Вот человек какой-то мочится

Вот человек какой-то мочится

В подъезде дома моего.

Ему, наверно, очень хочется,

Но мне-то, мне-то каково?

Нарушить плавное течение

Его естественной струи

Не позволяют убеждения

Гуманитарные мои.

Пройти спокойно мимо этого

Не в силах я, как патриот…

Что делать, кто бы посоветовал,

Но вновь безмолвствует народ.

Кончался век, XX век

Кончался век, XX век,

Мело, мело во все пределы,

Что характерно, падал снег,

Причем, что интересно, белый.

Среди заснеженных равнин,

Как клякса на листке тетради,

Чернел какой-то гражданин,

Включенный в текст лишь рифмы ради.

Он был беспомощен и мал

На фоне мощного пейзажа,

Как он на фон его попал,

Я сам не представляю даже.

Простой советский имярек,

Каких в стране у нас немало.

Увы, забвению обрек

Мой мозг его инициалы.

Лишенный плоти аноним,

Больной фантазии причуда,

Диктатом авторским гоним,

Брел в никуда из ниоткуда.

Вот так и мы — бредем, бредем,

А после — раз! — и умираем,

Ловя бесстрастный окоем

Сознанья гаснущего краем.

И тот, кто вознесен над всеми,

И отмеряет наше время,

На этом месте ставит крест

И за другой садится текст.

На смерть героя

За что убили Чаушеску?

Ведь он ни в чем не виноват,

С ним поступили слишком резко,

В живот направив автомат.

Невинной жертвы образ чистый

Навек впечатался в сердца.

Как подобает коммунисту,

Он им остался до конца.

Ряды героев поредели

В теченье считанных недель.

Друзья, мне страшно за Фиделя,

Скажи, ты жив еще, Фидель?

Я не могу без седуксена

В тревожной мгле сомкнуть очей,

Все представляю Ким Ир Сена

В кровавых лапах палачей.

Герои смерть не выбирают,

А я поэт — считай, герой.

Поэты тоже умирают

Не так, как хочется порой.

Но если мой черед настанет,

То я бы так вопрос решил:

Уж если умирать — как Сталин,

А жить — как Чаушеску жил.

Песнь о юном кооператоре

Сраженный пулей рэкетира,

Кооператор юных лет

Лежит у платного сортира

С названьем гордым „туалет“.

О перестройки пятом годе,

В разгар цветения ея,

Убит при всем честном народе

Он из бандитского ружья.

Мечтал покрыть Страну Советов,

Душевной полон чистоты,

Он сетью платных туалетов,

Но не сбылись его мечты.

На землю кровь течет из уха,

Застыла мука на лице,

А где-то рядом мать-старуха,

Не говоря уж об отце,

Не говоря уже о детях

И о жене не говоря…

Он мало жил на этом свете,

Но прожил честно и не зря.

На смену павшему герою

Придут отважные борцы

И в честь его везде построят

Свои подземные дворцы.