Отпусти меня, извращенец!

Автор: SаDesa (https://ficbook.net/authors/S%D0%B0Desa)
Соавторы: Торговец деревом
Беты (редакторы): ShiDakota
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: м/м
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Повседневность, POV, Учебные заведения
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Мини, 6 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Я хотел, чтобы это прозвучало дерзко и с вызовом, но едва ли смог выдавить, пялясь на носки его черных ботинок:
- Но у меня были нормальные оценки.
Парирует тут же, с ужимочкой и легкой небрежной издевкой, от которой меня снова бросает в дрожь:
- Это ты верно подметил, Тим. Были.

Посвящение:
Переучившемуся Торговцу деревом;) С праздничком, Татиана!)

Публикация на других ресурсах:
Нет-нет-нет-нет.

Примечания автора:
Писать начинали вместе с Торговцем и, кажется, чуть больше года назад. Таки решил доделать и выставить.

- Так жарко… Какого хрена ты делаешь? - смеюсь я и пытаюсь удержать отчего-то такое непослушное вихлявое тело в вертикальном положении. Пальцы непроизвольно впиваются в дверцу туалетной кабинки, в которой мы сейчас и прогуливаем уроки, распивая какую-то «безалкогольную» хрень, притащенную Патриком.
И сейчас он, краснеющий и хихикающий, качающийся как маятник из стороны в сторону, придвигается ближе, стоит почти вплотную, своим горячим дыханием опаляя мое лицо.
- Ты потратил все наши деньги, придурок. Это что, тоник… Я же просил чего-нибудь охлаждающего. Хо-лод-но-го!
- Да ладно тебе, Тим… - глупо хихикает в ответ и явно пытается вжаться в меня, цепляется за бедра и тянет ближе. В моей затуманенной неизвестной хренью голове отчетливо возникает мысль о неправильности, недопустимости происходящего. Не должен он вот так обжимать меня, лапая за обтянутую форменными брюками задницу и поглаживая поясницу.
- Патрик…
Быстрым, едва уловимым движением наклоняется вперед и неловко касается губами моей щеки. Становится помидорно-красным, почти алым.
Это почему-то тормозит меня, его смущение. А в голове уже легко и так пусто.
- Патрик? - зову я еще раз, неловко касаясь его плеча. Мне не дает покоя ощущение недопустимости происходящего, даже, скорее, его нереальность, поддернутая мутной дымкой.
Только вот горячие влажные губы, оказавшиеся на моих, более чем материальны.
Протестующе вопит проснувшийся было разум, автоматически заставляя меня резко вытянуть вперед руки, чтобы оттолкнуть от себя присосавшегося, как пиявка, друга.
- Ты чего творишь?!
Ответа я так и не дождался, зато весьма удивился невесть откуда взявшейся в долговязом подростке силе, с которой он схватил меня за грудки и развернул лицом к грязной стенке кабинки, всем весом навалившись сверху.
- Прекрати! - зло, негромко шиплю я, уже с явной неприязнью ощущая липкие губы на своей шее, как они касаются кожи, посасывают ее, царапают зубами.
А его ладони уже перебрались на мою грудь, неловко теребят крупные пуговицы с оттиском герба нашей школы.
- Патрик, блять! Перестань!
- Дай мне шанс… Всего один шанс…
- Да что за хрень ты мелешь!? Отпусти!
Раздраженно отдираю от себя цепкие, как клешни, пальцы и локтем, хорошенько вдарив в солнечное сплетение, отталкиваю от себя друга, на ходу дергая щеколду и буквально вываливаясь из кабинки в туалетную комнату. Взгляд мой автоматически скользит вперед, по длинному ряду раковин и зеркал над ними, останавливается на крайней, опираясь на которую, стоит человек. Мистер Оливер, мать вашу.
Один из моих «любимых» учителей.
Подающий надежды молодой специалист, а на деле - педантичная замороченная на дисциплине тварь, которая невзлюбила меня лично еще с начала семестра, едва только появившись в нашей школе. Или наоборот, слишком горячо полюбила и не может отказать себе в удовольствии докопаться лишний раз.
А уж после того, как я увидел его фамилию в списке классных руководителей на будущий год, уже даже не сомневался, ЧЕЙ именно класс он будет курировать.
И сейчас эта сволочь бросает на меня насмешливые, полные иронии взгляды из-под очков, а тонкие губы чуть кривятся в искаженном подобии улыбки.
Мелькает мысль, что ему попросту тёлки не дают, вот он и отыгрывается на учениках. Хотя нет, с таким лицом-то и не дают - не может быть.
И снова я встрял.
Слышал.
Все слышал.
- Могу я узнать, что вы здесь делаете? - скрестив руки на груди, расставив ноги на ширине плеч, из-за чего линия на его черных брюках стала совершенно ровной, спросил он.
Сзади скрипит дверца, захлопываясь на расшатанную защелку - остался один с ним, с глазу на глаз.
Патрик, идиот… Решил спрятаться? Удачно, молодец, пять баллов. Может, тоже сложить руки над головой и пропищать, что я в домике?
- Делаете? В туалете? - мне хотелось засмеяться, чтобы подчеркнуть еще большую абсурдность этого нелепого вопроса, но, столкнувшись с ледяным взглядом темных глаз, решил повременить с бурными проявлениями радости. - Что еще могут делать люди в туалете? Справлять нужду…
Кивнув плечами, я сделал шаг вперед, цепляя указательным пальцем лямку рюкзака, что висел на изогнутом крючке.
- Вдвоем? - не спрашивает, утверждает, да так быстро, что я даже обдумать ничего не успеваю.
Черта с два, так и знал, что не нужно было приходить сюда, зачем только пил… Нет, спокойно, он еще не понял - запаха от меня нет, а значит, если то чудовище будет продолжать сидеть на толчке молча, то я смогу спокойно отсюда сбежать. Безнаказанно.
- Да. После контрольной руки трясутся, думал, один не справлюсь, - неловко улыбаясь, надеюсь на то, что он расценит мою шутку правильно, иначе… Иначе отсутствие чувства юмора у этого человека сыграет со мной злую шутку в кабинете директора.
Разворачиваюсь к нему спиной, бросая тоскливые взгляды на приоткрытую дверь. Эх, пара метров - и в коридоре… Пара длиннющих метров.
Надеваю рюкзак на плечо, придерживая одной рукой, и, бросая взгляд в зеркало и поправляя упавшую на глаза челку, спешу избавить классного руководителя от своего общества.
Грохот, скрип двери, возня в кабинке привлекают мое внимание, и я, скрипя зубами, разворачиваюсь, уже помахав ручкой мелькнувшей было надежде на то, что все обойдется.
Оборачиваюсь, чтобы увидеть Патрика, который так спешно хотел удрать, что запнулся за собственные ноги, а после, успешно наступив на шнурок ботинок, вылетел вперед и по инерции, едва не впечатавшись носом в мистера Оливера, шлепнулся на пол. Касаюсь взглядом лица друга: весь зеленый, глаза шальные, бегают… Зажимает ладонью рот. Что, уже? Прекрасно.
- Еб твою… - выдавливаю сквозь зубы как можно тише.
Возвращаюсь обратно, помогая однокласснику подняться, вытягивая его за лямку портфеля, который он с себя не снимал.
Тяжелый…
И тут же его выворачивает. Прямо посреди идеально отдраенного толчка.
Морщусь от ударившей в нос вони, резко вздергиваю Патрика, за шкварник пропихивая в кабинку туалета и закрывая за ним дверцу, разворачиваюсь лицом к выходу, вновь сталкиваясь взглядом с невозмутимо наблюдающим сие представление мистером Оливером. Ну почему не вылез монстр из раковины и не утащил его, а?
- Ну так, сразу на ковер или объяснитесь?
- Эм… - быстро пережевываю губами воздух, пытаясь за краешек подцепить нужную мысль, но, как всегда, ничего дельного. Только дымка сознание еще больше затягивает.
Накатывая раздражением и легкостью.
Почему я вообще должен отчитываться перед этим козлом? Или должен? Кто он мне?
Стоп.
Едва-едва возвращаю поток мыслей в нужное русло и честно надеюсь на то, что он сам назовет причину, по которой мой друг блюет в толчке, а я взглядом невинной овечки буравлю его подбородок.
Вот он озвучит, а я соглашусь.
Чего бы ни случиться маленькому чуду, а?
- Пили?
- Ага! - радостно, с готовностью, тут же выдаю на автомате. Губы растягивает широкая улыбка и тут же потухает.
Бля-а…
Надо же было, придурок.
Молчим оба.
Пялится на меня, а я на его ботинки.
А фоном за хлипкой дверцей этот крашеный неудачник выворачивает содержимое своего желудка.
Звуки просто фантастические, ничего не скажешь.
И стыдно, обидно отчего-то и в морду ему дать хочется. Скулы пылают. То ли от алкоголя, то ли от предчувствия наказания.
Наконец Патрик, распрощавшись с новоприобретенным белым другом, выползает из кабинки и, замерев за моим плечом, сгибается напополам, хватаясь за живот.
Оборачиваюсь. Зеленый весь.
Глядишь, вот-вот снова вывернет.
Прекрасно просто.
Оливер морщится, указательным пальцем поправляя оправу очков на переносице, отправляет его в медпункт, сухо бросив напоследок, что заглянет туда позже.
Зеленый, как свежая плесень, Скинни морщится и кивает, бросает на меня извиняющиеся взгляды и с облегчением сваливает, хлопая пластиковой дверью.
Вот тебе и «дай мне шанс».
Стараюсь не кривиться, но уголок губ сам ползет вниз, придавая моему лицу недовольное выражение.
Опомнившись, опускаю голову и, спрятавшись за длинной челкой, собираюсь уже свалить вслед за другом, как меня тормозит ехидный смешок:
- Разве я отпускал тебя?
- Патрика же отпустили.
- Скинни получит свое позже.
Прекрасно.
- Ну, а с тобой что мне делать? Звоню родителям или…
Не надо родителям!
- Или? - весь внутренне подбираясь, переспрашиваю я, рискнув поднять на него взгляд.
Ответом мне лишь надменная, полная тщательно сдерживаемого злорадства ухмылка.
Моргаю, с самым что ни на есть дерьмовым предчувствием наблюдая, как смуглые пальцы ослабляют узел галстука.

***

Это!
Нет, это немыслимо!
Невообразимо!
Да как он только…
- Двигайся быстрее, если не хочешь проторчать тут до утра.
- Козел, - негромко цежу сквозь зубы и отжимаю половую тряпку, после снова наматывая ее на швабру.
- Ты что-то сказал?
- Вам послышалось, мистер Оливер.
Мало того, что заставил меня драить этот самый сортир, так еще и остался понаблюдать, даже не скрывая тонкой злорадной ухмылочки.
Ненавижу… ненавижу…
Всю жизнь мечтал отмывать чужую блевотину. Спасибо, блин, что потрудился закрыть дверь, или мне пришлось бы как минимум вздернуться, запали меня кто из учеников в обнимку с этой пластиковой палкой.
Элитный колледж… Лучшие преподаватели… Гуманное отношение к ученикам.
Снова отжимаю тряпку, едва не промахиваясь мимо самого ведра.
Меня, как и Патрика, прилично развезло, только разве что чуть позже.
Черт!
Да лучше бы это меня позорно вывернуло, а он бы драил этот идиотский кафель!
Надоело!
Злюсь и в сердцах швыряю тряпку на пол.
Выпрямляюсь.
- Мне надоело.
- Возьми другую швабру.
- Вы не имеете права заставлять меня.
- Верно, не имею. Так же, как не имею права покрывать юных алкоголиков.
Шиплю и, представив реакцию отца, быстро хватаю отброшенный кусок некогда полотенца.
Со мной он то же самое сделает. На клочки разорвет.
Выпендрился!
«Мне надоело».
Теперь еще унизительнее.
Хоть швабру разрешил взять, а то пришлось бы ползать на карачках, по-идиотски выпячивая задницу, как наша старая гувернантка делала.
Эй, а может, он меня и заставил тут драить, потому что наблюдает за моей задницей?
Оливер озабочен моей задницей?
Кстати, я и имени-то его не знаю.
Оливер да Оливер.
Олли.
Забавненько.
Мысли сменяют друг друга хаотично, не задерживаясь, словно хоровод водят, перетекая друг в дружку.
Быстро так перетекая… Легкие, пористые.
А взглядом прижигает спину. Поясницу.
Может, мне и не кажется, а? Серьезно пялится?
И выяснить это наверняка показалось мне о-о-очень мудрым.
- Слушай, ты неровно дышишь ко мне, Олли? В Сортире запер, пялишься. Может, полапаешь еще?
- Может, - тут же легко соглашается, посмеиваясь, а я подскакиваю, как ошпаренный, и, с громким стуком отбросив швабру, разворачиваюсь.
Расстегивает пуговицы на манжетах и, закатав рукава до локтей, делает шаг вперед. Ко мне, блин, шаг делает!
- Эй! Я закричу!
- Кричи. Пусть все увидят тебя со шваброй.
Стискиваю челюсти.
- Ты такой забавный, когда злишься.
- Ты много себе позволяешь. Я не помню, что разрешал фамильярничать.
- Я тоже не помню, но ты же меня «ТЫкаешь».
Абсурдный, полностью лишенный смысла диалог. Да и валяющаяся на полу швабра между нами выглядит как… барьер.
Вот переступит ее и сожрет меня еще.
А так… я вроде как в безопасности.
Сильно ведет вправо, кажется, голова кружится.
Отвечает что-то, не слышу. Он и сам расплывается.
Осоловело моргаю и, накренившись, уже мысленно готовлюсь к встрече с отнюдь не мягким мокрым полом.
Предплечье отзывается болью, и меня рывком возвращают в вертикальное положение. Неуклюже взмахиваю рукой, переступая на месте.
Только сейчас картинка встает на место, и я вижу, что это его пальцы удержали меня от поцелуя с плиткой.
Но разве это не повод повопить?
- Эй! Ты чего? Не распускай руки! Отпусти меня, извращенец!
- Извращенец?
Заинтересованно наклоняется пониже.
- Конечно извращенец! - уверенно мотаю башкой я. - Ты, случаем, не дрочишь на меня, а? Ну там, холодными одинокими вечерами?
И воображение, подогретое чертовым тоником, от которого меня, должно быть, и повело, живенько вырисовывает картинку. Ту, на которой он весь мокрый, взлохмаченный, раскрасневшийся, ладонью сжимает свой…
Краснею. И тут же громко икаю.
- Подавился?
Это насмешка была? Не разобрать.
Все равно киваю в ответ. Медленно так, просто роняю такую тяжелую черепушку вниз, на грудь. Заставляет поднять лицо, стискивая гортань пальцами свободной руки, словно душит, вжимая и без того ставший тесным воротничок форменной рубашки в кожу.
Картинка плывет, и, чтобы сфокусироваться на его лице, приходится щуриться, еще и глаза слезятся. Становится невыразимо обидно, жалость к себе любимому накрывает волной - совсем как в начальной школе за несправедливо поставленную тройку.
Блики на стеклах его очков, изогнувшиеся губы… Близко. С зарождающейся паникой осознаю, насколько же он близко сейчас.
Недопустимо опасно близко. Неправильно близко.
Уши горят, и жар потихоньку сползает на скулы.
- Краснеешь.
Вот черт.
Ладонь ползет выше, чуть ослабляя хватку, и останавливается под нижней челюстью, большим пальцем прикасается к щеке, именно там, где пылает.
- Отпустите, пожалуйста, - проговариваю, едва ли разбирая смысл слов, проговаривая только потому, что так правильно, потому, что только это может спасти меня сейчас.
Почему-то уверен, что нуждаюсь в спасении. Потому-то… Моргаю и с ужасом понимаю, что не могу снова поднять веки. Понимаю, что тьма накрыла и я стал совершенно беспомощным.
Дрожью в его невесть когда вцепившихся пальцах.
Разжать и оттащить от горла, освободиться, убежать… Все также, вслепую, не открывая глаз.
Вдыхаю полной грудью и давлюсь ставшим ядовитым воздухом. Не от запаха хлорки, а от губ, накрывших мои.
Сухие, холодные, касаются, медленно прижимаясь к моему распахнутому рту, и я… не могу. Словно заклинило, не пошевелиться.
И он не торопится тоже… Покусывает, втягивает в свой рот, и словно пластиковые, обколотые обезболивающим. Ничего не чувствую. На миг. Пока скул не касается холодная оправа очков. Сразу же растормошило. Упираюсь ладонями в чужие плечи, комкаю идеально выглаженные лацканы пиджака и отчего-то не могу просто отпихнуть его, оттолкнуть и вмазать, как следовало бы.
Не могу. Не выходит.
А он все так же неторопливо пробует, словно отхватывая малюсенькие кусочки. Все также не открыть глаза, все также не сжать зубы, когда по их ровному краю проводит чужой язык. Проводит и пробирается дальше, касается нёба и цепляет мой язык.
Судорога спасительным разрядом пронзает до кончиков пальцев.
С силой бью по удерживающей мой подбородок руке и, пихнув в грудь, освобождаюсь. Да так резко, что, не удержав равновесия, позорно плюхаюсь на задницу, неуклюже, как жирная жаба. Отползаю назад и, больно приложившись затылком о раковину, тут же зажимаю ладонью рот, словно от этого губы станет печь меньше.
Словно тут же забуду… Словно ничего не было. Но ведь было! Было же!
Пялюсь на него, как ошалелый, во все глаза, а Олли только деланно протирает стекла очков безупречно белым платком, извлеченным из нагрудного кармана.
- Ты отстаешь по моему предмету, придется назначить дополнительные занятия.
Эй! Да это-то еще за что?! Возмущение на раз смывает чертову возникшую неловкость. Вскакиваю на ноги, но держу дистанцию на этот раз. И так скулы бешено пылают, и в глаза ему теперь не посмотреть. Я хотел, чтобы это прозвучало дерзко и с вызовом, но едва ли смог выдавить, пялясь на носки его черных ботинок:
- Но у меня были нормальные оценки.
Парирует тут же, с ужимочкой и легкой небрежной издевкой, от которой меня снова бросает в дрожь:
- Это ты верно подметил, Тим. Были.
Разворачивается на каблуках и выходит, оставив меня наедине с отброшенной шваброй. Назвал меня по имени первый раз за все время. И с некой обреченностью приходится признать, что неплохо, совершенно неплохо оно звучит из его уст.