Режиссер, сценарист

Родился в Одессе. Еще в гимназии увлекся театром и литературой. В 1919 году Трауберг организовал театр-студию в Одессе. Учиться театральной режиссуре он отправился в Петербург, где встречается с Г.Козинцевым. Одному - 18, другому – всего 16.

В 1920 году на свет появилась Фабрика эксцентрического актера (ФЭКС). Параллельно с эпатированием публики (знаменитый девиз из Марка Твена: " Лучше быть молодым щенком, чем старой райской птицей" и т.д.), фэксы экспериментировали с жанрами. Высшей точкой подлинной театральности они провозгласили Эксцентризм. Это было искусство яркой пластической выразительности, построенное на динамике и цирковых трюках. Кино представлялось видом искусства, как будто специально предназначенным для эксцентрики. На экране можно было создать чудесный мир, заполненный самыми необычайными событиями, мир, где господствует выдумка, где все подвластно фантазии и остроумию художника.

Под крышей ФЭКСа молодым режиссерам удалось объединить множество талантливых людей. Из этой студии вышел знаменитый кинорежиссер Сергей Герасимов.

На сцене Траубергу и Козинцеву показалось тесновато, и они решили заняться кино. Без опыта, без профессионального образования режиссеры добились от кинофабрики (будущего " Ленфильма") права на постановку картины " Похождение Октябрины»

В самых ранних своих манифестах ФЭКСы заявили, что они учатся у американской рекламы.
Приступая к работе над фильмом «Чертово колесо», Козинцев и Трауберг отказываются от неплохого штатного оператора и приглашают молодого и ничем еще себя не проявившего Андрея Москвина.

В фильме «Новый Вавилон» Козинцев и Трауберг как бы задались целью ни на минуту не оставлять зрителя спокойным. Сцены, полные напряжения, неистовой бури чувств, сменяли друг друга, завершаясь патетической трагедией гибели героических коммунаров. Выступив одновременно и авторами сценария, и режиссерами, они стремились воплотить свой замысел в максимально обобщенных образах.

Содружество Трауберга и Козинцева оказалось на редкость плодотворным. В их фильмах было много экспериментального. Критики того времени ругали и громили эти картины. Но спустя десятилетия фильмы мэтров советского кино вызывают интерес и уважение кинематографистов всего мира. В середине 30-х годов режиссеры создали трилогию о Максиме, которая принесла им невероятный успех. В США " Юность Максима" вошла в десятку лучших иностранных фильмов года.

В 40-е годы знаменитый дуэт распался. Трауберг поставил несколько фильмов самостоятельно, но вскоре увлекся преподаванием и сочинением книг. Когда появлялась новая идея, Трауберг говорил: " пофантазируем" и садился за стол писать.

Козинцев любил Шекспира и живопись, Трауберг — музыку (в частности, именно он пригласил в кино Дмитрия Шостаковича) Собственно, все годы их содружества Трауберг был именно музыкально-литературным редактором Проявлялось это не только на стадии написания сценария (здесь, пожалуй, Трауберг делал даже больше, чем Козинцев), но и при монтаже (монтировал Козинцев, окончательное слово при просмотре оставалось за Траубергом).

Несмотря на огромный успех трилогии о Максиме, главным фактом творческой биографии Трауберга оставался ФЭКС.

В 1926—1932 годах Леонид Трауберг преподавал в Ленинградском институте сценических искусств, в 1926-1927 годах был заведующий киноотделением Ленинградского театрального института. В 1961—1965 годах преподавал на Высших сценарно-режиссёрских курсах при Госкино СССР.

В 70–80-е выходят книги профессора Трауберга «по теории и истории кино»: «Фильм начинается», «Дэвид У. Гриффит», «Мир наизнанку».

Трауберг создавал резко индивидуальные, выходящие за жанровые границы книги о фильмах и их творцах. Никто его писателем не считал и к «высокой литературе» его сочинения не причислял. Трауберговские тексты напоминают не серьезные киноведческие работы (хотя его эрудиция поражает), а блестящую прозу 20-х годов – Пильняка, раннего Эренбурга, “серапионов”, Олеши. Писатель Трауберг сохранил присущие режиссеру Траубергу чувство ритма, склонность к неожиданным монтажным ходам, сочетание пафоса и иронии.

«Когда я пришла в ФЭКС, были Козинцев и Трауберг. Отдельно, казалось, они не существовали. [...]

Козинцев всегда немного витал над землей. Трауберг твердо ступал по земле. Он часто заставлял Козинцева возвращаться на землю. [...]

У Трауберга невероятная память. Уникальная! Он почти дословно помнит и помнил все, что он когда-либо прочел или слышал. Вероятно, это помогало ему в чтении лекций по теории и истории кино. Более интересных лекций я не помню.

Один человек сказал мне, что Трауберга как режиссера погубила невероятная память и лень, которой он отличался и в молодые годы.

Нередко можно встретить людей, обладающих абсолютным музыкальным слухом, хотя сами не умеют ни играть, ни петь.

Мне кажется, что Леонид Захарович Трауберг принадлежит именно к таким людям. Он всегда точно знает, что и как надо.

Часто бывало, когда мы репетировали какую-нибудь сцену с Козинцевым и у нас что-то не получалось, Трауберг как бы между прочим бросал свое замечание — и сцена получалась. И это повторялось не раз и не два.

Когда же Траубергу приходилось самому быть хозяином съемочной площадки, ему хотелось скорее все отснять и он гнал все дальше и дальше. Он не мог, как Козинцев, терпеливо, часами репетировать с актерами, добиваясь точного результата.

Когда Козинцев смотрел на экране отснятый Траубергом материал, он начинал что-то бурчать, все браковал и все переснимал.

Вероятно, Траубергу это было неприятно, но он имел мужество не спорить и не обижаться. Зная щепетильность и обидчивость Козинцева, Трауберг старался держаться в тени. [...]», - писала Елена Кузьмина