Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Vi разновидности критиков
Обратимся к критику-профессионалу. Здесь различаемы три особи. Первый - частый - критик -constateur (удостоверитель), критиквыжидатель, удостоверяющий вещь лишь по свершении ее, критик с десятилетнейдавностью. Если истинный критик - пророк, то этот - пророк- назад. Критик-post- factum, частый и честный, это вся честная (ибо есть и другая)читательская толща. Америк не открывает, в ребенке мастера не узнает, нанебежавшую лошадь (новичка) не ставит, от текущей современностивоздерживается и грубо не промахивается. Культурный читатель. Но есть другой читатель - некультурный. Читатель - масса, читатель -понаслышке, с такой давностью post-factum, что Надсона в 1925 г. считаетсовременником, а 60-летнего Бальмонта - подающим надежды юнцом.Отличительная черта такого читателя- неразборчивость, отсутствиеOrientirungssinn*. Так, говоря " модернизм", мешает в одну кашу и Бальмонта, и Вертинского, и Пастернака, не отличая ни постепенности, ни ценности, ниместа, созданного и занимаемого поэтом, и покрывая все это непонятным длясебя словом " декаденты". (Я бы " декадент" вела от декады, десятилетия. Укаждого десятилетия - свои " декаденты"! Впрочем, тогда было бы " декадисты" или " декадцы".) Такой читатель все, что позже Надсона, называетдекадентством, и всему, что позже Надсона, противопоставляет Пушкина. Почемуне Надсону - Пушкина? Потому что Надсона знает и любит. А почему Пушкина? Потому, очевидно, что Пушкину на Тверском бульваре поставлен памятник. Ибо, утверждаю, Пушкина он не знает. Читатель понаслышке и здесь верен себе.______________________ * Способность ориентироваться. (нем.). Но - хрестоматии, колы, экзамены, бюсты, маски, " Дуэль Пушкина" ввитринах и " Смерть Пушкина" на афишах. Пушкинский кипарис в Гурзуфе иПушкинское " Михайловское2 (где собственно?), партия Германа и партияЛенского (обыватель Пушкина действительно знает с голосу!), однотомныйПушкин-Сытин с Пушкиным-ребенком - подперев скулу - и 500 рисунками в тексте(метод наглядного обучения поэзии. Стихи - воочию Обыватель Пушкинадействительно знает - с виду!) - не забыть, в гостиной (а то и в столовой!)- Репина - волочащуюся по снегу полу шинели! - вся это почтенная, изобилующая юбилеями, давность, - Тверской бульвар, наконец, с лжепушкинскимдвустишием: И долго буду тем народу я любезен, Что чувства добрыя я лирой пробуждал, Что прелестью живых стихов я был полезен.* ______________________ *Несмытый и несмываемый позор. Вот с чего должны были начать большевики! Счем покончить! Но лже-строки красуются. Ложь царя, ставшая ныне ложью народа(примеч. М Цветаевой). По наслышке (тенора и баритона), но наглядке (уже упомянутое изданиеСытина), по либретто и по хрестоматиям - и по либретто больше, чем похрестоматиям! - вот знакомство русского обывателя с Пушкиным. И вот, противвсего и вся - Пушкин и русский язык. - Что вы любите у Пушкина? - Все. - Ну, а больше всего? - ЕвгенияОнегина. - А из лирики? - Пауза. - Иногда - хрестоматическая реминисценция: " Зима. Крестьянин торжествует". Иногда - ассоциация по смежности - " Парус". (Обыватель перед памятником Гете: " Wer kennt Dich nicht, o grosserGoete! Fest gemauert in den Erden!..." * Шиллер. Колокол.)_______________________ * " Кто же не знает тебя, о великий Гете! Замурованного в землю" (нем.). Из прозы, непреложно, " Капитанская дочка". Пушкинского Пугачева нечитал никогда. В общем, для такого читателя Пушкин нечто вроде постоянного юбиляра, только и делавшего, что умиравшего (дуэль, смерть, последние слова царю, прощание с женой и пр.). Такому читателю имя - чернь. О нем говорил и его ненавидел Пушкин, произнося " Поэт и чернь". Чернь, мрак, темные силы, подтачиватели троновнесравненно ценнейших царских. Такой читатель - враг, и грех его - хула наДуха Свята. В чем же этот грех? Грех не в темноте, а в нежелании света, не внепонимании, а в сопротивлении пониманию, в намеренной слепости и в злостнойпредвзятости. В злой воле к добру. К читателю-черни я отношу всех впервыеуслыхавших о Гумилеве в день его расстрела и ныне беззастенчивопровозглашающих его крупнейшим поэтом современности. К ним я отношу всех, ненавидящих Маяковского за принадлежность к партии коммунистов (даже незнаю, партийный ли. Анархист - знаю), к имени Пастернака прибавляющих: сынхудожника? о Бальмонте знающих, что он пьянствует, а о Блоке, что " перешел кбольшевикам". (Изумительная осведомленность в личной жизни поэтов! Бальмонтпьет, многоженствует и блаженствует, Есенин тоже пьет, женится на старухе, потом на внучке старика, затем вешается. Белый расходится с женой (Асей) итоже пьет, Ахматова влюбляется в Блока, расходится с Гумилевым и выходитзамуж за - целый ряд вариантов. (Блоковско - Ахматовской идиллии, кстати, неоспариваю, - читателю видней!) Блок не живет со своей женой, а Маяковскийживет с чужой. Вячеслав - то-то. Сологуб - то-то. А такой-то - знаете?) Так, не осилив и заглавия - хоть сейчас в биографы! Такой читатель не только не чтит - он не читает. И, не читая, не толькоотносится - судит. К нему и только к нему слово его Пушкина: " И не оспаривай глупца! " Не оспаривать, а выбрасывать за дверь припервом суждении. Есть и критик-чернь. С легкой поправкой в степени безграмотности, окритике-черни то же, что и о читателе-черни. Критик-чернь - тот же читатель-чернь, но - мало - не читающий! -пишущий. О двух типах критиков, являющих современность. О первом - дилетанте - вэмиграции, о втором - справочнике - в Советской России. Кто в эмиграции не пишет критики? " Дать отзыв", " написать рецензию".(Дать отзыв, как будто бы - отозваться? Увы! Дают отзыв, зачастую, вовсебезотзывные, дают то, чего не дано, ничего не дают.) Пишут адвокаты, молодыелюди без профессий, немолодые - профессий посторонних, пишут все, пишетпублика. Так, на вопрос: кто в эмиграции пишет критику? Ответ: да кто ее непишет? Отцвела статья, цветет заметка. Отцвела цитата, цветет голословие.Читаю, предположим, о никогда не читанном мною, совсем новом авторе: фигляр.Что порукой? Имя в конце столбца. Но я его никогда не слышала! Или слышала -в другой области. Где же оправдательный матерьял к фигляру или пророку -цитата? Ее нет. Должна верить на слово. Критик-дилетант - накипь на поверхности сомнительного котла (публики).Что в нем варится? Темная вода. Темна и накипь. Все вышесказанное - о критике безымянной, не выдвинувшей, пока, ниодного имени. (" Имя" - не протекция, а дар) Не много радости и от критикиименной, бывает даже - именитой. Прискорбная статья академика Бунина " Россия и Инония", с хулой на Блокаи на Есенина и явно - подтасованными цитатами (лучше никак, чем так!), долженствующими явить безбожие и хулиганство всей современной поэзии. (ЗабылБунин свою " Деревню", восхитительную, но переполненную и пакостями исквернословием.) Розовая вода, журчащая вдоль всех статей Айхенвальда.Деланное недоумение 3. Гиппиус, большого поэта, перед синтаксисом поэта неменьшего - Б. Пастернака (не отсутствие доброй воли, а наличность злой). Кстатьям уже непристойным отношу статьи А. Яблоновского о Ремизове, А.Яблоновскогоо моей " Германии" и А. Черного о Ремизове*. Не сомневаюсь, чтоперечислила не все. ____________________________- * " Ремизов и эмигрантскаякритике" Статья, которая еще будет написана. Не мной - так другим. Несейчас- так через сто лет. (примеч. М. Цветаевой) Примечание Редакции " Благонамеренного": Мнения о писателях не заказаны. Но если признать тон статьи А.А.Яблоновского о Ремизове не исключительным по своему цинизму, то где и в чемнаше отличие от проводников марксистской идеологии? Резкое и радостное исключение - суждение о поэтах не по политическомупризнаку (отсюда - тьма!) - Кн. Д. Святополк-Мирский. Из журналов - весьбиблиографический отдел " Воли России" и " Своими Путями". Об одном частном случае, для меня загадочном. Критик (наиболеечитаемый, любимый и признанный) говорит о чехословацком сборнике " Ковчег". "...Лучше отметим наиболее интересные страницы сборника. К сожалению, для этого надо пройти мимо " Поэмы конца" М. Ц.- поэмы, которой, по крайнеймере, пишущий эти строки, просто не понял; думается однако, что и всякийдругой будет ее не столько читать, сколько разгадывать, и даже если онокажется счастливее и догадливее нас, то свое счастье он купит ценою большихумственных усилий". Первое, что меня поразило в этом отзыве - кротость. Критик не судит, онтолько относится. " Я не понял", что это, - суждение? Признание. В чем? Всобственной несостоятельности. " Непонятно" - одно, " я не понял" - другое.Прочел и не одобрил - одно. Прочел и не понял - другое. В ответ на первое: почему? В ответ на второе: неужели? Первое - критик. Второе - голос изпублики. Некто прочел и не понял, но допускает возможность - в случаедругого читателя - большей догадливости и большего счастья. Правда, этосчастье будет куплено ценою " больших умственных усилий...". Показательнаяоговорка. Потрудишься - добудешь, по мне - не стоит. В этом уже не кротость, а, если не злая воля, то явное отсутствие воли доброй. Так может сказатьчитатель, так не должен говорить критик. Поскольку " не понимаю" - отказ отправ, поскольку " и не пытаюсь понять" - отказ от обязанностей. Первое -кротость, второе - косность. Натыкаясь на известную трудность, критик просто минует вещь. " Нестолько читать, сколько разгадывать..." А что есть чтение - как неразгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, запределом слов (Не говоря уже о " трудностях" синтаксиса!) Чтение - преждевсего - сотворчество. Если читатель лишен воображения, ни одна книга неустоит. Воображения и доброй воли к веши. Мне зачастую приходилось слышать такие отзывы от работников в другихискусствах: - " Трудно. Хочется отдохнуть, а тут доискивайся, вдумывайся..." Отдохнуть от чего? От труда в своем искусстве. Стало быть, труд в своемискусстве ты признаешь. Ты только не хочешь того же - в моем. Что ж, можетбыть по-своему и прав. Делай свое, а я буду делать свое. В таких случаях, кстати, всегда сражала реплика " А если я у Вас, серьезного музыканта, вответ на сонату - трудна! - попрошу вальса, вы что скажете? Я ведь тожеустала от своей работы и тоже хочу отдохнуть". (Чистейшая педагогика!) Человек понимал и, если не читал моих стихов, то во крайней мере чтилмой труд и не просил от меня " легкой музыки". Но это музыкант, работник взвуке. Что же сказать о критике, работнике в том же слове, который, не желаязатраты умственных усилий, предоставляет понимать другим? О человеке слова уменя, человека слова, просящем " легких стихов". Формула есть - и давняя. Под ней, со спокойной совестью, можетподписаться данный: Тебе поэзия любезна, Приятна, сладостна, полезна, Как летом вкусный лимонад. Лимонада, именно лимонада, хочет от меня (и вообще от поэзии) данныйкритик. В подтверждение своих слов приведу еще один оборот, уже о другомписателе: "...если бы такой-то делал то-то и то-то, он бы и сам не оказалсяусталым, и своего читателя ты не утомил, а напротив порадовал бы его кое-гдекрасивыми переплесками слова" (курсив мой). Радовать читателя красивыми переплесками слова не есть цель творчества.Моя цель, когда я сажусь за вещь, не есть радовать никого, ни себя, нидругого, а дать вещь возможно совершеннее. Радость - потом, по свершению.Полководец, открывая бой, не думает ни о лаврах, ни о розах, ни о толпах, -только о бое, и меньше о победе, чем о той или иной позиции, которую нужновзять. Радость потом - и большая. Но и большая усталость. Эту усталостьсвою, по завершении вещи, я чту. Значит было что перебороть и вещь далась недаром. Значит - стоило давать бой. Ту же усталость чту и в читателе. Усталот моей вещи - значит хорошо читал и - хорошее читал. Усталость читателя -усталость не опустошительная, а творческая. Сотворческая. Делает честь ичитателю и мне. К эмигрантскому критику-любителю (этот - не любитель) мы еще вернемсяна разительном образце. Обратимся теперь к другому типу критика, утвердившемуся в Сов" етской" России и, естественно, обратному эмигрантскому- критику-справочнику. Такого критика я бы назвала певцом дурногоизбранничества. Когда в ответ на мое данное, где форма, путем черновиков, преодолена, устранена, я слышу: десять а, восемнадцать о, ассонансы (профессиональныхтерминов не знаю), я думаю о том, все мои черновые - даром, то есть опятьвсплыли, то есть созданное опять разрушено. Вскрытие, но вскрытие не трупа, а живого. Убийство. " Г-же Ц., чтобы достичь такого-то эффекта, пришлось сделать то-то ито-то..." Во-первых: как часто - мимо! Во-вторых: кому это нужно -" пришлось", когда это сделано? Читателю? Как внимательный и любознательныйчитатель отвечу: нет. Писателю? Но раз я это сделала и, предположим, сделалахорошо, зачем мне из чужих уст то, что я знаю из собственного опыта труда? Влучшем случае - повторение, подтверждение. Проверка задачи, котораябесспорно решена. То есть - проформа. Молодым поэтам, может быть? Рецепт дляполучения известных эффектов? Но назовите мне хотя бы одного крупного поэта, писавшего по чужим (всегда единоличным!) рецептам. (Не единоличных, втворчестве, нет.) Кроме того - " что русскому здорово, то немцу - смерть".Теория у поэта - всегда post factum, вывод из собственного опыта труда, обратный путь по следу. Я это сделал. Как я это сделал? И вот, путемтщательнейшей проверки черновиков, подсчета гласных и согласных, изученияударений (повторяю, с этим делом не знакома) поэт получает известный вывод, над которым потом и работает и который и преподносит в виде той или инойтеории. Но, повторяю, основа каждой новой теории - собственный опыт. Теория, в данном случае, является проверкой, разумом слуха, просто - осознаниемслуха. Теория, как бесплатное приложение к практике. Может ли таковаяпослужить другим? Может, как проверка. Слуховой путь (того же Белого), подтвержденный уже готовым выводом Белого. Отпадает только труд осознания.Все остальное - то же. Короче: писать по- белому - а не по Белому. Писатьпо- белому, и, если нужно (?) подтверждать Белым. Но это все, что я могусказать одобрительного о школах стихосложения и методе формального разбора вприменении к газетному рынку. Либо труд ученого - и для ученых (теориястиха), либо живое слово - о живом - к живому (критика). Критик-справочник, рассматривающий вещь с точки зрения формальной, минующий что и только видящий как, критик, в поэме не видящий ни героя, ниавтора (вместо создано - " сделано") и отыгрывающийся словом " техника" -явление если не вредное, то бесполезное. Ибо: большим поэтам готовые формулыпоэтики не нужны, а не больших - нам не нужно. Больше скажу: плодитьмаленьких поэтов грех и вред. Плодить чистых ремесленников поэзии - плодитьглухих музыкантов. Провозгласив поэзию ремеслом, вы втягиваете в нее круги, для нее не созданные, всех тех, кому не дано. " Раз ремесло - почему не я? " Читатель становится писателем, а настоящий читатель, одолеваемыйбесчисленными именами и направлениями (чем меньше ценность, тем ярчевывеска), отчаявшись, совсем перестает читать. Поэтические школы (знак века!) - вульгаризация поэзии, а формальнуюкритику я бы сравнила с " Советами молодым хозяйкам". Советы молодым хозяйкам- Советы молодым поэтам. Искусство - кухня. Только бы уменье! Но, для полнойпараллели, и там и здесь жестокий закон неравенства. Равно тому как неимущийне может вбить в ведро сливок двенадцати дюжин желтков, залив все эточетвертной ямайского рома, так и неимущий в поэзии не может выколдовать изсебя неимеющегося у него матерьяла - дара. Остаются пустые жесты над пустымикастрюлями. Единственный справочник: собственный слух и, если уж очень нужно (?) -теория словесности Саводника: драма, трагедия, поэма, сатира, пр. Единственный учитель: собственный труд. И единственный судья: будущее.
Данная страница нарушает авторские права?