральный вред». Более того, в институте компенсации морального вреда оно является ключевым. Как правильно заметила А. К. Сисакьян, «вопрос установления этимологического содержания применяемого термина приобретает первостепенное значение в первую очередь в связи с тем, что в правоприменительной практике известно немало случаев «отказных исков» о присуждении компенсации морального вреда причиненного вследствие того или иного правонарушения, по причине отсутствия четкого разграничения смыслового значения используемых понятий».[19]

В словаре С. И. Ожегова «моральный» понимается как «внутренний, душевный»[20], а значит «моральный вред» это то же, что и «душевный вред», т.е. причиняемый внутреннему, душевному миру человека.

Любопытно, что «не знают подобного словосочетания право Англии, где вообще отсутствует разница между возмещением имущественного и неимущественного вреда; американское право, создавшее институт правонарушений «privacy», который находится на охране и защите прав личности, ее неприкосновенности».[21]

Первая попытка определения и вместе с тем законодательного закрепления понятия «морального вреда» была предпринята в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик в ст. 131 как «причинение гражданину физических или нравственных страданий».[22] Там же были определены условия и способы его компенсации. К тому же в ст. 7 Основ, помимо всего прочего, предусматривалась компенсация и юридическим лицам в случае распространения сведений, порочащих их честь, достоинство и деловую репутацию[23]. Касаемо определения морального вреда, в юридической науке изменений так и не последовало. На данный момент законодатель предлагает нам его в ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации как все те же «физические или нравственные страдания»[24]. Это при условии того, что вопросы компенсации морального вреда регулируются в основном данным законодательным актом. Нет здесь и раскрытия уже имеющегося определения: ни в чем заключаются, ни в чем могут быть выражены, ни чем вызваны эти страдания не указывается.

Все это очень скоро привело к острой необходимости вновь вернуться к содержанию морального вреда. На этот раз Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении № 10 от 20.12.1994 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснил, что «под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающие на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающие его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права, в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности), либо нарушающие имущественные права гражданина.

Моральный вред в частности может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической боли, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.».[25]

Несмотря на то, что в самом определении говорится как о нравственных, так и о физических страданиях, явный приоритет отдается именно нравственным страданиям. Например, А. М. Эрделевский пишет, что «содержанием переживаний может быть страх, стыд, унижение или иное неблагоприятное в психологическом смысле состояние. Любое неправомерное действие или бездействие может вызвать у потерпевшего нравственные страдания различной степени и лишить его полностью или частично психического благополучия».[26] И хотя само значение слова «страдание» - физическая или нравственная боль[27], ряд ученых-юристов и вовсе предлагает исключить физические страдания как правовую категорию из понятия морального вреда, [28] обосновывая это тем, что по сути, моральный вред является органичной частью любого причиняемого вреда и выделение физических страданий в контексте данного определения не имеет никакого смысла. Однако мне представляется ошибочным такое утверждение, поскольку существует ряд преступлений, сочетающих в себе одинаково и физические и нравственные страдания как, например, половые преступления или заражение какой-либо инфекцией. У. Джеймс в своей книге «Что такое эмоции. Психология эмоций» также замечательно подтверждает неделимость и тесную взаимосвязь психического и физиологического состояния человека, говоря о том, что «каждому, даже слабо выраженному оттенку эмоций, соответствует свой, уникальный, если его рассматривать в целом, комплекс изменений в теле».[29]Смещение акцента будь то на нравственные или физические страдания в любом случае приведет к неправильному пониманию института компенсации морального вреда, а в первую очередь самой категории «моральный вред». Но и разделение их на две независимые категории невозможно и нецелесообразно, т.к. приведет к новым путаницам и коллизиям.

Выходом из сложившейся ситуации представляется точка зрения Малеина Н. С., который считает, что моральный вред подразумевает неимущественный вред.[30] М. Н. Малеина в своих работах отмечает, что «поскольку «нравственный» и «моральный» выступают как синонимы, то более удачно было бы использовать в законодательстве термин «неимущественный» вред. Кроме того, «неимущественный вред» может сочетать физические и нравственные страдания. Поэтому правильно рассматривать неимущественный вред как физические или нравственные переживания, а не как исключающую их альтернативу».[31] Аналогичного мнения придерживается и С. В. Потапенко, указывая на тождественность прописанных в законе «нематериальных благ» с неимущественными благами из-за отсутствия имущественного содержания и, как следствие, логичную связь «неимущественного вреда» с этими благами.[32]

Нельзя не упомянуть здесь точку зрения А. М. Эрделевского, вызывающую особый интерес. По его мнению, понятие «моральный вред» не оправдывает себя, намного более правильным было бы использование термина «психический вред», ведь он есть ничто иное как негативная психическая реакция в форме ощущений (физические страдания) и представлений (нравственные страдания).[33] Помимо этого, Эрделевский предлагает деление морального вреда на первичный и отдаленный, где первичный вред составляют непосредственно сами психические переживания, а отдаленный моральный вред включает в себя вред физическому здоровью потерпевшего.

Итак, подводя итог проведенному правовому анализу понятий «нематериальные блага» и «моральный вред», можно сделать следующий вывод:

1. Законодательством РФ определены и выделены в отдельную главу нематериальные блага и их защита. Они представляют собой блага, неразрывно связанные с личностью их носителя и не имеют материального содержания. В соответствии с Конституцией РФ они имеют приоритетное значение и носят главенствующий характер среди прочих прав и свобод.

2. Предлагается переименовать ст. 150 ГК РФ по смыслу ее содержания в «Нематериальные блага и личные неимущественные права», поскольку речь идет и о благах, и о правах, чему не соответствует нынешнее название статьи.

3. Полагаю, что гражданские правоотношения по поводу нематериальных благ возникают только после их нарушения, а сами нематериальные блага принадлежат гражданину от рождения; в силу закона же - личные неимущественные права.

4. Понятие морального вреда - это основа института компенсации морального вреда, оно представляет собой душевный, внутренний вред. А по смыслу ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации - нравственные или физические страдания. Представляется целесообразным замена понятия «моральный вред» на вред «неимущественный», поскольку он наиболее органично сочетается со смыслом, вкладываемым в понятия «нематериальных благ» и «личных неимущественных прав».