В.И. Майков

Елисей, или Раздражённый Вакх (1771)

(краткое содержание)

Напротив Семёновских слобод стоит питейный дом «Звезда», находящийся под особой опекой и покровительством Вакха. Здесь же хранятся его ковш и колесница. Но злые и жадные откупщики, сверх меры возгордившись, повысили цены на спиртное, дабы сам Вакх плясал под их дудку. Он же, разъярённый тем, что из-за дороговизны вина, пива и мёда люди станут меньше пить, а он лишится своего «дражайшего наследства», собирается отомстить надменным откупщикам. Вакх отправляется в питейный дом и видит там среди прочих пьяниц жителя Ямской слободы молодого Елисея, кулачного бойца, буяна, картёжника и пьяницу, который сразу привлекает его внимание. Выпив пивную чашу анисовой, Елисей разбивает её об лоб чумака (т.е. кабатчика, содержателя питейного заведения), так что с полок падают ковши, бутылки и плошки, а между стойкой и окном ломается придел. Вакх с радостью наблюдает за подвигами дюжего молодца и хочет сделать его орудием своей мести.

На шум приходят объездной капрал с драгуном, выслушивают жалобу чумака и арестовывают Елисея, который не смеет ссориться с полицией. Обеспокоенный судьбой Елисея, Вакх на крылатых тиграх летит к своему отцу, Зевсу. Тот спит, допьяна упившись нектаром. Юнона, супруга Зевса, будит его, и Вакх, плача, спрашивает родителя, почему тот отдал вино в руки злых и жадных откупщиков, и напоминает ему про обещание, некогда данное Вакху: споить всех на этом свете. Почему же теперь Зевс нарушает свой обет? Тот отвечает сыну, что получил прошение от Цереры: она жалуется на то, что крестьяне совсем спились и перестали заниматься земледелием. Вакх убеждает Зевса созвать всех богов на совет, чтобы рассудить их с Церерой, и просит отца помочь освободить Елисея из тюрьмы. Зевс призывает к себе Ермия (Гермеса), велит ему собрать всех обитателей Олимпа, а после этого освободить Елисея.

Ночью Ермий под видом капрала пробирается в полицейскую тюрьму и безуспешно пытается разбудить пьяного Елисея, рядом с которым столь же крепким сном спит подвыпившая молодка в расстёгнутом платье. Тогда Ермий раздевает их обоих, переодевает девицу в одежду Елисея, а его – в женское платье, вылетает с бесчувственным Елисеем в окно и переносит его в Калинкин дом, где томятся под караулом распутные женщины.

Утром начальница будит своих подопечных и поручает каждой какую-нибудь работу. Елисей, очухавшись, думает, что каким-то чудом попал в женский монастырь, а суровую престарелую начальницу принимает за игуменью. Та сразу догадывается, что мнимая девица – самый что ни на есть добрый молодец. Воспылав к нему страстью, она уводит его к себе в покои и просит, чтобы юноша во всём открылся ей.

Тот подробно рассказывает ей историю своей жизни: до того как стать ямщиком в Питере, он с братом, женой и матушкой жил в Зимогорье. У зимогорцев с валдайцами вышла ссора из-за того, что они никак не могли провести границу между своими пастбищами. Дело дошло до кровавого побоища: брату Илюхе отгрызли ухо, а матушку, которая осталась дома и молилась, чтобы её дети вернулись живыми, от страха за них так прохватил понос, что она отдала Богу душу. Елисея же выслали в Питер и определили ямщиком на станции.

Выслушав историю Елисея, начальница предлагает ему делить с ней ложе и тогда у него ни в чём не будет недостатка. При этом она требует, чтобы он был осторожен и ни с кем из арестованных распутниц не разговаривал.

Тем временем по велению Зевса боги собираются на совет, чтобы рассудить спор между Вакхом и Церерой. Церера излагает причины своего недовольства пьянством пахарей. Вакх же оправдывается тем, что вино веселит сердце человека: даже самый несчастный, выпив чарку, забывает о своих бедах, а воин во хмелю становится храбрее. Зевс, выслушав Цереру и Вакха, изрекает следующее: он, Зевс, низложивший Трою ради того, чтобы воздвигнуть Рим, собирается возвести на трон Премудрость. Она произведёт «полезнейший закон», который усмирит откупщиков, и тогда откупщики и пахари не будут мешать друг другу.

Начальница, отправив спать своих подопечных, наряжается и прихорашивается, надеясь с помощью белил и румян «возбудить к забавам» приглянувшегося ей Елисея. Тот не обманывает её ожиданий. Но уснуть им не удаётся: начальник стражи, уже немолодой человек, тайно влюблённый в начальницу, обходит дозором все комнаты и обнаруживает Елисея, который едва успевает надеть женское платье. Видя девицу, которая не числится у него в реестре, начальник стражи сердится и, несмотря на уговоры начальницы, велит взять неизвестную под арест.

Ермий, на этот раз принявший вид петиметра (т.е. щёголя, модника), снова выручает Елисея: он даёт ему шапку-невидимку, в которой тот снова проникает в комнату начальницы и проводит с ней остаток ночи в любовных утехах. Утром начальник стражи, обнаружив пропажу арестованной, наказывает сержанта, упустившего беглянку. Елисей живёт припеваючи, ни в чём не зная нужды, и услаждает старушку любовью, не снимая с себя шапки-невидимки. Однако через несколько месяцев Вакх внушает Елисею желание уйти из Калинкина дома, чтобы постращать откупщиков. Однажды утром, когда начальница спит, Елисей в шапке-невидимке уходит, оставив у неё свои портки и камзол. Начальник стражи обнаруживает в её комнате мужскую одежду и собирается высечь старушку, но та ласковым обхождением добивается прощения.

Елисей идёт в Питер через лес и, утомившись, засыпает. Его будят крики какой-то женщины, которую преследуют два злодея. Елисей в шапке-невидимке избивает негодяев, они же не могут понять, в чём дело: поскольку каждый думает, что драку начал один из них, они начинают что есть силы тузить друг друга, пока оба не валятся без чувств. Женщина оказывается женой Елисея. Она рассказывает ему о своих приключениях: после того как Елисея разлучили с ней, она отправилась за ним в Питер. Имея крайнюю нужду в деньгах, она устроилась работницей на кирпичный завод к одному немцу, но однажды ночью жена хозяина застала своего мужа у неё в постели и воспылала к ней такой лютой ненавистью, что ей пришлось уйти, претерпев от ревнивой немки жестокие побои.

Жена Елисея попала в полицию, где переночевала, а утром обнаружила, что кто-то переодел её в мужскую одежду. Когда её выпустили, она пошла жить к секретарю, который воровал казённые деньги. Но, опасаясь, что его разоблачат, он решил уехать, а ей пришлось снова искать себе место. Елисей не укоряет жену в том, что она не отличалась скромным поведением, и отсылает её в Ямскую слободу, чтобы она дожидалась его там.

Сам же Елисей остаётся в лесу. Здесь ему является Силен, который отводит его в дом богатого откупщика из раскольников. Елисей ищет винные погреба и заходит в баню, где старый откупщик парится с молодой женой. Елисей в шапке-невидимке устраивает в бане такой жар, что откупщик с женой убегают, не понимая, в чём дело. А Елисей парится в своё удовольствие, после чего приходит в палаты откупщика и прячется под его кроватью.

Начинается сильная гроза, и испуганный откупщик встаёт с кровати, чтобы зажечь свечу и помолиться Богу. Елисей же в своей шапке-невидимке ложится на его место и овладевает его спящей женой. Откупщик ложится в постель и замечает, что с его женой творится что-то неладное. Но Елисей успевает спрыгнуть с кровати. Обеспокоенный откупщик будит жену, и та рассказывает ему, что во сне ей померещилось, будто на ней кто-то возлежал. Откупщик думает, что в его доме завелись черти, и собирается позвать ворожею.

Елисей находит винный погреб, сбивает кулаком замки и пьёт в своё удовольствие. К откупщику приходит старуха ворожея и похваляется перед ним: дескать, она мастерица на разную ворожбу и заговоры и легко может снять с любого пьяницы пристрастие к вину. Откупщика настораживает её последнее заявление, и он требует, чтобы она не отучала от вина, а, напротив, привораживала народ к спиртному. Та отказывается, и он прогоняет её. Елисей же всё это время бражничает. Ему начинает казаться, что сам Вакх со своей свитой приходит ему на подмогу и они учиняют разгром в погребе, после чего отправляются опустошать погреба других откупщиков.

Зевс с Олимпа наблюдает за подвигами Елисея и решает созвать богов, чтобы те посоветовали ему, как поступить со столь дерзким и удалым пьяницей. Боги разделяются во мнении, но большинство из них хочет казнить Елисея. Зевс, выслушав их мнение, объявляет собранию, что нашёл верное решение. Он оповещает богов о том, что скоро у питейного дома «Рука» соберётся народ на кулачный бой. Там Елисей покажет чудеса молодецкой удали, после чего судьба его будет решена: из лихого кулачного бойца должен получиться отличный воин.

В назначенный день купцы с ямщиками идут стенка на стенку, и Елисей в своей шапке-невидимке устраивает разгром в стане противника, но кто-то сбивает с него волшебную шапку, забияку хватают и забривают в солдаты.

Вопросы и задания к тексту:

1.Перескажите сюжет поэмы. Укажите завязку, развитие действия, кульминацию, развязку.

2. В чём заключается конфликт произведения?

3. Охарактеризуйте главных героев поэмы. Какое место занимают в системе персонажей античные божества?

4.Прочитайте отрывки из «Вакха».

(отрывки)

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Пою стаканов звук, пою того героя,

Который, во хмелю беды ужасны строя,

В угодность Вакхову, средь многих кабаков,

Бивал и опивал ярыг и чумаков;

Ломал котлы, ковши, крючки, бутылки, плошки,

Терпели ту же часть кабацкие окошки,

От крепости его ужасныя руки

Тряслись подносчики и все откупщики,

Которы и тогда сих бед не ощущали,

Когда всех грабили, себя обогащали.

О муза! ты сего отнюдь не умолчи,

Повеждь или хотя с похмелья проворчи,

Коль попросту тебе сказати невозможно,

Повеждь: ты ведаешь вину сего не ложно,

За что пиянства бог на всех откупщиков,

Устроя таковой прехитростнейший ков,

Наслал богатыря сего не очень кстати

Любимую свою столицу разоряти.

А ты, о душечка, возлюбленный Скаррон!

Оставь роскошного Приапа пышный трон,

Оставь писателей кощунствующих шайку,

Приди, настрой ты мне гудок иль балалайку,

Чтоб я возмог тебе подобно загудить,

Бурла́ ками моих героев нарядить;

Чтоб Зевс мой был болтун, Ермий – шальной детина,

Нептун – как самая преглупая скотина,

И словом, чтоб мои богини и божки

Изнадорвали всех читателей кишки.

Против Семёновских слобод последней роты

Стоял воздвигнут дом с широкими вороты,

До коего с Тычка[4] не близкая езда;

То был питейный дом названием «Звезда»,

В котором Вакхов ковш хранился с колесницей,

Сей дом был Вакховой назначен быть столицей;

Под особливым он его покровом цвел,

В нём старый сам Силен, раскиснувши, сидел;

Но злых откупщиков противно Вакху племя

Смутило к пьянству им назначенное время,

Когда они на хмель лишь цену наднесли,

Ужасны из того беды произросли,

Вино со водкою соделались дороже,

И с пивом пенистым случилось само то же;

Дороже продавать и сладкий стали мёд.

Тогда откупщики, взгордясь числом побед,

На Вакха в гордости с презрением смотрели,

И мнят, что должен он плясать по их свирели.

Но Вакх против того иное размышлял.

«Иль мне оставить то? – с похмелья закричал. –

Какие из сего вперёд я вижу следства?

Лишусь я моего дражайшего наследства:

На водку, на вино цена уж прибыла,

Для пьяниц за алтын чарчоночка мала,

И если бы в таком случа́ е несчастливом

Хотел бы пьяница какой напиться пивом?

К несчастию его, дороже и оно.

Не станет действовать ни пиво, ни вино.

Не большая ль теперь случилась мне обида,

Как нежели была Юноне от Парида?

Или я не могу повергнуть сих затей?..»

Уже он закричал: «Робята, дай плетей?»

Но вздумал, что сие бессмертным непристойно,

Хоть дело, по его, плетей сие достойно,

Но сан ему его дурить не дозволял,

Он инако отмстить обиду помышлял,

И рёк: «Когда я мог ругавшуюся мною

Достойно наказать прегорду Алкиною,

Презревши некогда мой праздник, сам Пентей

Отведал и дубья, не только что плетей;

Не эдакие я безделки прежде строил

Над теми, кто меня в пиянстве беспокоил».

При сих речах его смутился пьяный зрак;

Он сел на роспуски, поехал на кабак,

Неукротиму месть имея в мыслях рьяных.

О стеночке лепясь, приходит в шайку пьяных.

Тогда был праздный день от всех мирских сует:

По улицам народ бродил лишь чуть был свет,

Вертелися мозги во лбах у пьяных с хмеля,

А именно была то сырная неделя.

Как мыши на крупу ползут из тёмных нор,

Так чернь валила вся в кабак с высоких гор,

Которы строило искусство, не природа,

Для утешения рабочего народа;

Там шли сапожники, портные и ткачи

И заражённые собою рифмачи,

Которые, стихи писавши, в нос свой дуют

И сочиненьями как лаптями торгуют;

Там много зрелося расквашенных носов,

Один был в синяках, другой без волосов,

А третий оттирал свои замерзлы губы,

Четвёртый исчислял, не все ль пропали зубы

От поражения сторонних кулаков.

Там множество сошлось различных дураков;

Меж прочими вошёл в кабак детина взрачный,

Картёжник, пьяница, буян, боец кулачный,

И словом, был краса тогда Ямской он всей,

Художеством ямщик, названьем Елисей;

Был смур на нем кафтан и шапка набекрене,

Волжаный кнут его болтался на колене,

Который пьяный дом лишь только посетил,

Как море пьяных шум мгновенно укротил;

Под воздухом простёр свой ход весёлый чистым,

Поехал, как Нептун, по вод верхам пенистым.

Прости, о муза! мне, что так я захотел

И два сии стиха неистово воспел;

Тебе я признаюсь, хотя в них смысла мало,

Да естество себя в них хитро изломало,

Чрез них-то, может быть, хвалу я получу,

Отныне так я петь стихи мои хочу;

Мне кажется, что я тебя не обижаю,

Когда я школьному напеву подражаю.

Но если их пером ты действуешь сама,

Не спятила ль и ты на старости с ума?

Ах! нет, я пред тобой грешу, любезна муза,

С невеждами отнюдь не ищешь ты союза,

Наперсники твои знакомы между нас;

Единого из них вмещает днесь Парнас,

Другие и теперь на свете обитают,

Которых жительми парнасскими считают[5]

Итак, полезнее мне, мнится, самому

Последовати их рассудку и уму.

Уже напря́ гнув я мои малейши силы

И следую певцам, которые мне милы;

Достигну ли конца, иль пусть хотя споткнусь,

Я оным буду прав, что я люблю их вкус;

Кто ж будет хулить то, и тем я отпущаю;

И к повести своей я мысли обращаю.

Уж Вакх пияного увидел ямщика,

В нём радость разлилась по сердцу, как река;

Уж мысленно себе успех свой предвещает;

К Силену обратясь, и так ему вещает:

«Не се ли вышния судьбы теперь предел,

Что я уж то нашёл, чего искать хотел?

Детина оный дюж мне кажется по взору,

На нем созижду я надежды всей подпору,

Он кажется на то как будто и рождён,

Что будет всякий им ярыга побеждён

И он меня в моей печали не покинет,

Он всё то выпьет, что лишь глазом ни окинет.

Я весь оставлю страх, чем был я возмущён;

Уже я радуюсь, как будто отомщён:

Не ясно ли моя мне видится победа,

Когда возлюбленник мой пьян и до обеда?

И ежели тебя ещё смущает страх,

Воззри, то у него всё видно на очах;

Ланиты то его являют мне зарделы,

Что, если попущу, превзо́ йдет он пределы

И выпьет более вина, чем выпьешь ты».

Силен было сие почёл за пустоты;

Но сей пияница Силена в том уверил,

Что он его провор своим аршином мерил;

Он, за ворот схватя за стойкой чумака,

Вскричал: «Подай вина! иль дам я тумака.

Подай, иль я тебе нос до крови расквашу!»

При сём он указал рукой пивную чашу;

«В неё налей ты мне анисной за алтын

Или я подопру тобой кабацкий тын».

Чумак затрепетал при смерти очевидной,

А Вакх вскричал: «О мой питомец непостыдный!

Тобой я все мои напасти прекращу,

Тобой откупщикам я грозно отомщу.

Противу прать меня весь род их перестанет,

Как купно воевать со мной кулак твой станет.

Польются не ручьи здесь пива, но моря».

Вещает тако Вакх, отмщением горя < …>

Вопросы и задания к тексту:

1.Какое место занимает приведённый отрывок в поэме?

2. Охарактеризуйте главных героев произведения. Какое место занимают в системе персонажей античные божества?

3. Что вы можете сказать о стиле «Вакха»?

4. К какому литературному направлению относится поэма В.И. Майкова? Докажите.