Глава 36. Кай

Каждый раз, уходя, Кассия обещает, что она вернется.

Кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как она была здесь, не могу сказать точно. Когда ее нет, я слышу другие голоса, как слышал голос Вика после его смерти на берегу реки.

В этот раз со мной говорит Инди, но это, наверное, мои фантазии, так как ее здесь точно нет.

— Кай, — говорит она. — Я привезла Кассию в Камас ради тебя.

— Я знаю, — отвечаю я. — Я знаю, Инди.

Я ее не вижу, но ее голос звучит так ясно, что с трудом верится в то, что я его выдумал. Потому что Инди не может находиться здесь и разговаривать со мной. Или может?

— Я заболела, — продолжает она. — И мне пришлось сбежать. Лекарства по-прежнему нет.

— Куда ты бежишь? — спрашиваю я.

— Как можно дальше, пока болезнь не свалит меня, — отвечает она.

— Нет! Инди, не надо, — прошу я. — Вернись. Они найдут лекарство. Может, у тебя всего лишь старая версия чумы, тебе помогут. — Я не могу поверить, что прошу ее сделать это, но разве есть другой выбор?

Она даже не слушает меня.

— Нет, — говорит она. — Это мутация.

— Ты не можешь быть так уверена, — продолжаю убеждать я.

— Могу. У меня по всей спине красные пятна, это так больно, Кай. Поэтому я бегу, — смеется она. — Или лечу, можно так сказать. Я украла корабль у Лоцмана.

Я повторяю ее имя, снова и снова, пытаясь остановить ее. Инди. Инди. Инди.

— Даже когда я ненавидела тебя, мне нравился твой голос, — говорит она.

— Инди, — но она не дает мне продолжить.

— Я ведь самый лучший пилот из всех, кого ты знал? — спрашивает она.

Это так. Она — лучшая.

— Лучшая, — повторяет она, и я точно знаю, что она улыбается. Она всегда такая красивая, когда улыбается.

— Помнишь, как я раньше думала, что Лоцман приплывет по воде? — спрашивает Инди. — Это потому что моя мама так пела в своей песне.

И Инди поет ее для меня, ее голос сильный и уверенный. — Однажды лодка по волнам, Причалит с девой к берегам. — Пауза. — Я думала, она таким образом пыталась мне сказать, что однажды я могу стать Лоцманом. Поэтому я построила лодку и попыталась сбежать.

— Поворачивай, — говорю я Инди. — Возвращайся. К тебе подключат капельницу и сохранят жизнь.

— Я не хочу умирать, — говорит Инди. — Или они меня собьют, или я доберусь туда, где смогу приземлиться, затем я побегу, сколько хватит сил. Неужели ты не понимаешь? Я не сдаюсь. Я просто буду бежать до самого конца. Я не могу снова вернуться.

Теперь я не знаю, что ответить.

— Он не Лоцман, — продолжает Инди. — Теперь я это знаю. — Она нервно вздыхает. — Помнишь, как я думала, что Лоцман это ты?

— Да.

— Ты знаешь, кто Лоцман на самом деле? — спрашивает Инди.

— Конечно, — отвечаю я. — И ты тоже знаешь.

Она задерживает дыхание, и на секунду мне кажется, что она плачет. Когда она снова начинает говорить, я слышу слезы в ее голосе, но чувствую, что она так же улыбается. — Это я, — говорит она.

— Да. Конечно же, ты.

На некоторое время воцаряется тишина.

— Мне кажется, ты поцеловал меня в ответ.

— Да, — соглашаюсь я.

И я больше не сожалею об этом.

Когда Инди поцеловала меня, я почувствовал всю ее боль, жажду и страсть. Это заставило меня понять, что она чувствует и узнать, как сильно и я любил ее, но не так, чтобы из этого выросло нечто большее.

Осознание того, что я чувствую по отношению к Инди, было болезненным и простым одновременно, оно чуть не разорвало меня на части.

Но самое странное было то, что чувства Инди по отношению ко мне, наоборот, укрепляли ее.

Я мог бы сделать для нее то же самое, что Кассия делает для меня. Я понимал это, и поэтому ответил на поцелуй Инди.

Возникло ощущение, будто я бегу вместе с ней, и вижу разные моменты ее жизни. Вода, заполняющая лодку в Сономе, потому что чиновники добрались до нее раньше, и потопили ее. Триумфальный спуск по реке к повстанцам, которые не смогли спасти ее. Наш поцелуй. Полет, приземление, бег, шаг за шагом, шаг за шагом, бег тогда, когда все остальные уже были бы неподвижны.

Затем все стало черным.

А может, красным.