Образ «я» и лирический герой

В специальной литературе можно встретить выражение «авторское я». В связи с этим необходимо сказать, что «я» как непосредственное выражение авторской личности может употребляться, например, в письме, в официальной, прилагаемой к анкете автобиографии, в объяснительной записке, в заявлении и подобных текстах. В художественных текстах такого «я» быть не может, потому что «всякое " я" художественного произведения — образ»²⁵. М. Пришвин писал: «<...> Я знаю, что для творчества надо выходить из себя и там вис себя забывать свои лишние мысли до того, что потом если и напишется о себе, то это будет уже я сотворенное и, значит, как мы» («Журавлиная родина»).

«Сотворенное я», будучи образом, тем не менее не тождественно образу автора. Виноградов обращал на это особое внимание: «От структуры " образа автора" следует отличать структурные формы образа " я" в разных жанрах литературы. Повествовательное " я" в новелле, повести и романе со всеми относящимися к нему формами выражения — совсем иной структуры, чем " я" лирического произведения²⁶.

Повествовательное «я» однозначно указывает на образ рассказчика, о котором речь пойдет в следующей главе.

А «я» лирического произведения коротко охарактеризуем сейчас. Хотя лирика в большей степени, чем другие роды художественной словесности, выражает непосредственное переживание автора, «лирическое я» не тождественно «реальному», житейскому поэту. Об этом очень четко сказал В. Брюсов, который был и замечательным поэтом, и разносторонним ученым: «Критики любят характеризовать личность лирика по его стихам. Если поэт говорит " я", критики относят сказанное к самому поэту. Непримиримые противоречия, в какие, с этой точки зрения, впадают поэты, мало смущают критиков. Они стараются объяснить их " случайностями настроений". Но в каждом лирическом стихотворении у истинного поэта новое " я". Лирик в своих созданиях говорит разными голосами, как бы от имени разных лиц. Лирика почти то же самое, что драма, и как несправедливо Шекспиру приписывать чувства Макбета, так ошибочно заключать о симпатиях и воззрениях Бальмонта на основании такого-то его стихотворения. Индивидуальность поэта можно уловить в приемах его творчества, в. его любимых образах, в его метафорах, в его размерах и рифмах, по ее нельзя выводить прямо из тех чувств и тех мыслей, которые он выражает в своих стихах»²⁷.

«Лирическое я» — образ, не менее важный и интересный, чем образ автора эпических произведений. В архиве Виноградова сохранилось относящееся к началу 1926 г. очень интересное рассуждение по этому вопросу. Ученый писал, что анализ лирики «остается стилистическим — до той предельной черты, за которой он превращается в свободное нанизывание собственных идей литературного философа, или в метафизическую реконструкцию " души поэта" (его мироощущения), или в игру механической прицепкой биографических эпизодов. Все попытки сочетать это многообразие " ремесел", несмотря на тьму " охотников", своей противоречивостью непосредственно доказывали и свое бесплодие. Эти неудачи в значительной степени обусловлены неопределенностью центра, вокруг которого должны группироваться проблемы историко-литературного изучения лирики. А он не только существует, но и виден. Это — проблема героя в лирическом стихе. Чаще всего читателю приходится сталкиваться с образом лирического " Я". Проблема художественного конструирования этого " Я" — фокус, в котором сходятся нити историко-литературной интерпретации лирического стиха. Этот образ лирического " Я" — тот психологический центр, куда влекутся рассеянные лучи лирических эмоций, образ часто изменчивый, часто скрывающий в одноформенной многозначности своей лики разных героев. Нет грубее ошибки, как непосредственное наложение на это лирическое " Я" психического " Я" автора. Это — омонимы, которые творческою волею автора могут быть сопоставлены — в целях художественной игры масок или даже слиты по аналогии — в ряде сюжетных линий, но могут быть и резко отделенными. Лирическое " Я" не раскрывается подписью автора. И это утверждение сохраняет силу даже в тех случаях, когда поэт, играя обывательской привычкой — видеть в нем откровенного человека, раскрывающего перед публикой свое личное " Я", даже как бы идя навстречу ей, свое имя переносит в композицию стиха, героя лирики делает своим однофальцем»²⁸.

Как видно, в этом высказывании Виноградова многие мысли о «лирическом я» перекликаются с мыслями об образе автора, которые ученый сформулировал примерно в то же время. А что касается отношения «лирического я» к личности поэта, то здесь мнение Виноградова по существу совпадает с мнением Брюсова.

Образ «лирического я» сейчас часто называют образом лирического героя, или просто лирическим героем. Этот образ, как показывает его название, специфичен для лирики, но если сопоставить лирику с эпосом, то образ лирического героя займет промежуточное положение между образом рассказчика (потому что, как правило, обозначен местоимением «я» или формами 1-го лица глагола) и образом автора (потому что в тексте лирического произведения является «идейно-стилистическим средоточием, фокусом целого», подобно образу автора в тексте повествовательного произведения). В силу своей организующей сущности образ лирического героя, несмотря на неизбежно в какой-то мере конкретизирующее его «я», всё же ближе к образу автора, чем к образу рассказчика. (Наверно, даже не будет большой ошибкой сказать, что образ лирического героя в лирике — это то же или почти то же, что образ автора в эпосе.)