Забвение прошлого

§74. Напрасно считают забвение препятствием для того, чтобы пользоваться опытом предшествующих существований. Если Бог судил лучшим набросить завесу на прошлое, то, значит, это было полезно. Действительно, знание нашего прошлого имело бы значительное неудобство; оно могло бы, в некоторых случаях, стеснять нас необычайно или же поощрять нашу гордыню и тем самым препятствовать нашей свободной воле; во всяком случае, оно внесло бы неизбежную помеху в социальные отношения.
Дух часто снова рождается в той же среде, в которой он уже жил, и находится в сношениях с теми же личностями для того, чтобы исправить зло, которое он им причинил. Если бы он узнал в них тех, которых он ненавидел, то его ненависть могла бы воскреснуть; во всяком случае, он оказывался бы смущён перед теми, которых он обижал.
Бог дал нам для нашего улучшения именно то, что нам нужно и что может нас удовлетворить: голос совести и наши инстинктивные стремления; и Он лишил нас того, что может нам вредить.
Человек, рождаясь, приносит с собой всё приобретённое; он рождается таким, каким он себя сделал; каждое существование служит ему новой точкой отправления; его мало касается, кем он был; если он наказан, значит, он дурно поступал; его действительные дурные наклонности служат указанием на то, что ему следует исправить в себе, и на этом он должен сосредоточить своё внимание, так как от исправленного более не остаётся следа. Добрые намерения, которые он сам принял, становятся голосом совести, определяющим, что хорошо и что плохо и дающим ему силу сопротивляться дурным стремлениям.
Впрочем, это забвение продолжается только во время телесной жизни. При вступлении в духовную жизнь к духу возвращается воспоминание прошлого; забвение, стало быть, является только временным перерывом, подобно тому перерыву, который происходит во время сна в земной жизни и который не мешает на другой день вспоминать происходившее накануне и в предшествовавшие дни.
Дух может вспомнить своё прошлое не только после смерти; можно сказать, что он его никогда не потеряет, так как опыт доказывает, что в воплощённом состоянии, пользуясь во время телесного сна известной свободой, он сознаёт свои прежние поступки; он знает, почему он страдает и что страдает по заслугам и справедливо; воспоминание изглаживается только в бодрственном состоянии. Но, не имея точных воспоминаний, которые могли бы быть для него тягостны и мешать в его социальных сношениях, он черпает новые силы в эти минуты свободы души.