Часть 4. В период пребывания Боварiи Нюрберг

В период пребывания Боварiи Нюрберг

1944 год. Почти каждый день да иногда по два раза в сутки Американцы и Англичане бомбили город. И так средь дня завыла сирена, работая в богатом квартале города, нас, подвели к невысокому дому для спасенья от бомб, дом был без окон только одни тройные железные двери, дом бы железобетонный в 3 этажа и подвал, в подвал шли начальники, а нас на третий этаж, в весь дом могло поместить несколько тысячь человек, гудела вентиляция на прошло некоторое время бомб не спустили тогда. А ночью На обед ходили обедать в школе на 2-м этаже пообедав там и оставляли свои миски на полке и когда сходили вниз больше всё по одному или по два, потому что в классе в шкафах были множество книг с картинками, а картинки такие отчетливые, как наши фотокарточки с блеском вот эти книги часто смотрели оставались. Я вниз спустился и сел на завалинку в ожидании товарищей канвой немцы были тут, а офицер был новенький может ещо первый день. Что-то мне шумит и громко я не понимаю его, потом он подошол ко мне взял меня за шиворот и как бросит к воротам я катился по асфалту метра два, встал и опять хотел идти на завалинку, он заорал на меня снова хотел бросить, тут другие товарищи сошли и стали строится этот офицер ещо меня бил гдето палкой. Ночью был бомбежка, утром пришли работать разбирать развалины, а там бочки со згущёным молоком одну бочку побило и хозяин разрешил брать, набрали по полному котелку, во втором доме старику ощепком руку нарушило он попросил кой что перенести со 2-го этажа в подвал я ношу а немка мне дает брюки поджак, да я говорю офицер убьет меня за это, но всё же рубашку дала я взял.

В одном месте работал, дом в четыре этажа, иду с ведрами по лестнице вверх, на 2м этаже, открывается дверь, выглянула девочка маленькая закрыла побежала громко кричит мама брот, и когда я спустился эта девочька подбегает ко мне дает хлеб, вот тут кольнуло сердце думаю у меня точно такая же осталась дочурка, потом я ей принес игрушку каточки и вот она бегала с ними потом притащил на телеге песку к подъезду, она увидела, вскочила на песок и за мою шею ухватилась ручонками повисла, а мать в окно кричит ей «Елька елька посвоему угрожает ей, вот такие дети и немецкие, наверно с Машей ровесница. Как то в одном месте спускались от бомб в подвал глубокий я спускался считал 40 ступенек подвал большой весь заполнен бочками с огурцами, бочка лежит на боку будет в рост человека, наверно в одной бочке огурцов ведер около ста а там этих бочек очень много. В воронку проходят два пальца свободно и вот изловчились крючком удили огурцы, пока так наверху бомбят, по много дней нас туда спускали, а потом заметили, что воруем огурцы, стали сторожа спускать она как заметит кричал на нас в подвале.

Эту четвертую часть пишу, в 1982 году, чрез 37 лет. Итак, когда наш город превратился в непроходимые руины то, громовские бульдозера местами прогребали горы кирпича и камня кой где пройти проехать, и вот с той поры мы ходили на работу складывать кирпичь в штабеля из этих груд развалин, и вот в апрель месяц тепло. А немцы дивятся как в нашу школу непопала бомба, школа в самом центре города, кругом развалило, а мы остались живы, это чудо великое милость Всевышняго и Матери Божией. 15 апреля мы складывали кирпичи и вот тут на чистом месте я развел костёр поставил варить картошку, вдруг завыла сирена, а рядом был ход в подвал тут небольшое помещенье и даже лежала поленница – ярус метки с цементом и известью и вот сидим у мешков, и как буздырахнет бомба в проходе в дверь, от цемента пыль друг друга невидим, немец конвой разискал лазею в низ, он конвой первый лезет вниз, а мы за ним и очень глубоко там люди немцы, свет электичество. Немцы наверно начальство ещо конвоя наругали, зачем де ты их сюда привел и вот отбой послышался часа чрез 1½, обратно, ход завалило невыйти и шли подземлей квартала два, потом вышли на верх, Наверно с самолета, заметил огонь и бросил тут бомбу и проживши в этой жколе полтора года 16го апреля 45 года рано утром в потьмах нас построили в колонну 800 чел, и эвакуацiя из Нюрнберга, от города шли в темноте боялись американских самолетов, покосят де с пулеметов и вот отошли от города кил. 10 разсветало набело, нас в каком то местечке разсовали по сараям тогда американцы подходили к городу, со стороны от Францiи немцы взрывали чрез реки мосты в следущую ночь снова пошли и утром оказалис в лесу, день солнце летят снаряды обстрел с дальнобойной, питанье нам дают по 7 штук галат, это на вес небольше 30 грам, идем и днём, колонной по дороге по чистому месту в гору американскiе самолёты летят почти рядом не высоко, ну думаем сечас покосят, но ничего улетели, видят что мы разношорсные, пленные, на нось нас загоняют в сараи, а там сараи каменные большие, по утру снова идём по возвышенному месту, летят американскiе бомбардировщики и видим на город там далеко какой то спускают бомбы, взлетает дым пламя. Мы говорим фюреру Гитлеру гостинцы 20 апреля Гитлер именинник. Нас заводят в лес в полдень в лесу девевья редко чисто и скомандовали привал к нам еще от кудато подводят пленных на оцепили чтоб мы неразбрелись, потом узнали тут за лесом крутые горки холмы, там поставлены пулемёты для нас угощенье мы этого незнали там эсэсовцы хотели уложть нас чтоб мы им немешали, и вот начало смеркаться, нам дали команду, в колонну по 4 человека пошли сначала шли немцы конвой потом их нестало дано указанье куда идти. Мы же не знали, что тут нам конец. Конвоя с боков не было ушли уже далеко, разсуждаем почему нет конвоя, потом смотрим, бегом бежат конвой и пошли рядом конвой тихо сказать тут стоят пулеметы. Вас хотели тут покосить, но гафман приказал отвести в лагерь, тут рядом. Как узнали наша братва многiе побежали началась стрельба, ночь началась лунная, я думаю бежать нет сил, но всё равно пристрелят идём крутые горы рядом в верх горы посмотреть пилотка спадёт, и вот между гор расположен лагерь подвели к воротам нам открыли пожалуйте, заходим на територiю лагеря, куда ложис на землю помещенiй для нас нет. На утре начался дождик и я все лежат на земле но ведь апрель, разсветало мы выспались невыспались, но дождь, крыши над нам нет, есть хочем пошли просить питанье, а там сказали, что вас кормить не будем хозяина нет. Отказ от помещенья и от пищи, как дикие звери пойманные в клетку сидите ждите голодную смерть.

В городе начали рваться снаряды тут и там ну думаем сечас немцы на спецiально угробят дадут залп по нам, но промысл Божиi не переменить и вот уже много прошло время непомню нам немцы не давали есть, много братва стали отправляться на тот свет. В этом лагере были французы, он по жалости нас пустили на чердаки дома были двух этажные, но и пустивши нас стали выделять небольшую порцiю нам, а американскiе самолеты низко летали над лагерем и высунув руку платками приветствовали нас, канадская армiя недавала покоя артснарядами, но в лагере не падало. И вот в начале мая в один прекрасный день товарищи говорят, смотрите немецких солдат сняли с вышек распоясали американскiе солдаты повели немцов под канвоем чрез час приходит к воротам лагеря Американский танк распахнул дверь в лагерь, а наша братва, кто надеревья кто на карнизы, кричат ура ура ура, он фотографирует, потом закрыл ворота ушол, тот час приходит второй танк, открыл дверь в лагерь фотографирует мы, ура ура ура и опять ушол третиi танк пришол раскрыл дверь и уж больше не закрывал наша братва кто куда по магазинам по подвалам а в подвала вино в барак натащили всего и пальта и костюмы и пряники и конфеты, да всё что под руку попало, в бараке растоптаны конфеты пряники, я захотел были сухая лёщ сухой я топором нарубил долго варил его в ведре съели помогли, потом, наварил каши манной ведро, это осталось я из лагеря неходил некуда. Русские гдето в подвале напились вина и которые ослепли другiе обезножели. Пришол 9й май радость, что войне конец. Вечером порадiо слушали Московское торжество, потом Американское командованье стали нас снабжать рацiонами, ящик упакованый на 10 человек, такiе ящики будут лежать десятки и сотню лет даже в воде и то продукт в нем не испортится залита кортон в несколько слоев тут только, топором острым можно раскрыть, а в ящике всё законсеврировано в банках, даже галеты законсерированы, и когда разделили ящик на 10 чел. то пришлось килограмм жиров и килограмм сластей на чело не считая шеколад табак мыло, в этом рационе более 50 кушаниi названий на человека это ежедневно шеколаду плитками по 200 грежеди, табачных изделий папиросы и жевательный и нюхательный табак мыло духовое чрез четверы сутки по печатке.

Таблетки ложить в воду и в грязную для обеззараживанья пить в походе ели нет чистой воды жвачная паста ходят всё жуют как козлы обратил вниманiе на порцiи жира в жестяных банках с ключом маленьким заложи ключик в скважину и дерни только и с банки следает крышка вытряхнет ком сала лентои свернут в самой тонкой стеклянной бумаге аж серебрится развернет, да это я написал только про одну банку жиров а их больше десятка таких мясных говяжьих и птичьих и кролячьих разнородных по нескольку грамм в рацiоне в день тут уже забыл только не меньше кг, а может больше на день ещо сыру банка а сыр хороший его сразу выбрасывали так как в желудк невмещался. В этом же рацiоне в день, банки: мёд варенье малины и другие варенья помады сахар, галеты тоже в банках консервировано всё это будет весом больше 2х килограмм на день, да ещо плюс к этому привозили каждой ден стояли большiе бачьки с молочным какаом и каждый день суп мясной привозили, а этот суп редко кто брал. Ну такое питанье после войны в мае мы только ходили отдыхать на луг в траве, этот отдых и питанье не изгладится из памяти. А то что было натаскано братвой в барак, американцы приказали выкапать яму и всё в нё сносили и зарыли всё седобное и одежду и закидали землей. Нас поместили в двух этажных домах я находился на 2м этаже принёс с каптёрки 7 одеял все подослас под себя, и грешный в такой роскоши находился 33 сутки плюс к тому как смернеся пред окнами на улице американцы установили кино я смотрел в окно, Да некоторым пошло воздравiе а некоторым в смерть с голодухи много умерли, а и не то что с голодухи ни от чрезвычайной радости с ума сошли, я этому очевидец и многих товарищей самосудом свои своих убивали которые были подлизами немцев на американцы видя в нашей братве безпорядок усмирили это. Наши ходили по городу заходили в дома забирали у немок что понравится, даже безобразили из квартиры хозяйки убегали, а они в квартире все перевернут да и несерут, вот какой ваня безобразник русский. Город этот называли Айн-штат, город или местечко наша братва шлялись по городу искали себе беду и нашли в подвалах вино и от которого отравились сотни, и ходили к бабам их украинок было т.ам полно, но я негрешон я боялся до приказу выйти из лагеря когда захочу выпить иду в госпиталь и у врачей выменивал, на шеколад вина выпить знаю что тут не отравлено, Госпиталь огромной все госпиталь я облазил и на чердаке кой что нашел даже принес сечас есть эти вещицы, в госпитале были шторы из чёрного сукна маскировка света и вот, я одну шторину снял и даже привез до дома из которой себе сшили пальто.

Как то видел во сне немецкая жена уговариваля меня остаться в германии, но я не согласился с её вопросом. Приказ пришол с 15 iюня эвакуация на родину всем пленным до одного, только могут остаться те которые пожелают женится на немке. Пошли на комиссiю, больных в россiю не берут, которые заразились от нечистых жен развратных. Да пришол тот день когда пришли на станцiю железной дороги, садились в товарные вагоны. Толпа немецких женщин окружили на эшелон, букеты цветов подавали нам, мы уже в вагоне кричали нам «витерзейн витерзейн Ауф витерзей» значит досвиданья досвиданья до будущего сиданья. Поезд пошол, рёву не слышно было, как нас свои жоны провожали на фронт, бежали да ревели, едем в Россию и ждём бурю. Сталин сказал, что у меня нет пленных. Проехали большой город Дрезден, доехали на пути появился город Заган. Тут нас высадили, в Загане жили недели две была фильтровочная комисья, там лагерь говорят в двадцать пять километров поместили в бараки и вызывали на фильтр, по одному человеку в кабинет там сидели рускiе и всё им известно как попал в плен где был в германии в каких лагерях всё известно я ходил меня пропустили быстро, а других выводили с конвоем в особый барак, вот это были Власовцы, профильтровали нас снова повезли, уже чрез Польшу попал на пути город польскиi Катовица угольные шахть на протяжении 40 км.

Всю войну почти четыре года голодали, были тощие, а тут в течении 33 суток заправились как были на хорошем курорте и действительно, это был курорт, в россиия такими не пользовался. Котовицы проехали Краков проехали.

От Кракова нас с вагонов пересадили на машины, ехали 800 кл. Колона машин наверно сто или больше на забыл был iюль месяц солнечная погода, я познобил щёки и нос, испёк и этот испёк хуже озноба гдето остановка была. Мине старичок мазал гусиным салом. Едем дальше, то есть ближе к Родине Польшу проехали приехали на границу с Украиной, на границе городок «Руская рау» тут наас с машин ссадили поляки и мы в Руской рау жили с неделю, Дали нам питанье мясо неварёное, хлеб вонял керосином, потому что подмазывали солидолом, да сахару по крошке, вот как с американского то курорта нам не по нраву. Тут было подразделенье, кто с какой области, на партiю давали аттестат на продовольствiе, нас с Кировской области было 20 человек, приказали садиться на товарняк который идёт чрез Львов на Кiев. Своя солдатня заимели к нам большую вражду, говорили нам как быки отелись в плену то стали насильно отбирать у нас вещи, кто что вёз домой. На Украине в то время каждую ночь бандеры делали нападенье на мирное населенье грабили и убивали кто был на руководящем посту. Мы едем до Кiева, которому человеку был дан аттестат на питанье, он гдето исчез, доехавши до Кiева его не нашли остались без пайка, в Киеве сидели сутки двои на не садят, всё едет солдотня вояки, нам нет посадки и вот ночью, я и ещо несколько человек влезли на вагоны и ехали до разсвету, солдатня, на малых остановках, увидевши нас сгоняли, но мы не слушали их и вот доехали до Брянска на вагонах, тут бригада сменялась нас тогда согнали окончательно и вот с Брянска ехал ещо на порожных цистернах а багажу было около или больше двух пудов, с багажом лазат по крышам на ходу.

Пред самой Москвой нас пустили в вагоны, в Москве не жил долго сел в вагон и ехал до своей станции Просница с которой и отправлялся на фронт. Фремя было пятое август 1945 год, а на Войну взят был второго сентября 1941 года. Вот какая судьба человека почти четыре года смерти смотрел в лицо и в плену ещо хуже было погибнуть от бомб и зверски издевающихся немецких подхалимов. Вот это все помогала и спасала милость Божiя и Царица Небесая Ангель Хранитель, Слава Богу за всё. До дома от станции 25 килом. Багажу было пуда два шол я домой в Английском кителе попала встречу одна женщина конечно многiе встречали но эта именно остановили и спросила и разговор зашол, что иду из плену а она говорит, неужели мой муж жив, а я получила от его части похоронную а теперь вышла за другова замуж. Иду и думаю моя не выйдет беремё ребят только живы ли они поди с голоду померли, потому что переписка писем кончилась с 26 августа 1942 года прошло 3 года да и думаю и меня уж считают убитым, приду так обезумеют думаю как бы не круто не напугать, сразу смотрит на меня и я на него я признал знакомое и он признал меня остановил лошадку садись Андрей И. А он от шабалок Семён, сел едем раговорами запялись, и я узнал что мои все живы, но крайная бедность я сказал ему, ты подедеш вылож мою поклажу, чтоб круто не было а я пешком с километр дойду. Тут вблизи дороги где мне пройти пахали Пузырёвские партии, они узнали меня окружили разспросами, тем временем смотрю на телеге едет стоя на ногах девочька, а я не знал кто, ребята говорят твоя Маня. Она мне показалась очень диной. Я поехал на фронт ей был третиi год и так повернула лошадь обратно подехали к дому и ну торжественная встреча с женой, Она три года считала меня погибшим со дня прихода ей похоронной. Ваня в это время работал в кузнице у мотов, Коля за ним бегал, народу собралось посмотреть выходца с того света. Старший сын Виталий служил участвовал в войне с Японiей на Сахалине. Мой отец помер 1943 г. В марте, приходят оба сына. Коле было 10 лет, Ване 14 лет и так серце на месте, только в доме крайная бедность, как только с голоду не померли. Досталось моей бедной старушке еще хуже моей фронтовой жизни.

1. Смертельная скука по мне убитом.

2. Надо чемто накормить детей.

3. И сама голодная надо работать.

Ладно корову всеми силами держала подкрепляло их четверых стаканом молока, картошки то не было потому что учаска приусадебного не было наги и бочы остались всё променяли за кусок да за картошку ладно хоть трудно было но остались живы. Теперь Иван работал в кузнице помогал кузнецу но тот кузнец был не в курсе своего дела. Пред колхоза узнал о моем приходе обрадовался и вскоре пришлось идти работать в кузнице. Както раз сломалась самозброска, к кузнице жатку не привезли, а пришлось ехат монтировать в поле, под’ехал на дрожках мачуган-хлопец лет 8ми за мной я собрал инструменты в ящик с досок пуда три поставил на дрожки и сел на ящик, лошадка была молодатая и упитанная он ямщик пошевелил возжи и поехали ехали в гору приехали и я принялся за ремонт, так как эта техника мне была знакома, дотонкости, и так чрез некоторое время ремонт закончил инструменты сложил в ящик сел на ящик взади дрожек а ямщик Лёнька, впереди, ехали по ровну ничего, тут дорога пошла под уклон лошадка побежала быстро и вижу он неможет её сдержать, так как подгору дрожки ей набегают а подбрюшника не было, кобылица молодая племенная, я взял у него возжи она уж бежит во всю моч, я её наворотил на огород у безпалихи на конце тут домов не было, остались ямы заросшiе крапивой, она даже пересилила меня как повернёт на эти ямы и мы оба полетели, а мне по голове на знаю колесом не знаю ящик с железом ударило зазвенело, ну думаю племенная кобылица обсекотся беда мне, но она с одним огобелькам убежала в поперёг усадьбов на конный двор, а меня кунтузило так что я долго лежал еле поднялся, смотрю бежит, пред. Южанин говорит живыми вы а я спрашиваю про кобылу, не осеклась ли а она прибежала на конный двор. И так после кунтузiя ходил с палочкой недели две. Время шло, колхозы нашего сельсовета, воробьевского все обращались ко мне за помощью по технике сельхозмашин, а так же ковке лошадей и вот в одно время, приехал к нам в колхоз подхалим жандарм оборотень бушуев ненависник который, отобрал у жены трудовые документы, приказал меня сослать в лес на зиму, это был 1949 год я бросил все кунечное дело и отправился, на Т.Э.Ц. Оставил семью и дом, в последствии хватились колхозы послушавши оборотня, не защитили вовремя выгнали. И вот с 1 мая 49 года устроился работать кузнецом в Просницком р-не Салтыковского с/с. Кузница была в дер. Орехово, так же работая во всем отраслям механики прослыл на весь Салтыковский с/с за всякой мудреной работой по машинам все колхозы обращались ко мне. Но вот и тут пришол конец в Ореховцах был выдвиженец председатель он задумал меня втянуть в колкоз обложил меня непосильными налогами и что же мине пришлось взят расчёт в 1954 г и iюня начал работу на предпрiятiи, на водозаборе, работал года два получилась аварiя и меня сняли на сторожа а я перешел в механический цех где и проработал до пенсии 1966 г. 12 лет отработал на предприятии № 20. У меня было заболеванье легких и врачь посоветовал сменить место жительства.

После войны по пути проезжая эту местность мне понравилась и климат ея. Я ещо работавши на предприятии, два раз посетил Почаевскую Лавру и исцеленье у Стопы Божiей матери и вот при выходе на пенсiю потянуло сюда как магнитом. Правда хотел устроится в Кiеве и Черкасской обл. в Тернополе во всех этих местах пробовал устроится и в Смыге, везде пытал где устроится лучше. В Киеве в покровском монастыре жил долго принимали кузнецом, но отсюда отправился в Черкасы. Николай Ивановичь хотел устроить нас гдето на предприятiе но я поехал в Почаев. Это было успенье Пресвятой Богородицы 1966-й год.

Первую ноч ночевал в Богдановке у циганюков, оттуда пешком ушол в Почаев Успенье прошло снова в Богдановку и на второй день хотел ехать обратно в черкасы. Но тут какая то сила удержала меня и я вернулся снова в Почаев искать Федосью, и отыскав её я начал где квартила, стал искать место работы я для себя нашол работу в аптеке. Глав. Аптекарь дал мне работу, в помещенiи у самых ступенек в Успенский собор в двух этажной кирпичном помещенiи ремонтировал ящики и другую работу, с утра работал до вечера а вечером уходил к службе в Троицкiи собор и до полночи и с полночи спал на окне в самом взади. Утром уходил снов на работу и так работал больше месяца, а потом ко мне приехал сын – с невесткой, и хотели в Кременце прописаться, но не тут то и было пузатый милицiонер высокий как старинный жандарм неохота разговаривать с нам своей пузой нас выпихал из кабинета наверно надо было могарычь руб. в сто, тут видимо так и ведется, но я ни копейки некому, а по этому и полгода с лишком издевались не прописывали и отбирали паспорта с угрозой, вот как над фронтовиками, то издевались. Работу нашли в почасве контора хотела принять была готова, но непозже не раньше из района прiехали господа начальники и не дали принять на работу приказ паспортного начальника за трое суток выбраться из Почаева, от туда переехали в дунаев, тут хотелi колхоз принять и работали месяца два, но снова милицiя, не дает покоя в свободной стране, тем более фонтовику, а я не отступаю, может и найду правду, но правда держится только в могарычах, выгнали и с Дунаева. Работаем в Бережцах тут снова издевательство в сельхоз технике от управяющего Мущенко, оба работают ноябрь декабрь, не прописанные, долго я ходил добивался, пред.сельсовета Зибарев меня обзывал штунда включал магнитофон при разговоре закрывал дверь в другую комнату, но от меня подачи не было, Мущенко тоже исповедывал меня много раз, приказал снова ехать в Кременц к начальнику милиции даже в ден конституцiи мы приехали с Колей, к назначенному времени, а его нет, тут Коля звонил Мущенке и вот приходит начальник милиции с другим милиционером уводят на взаднюю комнату, на допрос и снова отказ говорит завтра твоих детей вышибем с работы уволим, я говорю они желают тут работать и тут я поехал в Тернополь начальнику общественного порядка Назарову Н.К.В.Д. показали мне кабинет его, я подошел к двери хотел войти, но дверь на замке. Тут в коридоре сел на стул против двери – сижу, чрез несколко времени идущий по коридоу человек, (а я не знал его) спрашивает меня, вы ко мне, я говорю, да к начальнику общественного порядка, а что нужно не входя ещо в кабинет, я говорю о прописке в Кременецком р-не, он сказал мне некогда и сам быстро пошол вдоль коридора, а я бегу за ним и кидаю громкие слова «Да что вы, воевал воевал вот уже около полгода неможно прописаться, я еду в республику искать правду» и он вернулся в свой кабинет, стал звонить по телефону, я подумал он звонит в Кременец, но он оторвался от телефона идёт к двери и говорит иди в 6-ю комнату, а сам вышел.

В шестой комнате начальник потребовал документы, я документы от Коли и Маши все выложил, а в них похвальные грамоты и всё хорошее и вот всё он просмотрел и велел вйти в коридор, наверно он спрашивал по телефону того начальника о результате, потом он вышел с бумагой, сказал мне ожидай сам пошол по коридору, наверно к Назарову и потом вертается мне говорит чрез 8 дней мы вышлем вам, документы и сказал пусть они работают там, я вернулся с Тарноаол обрадовал их, но тут снова беда голова сельрады, дал приказ Горецкому чтоб нас выгнать с квартиры, а если не выгонит то тебе 30 р. Штрафу.

О пребывании нас на квартирах пока были непрописаных 5 месяцев с гаком 1е) в Почаеве, несколько ночей у Якима и Анны, много ночей у Федосиi много ночей у Сувалчихи и Степана Антоновича, в прописке у Татьяны. Белик отбирал паспорта гнал нас. Переехали в Дунаев с трудом нашли квартиру у инвалида Пацгула Акилина, Коля несколько дней работал в Кременце, потом без прописки уволили, потом работал в дунаеве столяром а Маша на колхозной работе, работали в дунаеве два месяца, потом опять привязалась милицiя, Коля с Машей перешли работать в Бережцы в сельхоз технику, работали в Бережцах а ночевать ходили в дунаев за 4 мл. по полям и лугам лесом ночью был ноябрь дни короткiе как то утром рана с дунаева пошли с Машей в Бережци невидно ни зги и на ходу потеряли друг друга держались только голосом и вот из за боязни чтобы не забресть в реку решили ожидать света в одном доме она опоздала на работу. Я искал квартиру в Бережцах, нашол квартиру у брата пацщлы но тут жили только 2 недели потом на пол кварт. У Димитренко Кости. Жили недели 3, и вот по рекомендации Шуры, Маша пошли смотреть квартиру, квартиру готовила Фрося и провалилась с потолком. Мы с Машей зашли был январь а потолок объвалился и в крышу дыры видно небо, вот я и говорю Маше нашла же квартиру и пошли обратно, до Коли в мастерскую, дошли до почти и я говорю Маше, я пойду и посмотрю может там немного дела и вернулся обратно, к хозяину и говорю я посмотрю, что тут надо делать и оказалось дело небольшое я это и сделал, вот пришлось жить. И жить по заправски только в течении 2-х лет, участок земли был 6 соток.

Вспоминая свою жизнь, я сидя вечером писал

долго неспавши и задремав на книгой, рука

безподчиненья мысли водила на бумаге каракули.

*** *** ***

К сожалению, дедушка потом стал очень плохо видеть, а потом совсем ослеп и не смог продолжить писать.

Когда в детстве я к нему приезжал в гости на Западную Украину, в село Великие Бережцы, ул.Подлесная д.4, что в Тернопольской области, он мог вечерами долго рассказывать о своей жизни как радостные так и грустные моменты.

У него была очень хорошая память. Наизусть помнил несколько молитв и даже стихи которые учил в школе. Особенно очень любил рассказывать стии. Полностью знал М.Ю.Лермонтова – «Бородино», и отрывок из А.С.Пушкина – «Руслан и ЛюдМила».

Он был очень верующим. Уехал жить на Украину, только потому что там можно было свободно ходить в церковь. В СССР считалось, что Бога нет

Когда дедушка умер, то многие кто приходил на похороны, говорили что он был почти как живой. Несколько дней лежал дома и не было запаха.

попросил перепчатать с оригинала вместе с ошибками.
сохранение Первозданности оригинала – превыше всего!!!!