Послесловие. Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, когда она умеет защищаться.

Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, когда она умеет защищаться.

Это известно давно. В этой связи на фоне блистательных побед Повстанческой армии примечательно одно, на первый взгляд, не очень заметное событие. Но оно – показатель готовности тех, кто прошел школу «Гранмы», встать на защиту революции.

19-летний активист Организации социалистической молодежи Мексики Альфонсо Гильен Селайя Альхер в 1956 году был самым молодым среди 82 экспедиционеров. После боя в Алегриа-дель-Пио, когда отряду повстанцев пришлось рассредоточиться, он был схвачен батистовцами и в числе двадцати двух бойцов оказался за решеткой. В тюрьме провел один год и пять дней, после чего как «нежелательный иностранец» был изгнан

с Кубы.

По возвращении на родину (с боевым заданием) он снова включился

в революционную работу уже как признанный активист Движения 26 июля. Таким его стали считать после того, как перед зачислением в состав экспедиции на «Гранме» он

с честью выдержал экзамен, устроенный Раулем Кастро в доме на Эмпаран, 49.

И с тех пор Гильен не менял убеждений относительно своей идейной и организационной принадлежности к Движению 26 июля.

Воспитанный в семье члена Социалистической партии Мексики Лоренсо Селайи, Гильен всегда был последователен в своих действиях. Как и отец, он считал, что за идеал – социализм – нужно сражаться. Гильен никогда не скрывал своей искренней симпатии

к Фиделю Кастро. Она возникла в тот момент, когда однажды, проходя мимо памятника Хосе Марти в парке Чапультепек в Мехико, он внезапно услышал звуки кубинского гимна. Решил подойти к собравшейся вокруг памятника группе молодежи. Выступал Фидель.

Студент впечатлило каждое слово, нашедшее отклик в его романтичной душе. Первая мысль: наконец-то он встретил лидера, человека, равного по масштабу Боливару, Хуаресу, Марти… Судьба решена: он теперь знает, с кем ему, Альфонсо Гильену Селайе, по пути. Недаром же отец среди девяти своих сыновей всегда выделял двух родившихся уже в Мексике младших погодков, Альфонсо Гильена и Алехандро Гектора. Как боец Сандинисткого фронта национального (Сандинисты - радикальная левая политическая партия Никарагуа. Ее название происходит от имени никарагуанского революционера 20-30-х годов Аугусто Сесара Сандино. Сандинистский фронт национального освобождения почти 20 лет вел борьбу с диктаторским режимом Сомосы и одержал над ним победу в 1979 году) освобождения Гектор Алехандро Селайя погиб

в двадцать три года в одном из кровавых сражений в Никарагуа.

Неугомонный, неутомимый в своих высоких устремлениях Альфонсо Гильен, как выяснилось, и с Че Геварой был лично знаком, даже намного дольше, чем Фидель. Когда, уже будучи зачислен в отряд экспедиционеров, он встретил там Че, воспринял это как некий «знак свыше». Для обоих это стало радостным сюрпризом. «¡ Mexicanito!» («Мексиканчик!») – только и воскликнул Че, увидев перед собой успевшего возмужать любознательного подростка, каким он ему запомнился ему по Гондурасу.

Дело в том, что у семьи Гильена – гондурасские корни. Двоюродный брат его отца Альфонсо Гильен Селайя (1878 – 1947), полный тезка (в честь него мальчика и назвали) будущего экспедиционера «Гранмы» - национальный поэт Гондураса. Его дом

в Тегусигальпе всегда был надежным приютом для любого революционера, из какого бы уголка Латинской Америки он ни прибыл в Гондурас. Всем это было хорошо известно. Так, оказавшись в Гондурасе, аргентинец Эрнесто Гевара, молодой врач и революционер, предпочитавший лечить от язв целые нации, стал гостем поэта, на редкость доброго и бескорыстного. Здесь-то он и встретил приехавшего из Мексики навестить родных Альфонсо Гильена, с которым быстро нашел общий язык, и получил приглашение погостить в доме его отца, Лоренсо Селайи. Старший Селайя и в Мексике остался гондурасцем, но еще более проникся идеями социализма, вступив в Социалистическую партию.

Свою же страну он вынужден был покинуть в годы правления Кариаса Андино, который на шестнадцать лет (1933-1949) установил в Гондурасе жесточайшую тиранию – в угоду интересов Белого дома и в согласии с «Новым курсом» президента США Франклина Делано Рузвельта.

Освобожденному из кубинской тюрьмы экспедиционеру «Гранмы» Гильену Селайе по возвращении на родину было опасно оставаться в Мехико. Выход один – ехать

к родным в Тегусигальпу, где к тому времени либеральным силам (хотя и со второго захода) удалось провести на президентский пост Рамона Вильеду Моралеса. Моралес вступил в должность в самый разгар боев в горах Сьерра-Маэстра в 1958 году.

Сплотив вокруг себя группу таких же, как он сам юношей, Гильен создал радиостанцию для ретрансляции в Центральную Америку (и не только) передач партизанского радиоцентра Сьерра-Маэстра «Радио Ребельде». Занимался сбором средств на покупку оружия для повстанцев Кубы, выезжал в другие страны. Естественно, он делал все это нелегально. Кроме того у Гильена и у его соратников созрел собственный план боевых действий, синхронных с победным маршем Повстанческой армии в Гавану.

Праздничную ночь с 31 декабря на 1 января 1959 года Гильен и его боевые друзья провели в подготовке к штурму кубинского посольства в Тегусигальпе. 1 января

с первыми лучами солнца план привели в действие: посольство было занято. Единственной целью ворвавшихся в здание было найти и изъять хранившиеся там списки агентов батистовской охранки, внедренных в Движение 26 июля. Операция прошла без единого выстрела. Сотрудники посольства не только не оказали сопротивления, но и помогли нападавшим. Документы изъяли молниеносно: все действовали с виртуозной четкостью. Но тут вбежал один из тех, кто снаружи подстраховывал всю операцию, и восторженно, во все горло закричал: «Батиста бежал с Кубы!»

Забыв о бдительности, увлекшись жаркими поздравлениями и восторгами, участники операции не заметили, как в посольство явились вызванные кем-то гвардейцы. Всю группу под конвоем отвели в штаб национальной гвардии Гондураса для допроса,

а возможно, и ареста.

Но на сей раз удача была на стороне десантника с «Гранмы». В штабе он сделал официальное заявление, требуя срочной аудиенции у самого президента страны – Рамона Вильеды Моралеса. Каковы были доводы «племянника национального поэта Гондураса, гордости страны», мне лично не известно. Однако штаб национальной гвардии известил об этом президента. Аудиенция состоялась через считанные часы. «La valentia hace milagros» («Смелость города берет») – так вправе был думать каждый из арестованных, восхищаясь своим лидером, который повел их на штурм посольства Кубы.

Рамон Вильеда Моралес, ставший главой государства за год до этого, внимательно выслушал Гильена Селайю, так искренне и убедительно доказывавшего необходимость их срочного возвращения на Кубу, и дал импульс дальнейшим событиям. Национальная гвардия без задержек, и, естественно, без допроса освободила всю группу. Национальным ВВС было дано предписание немедленно предоставить «кубинцам» самолет для вылета

в Гавану.

Не этого ли не простили президенту Вильеде Моралесу, когда с подачи Вашингтона в 1961 году реакция заставила его разорвать дипломатические отношения с Кубой, а через два года (в 1963-м) сместила его самого с поста президента.

Как бы то ни было, Альфонсо Гиьен Селайя Альхер первый же день торжества Кубинской революции встретил в Гаване в объятих соратников по «Гранме»: давнего друга Эрнесто Че Гевары и Камило Сьенфуэгоса.

Гильен Селайя остался на Кубе навсегда, выбрав себе работу по душе – вице-президента одного из самых благородных учреждений, Кубинского института дружбы народов.