Письмо И. В. Сталина драматургу В. Н. Билль-белоцерковскому

1 февраля 1929 г.

т. Билль-Белоцерковский!

Пишу с большим опозданием. Но лучше поздно, чем никогда.

1) Я считаю неправильной самую постановку вопроса о " правых" и " левых" в художественной литературе (а значит и в театре). Понятие " правое" или " левое" в настоящее время в нашей стране есть понятие партийное, собственно - внутрипартийное. " Правые" или " левые" - это люди, отклоня­ющиеся в ту или иную сторону от чисто партийной линии. Странно было быпоэтому применять эти понятия к такой непартийной и несравненно более широкой области, как художественная литература, театр и пр. Эти понятия могут бать еще применимы к тому или иному партийному (коммунистичес­кому) кружку в художественной литературе. Внутри такого кружка могут быть " правые" и " левые". Но применять их в художественной литературе вообще, где имеются все и всякие течения, вплоть до антисоветских и пря­мо контрреволюционных, - значит поставить вверх дном все понятия. Вер­нее всего было бы оперировать в художественной литературе понятиями классового порядка, или даже понятиями " советское", " антисоветское", " революционное", " антиреволюционное" и т.д.

2) Из сказанного следует, что я не могу считать " головановщину" ни " правой", ни " левой" опасностью, - она лежит за пределами партийности. " Головановщина" есть явление антисоветского порядка. Из того, конеч­но, не следует, что сам Голованов не может исправиться, что он не может освободиться от своих ошибок, что его нужно преследовать и травить даже тогда, когда он готов распроститься со своими ошибками, что его надо заставить таким образом уйти за границу*.

* Далее в автографе имеются следующие зачеркнутые строки: " а кривляку Мейерхольда, который почему-то раздумал оставаться... не удалось обосноваться за границей, надо но­сить на руках, или " благородно" удравшего в эмиграцию Чехова надо возносить до небес".

(с.100).

Или, например, " Бег" Булгакова, который тоже нельзя считать проявле­нием ни " левой", ни " правой" опасности. " Бег" есть проявление попытки вызвать жалость, если не симпатию, к некоторым слоям эмигрантщины, -стало быть, попытка оправдать или полуоправдать белое дело. " Бег", в том виде, в каком он есть, представляет антисоветское явление. Впрочем, я бы не имел ничего против постановки " Бега", если бы Булгаков прибавил к своим восьми снам ещё один или два сна, где бы он изобразил внутренние социальные пружины гражданской войны в СССР, чтобы зритель мог по­нять, что все эти, по-своему " честные" Серафимы и всякие приват-доцен­ты, оказались вышибленными из России не по капризу большевиков, а потому, что они сидели на шее у народа (несмотря на свою " честность"), что большевики, изгоняя вон этих " честных" эксплуататоров, осуществля­ли волю рабочих и крестьян и поступали поэтому совершенно правильно.

3) Почему так часто ставят на сцене пьесы Булгакова? Потому, должно быть, что своих пьес, годных для постановки, не хватает. На безрыбье да­ же " Дни Турбиных" - рыба. Легко " критиковать" и требовать запрета в от­ношении непролетарской литературы. Но самое легкое не есть самое хо­рошее. Дело не в запрете, а в том, чтобы шаг за шагом выживать со сцены старую и новую непролетарскую макулатуру в порядке соревнования, путем создания могущих ее заменить настоящих, интересных, художест­венных пьес пролетарского характера. А соревнование - дело большое и серьезное, ибо только в обстановке соревнования можно будет добиться формирования и кристаллизации нашей пролетарской художественной ли­
тературы. Что касается собственно пьесы " Дни Турбиных", то она не так уж плоха, ибо она дает больше пользы, чем вреда. Не забудьте, что основное впечатление, остающееся у зрителя от этой пьесы, есть впечатление, бла­гоприятное для большевиков: " если даже такие люди, как Турбины, вынуж­дены сложить оружие и покориться воле народа, признав свое дело окон­чательно проигранным, - значит, большевики непобедимы, с ними, боль­ шевиками, ничего не поделаешь". " Дни Турбиных" есть демонстрация все­
сокрушающей силы большевизма. Конечно, автор ни в какой мере " не по­винен" в этой демонстрации. Но какое нам до этого дело?

4) Верно, что т. Свидерский сплошь и рядом допускает самые невероят­ные ошибки и искривления. Но верно также и то, что Репертком в своей работе допускает не меньше ошибок, хотя и в другую сторону.

Вспомните " Багровый остров", " Заговор равных" и тому подобную маку­латуру, почему-то охотно пропускаемую для действительно буржуазного Камерного театра.

5) Что касается " слухов" о " либерализме", то давайте лучше не говорить
об этом, - предоставьте заниматься " слухами" московским купчихам.

И.Сталин

(с.101).

Из неправленой стенограммы выступления И.В. Сталина на встрече с украинскими литераторами

12 февраля 1929 г.

…

Вот почему совершенно неправильным и ошибочным было бы занимать позицию нейтралитета в отношении развития национальной культуры. Тог­да мы должны признать, что никакой промышленности не поднимем и ни­какой обороны не создадим. Ибо отчего зависит обстановка обороны стра­ны? От культурности населения, от того, каков будет наш солдат, разбира­ется ли он в элементарных понятиях культуры, может ли он пользоваться, например, компасом, разбираться в картах, есть ли у него хотя бы прими­тивная грамотность, культура, чтобы он мог понять приказы и т.д. Если этих элементарных условий нет, мы не можем создать настоящую оборону страны. Точно так же нам совершенно не безразлично, в каком состоянии поступают рабочие на наши заводы и фабрики. Ведь мы перевооружаем теперь нашу промышленность и начинаем перевооружать и сельское хо­зяйство, потому что при старых орудиях крестьянин не сможет справиться с задачами и требованиями, которые предъявляются выросшей промыш­ленностью и всем хозяйством. Повторяю, нам совсем не безразлично, в каком виде поступают на наши фабрики и заводы рабочие, культурны они или не культурны. Это очень серьезный вопрос. Никакой серьезной индус­трии развить мы не сможем, не сделав все население грамотным.

Пустяки всё, если думают, что можно совершенно некультурных людей, неграмотных людей можно заставить так же развить свой труд и так же использовать машины, как это делается народами, где культурность на высокой ступени находится. Так вот, даже для осуществления самой эле­ментарной пропаганды поднятия грамотности, даже для этого национальная культура является тем воздухом, без которого мы шагу вперед сделать не

(с.103).

можем. Вот почему какой-нибудь нейтралитет, даже косвенный, он уже преступен, он - против интересов пролетариата, против партии, против народа.

Вы спрашиваете, какие перспективы национальной культуры. Ясно, она будет развиваться. Конечно, мы могли бы, прийдя в страну, сказать: " ну, мы маленько подождем, как будет партийный аппарат национализироваться на Украине, литература, профессиональный аппарат, государственный и проч." Мы на это так смотреть не можем, мы должны это дело двинуть вперед активно. Вот насчет темпа - в этом и состоит покровительственная политика советской власти в отношении развития национальных культур, т.е. то, чем советская власть принципиально отличается от всякой другой власти. А всякая другая власть боится развивать национальную культуру, потому что по буржуазному - развитие других национальностей есть ре­шение в сторону... (не слышно).

Перспективы какие? Перспективы такие, что национальные культуры даже самых малых народностей СССР будут развиваться, и мы будем им помо­гать. Без этого двинуться вперед, поднять миллионные массы на высшую ступень культуры, и тем самым сделать нашу промышленность, наше сель­ское хозяйство обороноспособными, - без этого мы не сможем.

Крестьянин - одно дело, если он 4 класса прошел, некоторые элемен­тарные агрономические знания приобрел, если может ориентироваться, -такой крестьянин поднимает сельское хозяйство; другое дело - абсолют­но безграмотный, элементарных знаний нет. На каком языке его образо­вывать? Только на народном, потому что других языков он не знает.

Перспективы такие, что национальные культуры будут развиваться, а советская власть должна развитию национальных культур помогать. Об этом т. Каганович говорил с вами, долго я распространяться не буду, но два слова ркажу, что надо различать в национальной культуре две стороны: форму и содержание.

Когда говорят - форма ничего не значит - это пустяки. От формы страшно много зависит, без нее никакого содержания не бывает. Форма - нацио­нальная, содержание - социалистическое. Это не значит, что каждый лите­ратор должен стать социалистом, марксистом и проч. Это не необходимо. Это значит, что в литературе, поскольку речь идет о литературе, должны появиться новые герои. Раньше обычно героев иных выдвигали, теперь должны появиться герои из народа, из крестьян, из буржуазии - в том освещении, которого они заслуживают.

Взять, например, таких попутчиков, - я не знаю, можно ли строго на­звать попутчиками этих писателей, - таких писателей, как Всеволод Ива­нов, Лавренев. Вы, может быть, читали " Бронепоезд" Всеволода Ивано­ва, может быть, многие из вас видели его, может быть, вы читали или ви­дели " Разлом" Лавренева. Лавренев не коммунист, но я вас уверяю, что эти оба писателя своими произведениями " Бронепоезд" и " Разлом" при­несли гораздо больше пользы, чем 10-20 или 100 коммунистов-писа­телей, которые пичкают, пичкают, ни черта не выходит: не умеют писать, нехудожественно.

(с.104).

Или взять, например, этого самого всем известного Булгакова. Если взять его " Дни Турбиных", чужой он человек, безусловно. Едва ли он советского образа мысли. Однако, своими " Турбиными" он принес все-таки большую пользу, безусловно.

КАГАНОВИЧ: Украинцы не согласны (шум, разговоры).

СТАЛИН: А я вам скажу, я с точки зрения зрителя сужу. Возьмите " Дни Турбиных", - общий осадок впечатления у зрителя остается какой? Не­смотря на отрицательные стороны, - в чем они состоят тоже скажу, - об­щий осадок впечатления остается такой, когда зритель уходит из театра, -это впечатление несокрушимой силы большевиков. Даже такие люди креп­кие, стойкие, по-своему честные в кавычках, как Турбин и его окружающие, даже такие люди, безукоризненные по-своему и честные по-своему в ка­вычках, должны были признать в конце концов, что ничего с этими больше­виками не поделаешь. Я думаю, что автор, конечно, этого не хотел, в этом он неповинен, дело не в этом, конечно. " Дни Турбиных" - эта величайшая демонстрация в пользу всесокрушающей силы большевизма.

ГОЛОС: И сменовеховства.

СТАЛИН: Извините. Я не могу требовать от литератора, чтобы он обяза­тельно был коммунистом и обязательно проводил партийную точку зре­ния. Для беллетристической литературы нужны другие меры - не револю­ционная и революционная*, советская - не советская, пролетарская - не пролетарская. Потребовать, чтобы и литература была коммунистической -нельзя. Говорят часто: правая пьеса или левая, там изображена правая опасность. Например, " Турбины" составляют правую опасность в литера­туре. Или, например, " Бег", его запретили, - это правая опасность. Это не­правильно, товарищи. Правая и левая опасность - это чисто партийное. Правая опасность - это, значит, люди несколько отходят от линии партии, правая опасность внутри партии. Левая опасность - это отход от линии партии влево. Разве литература партийная? Это же не партийная, конечно, это гораздо шире литература, чем партия, и там мерки должны быть дру­гие, более общие. Там можно говорить о пролетарском характере литера­туры, об антипролетарском, о рабоче-крестьянском характере, об антира­боче-крестьянском характере, о революционном, не революционном, о со­ветском, антисоветском. Требовать, чтобы беллетристическая литература и автор проводили партийную точку зрения, - тогда всех беспартийных надо изгонять. Правда это или нет?

Возьмите Лавренева, попробуйте изгнать человека, он способный, кое-что из пролетарской жизни схватил и довольно метко. Рабочие прямо ска­жут, пойдите к черту с правыми и левыми, мне нравится ходить на " Раз­лом" и я буду ходить, - и рабочий прав. Или возьмите Всеволода Иванова " Бронепоезд". Он не коммунист, Всеволод Иванов. Может быть, он себя считает коммунистом (шум, разговоры). Ну он коммунист липовый (смех). Но это ему не помешало написать хорошую штуку, которая имеет вели­чайшее революционное значение, воспитательное значение бесспорно. Как

(с.105).

вы скажете - он правый или левый? Он ни правый, ни левый, потому что он не коммунист. Нельзя чисто партийные мерки переносить механически в среду литераторов.

Я считаю, что тов[арищ] в очках, там сидящий, не хочет меня понять. С этой точки зрения, с точки зрения большего масштаба, и с точки зрения других методов подхода к литературе я и говорю, что даже и пьеса " Дни Турбиных" сыграла большую роль. Рабочие ходят смотреть эту пьесу и ви­дят: ага, а большевиков никакая сила не может взять! Вот вам общий оса­док впечатлений от этой пьесы, которую никак нельзя назвать советской. Там есть отрицательные черты, в этой пьесе. Эти Турбины по-своему чест­ные люди, даны как отдельные оторванные от своей среды индивиды. Но Булгаков не хочет обрисовать настоящего положения вещей, не хочет об­рисовать того, что, хотя они, может быть, и честные по-своему люди, но сидят на чужой шее, за что их и гонят.

У того же Булгакова есть пьеса " Бег". В этой пьесе дан тип одной жен­щины - Серафимы и выведен один приват-доцент. Обрисованы эти люди честными и проч. И никак нельзя понять, за что же их собственно гонят большевики, - ведь и Серафима и этот приват-доцент, оба они беженцы, по-своему честные неподкупные люди, но Булгаков, - на то он и Булгаков, - не изобразил того, что эти, по-своему честные люди, сидят на чужой шее. Их вышибают из страны потому, что народ не хочет, чтобы такие люди сидели у него на шее. Вот подоплека того, почему таких, по-своему чест­ных людей, из нашей страны вышибают. Булгаков умышленно или не умыш­ленно этого не изображает.

Но даже у таких людей, как Булгаков, можно взять кое-что полезное. Я говорю в данном случае о пьесе " Дни Турбиных". Даже в такой пьесе, даже у такого человека можно взять кое-что для нас полезное. Почему я все это говорю? Потому, что и к литературе нужно прилагать более широкие мас­штабы при оценке. Правый или левый не подходит. Можно говорить - про­летарский или антипролетарский, советский или антисоветский.

(с.106).