Любовь безусловна

Я сам имел подобный личный опыт, о котором рассказывал очень успешным людям, нуждающимся в моей помощи в период кризисов. Моя честность, кажется, производила на них впечатление. Вспоминается один известный телевизионный деятель. Непроизвольно он возражал мне: «Я почти сделал это моей профессией – помогать другим». Но его родители предусмотрели для него другую карьеру. Он не хотел разочаровывать их и, конечно, получил хорошо оплачиваемую, уважаемую профессию, которую позднее сменил на другую работу, действительно привлекавшую его. Это нежелание разочаровывать мать и отца часто являлось стимулом для высоких достижений, которые заложили фундамент его исключительных успехов. «Счастье в работе», – говорил он, так как делал для этого очень много: сверхурочные работы, долгие ночные бдения, дополнительное образование, пустота в личной жизни – и всегда практически без отпусков. Когда он достиг в своей профессии всего, что стало самым большим его желанием? Он снова схватился за знакомый «репертуар»: основал благотворительный фонд, поскольку хотел помогать, исполнять чьи-то желания, делал добро, которое нравится людям, так как чувствовал себя обязанным это делать.

Однако настоящего вознаграждения он не получил бы никогда, так как на самом деле он хотел лишь любви своих родителей, кажущейся любви. Я называю ее кажущейся потому, что настоящая любовь не может ставить условия. Она незыблема. Она освобождает. Этот мужчина видел, что он бессилен в том, что касалось чувств его родителей. Он вырос в среде, в которой всегда существовала надежда на то, что горе их не коснется. Но эта надежда предполагает, что главная задача в жизни – выбраться из горя. Этот способ мышления успешный представитель средств массовой информации неосознанно перенял от своих родителей. Он был не настолько избалован, чтобы позволить себе, не достигнув заметных результатов, хорошую еду или длительный отпуск. Для этого нужно было только «чего-нибудь достичь», чтобы «потом не беспокоиться». Все же немного позже он основал фонд, как он писал мне: потому что он чувствовал себя обязанным помогать, а также потому, что был благодарен судьбе за то, что «мог помогать». Так исцелилась его рана, заключавшаяся в обязанности помогать. Он помогал, но мотивация стала более зрелой: раньше у него не было выбора, теперь же место обязанности заняла добровольность. Это не было необдуманным поступком или безрассудной идеей. Это была новая форма самореализации: что говорит мне мой внутренний голос, что говорит мне мое сердце, чего я действительно хочу?