Марксизма ХХ–XXI веков.

Лишь несколько мозаичных иллюстраций к этому тезису.

Проблемное поле А. Грамши – темы гегемонии (категория, харак-

теризующая одну из основных форм отчуждения и, одновременно, по-

тенциал его снятия), проблемы роли интеллигенции и культуры, идеи

свободной добровольной ассоциации – все это проблематика, сущест-

венно выходящая за традиционные рамки исследования капитала и

пролетариата. Но в работах этого мыслителя тема глобального скачка

к новому качеству общественного бытия, снимающего всю предысторию,

только намечается1.

Исследования Д. Лукача, особенно его работы по истории классового

сознания и феноменологии общественного бытия2, прямо выводят нас

на проблемы отчуждения во всем многообразии его видов, характерных

для «царства необходимости», а не только капитализма. Будущее общест-

во все более позиционируется именно как снятие всей предыстории,

что позволяет ученому сделать целый ряд интереснейших следствий

для теории социализма, но это уже другая тема. Существенно, однако,

что эта линия была затем активно развита в работах как советских (М. Лиф-

шиц, Э. Ильенков и др.), так и западных ученых (И. Мессарош, Б. Оллман

и др.)3. Косвенным ответвлением этого направления стали ученые, близ-

кие к школе «Праксис» (также акцентировавшие недостаточность ис-

следований в рамках проблемного поля классического марксизма)4.
__________________________________________

1 См. подробнее: Грамши А. Избранные произведения: ТТ. 1–3. М., 1957–1959;

Грецкий М.Н. Антонио Грамши – политик и философ. М., 1991; Ил ла рионов

О.В. Грамши и проблема историцизма // Философские науки. 1991. № 1. С.

96–105; Коломиец В.К. Грамши: Актуальное наследие // Полис. 1997. № 4.

С. 185–188; Матвеев П.А. А. Грамши о «философии эпохи». По страницам

«Тюремных тетрадей» // Философские науки. 1987. № 5. С. 57–66; Пантин

И.К. Проблема политического в концепции Антонио Грамши // Философия

и этика: Сб. науч. трудов к 70-летию академика A. A. Гусейнова. М.: Альфа,

2009. С. 312–325.

2 См.: Лукач Д. История и классовое сознание. Исследования по марксист-

ской диалектике. М.: Логос-Альтера, 2003; Лукач Д. К онтологии обществен-

ного бытия. Пролегомены. М.: Прогресс, 1991.

3 См.: Ollman B. Alienation: Marx’s Conception of Man in Capitalist Society.

Cambridge U.P., 1976; Meszaros I. Marx’s Theory of Alienation. London: Merlin

Press, 1970.

4 См.: Батищев Г.С. Противоречие как категория диалектической логики. М.,

1963; Он же. Деятельностная сущность человека как философский принцип //

Проблема человека в современной философии. М., 1969; Он же. Введение в

диалектику творчества (Серия «Философы России XX века»). СПб., 1997.

___________________________

65 Тематика Франкфуртской школы непосредственно слабо пересека-

лась с рассматриваемыми нами фундаментальными социальными про-

блемами, но в своих гуманистических, освободительных интенциях ее

представители тяготели к более широкому, нежели сугубо классовому,

взгляду на проблему освобождения человека и общества. Впрочем, эти

интенции вкупе с постепенным отказом от диалектики и переходом к

анализу человеческих отношений преимущественно сквозь призму «ком-

муникативных» аспектов бытия увели их в сторону от проблем социаль-

ной эмансипации…1

В отличие от них Ж.-П. Сартр и подавляющее большинство его по-

следователей из круга марксистов проблемы гуманизма и свободы (при-

чем свободы позитивной, не «свободы от», а свободы деятельного со-

вместного преобразования мира) сделали непосредственным центром

исследования. Они четко переместили акцент на проблематику прин-

ципиально более глобальную, нежели исследование собственно клас-

сического капитализма. Сходную тенденцию выразили и другие гума-

нистические направления в социальной философии и психологии (среди

наиболее ярких примеров здесь – работы Г. Маркузе и Э. Фромма2). Инте-

реснейшие работы по проблемам свободы, гуманизма, отчуждения по-

явились в 1960–70-е гг. в СССР, Польше, Венгрии, ГДР и др. странах

«Мировой социалистической системы».

Вообще, поставив в центр внимания проблемы человека и свободы,

творческий марксизм середины ХХ века по сути дела (хотя и не всегда

осознавая это теоретико-методологически) перенес акцент с экономико-

политических вопросов анатомии капитализма и его кризиса на иные

проблемы. Проблематика социальной эмансипации Человека и Природы

стала центральной для левых теоретиков с этого периода, породив ши-

рочайший спектр взаимопересечений гуманизма и социализма.

_____________________________________

1 Даже у Юргена Хабермаса, который отнюдь не чурается проблемы социаль-

ного освобождения человека, перевод межличностных взаимодействий на

жаргон «коммуникативного действия» лишь затуманивает содержание че-

ловеческих отношений, на которых может базироваться освобождение.

См., например: Хабермас Ю. Понятие индивидуальности // Вопросы фило-

софии. 1989. № 2; Он же. Моральное сознание и коммуникативное действие

/ Пер. с нем. под ред. Д.В. Скляднева, послесл. Б.В. Маркова. СПб.: Наука,

2000; Он же. Демократия. Разум. Нравственность. М.: Наука, 1992; Он же.

Философский дискурс о модерне / Пер. с нем. М.М. Беляева и др. М.: Весь

мир, 2003; Он же. Проблема легитимации позднего капитализма. М.: Прак-

сис, 2010.

2 См.: Маркузе Г. Одномерный человек. М.: «Refl-book», 1994; Он же. Эрос

и цивилизация. Киев, 1995; Он же. Разум и революция. СПб.: «Владимир

Даль», 2000; Он же. Критическая теория общества.М.: «АСТ», «Астрель»,

2011; Он же. Конец Утопии // Логос. 2004. № 6; Он же. 33 тезиса // Аль-

тернативы. 2007. № 2; Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1990;

Он же. Революция надежды. Санкт-Петербург АСТ, АСТ Москва, 2006.

66 Поставив в центр внимания всю совокупность параметров, угнета-

ющих и порабощающих человека, марксизм смог адекватно ответить

на вызовы основных глобальных проблем, этим угнетением рожденных.

Так в круг внимания исследователей левого спектра оказались включены

проблемы эмансипации женщин (левый феминизм), расового нера-

венства, взаимодействия «центра» и «периферии», миграции и мн. др.

Другой крупнейшей подвижкой стало привнесение в марксизм и

теорию социализма экологической проблематики. И хотя постановка

задачи «натурализации человека и гуманизации природы» относится

еще к рукописям Маркса 1844 г., свою действительную актуальность

этот блок проблем обрел лишь во второй половине ХХ века. Для этого

были как мощнейшие эмпирические основания (обострение экологи-

ческих проблем и превращение их в глобальные), так и теоретические

предпосылки.

О последних несколько слов особо. Тема скачка «по ту сторону соб-

ственно материального производства» в качестве одной из главнейших

своих проблем неслучайно выдвигает принципиальное изменение от-

ношения общества и природы: последняя в процессе движения из «царст-

ва необходимости» в «царство свободы» должна превратиться из прежде

всего предмета труда (ресурса материального производства) в прежде

всего культурную ценность (биогеосфера как самоценное условие вос-

производства человеческой личности и общества в целом – ноосфера).

Так в повестку дня альтернативного теоретического мышления вошел

экосоциализм и различные вариации на темы решения проблем не про-

сто сохранения, но возрождения Природы.

Подчеркнем: подавляющее большинство теоретиков левого спектра,

работающих над проблемами экологии, гуманизма, феминизма и т.п.,

как правило, не акцентируют или даже не осознают содержательной

связи их исследований с глобальным контекстом грандиозной трансфор-

мации, начало которой мы все переживаем вот уже столетие. Нелинейно

и крайне противоречиво начавшийся скачок из «царства необходимости»

в «царство свободы», а не только «закат» капитализма – вот глубинная

основа и объективных, онтологических проблем снятия всех видов от-

чуждения Человека, Природы, Общества, и гносеологического акцента

на этой проблематике.

В эту ложку гуманистически-экологического меда следует, однако,

добавить изрядные порции современного неопозитивистского и пост-

модернистского дегтя. Конец прошлого и начало нынешнего веков озна-

меновались кризисом не только стран «реального социализма», но и

едва ли не всей марксистской теории. «Новые левые», постарев, потеряв

в качестве достойного оппонента свое активное alter ego («мировое

коммунистическое движение») и столкнувшись с бешеной атакой нео-

либерализма, в значительной части растерялись, а то и капитулировали

под этим натиском. В результате с конца ХХ века стала активно разви-

67 ваться проповедь не только «заката» «больших нарративов», но и отхода

значительной части (экс-?) марксистов от масштабной социальной те-

матики вообще.

Позитивистски-прагматический взгляд сделал постановку «абстракт-

ной» проблемы социально-экономического и политико-идейного осво-

бождения не только немодной, но и едва ли не ненаучной (в самом деле,

результаты такого рода исследований плохо поддаются верификации…).

Постмодернизм вообще объявил единственно достойными интеллек-

туала деконструкцию, десубъективацию, децентрацию и т.п., что, естест-

венно, потребовало отказа от проблем поиска Истины, Добра и Красоты,

а вместе с этим фактически запретило даже постановку проблемы гума-

низма и свободы (последняя рассматривается постмодернизмом едва ли

не единственно как свобода от Истины, а то и вообще контекста-содер-

жания). В результате конец ХХ – начало XXI веков ознаменовались засиль-

ем не только в mainstream’е, но и в среде левых интеллектуалов либо

узких позитивных исследований, либо постмодернистской критики…

Естественной реакцией большинства «традиционалистских» марк-

систских теоретиков (особенно в СССР и затем в странах СНГ) на про-

изошедшие в ХХ веке теоретические сдвиги стала критика акцента на

глобальной гуманистически-социоэкологической проблематике. Она

вновь (как и во времена брежневизма) стала рассматриваться как едва

ли не предательство интересов классовой борьбы наемных рабочих и

ревизионизм.

В этой критике, заметим, есть и доля правды: проблемное поле транс-

формации «царства необходимости» в «царство свободы» не может и

не должно полностью вытеснять «традиционных» марксистских во-

просов исследования анатомии позднего капитализма, его «заката»,

сил и путей формирования посткапиталистической общественной систе-

мы (социализма).

Так перед марксизмом нового века встает целая серия задач, среди

которых первоочередными, на наш взгляд, являются следующие. Во-

первых, реабилитация во всей его полноте вопроса о глобальной транс-

формации «царства необходимости» в «царство свободы» как генетически-

всеобщего основания всех проблем эмансипации Человека, Общества и

Природы. Во-вторых, проблемы содержательного исследования природы,

противоречий и путей снятия позднего капитализма. В-третьих, соедине-

ние этих двух проблемных областей в рамках единой теоретичес кой пара-

дигмы. В-четвертых, конструктивная критика узкого прагматизма и пост-

модернизма как по большому счету тупиковых методологий. Подчеркнем:

единственно возможной позитивной основой для такой критики станет

дальнейшее развитие марксистской методологии, превращающееся для

левых теоретиков в одну из задач первостепенной важности.

68 Формационный подход не объясняет «столкновения цивилизаций» и зигзагов

современного исторического развития: марксистская социальная философия устарела?

Среди фундаментальных социофилософских идей Маркса едва ли

не наибольшей критике подвергался и подвергается формационный

подход, который при этом, как правило, строится на «трех китах». Первый

«кит» – сталинская «пятичленка» – трактовка всемирной истории как

линейной смены пяти общественных формаций (первобытнообщинной,

рабовладельческой, феодальной, капиталистической и коммунистичес-

кой). Второй – утверждение, что развитие производительных сил приво-

дит к смене общественно-экономических формаций, а базис определяет надстройку. Третий – однозначно-классовый подход к анализу любых

общественных событий. Все три уже давно показали свою ограниченность

и не составляет труда доказать, что они сугубо недостаточны для ис-

следования социальной динамики. Но: они никогда не были характер-

ны для марксизма как такового, если только не принимать за него ряд

догматических учебников сталинской поры и изложения основ марк-

сизма в работах наиболее примитивных антимарксистов1.

Парадоксом, однако, является то, что большинство серьезных ис-

следователей, которые вопреки внеисторической методологии позити-

визма и постмодернизма все же берутся исследовать качественные изме-

нения в экономической жизни, как правило, так или иначе, используют

те или иные из этих упрощенных подходов. Наиболее часто – тезис об

определяющем влиянии технологических изменений на экономику и

институты2 – тезис сам по себе справедливый, но требующий учета и

обратных связей, о которых мы уже упоминали и еще напишем…

Между тем начиная с середины прошлого века и в России, и за рубе-

жом в гуманистической философии истории марксизм сделал ряд важных

новых акцентов.

Начнем с того, что для нашего течения характерно переосмысление

ортодоксальных представлений о структуре общества (производитель-

ные силы, определяющие производственные отношения и базис, опре-

деляющий надстройку). Мы в полной мере унаследовали от творческого

марксизма ХХ века признание активной роли национальных, полити-

____________________________________-

1 См.: Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2: Время лжепророков:

Гегель, Маркс и другие оракулы. М., 1992. С. 113, 119–120, 123. Критика этих

взглядов дана, в частности, в работе: Бузгалин А.В. «Анти-Поппер» (Со ци-

альное освобождение и его друзья). М., 2003.

2 Это типично, в частности, для большинства исследователей генезиса пост-

индустриальной (информационной, знаниеинтенсивной и т. п.) экономики,

начиная с Д. Белла, если не раньше

____________________________

69 ческих, социокультурных факторов, в основе своей определяемых «ба-

зисом», но оказывающих в те или иные периоды времени решающее

воздействие на общественное развитие. Это прежде всего периоды ради-

кальных трансформаций, когда базисная детерминация ослаблена старая

система производственных отношений уже разрушена, а новая еще не

сложилась. Постсоветская школа критического марксизма добавила к

этому анализ причин и последствий возрастания роли этих факторов

в период «заката» экономической общественной формации. Последнее,

кстати, косвенно отражается в неслучайно возросшей ныне популяр-

ности «цивилизационного» подхода: выход на первый план не- базисных

различий и конфликтов типичен для периода перехода «по ту сторону»

материального производства, происходящего, однако, в превратных

формах глобальной гегемонии капитала.

Именно этот процесс, как показано в наших исследованиях, создает

видимость «столкновения цивилизаций» 1. За этой видимостью скрыва-

ется, однако, сущность, которая существенно отлична от видимости.

Эта сущность – противоречия субъектов и объектов гегемонии глобаль-

ного капитала, где первые монополизировали высокие технологии, ин-

ституты экономического (ТНК, МВФ, ВТО…) и политического (НАТО

и т.п.) господства, информационно-образовательные и масс-культурные

каналы манипулирования, обрекая вторых (прежде всего беднейшие

и относительно самостоятельные страны второго и третьего миров – от

Югославии до Ирака, Ирана и т.п., включая в будущем, возможно, Рос-

сию) на поиск альтернатив в, по видимости (NB! именно видимости),

единственно не монополизированных глобальным капиталом формах

общественной жизни – в реакционно-добуржуазных формах фундамен-

талистских традиций, религии и т.п. Поскольку же господство первых

имеет видимость доминирования западной цивилизации, а обособление

вторых – борьбы за сохранение «традиционных ценностей» восточной,

постольку названные противоречия и получают видимостную окраску

столкновения цивилизаций, за что и хватаются стремящиеся не различать

сущность и явление исследователи-позитивисты.

В основе обозначенного выше метода решения проблемы «столкно-

вения цивилизаций» лежит давно известное, но многими ныне «забы-

тое» положение о наличии в марксизме принципиально более сложной,

нежели сталинская «пятичленка», теории периодизации обществен-

ного развития 2.

__________________________

1 Эта весьма популярная идея была изложена в книге: Hantington S.P. The

Clash of Civilizations and The Remaking of World Order. New York: Simon& Shuster,

1996.

2 Можно отметить, по крайней мере, что К. Маркс писал о переходе от пред-

ыстории человечества к его подлинной истории (Маркс К. К критике по-

литической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 13. 

70 Здесь авторы предложили мультипространственную модель выделе-

ния и сравнения социально-экономических систем (о ней подробнее в

одном из последующих текстов этой книги). Эта модель предполагает вы-

деление сложной системы взаимосвязанных параметров, определяющих

особенности генезиса, развития и «заката» этих систем, а также их транс-

формаций. Ключевым параметром среди них являются определяющие

сущность каждой из систем отношения работника и собственника средств

производства. Этот тезис университетской («цаголовской») школы, вос-

ходящий к работам Маркса, выделявшего периоды личной и вещной за-

висимости (отношения внеэкономического принуждения или капитали-

стической, «экономической» эксплуатации, предполагающей овещнение

человеческих отношений), а также свободной индивидуальности.

Еще более важен для нас выделенный выше акцент на процессе пере-

хода от эпохи господства материального производства и отчужденных

экономических отношений («царства необходимости») к новому об-

ществу, лежащему «по ту сторону» (К. Маркс) этих отношений («царству

свободы»). Этот переход, внешние формы которого фиксируются теори-

ями постиндустриального (информационного и т.п.) общества1, явля-

ется ключевым пунктом исследования всех современных процессов,

так что мы можем сказать: если классический марксизм вырос на базе

исследования противоречий, пределов и объективно возможных путей

снятия капитализма, то постсоветская школа критического марксиз-

ма вырастает на базе исследования противоречий, пределов и объек-

тивно возможных путей снятия мира отчуждения в целом («царства

необходимости») 2.

Данный подход позволяет раскрыть характерное для «царства необ-

ходимости» фундаментальное противоречие исторического процесса.

Одна сторона этой противоположности – господство в условиях «царства

необходимости» системы отношений отчуждения, превращающих чело-

века в марионетку объективных сил – разделения труда, личной зависи-

мости, рынка, капитала и государства… Другая – творчество как родовое

свойство человека. Именно творческая деятельность Общественного Че-

ловека в материальном производстве, культуре, общественной жизни

изменяет этот мир по законам Истины, Добра и Красоты, обеспечивая

___________________________________

 М: ИПЛ, 1959. С. 8); о скачке из «царства необходимости» в «царство сво-

боды» (Маркс К. Капитал. Т. III // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд.

Т. 25, ч. II. М: ИПЛ, 1962. С. 386–387), о переходе от личной зависимости к

вещной зависимости, и от последней – к свободной индивидуальности.

1 Подробнее анализ этой связи см. в: Бузгалин А.В. Постиндустриальное

общество – тупиковая ветвь социального развития? // Вопросы философии.

2003. № 2.

2 Следует отметить, что эта постановка проблемы содержится и в работах

самого К. Маркса (особенно в его экономико-философских и экономичес-

ких рукописях), и в работах ряда его последователей в ХХ веке.

71 технический, научный и культурный прогресс, осуществление социаль-

ных революций и реформ, позволяющих преодолеть рабство и крепост-

ничество, колониализм и ужасы дикого капитализма, а в дальнейшем

и саму капиталистическую систему…1

Тем самым мы не только восстанавливаем и реаргументируем в по-

лемике с постмодернизмом классический марксистский критерий про-

гресса – свободное всестороннее развитие личности, – но и показываем

его актуальность. Этот критерий в современную эпоху становится не

просто абстрактным социально-нравственным императивом, восходя-

щим к Аристотелю и Канту, но и практически актуальным критерием

экономико-социально-политических действий. В самом деле, переход

к обществу, основанному на превращении творческой деятельности в

главный «фактор», «ресурс» (авторы нарочито используют здесь прагма-

тично-экономическую терминологию) развития, аналогичный по своей

роли земле в добуржуазных системах и машине в капиталистической,

автоматически вызывает необходимость в развитии креативного по-

тенциала человека как «сверхзадаче» общественного развития. Другое

дело, что глобальная гегемония капитала загоняет эту тенденцию в узкий

коридор «общества потребления (пресыщения)» и «общества профес-

сионалов», ведущий в итоге в тупик глобальных проблем.

Реакцией на эту угрожающую человеку тупиковость глобальных

проблем становится постмодернистское безразличие к проблеме про-

гресса, скрывающее не просто признание, но и пассивное подчинение

человека силам нынешней глобальной протоимперии, на откуп которой

отдается право на навязывание своих критериев «прогресса» («циви-

лизованности») методами экономической, политической, идеологиче-

ской и масс-культурной экспансии2.

В отличие от постмодернистской апологии пассивности постсоветская

школа критического марксизма, развивая классические положения марк-

__________________________________

1 См.: Батищев Г.С. Введение в диалектику творчества (Серия «Философы

России XX века»). СПб., 1997; Сэв Л. Марксизм и теория личности / Пер. с

фр. М.: Прогресс, 1972.

2 Отдавая дань политико-экономической специализации авторов, заметим,

что, например, методология неоклассической экономической теории, вос-

ходя к философии позитивизма (а уж тем более постмодернизм) вообще

отрицает прогресс, а реальная экономическая политика, основанная на нео-

классических постулатах, в качестве критерия прогресса рассматривает

меру приближения экономических систем к идеалу свободно-конкурентного

рынка, основанного на частной собственности. Особенно явно это проявля-

ется в неоклассических трактовках трансформаций в России, где «переход

к рынку» есть самоцель, которая, по мнению авторов «шока без терапии»,

оправдывает любые средства (в том числе грандиозный регресс «челове-

ческих качеств») без всяких дальнейших оговорок, в точном соответствии

с буквой и духом Макиавелли–Сталина

_______________________________________________-

72 систской философии истории, подчеркивает активно-созидательную

роль Человека как творца общественных отношений, способного

на развертывание своих социально-творческих сил в период прогрес-

сивных социальных революций и реформ (будь то Война за независи-

мость в США или хрущевская оттепель в СССР). Однако современный

марксизм, в отличие не только от догматических своих ответвлений, но

даже и от классики, на первый план выносит проблему границ акти-

визма созидательно-творческой деятельности Человека, и ответствен-

ности пассивно- не деятельностного конформиста, способствующего

застою и/или регрессу. Подробнее эти проблемы мы рассмотрим в фи-

нальной части книги. Здесь же отметим только то, что на предельно аб-

страктном уровне решение проблемы границ социально-творческого

активизма состоит в том, что социально-творческое воздействие общест-

венного субъекта на историю возможно и необходимо в той мере, в какой

оно содействует снятию отчуждения и прогрессу Человека. Определение

же этой меры – задача всякий раз конкретная, и решается она реальны-

ми общественно-культурными силами, для которых всегда стоит дилем-

ма, за правильность решения которой несет персональную ответствен-

ность каждый субъект.

Такой подход непосредственно корреспондирует с акцентом совре-

менного марксизма на нелинейности общественного развития, воз-

можности и типичности не только прогрессивно-поступательных ре-

форм и революций, способствующих развитию человеческих качеств

и росту производительности труда, но и реверсивных общественных

процессов – контрреволюций и контрреформ. Такое попятное, ревер-

сивное течение исторического времени становится особенно характер-

но тогда, когда прогрессивный активизм заходит слишком далеко (от-

носительно объективных и субъективных предпосылок) в своих попыт-

ках продвижения к новому обществу и обратное колебание маятника

исторического процесса вызывает мощные регрессивные изменения.

Последнее, в частности, характерно для постсоветских трансформаций.

Более того, как мы уже отметили выше, современный марксизм,

особенно отечественный, показал, что в развитии общественных систем

наиболее продолжительными и значимыми, а вместе с тем и наиболее

сложными для исследования, являются не столько зрелые, развитые

состояния, сколько длительные периоды возникновения и отмирания

исторически-конкретных систем, связанные с образованием широкого

круга переходных отношений, противоречиями революционных и контр-

революционных, реформаторских и контрреформаторских процессов.

При этом данные переходы подчиняются некоторым специфическим

закономерностям (нелинейное течение социального времени, мозаич-

ность, расколотость социального пространства, более высокая, чем в

стабильных системах, роль неэкономических детерминант перехода,

господство неформальных институтов и мн. др.)

73 Особенности таких трансформационных процессов наиболее под-

робно нами раскрываются на примере социально-экономических из-

менений в постсоветском пространстве1. Здесь именно марксистская

методология оказалась наиболее востребована в силу объективных осо-

бенностей трансформационных экономик2, и именно здесь отечествен-

ным постсоветским критическим марксизмом достигнуто наибольшее

продвижение. Неслучайно и то, что наиболее интересные результаты

в развитии социально-экономической теории оказались связаны с ис-

следованиями именно позднего капитализма, его специфических черт

и противоречий на стадии развития постиндустриальных тенденций и

глобализации, где, как мы постарались показать, происходит самоотри-

цание собственных основ рынка и капитала. Причем это самоотрицание,

как и в эпоху империализма XX века, происходит в рамках прежней

системы и служит ее укреплению.