Ритм, как средство воспитания

Дюбуа-Реймон установил, что каждое телесное движение является не только мускульным движением, но еще в большей степени упражнением серого вещества центральной нервной системы. С пробуждением деятельности органов чувств человек получает ряд впечатлений, которые передаются по нервным путям серому веществу мозга и действуют, как раздражители, оставляющие в мозгу отпечаток; этот отпечаток, конечно, тем сильнее, чем резче и многократно было раздражение. Нервные пути, проводя внутрь раздражение, полученное извне, передают также от центров на периферию волевые импульсы, которые заставляют действовать органы нашего тела. К ним относятся, конечно, и двигательные органы. Ясно, что с их двухсторонней действенностью факторами деятельности органов движения являются: мозг, нервные пути и мышцы. Богатству и разнообразию раздражения, получаемого мозгом, соответствует многосторонность впечатления, оставшегося в сером веществе мозга. От серого вещества идут обратно волевые импульсы, которые вновь заставляют мышцы двигаться; совершенно понятно, что эта взаимная связь между мышцами и мозгом при посредстве нервных путей может быть произвольно развиваема тренировкой и упражнением, что, в свою очередь, ведет к сокращению затраты мозговой энергии, потребной для воспроизведения того или иного движения. Из всего этого логически следует, что чем более округлены, упорядочены, чище и красивее движения, тем в большей степени приобретают те же свойства и впечатления, получаемые мозгом.

Поистине мудрым кажется здесь выражение о внутренней собранности человека. Когда-то Платон сказал: «Посредством тела проникают в человеческую душу эвритмия, выразительница порядка души; пластические упражнения научают нас гармонии». Спустя почти две тысячи лет Ларошфуко говорил: «Наш дух ленивее тела, и хорошие привычки нашего тела могут повлечь за собой хорошие духовные навыки».

Только в конце XIX столетия намечается стремление отказаться от интеллектуального метода воспитания. Это стремление проявилось в идее трудовой школы. В ней духовное стараются сделать наглядным и чувственно воспринимаемым, а телесное и чувственное – одухотворить.

Здесь мы подходим к ритмической гимнастике. Ближайшей задачей ее основателей было научить элементам музыки не только внешне, поверхностно, но так, чтобы каждый из этих элементов был пережит и вошел в плоть и кровь ученика. Но мы знаем, что ритмическая гимнастика оказалась гораздо большим, чем простой музыкальной подготовкой, и что основатель ее имел право сказать: «Особенное достоинство ритмической гимнастики я вижу в том, что она воспитывает одновременно тело и душу. Что такое ритм? Духовное, телесное? – И то, и другое вместе. Нет такого ритма, который не был бы связан каким-либо образом с пространством и материей. Звуковому ритму всегда предшествует ритм тех движений, которые приходится производить музыканту, чтобы вызвать звуки при помощи инструмента. Следовательно, можно сказать, что каждый ритм «телесен». Но он и «духовен», т.к. каждый ритм вносит порядок, равномерность, фиксирует во времени движение, протекающее в пространстве. Таким образом, ритм – и только он один – дает нам полное сочетание духовного и телесного, это естественное психофизическое свойство ритма.

Уже четверть века тому назад психиатрам стало известно благотворное влияние ритмических движений на духовное развитие дефективных детей. Благодаря им мозг обогащается образами; напряжение мускулов, как и всякая физическая работа, дает успокоение; наконец, создается непосредственная связь между импульсами, даваемыми мозгом, и их выполнением при помощи тела. Если такое воспитание нервных центров и двигательных путей имеет благотворное влияние на духовное развитие анормальных детей, то разве нельзя предположить, что его влияние и на детей нормальных столь же благотворно. Если изучение совсем простых гимнастических, хорошо ритмизованных, движений вносит больше порядка и ясности в организм отсталых, то не должны ли мы из этого сделать вывод, что более совершенная ритмическая гимнастика будет производить благотворное влияние на духовные способности здоровых детей? Надо, однако, дать себе ясный отчет в том, что ритмическая гимнастика есть нечто совсем иное, чем гимнастика вообще, если даже эта последняя происходит под музыку; в последнем случае мы имеем метрическую гимнастику. Но такт – не ритм. Ритм – это многообразие в единообразии, тогда как такт единообразие, вносимое в разнообразие. Ритм есть нечто индивидуальное, личное; метр – это объективирующая дисциплина.

Значение ритмической гимнастики обусловливается ее сущностью, а не методом, как таковым. Ритмическая гимнастика вновь вызвала в жизни ритм – то, что во все времена, у всех народов одухотворяло процесс работы, и что теперь утеряно из-за специализации каждого в машинной и механической деятельности. Из всего сказанного видно, какое громадное значение имело бы введение ритмической гимнастики в школах. Конечно, излишняя поспешность проведения такой меры могла бы оказаться вредной, хотя бы по трудности разрешения вопроса о потребном педагогическом персонале; нужен совершенно иной подход к занятиям, чем тот, который был применяем самим Далькрозом. Однако осуществление школьного преподавания ритмической гимнастики было доказано Павлом Бепле на опыте в Базельской женской школы.

Далькроз учит, что основные элементы музыкальности – чувство ритма и слух – должны регулироваться по отдельности, так как ребенку не под силу овладеть обоими элементами одновременно. Отсюда естественно возникает и неизбежность ритмического воспитания.