История Ларса 5 страница

- Лучше не серди его.

Рядом оказался рыжий инквизитор, один из тех, напротив кого я сидел за обедом. Он смотрел без враждебности, что даже удивило. Усеянное веснушками лицо казалось почти детским.

- Его воротит от меня, - сказал я.

- Так и есть, - усмехнулся парень. И кто бы возражал? – Но дело не в этом, а в том, что ты стал кричать, будто Церковь приторговывает живым мясом.

- Ничего такого!

Мои слова каждый крутил, как хотел. Надеюсь, Создателю до кривотолков нет дела, и когда настанет черед нашей встречи (не скоро, ой, не скоро), Он не положит на весы мешки с моими надуманными кем-то грехами.

- Я был этой ночью в доках, - сказал рыжий, прищурившись от солнца. – И видел, как тебя приложили по башке. После такого всё, что угодно померещится. На самом деле это все братья понимают, но не жди любви с первого взгляда и такого прочего.

Никто этого и не ждал.

Обнаружив Айру, сидящую на куче сена и наблюдающую за фехтующими шраванцами, я поплелся к ней с мешком за плечами. Заметив меня, она приветливо улыбнулась:

- С возвращением, малыш. Твое милое личико скрасит долгие бессмысленные часы ожидания.

- Я думал, их скрашивает этот сармантиец, - усмехнулся я, кивнув в сторону Лиса.

Тот как раз что-то пояснял своим подопечным, и, судя по тону и мимике, был крайне недоволен. Айра шутливо погрозила мне пальцем:

- Эх ты, дерзкий мальчишка! Нашел, в чем упрекнуть старуху.

Я поставил мешок на землю и огляделся. Возле оружейников толпа поредела. Наверное, потом следует к ним подойти. Даже если брат Рэми намерен сжить меня со свету, не стоит облегчать ему задачу и отправляться в путь с пустыми руками.

Заскучавшая Айра так обрадовалась обществу, что решила заочно познакомить меня со всеми инквизиторами. Рыжего любезного парня звали Ардан. Мы с ним ровесники. В Церкви он служил чуть больше пяти лет и регулярно отправлял свое небольшое жалование в деревушку для матери. Бритоголовый усатый инквизитор именовался Оливер. Он пришел в Церковь уже в зрелом возрасте, сделав сознательный выбор и отказавшись от поклонения Милосердной Деве. Он никогда не говорит о своем прошлом, считая, что переродился, приняв в свое сердце Пророка. Обладатель невероятно широкого носа и внушительного роста – Тэд – всю жизнь был выпивохой и задирой, а с посвящения в церковники ничего не изменилось. Одар, Том и Рурк были братьями погодками. Товарищи по-доброму шутили, что их матушка Луиза будет достойна звания святой за то, что так серьезно подошла к вопросу снабжения Церкви крепкими воинами. Братья на такое не обижались, и, кажется, даже гордились. О прочих Айра ничего интересного рассказать не могла. Они сравнительно недавно перешли из простых церковников в инквизиторы, и ей еще не приходилось сталкиваться с ними. Знала только, что приземистого Хаша чаще можно увидеть на кухне, чем на службе. Джек почти всегда молчит, Франк – бывший торговец. Люк еще недавно заготавливал свечи, Вилли – конюх, Мартин и Ошиан до пожара работали в королевской псарне, а Рик укрылся в стенах церкви от справедливого для вора наказания. О брате Рэми моя новая знакомая сказала просто: «глупый, но искренний». Думаю, я понимаю, что она имела в виду.

Тем временем основная толпа инквизиторов переместилась ближе к тренировочному сектору, где коротали время шраванцы. Оливер, Тэд и трое братьев остановились неподалеку от нас. Сложив руки на груди, они с деланным безразличием наблюдали за боем.

- Интересная техника, - задумчиво произнес бритоголовый.

- Ха! И я так могу, - фыркнул громила в рясе. – Это – бой? Пусть пойдут к нам на улицу Семи Песен! Там девки точно так вертятся за грош.

Шраванцы не обратили внимания на его слова, продолжая свое занятие. Вероятно, кроме Лиса никто из них не знает наш язык. Но он и ухом не повел.

- Другое дело нормальный меч, - продолжил Тэд, повысив голос и явно нарываясь на конфликт. – Вот это настоящее оружие для мужика с яйцами. Тут берешь и чувствуешь, что в твоей руке – сила. Один удар – и все.

- В пустыне ты много не намашешься, - возразил Одар, младший из братьев. – Только как они с этим против гофов выстоят? Разве что если будут искать лазейки в доспехах.

- Да не будут, - еще громче ответил Тэд, - их же ведет сармантиец. А знаешь, как говорят? Сармантийцы никогда не воюют, им проще ноги раздвинуть.

Его товарищи осклабились, при этом состроили осуждающие мины, как и положено людям духовным, услышавшим непристойность.

- А мужикам? – фыркнул Оливер.

- А где ты видел там мужиков? – загоготал тот. – Девки одни!

Кажется, даже хваленая выдержка шраванцев дала трещину. Только отреагировал не Лис, а его спутники. Оставив тренировку, южане развернулись к Тэду и направили в его сторону оружие. Значит, наш язык они прекрасно понимают. Лис остался стоять за ними. Я посмотрел по сторонам: брата Рэми поблизости не было, и, возможно, без его вмешательства начнется нешуточная потасовка. В конце концов, Тэд долго испытывал терпение гостей.

- Тише, тише, - поднял руки Оливер, обращаясь к дорионским союзникам, - вы ведь не собираетесь здесь резню устроить? Брат Рэми не поймет.

- В таком случае заткни пасть этому псу, - Лис кивнул на Тэда. – Мне надоело его тявканье.

Здоровяк-инквизитор возмущенно зарычал, и в рядах его товарищей послышался недовольный шепот.

- Он чем-то тебя обидел? – брови инквизитора в напускном изумлении подскочили почти до самой бритой макушки. – Так ответь, а не прячься за спины своих людей!

Лис рассмеялся и сплел руки на груди:

- Скажи мне, дорионец, а твой принц сам вычищает дерьмо на конюшне или это делают за него другие?

- Ты назвал меня дерьмом? – пророкотал Тэд и двинулся вперед, словно не замечая направленные в его сторону пять клинков. – Сейчас уяснишь, сармантиец, кто здесь воин, а кто - дерьмо!

На лице Лиса отразилось недоумение. Я с замиранием сердца следил за происходящим. Кажется, остаток дня не будет скучным. Главное, чтобы брат Рэми не явился сюда в самый неподходящий момент и не прервал такое великолепное представление.

- Только ты и я! Сейчас! – крикнул Тэд, доставая меч из ножен.

Лис удивленно хмыкнул, но возражать не стал. Он коротко что-то сказал на шраванском языке своим землякам, и те мгновенно отошли в сторону. Все, кто только был во дворе, сбежались поближе, чтобы не пропустить увлекательное зрелище. Прочие дела отложились в сторону. Айра осуждающе поджала губы:

- Глупые мальчишки.

- До первой крови, - объявил Одар громко, чтобы все услышали.

Лис и Тэд остались посреди тренировочного поля в окружении жаждущих зрителей. Огромный меч инквизитора был в половину роста сармантийца, в то время как тот держал в руках кинжал, а шраванский меч так и остался на поясе.

- Если брат Рэми появится, тебе несдобровать, - заметил Оливер, обращаясь к Тэду, но тот ничего не ответил.

Со стороны инквизиторов послышались ободряющие восклицания. Так как Лис не шевелился, Тэд первым шагнул вперед и занес меч в бок. С таким замахом он перерубит бедолагу как тростинку. И как только южане не боятся без командира остаться? Он же едва-едва до плеча носатого церковника дорос!

Впрочем, нам не было суждено полюбоваться грандиозным поединком. Стоило Тэду приблизиться к предводителю шраванцев, как тот вдруг шагнул ему навстречу, поднырнув под руку с мечом. Ловким движением Лис перевернул в руке кинжал и коротко ударил рукоятью прямиком в переносицу Тэда. Я сморщился, услышав неприятный хруст. Сармантиец отошел к спутникам, убирая оружие в ножны. Взбесившийся от боли инквизитор, несмотря на текущую по лицу кровь, кинулся за своим противником, но трое братьев схватили великана за плечи, а Оливер отобрал меч.

- Хватит, - прикрикнул бритоголовый строго. – Было сказано: до первой крови. Теперь успокойся и ступай к лекарю.

- Это еще не конец, сармантиец! – крикнул Тэд, кипя от злости. – Слышишь?

Я посмотрел в сторону шраванцев. Они наблюдали за действиями воинов церкви, как за чем-то весьма потешным. Лис что-то негромко сказал им, и шраванцы рассмеялись. Их смех еще больше взбесил Тэда, которого трем братьям еле удалось отвести в сторону. Прочие инквизиторы принялись шепотом обсуждать произошедшее, угрюмо косясь в сторону заморских союзников.

- Интересно, что он сказал, - произнес я вслух, глядя на Лиса, который теперь с преувеличенным старанием полировал рукоять кинжала пучком соломы.

- Он сказал, что по такому носу трудно было не попасть, - ответила Айра.

- Так ты знаешь шраванский язык?

- Совсем немного, - кивнула она. – В мое детство купцы из Шравана часто приезжали, и мы с матерью ходили любоваться всякими диковинками, которые они привозили. Не заметила, как понемногу начала понимать, что они говорят.

К вечеру на тренировочной площадке расчистили место для костра. По традиции, накануне любого важного дела устраивался пир. Не важно, собирались люди на войну или за урожаем, считалось, что удача способствует лишь тем, кто умеет радоваться. Пусть этому обычаю было много сотен лет и его можно было назвать пережитком прошлого, Церковь не стала лишать людей возможности расслабиться перед тяжелым трудом или опасной дорогой.

Костер разгорелся на славу. Его жадные языки готовы были слизнуть звезды с неба. Еды и вина было вдоволь, и я, набив брюхо сытным ужином, уселся возле огня. После выпитого начинаешь смотреть на жизнь несколько иначе. Да и был ли повод для грусти? Оружейник выдал мне меч, кинжал, щит, доспехи и шлем. Конечно, кожаная броня не сравнится с кольчугой, но зато она легче, изящней, и – да что там! – у женщин имеет больший успех. Капитанская форма была почти такой же, и невозможно забыть жадных взглядов прелестниц, готовых меня съесть вместе с наручами. А на моем старом нагруднике даже сохранился едва заметный след от зубов одной… Не буду травить душу воспоминаниями.

Я был готов к походу как никогда. А что бы ожидало меня здесь? Медленная смерть от скуки на посту капитана стражи, если только люди из доков не отправят на корм рыбам. Рано или поздно отец потребует женитьбы и наследников. Один день станет похож на другой, и со временем – никаких сомнений – я превращусь в точную копию своего отца, готового ночевать на службе, чтобы только не появляться дома, не видеть опостылевшую жену и утомительных отпрысков. Хотя, возможно, всего бы этого не произошло, поскольку Дорион без поддержки союзников проиграл бы битву с гофами. И я бы погиб, защищая свою родину.

- Хорош костер, - со знанием дела пробасил Тэд, подходя к огню. – Эх, жаль зря пропадает. Ведьму бы сюда.

Инквизиторы громко заржали, услышав его слова. Стоящая неподалеку Айра спокойно посмотрела на обидчика и произнесла:

- Как твой нос, Тэодор?

Тот угрюмо притих, а заметив подошедшего в круг света предводителя шраванцев, и вовсе отступил в тень, бормоча что-то оскорбительное в адрес всех окружающих.

Лис присел, глядя на огонь, какое-то время пробыл, замерев, в молчании, затем достал из складок одежды золотую монету, бросил ее в костер и что-то сказал, сквозь зубы. Возможно, что он помолился, хотя это было похоже на какую-то очень злую молитву, судя по его тону.

- Эй, красавчик, - окликнула его Айра, присаживаясь рядом со мной, - с таким личиком и такие гадости говоришь!

Лис повернулся к ней, в его глазах мелькнуло удивление. Айра смотрела на него с добродушной насмешкой, как заботливая и любящая бабушка на проказника-внука.

- Что он сказал? – негромко спросил я ее.

- Он сказал: «О, небо, смилуйся над нами. Зачем ты посылаешь диких псов, старуху и мальчишку вместо настоящих воинов?»

- Это он нас назвал «дикими псами»? – откликнулся Оливер, который как раз подошел ближе.

- Ну, если ты не считаешь себя старухой или мальчиком, - усмехнулась Айра.

Лис выпрямился и обвел взглядом инквизиторов, собравшихся вокруг костра. За его спиной словно по команде выросли пятеро шраванцев, готовых в случае необходимости защитить своего предводителя. Я подумал, что, возможно, на этот раз тоже не обойдется без потасовки, но ошибся.

- Не судите нашего гостя из Солнечного Шравана слишком строго.

Инквизиторы расступились, пропуская вперед брата Рэми. Он подошел ближе к свету и остановился, глядя на сармантийца сверху вниз.

- Наш обычай готовиться к походу может показаться дикостью почтенным заморским друзьям. В Шраване особая культура и, несомненно, она заслуживает немалого уважения. Но позвольте напомнить, господин Лис, что вы более не в Шраване. Вы теперь в Дорионе.

Говорил брат Рэми с уважением и никто не смог бы упрекнуть его в резкости. Но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что же скрывалось за этой речью. А сказал брат Рэми примерно следующее: «Знай свое место, гость, и помни, что вас только шестеро, а нас – целое государство». Уверен, что Лис верно истолковал смысл слов, поэтому, урезонив гордыню, чуть склонил голову, выражая согласие. «Будь по-твоему на этот раз», - вот, что означал его ледяной взгляд.

Брат Рэми чуть заметно улыбнулся.

Постепенно инквизиторы разбрелись кто куда. Одни уснули прямиком на сваленном сене, другие собрались кучкой и принялись травить байки про героические деяния да охоту на еретиков. А я так и остался на месте. Да и куда уходить? Добегался уже, можно и посидеть. Рядом Айра клевала носом. Кроме нас двоих у костра остались только шраванцы. Они тихо переговаривались между собой, и я прислушивался к их мягкому языку, хотя ни слова не понимал. Один из воинов что-то сказал Лису, и тот в ответ покачал головой. Остальные шраванцы уже настойчивее повторили просьбу своего товарища. Их предводитель долго сопротивлялся, но, наконец, устало вздохнул, будто принял поражение в этом споре. Он посмотрел на огонь и вдруг что-то прошептал. Ну, вернее, показалось, что он начал шептать, но затем стало ясно, что он тихо поет. У сармантийца был очень мелодичный голос и особая манера исполнения. Прежде мне доводилось слышать талантливых бардов, но здесь что-то другое, какая-то магия, над которой не властна ни церковь, ни рассудок. Я не понимал, о чем он поет, но этого и не требовалось. В голосе Лиса была печаль, понятная без перевода, бездонная, как ночное небо. Так звучит саднящее сердце. Айра проснулась и плотнее завернулась в свой плащ. Она грустно улыбнулся, как человек, окунувшийся в прошлое и нашедший в забытых лабиринтах побежденную когда-то боль. Даже инквизиторы притихли и осторожно приблизились к костру, прислушиваясь к голосу сармантийца. Отблески костра дрожали на их мрачных мужественных лицах, отражались в глазах. На меня вдруг навалилась такая тоска, что жить расхотелось. Горло сжалось из-за подступившего отчаяния. О каких подвигах можно мечтать? Каким героем себя мнить? Все, в чем я недавно себя убеждал, все мои мысли относительно предстоящего похода в одно мгновение рассыпались пылью. Тяжестью навалились на плечи одиночество и безысходность.

Лис замолчал и с некоторым недоумением посмотрел на завороженных церковников. Те не сразу поняли, что песня закончилась, и начали озираться виновато и стыдливо, точно их застали в неловкий момент. Кто-то даже сплюнул и со злостью проворчал: «Сармантийцы хреновы». Кажется, это был Тэд. Инквизиторы поспешно вернулись по своим местам, шумно обсуждая детали запланированного похода, словно хотели скорее забыть, как слушали чарующую песню, разинув рты.

Шраванцы о чем-то негромко перешептывались. Айра, похоже, вновь заснула, и я, окрыленный выпитым вином, обратился к сармантийцу:

- О чем эта песня?

Разговор мгновенно прекратился и Лис очень медленно повернул голову ко мне. В его глазах читалось изумление: «Как?! Он еще и разговаривает?» Но я предпочел подумать, что на этот раз интуиция ошиблась, и предводитель шраванцев вовсе так не подумал.

Вдоволь насмотревшись на меня, Лис хмыкнул и ответил:

- О моей бедной матушке. Я оставил одинокую старушку в далеком Шраване, чтобы помочь почтенному брату Реми в его поисках. Разлука пронзает сердце подобно отравленному кинжалу и ничто не может утешить. Не будь я воином, и пролил бы немало слез, но честь не позволяет демонстрировать печаль. Песня – единственное мое спасение.

Несколько неожиданный и озадачивающий ответ. Перед внутренним взором мгновенно возникла картина прощания матери и сына. Я и этого был лишен. Все, что мне осталось - это гребень, покоящийся под рубахой возле щемящего сердца, который вдруг показался непосильной ношей.

Лис еще какое-то время пристально смотрел на меня, а потом вдруг весело рассмеялся, и товарищи подхватили его смех. Я почувствовал себя глупцом, и всерьез разозлился на себя и на этого сармантийского шута. Шраванцы, продолжая насмешливо скалиться, поднялись и направились к входу в Церковь вслед за своим вожаком.

Айра, конечно, уже не спала, и смотрела с сочувствием, хотя на губах у нее была улыбка.

- Он шутить изволил, да? – настроение, навеянное песней, улетучилось с дыбом от костра. Осталось только раздражение и непреодолимое желание увидеть отпечатки своего кулака на смазливой роже господина телохранителя.

- Если ты о содержании песни, то каждое слово – отборная ложь, - подтвердила она.

За кого он себя принимает, этот сармантиец? Надеюсь, брат Рэми собьет с него шраванскую спесь, нацепленную не по праву.

- А о чем была эта песня? – спросил я Айру.

- О пустыне, - ответила она. – О бесконечных песках, золотых барханах в лучах закатного солнца, об одиноком ветре, блуждающем по безграничному простору.

- Песня о песке?! – да это просто смешно. - Только шраванцы могут петь о песке!

Айра тихонько рассмеялась. Не знаю, что ее так насмешило. Может, ей стоило пойти за Лисом? Они бы могли вместе вдоволь посмеяться надо мной. Хотел сказать это вслух, но вместо гневной тирады широко, до хруста в челюсти зевнул.

- Ты совсем измотался, дитя, - вздохнула Айра. – Иди, отдыхай. Завтра нам всем предстоит долгий путь.

Я не стал с ней спорить. Глаза и впрямь слипались, язык стал вялым, мышцы лица расслабились и совершенно не хотели поддерживать хоть какое-либо удобоваримое выражение. Пришлось разбудить сидящего у входа мальчика-ученика, несколько раз повторить ему, что же требуется, прежде чем тот понял. Растерянно моргая, он поднялся и повел меня куда-то по запутанным коридорам, покуда не привел в общую спальню. Здесь было душно, закрытые ставнями окна не пропускали даже слабое дуновение ветерка, а стены содрогались от храпа Тэда, но стоило вытянуться на свободной койке, как я моментально уснул.

Следующий день начался почти что ночью, точнее говоря, спустя всего часа четыре после того, как я закрыл глаза. Когда Оливер разбудил меня, хорошенько встряхнув за плечо, в голове все смешалось. Поначалу подумалось, что я в собственной спальне, и слуга зачем-то решил прервать мой сладкий отдых. Я уже собирался прикрикнуть на него, не открывая глаз, но тут вспомнил доки и темницу. «Наверное, дежурный принес похлебку», - размышлял спящий разум. Стоило заставить себя поднять веки, и воспоминания о вчерашнем дне загудели как злые шершни.

Вокруг суетились хмурые сонные инквизиторы. Их помятые лица выражали ненависть ко всему живому, а взгляды были мутными и безумными. Тем не менее, в отличие от меня, они четко соображали, что нужно делать. Подозреваю, они даже не задумывались об этом, продолжая спать на ходу. Я же поднялся, отнес мешок на конюшню и успел оседлать какую-то лошадь, прежде чем осознал, что проделал все это во сне, наяву продолжая сидеть на койке.

- Эй, золотой мальчик!

Я с трудом повернул голову и увидел стоящего возле меня Оливера.

- Тебя донести на руках?

Я, кряхтя и проклиная все на свете, встал, поднял мешок с пожитками и пошел вслед за остальными во внутренний двор. Неразбериха продолжалась возле конюшен. У господ из Шравана были собственные лошади, отличающиеся от наших, из редкой породы Тиар-Ша, выведенной южанами. Длинноногие, изящные и своенравные, как сами шраванцы, и невероятно быстрые. Эти благородные животные стали причиной нешуточного спора, разгоревшегося между братом Рэми и Лисом. Увы, не знаю, с чего все началось, и жалею об этом. Было ясно, что эти двое не дадут никому заскучать в походе. К тому моменту, как я услышал их перебранку, брат Рэми уже выглядел как взбешенный лев: глаза грозно горели, ноздри раздувались, и только невероятное самообладание и гордость не позволяли ему сорваться на крик.

- Посмотри на ноги своих лошадей, - сквозь зубы говорил он, - они что, способны выдержать подъем по камням? Мы не станем собирать вас по дну ущелья, соскребая с камней, понимаешь?

- Это дар нашего владыки, - спокойно отвечал ему сармантиец.

- Помощь вашего владыки неоценима! Он послал тех, кто не выдержит ни холода, ни долгого пути, не тяжести доспехов!

- Ты говоришь о моих лошадях или о моих людях? – уточнил Лис, продолжая демонстрировать раздражающую сдержанность.

- Почему я не знал о шраванских лошадях вчера? – этот вопрос разгневанный Рэми задал перепуганному конюху, забившемуся в угол между двумя стогами сена. – Где сейчас отыскать им замену? Может, мне нужно лично выписать их у гвардейцев и потратить время до полудня?

- Не вижу необходимости, брат, - вмешался Оливер. – Наш путь проходит через Долы, и мы можем заехать в Пудрофен.

Рэми посмотрел на бритоголового церковника, осмыслил услышанное, и безумие в глазах сменилось согласием.

- Седлайте лошадей, - велел он. – Выступаем.

Я стоял, растерянно озираясь по сторонам. Что-то подсказывало, что сообщать об отсутствии у меня лошади – плохая идея. Вполне возможно, что Рэми решит ослушаться епископа и провести серым тусклым утром показательную казнь. Неожиданным спасением стыл рыжий инквизитор Ардан.

- Тебе того белого определили, - сказал он, кивая на стоящего в дальнем углу белоснежного жеребца, у которого одно ухо было оранжевым. – Беленус звать.

Я с сомнением посмотрел на животное. Тонкие ноги, искрящийся взгляд, беспокойное фырканье.

- Это жеребенок! Его давно от мамки оторвали?

- А тебя? – хохотнул проходящий мимо Тэд.

Я проводил его недобрым взглядом, но отвечать не стал. Грубость была бы неуместна, а на большее в такое время суток мало, кто способен.

Ардан ободряюще подмигнул:

- Не бойся, он объезженный. Ну, молодой, так зато сойдетесь легче. Все лучше, чем пешком идти.

Тут трудно не согласиться. Отдав мешок Вилли, занимающемуся телегой с вещами, я прошел к своему жеребенку. Стоило приблизиться, как он взволнованно засуетился, и повернул голову набок, словно птица. Я увидел свое отражение в его большом глазе.

- Так, Беленус. Бел… ты теперь мой.

Помнится, животным нужно сразу показать, кто хозяин, и строгий тон, коим суровые отцы вычитывают нерадивых отроков, вполне подходил случаю. Я протянул руку и похлопал его по щеке. Он не одернул голову, что показалось хорошим знаком. Беленус был невысок, и взобраться в седло не стоило труда. Верховой езде меня обучали, но вот практики давно не было. Лошади тонко чуют душевное состояние ездока, и этот жеребенок не был исключением. Он стал фыркать и перебирать ногами, собираясь сбросить меня. Я крепче ухватил поводья, мысленно пообещав животине порку, если не уймется.

Наконец, все приготовления завершились, во что уже никто не верил, и мы выдвинулись через внутренний двор к воротам. Возглавлял конное шествие брат Рэми, за ним шли инквизиторы, следом шраванцы, и лишь затем я, Айра и две груженые телеги.

Стоило очутиться за воротами церкви, и сонливость мгновенно улетучилась. На площади собрался весь Эйнерин, от чепчиков и шляп пестрело в глазах, лица смазывались в неясное пятно, голоса сливались в невозможный шум. Хмурые стражники оттесняли горожан, расчищая дорогу. На помосте, укрытом шраванскими коврами, в окружении инквизиторов стоял епископ Конседин. Его Преосвященство самоотверженно читал молитву, подняв к небу лицо с прикрытыми веками. Принц Эдриан не почтил площадь своим присутствием. Пусть мы и единственная надежда Дориона сплотить союзников перед великим боем, но в такую рань уважающие себя монархи предпочитают сопеть в две дырочки под атласным одеялом. И кто их осудит?

Заметив нас, люди начали хлопать в ладоши, что-то неразборчиво и радостно кричать. Если бы не стражники, толпа смела бы нас с лошадей.

- Удачи! Храни вас Создатель! – слышалось со всех сторон. – Да пребудет с вами милость Пророка!

Епископ закончил читать молитву, и настал черед появившегося из ниоткуда хора. Юные мальчики в серых рясах чистыми голосами восхваляли имя Лазериана. Толпа постепенно подхватила слова песни-молитвы, и вот уже со всех сторон звучало смазанное пение, похожее не то на плач, не то на стон. И все же странное чувство посетило мое сердце.

Нас провожали как с героев.

Это было… невероятно. Плечи распрямились сами собой, утреннее мрачное настроение улетучилось. Кажется, даже своенравный Бел пошел ровнее и прекратил попытки избавиться от помехи в седле. Инквизиторы шумно реагировали на проводы, отвечая толпе. С кем-то действительно близким успевали обняться и даже принять какой-нибудь гостинец на память. Шраванцы же ехали, подняв головы и не замечая того, что происходит вокруг. Впрочем, на Айру это тоже не произвело впечатление.

- Будь моя воля, я бы до сих пор спала, - донеслись до меня слова ведьмы. – Неужто им заняться нечем?

Ее слова были сдобрены насмешкой, как хороший пирог маслом. От внимания Айры, конечно, не ускользнуло то, как инквизиторы принимали обожание толпы, и как это подействовало на меня.

- Возможно, они видят в нас своих спасителей, - предположил я, по неясной причине чувствуя необходимость оправдаться.

Но от снисхождения во взгляде Айры стало только хуже.

- Ты прав, мальчик, просто я стара и во всем ищу темную сторону. Вот и теперь вижу людей, что пришли поглазеть на выступление шутов. Но это все больная спина. Древние кости не дают выспаться, и оттого я злюсь на целый свет.

Пусть ведьма говорит, что пожелает. Никто не отнимет у меня теплое чувство собственной значимости, разливающееся в груди совсем как в тот день, когда довелось впервые надеть новенькую форму капитана.

Среди множества незнакомых лиц я так и не отыскал отца. Возможно, старик разделял точку зрения Айры, что было бы не так уж удивительно. Хотя, также вероятно, он был здесь, где-то среди всей этой пестроты, как и душевные приятели, с которыми еще пару дней назад мы на спор вливали в себя сидр. Вот уж вытянутся их рожи, когда они рассмотрят среди избранных спасителей Дориона светлую голову Эйрона Мадока. Подпорченное настроение вновь расцвело. Стоящие в первых рядах девушки дарили нам свои прелестные улыбки и воздушные поцелуи. Что еще нужно герою в начале пути?

Наконец, мы выехали из города на широкую дорогу, именующуюся Стрела Тиля. Согласно легенде, когда братья Эйнерин и Пудрофен приплыли в эти края и решили разделиться, чтобы не омрачать дружбу ссорой из-за земель, они позвали лучшего лучника по имени Тиль и велели ему выстрелить в любую из сторон так далеко, как только он сможет. Мастер выполнил указ, и там, где упала стрела, основали город для младшего из братьев, который назвали в его честь – Пудрофен. Конечно, это только легенда. Путь от столицы до второго по величине торгового города занимал целый день, если гнать лошадей. Ни одна стрела не пролетела бы столько, это каждому ясно. Но разве так уж важна точность в красивом сказании из прошлого?

Вдоль дороги тянулись торговые караваны. Завидев нас, сонные торговцы уводили лошадей в сторону, освобождая дорогу, и провожали удивленными взглядами. Вид скачущего отряда инквизиторов в сердцах даже самых верных прихожан вызывает смутную тревогу.

Какое-то время конь по кличке Беленус вел себя прилично. Я даже успел расслабиться и забыть о том, что под моим седлом стремительно выросший жеребенок, безмозглый и необузданный. Вспомнить об этом пришлось, когда он начал вдруг гарцевать и лягаться, собираясь стряхнуть своего не слишком умелого наездника. Я прикрикнул на него и пару раз шлепнул по шее, но это не помогло. Стоило натянуть вожжи, он мотал головой, визгливо ржал и неожиданно начинал заваливаться в один или другой бок. Ардан и еще один инквизитор, отправленные братом Рэми проверить, все ли в порядке в хвосте процессии, заметили мои метания. Благо, они не решили, что это достаточно веселая забава, чтобы просто полюбоваться, а встали по обе стороны от Бела, зажав строптивца между своих лошадей.

- Какое-то время нам лучше ехать так, - сказал Ардан. – Но когда остановимся, займись им. Лучше усмири коня до Пудрофена или там тебе придется купить другого. Сомневаюсь, что это тебе по карману.

Этот парень был приветлив, и я только из чувства благодарности не стал говорить, что мне хватит денег на лошадь и, пожалуй, даже на две. Оставил это при себе и просто кивнул.

- Слушай, Рыжий, - позвал инквизитор по имени Джон, едущий слева, - а в Пудрофене к нам присоединяться братья?

- Хочешь кого-то пригласить? – усмехнулся Ардан.

- Просто… пятнадцать наших ребят – маловато, - с сомнением протянул тот.

- Ну что ты, забыл про шраванцев! А с ними ничто не страшно, - насмешливо отозвался Ардан. – Чего хнычешь? Сейчас, хвала Пророку, не война, что нам угрожает?

- Я не к тому, - покачал головой Джон. – Странно, что для такого-то дела только нас отправили.

- Ну так пойди и скажи это брату Рэми, если хочешь получить взбучку!

Разговор затих и не возобновлялся, но я всерьез задумался над тем, что услышал. В преддверии войны было не удивительно, что ни епископ, ни принц не решились отправить большее количество воинов на поиски Пророка. Силы нужно мобилизовать в гарнизонах, укреплять кордоны, набирать рекрутов. К тому же маленький отряд передвигается куда быстрее, чем армия. Но разве эти поиски не являются такими же важными, как оборона столицы? От успеха брата Рэми зависит, пойдут ли наши союзники против гофов или Дорион останется на растерзание северной империи. Пятнадцать человек – это действительно очень мало, даже если добавить шестерых шраванцев, ведьму из Благостных и бывшего капитана стражи.