Глава 9. Жизельда подала заявление об увольнении в январе и через три месяца покинула работу

Жизельда подала заявление об увольнении в январе и через три месяца покинула работу. Эти три месяца показались Гермионе кошмаром, поскольку коллега настолько активно готовила преемницу ко всем тяготам своего поста, что девушка сама уже стала подумывать об увольнении. Впрочем, оказавшись на месте заведующей, она не раз горячо благодарила свою бывшую коллегу за суровую науку. Помимо того, что она теперь несла ответственность за всех пациентов в отделении, она должна была контролировать работу своего персонала, начиная от ординаторов и заканчивая санитарками, знать о любом мелком происшествии, любой незначительной оплошности или поломке. Также ей приходилось разбираться в бюджете отделения и готовить кучу отчётов, большинство из которых казались ей совершенно бесполезными. Начальство, подчинённые, пациенты, родственники, мракоборцы, налоговая, страховые компании, адвокаты, нескончаемые проверки и отчёты – всё это казалось снеговым комом, который нарастал с каждым днём, грозя раздавить её под собой. Иногда Гермионе казалось, что она совершенно не управляет ситуацией, а просто разгребает одну кучу проблем за другой, чтобы обнаружить ещё большие кучи в глубине. Постепенно она начала понимать, что просто не в состоянии тащить все в одиночку и стала распределять ответственность среди своего персонала. Отдав больше пациентов ординаторам и запретив медсёстрам подходить со своими мелкими проблемами непосредственно к ней, ей, наконец, удалось вздохнуть свободнее. А ещё через пару месяцев девушка в первый раз почувствовала, что действительно контролирует свое отделение и даже начинает, что называется, входить во вкус. Единственное, что ей не нравилось, это необходимость держать своих подчинённых на расстоянии и быть строгой с ними. Большинство медсестёр и санитарок были старше её, но, несмотря на это, им иногда удавалось совершать поразительно идиотские и безответственные поступки, за которые ей приходилось отчитывать их, а иногда и наказывать. В работе, однако, были и свои плюсы — её зарплата стала на порядок выше, и у Гермионы появилась возможность брать меньше дежурств и больше отдыхать.

Её странные отношения с Малфоем между тем продолжали набирать обороты. Они встречались один-два раза в неделю, обычно в его фешенебельном лондонском доме, а иногда в её скромной квартирке в спальном районе. Большинство их встреч проходило примерно одинаково – они накидывались друг на друга, словно два изголодавшихся животных и занимались сексом до полного изнеможения, скидывая накопившийся за неделю стресс. Домовики приносили им великолепные ужины прямо в постель, и Драко кормил её из рук деликатесами со всех концов света. На десерт он любил обмазывать её мороженным, обкладывать ягодами и фруктами и вылизывать каждый сантиметр её трепещущего тела. За проведённое с ним время Гермиона познала такое великое множество разных способов, которыми мужчина и женщина могут доставлять друг другу удовольствие, что иногда чувствовала себя школьницей, соблазняемой Казановой. Его фантазия не знала границ, а его мужская сила казалась поистине неистощимой. Он хотел её постоянно. Он хотел обладать её телом всеми возможными и невозможными способами. Он хотел её полного подчинения и капитуляции, но это было именно тем, что она не могла дать ему. Гермиона так отчаянно старалась держать свои чувства в узде, что часто вела себя с ним как последняя стерва, отказывая ему в свиданиях, отсылая прочь дорогие подарки и не отвечая на его звонки. Она мастерски умела выводить его из себя, но не знала, как заставить его проявить свои истинные чувства по отношению к ней. Гермионе было трудно признаться себе в этом, но со временем она стала понимать, что привязывается к Малфою всё больше и больше. Она скучала по нему, нетерпеливо ждала его звонков и чуть ли не била себя по рукам, чтобы не позвонить первой. Звук его голоса был самым желанным звуком на свете, а запах его тела сводил с ума, словно наркотик. При этом когда Драко в конце концов звонил ей, она разговаривала с ним так, словно он успел чертовски ей надоесть, и она не знает как бы побыстрее от него избавиться. Возможно, именно это всякий раз и подстёгивало слизеринца, словно его уязвлённая гордость и была источником этой сумасшедшей страсти. Как бы то ни было, со временем гриффиндорка стала ощущать себя частью некоего порочного круга, границы которого она была не в силах разорвать. Как и всякая женщина, она хотела быть не просто желанной, но любимой. Гермионе надоело играть в неприступность, ей отчаянно хотелось расслабиться и позволить себе просто любить этого странного непонятного мужчину, но она не могла позволить себе этого, так как не была уверена во взаимности.

В их отношениях, однако, были свои существенные минусы. Возможно, самым большим из них было желание Малфоя контролировать каждый аспект её жизни. Девушка знала, что он постоянно следит за ней, один раз одна даже облазила каждый угол в своей квартире в тщетной попытке обнаружить камеры слежения, но безрезультатно. Всякий раз, когда она покидала свою квартиру, отправляясь на встречу с подругами или просто на прогулку, она замечала каких-то тёмных личностей, следующих за ней на расстоянии. Они даже не пытались спрятаться, когда она оборачивалась, словно им было всё равно знает она о слежке или нет. Когда она в бешенстве накидывалась на Малфоя с требованиями объяснений, он просто невинно пожимал плечами и находил способы перевести разговор на другую тему, словно говоря этим: «Да, я такой, и тебе придётся с этим смириться!». Ей даже стало казаться, что ему каким-то образом удаётся вмешиваться в её работу. Однажды в её отделение распределили смышлёного симпатичного парнишку-ординатора лет на пять моложе её. Гермиона была этому рада, поскольку женское доминирование в коллективе её отделения начало приедаться. При виде Зака – а именно так звали ординатора – все незамужние медсёстры и младшие врачи просто расцвели на глазах и стали прибегать на работу с гораздо большим рвением, чем раньше, что было гриффиндорке только на руку. Но буквально через неделю Зака определили в другое отделение, а на его место поставили робкую девочку, совершенно не подходящую для работы в самом тяжёлом отделении госпиталя. Гермиона была настолько изумлена, что позвонила в отдел контроля ординаторов, но вразумительного ответа так и не получила. Помимо этого, она стала замечать странные вещи, происходящие с её дежурствами – всякий раз, когда дежурство попадалось на день встречи с Малфоем, его либо переносили на другой день, либо вовсе отдавали другому врачу.

Вскоре само её расписание претерпело значительные изменения – каким-то мистическим образом все пятничные вечера и большинство выходных оказывались свободными! Не то, чтобы она очень уж сетовала по этому поводу, но мысль о том, что Драко влияет на её начальство, подстраивая её расписание под себя, была не очень приятной. А однажды, в середине воскресенья ей домой позвонил Рон и попросил разрешения зайти обсудить кое-какие детали их развода. Гермиона согласилась, и минут через пять он уже стоял посреди квартиры с ворохом бумаг в руках и смущённым выражением на лице. Он выглядел немного похудевшим и каким-то потрёпанным – одежда и обувь были чистыми и аккуратными, но отчаянно нуждались в замене. Девушку пронзило острое чувство жалости – она поняла, что ему так и не удалось успешно устроиться. Они сели за стол, и Рон сбивчиво объяснил, что у него нет возможности нанять адвоката, поэтому он решил попытаться разобраться во всех бумагах самостоятельно. Он принёс свидетельство о браке, копии бумаг, свидетельствующих о нажитом при совместном проживании имуществе, свидетельства об их доходах и расходах и ещё кучу всяких документов. Гермиона поняла, что ему пришлось порядком побегать, чтобы добыть все эти бумаги, и на мгновение почувствовала глухое раздражение – Рону, кажется, не терпелось избавиться от неё побыстрее, и он не терял времени зря. Впрочем, возможно он был прав – чем быстрее они разведутся, тем лучше будет для обоих. Гермиона с удивлением поняла, что ей стало намного легче общаться с Роном. Он уже не был частью её жизни, а был человеком, с которым её связывал исключительно лежащий между ними контракт. Она многое переосмыслила со времени их расставания, в том числе признала, что в случившимся кризисе был виноват не только он, но и она, и это странным образом помогло ей отпустить то грызущее чувство неприязни по отношению к бывшему мужу. Но чувство уязвлённой гордости осталось, и с этим ей видимо придётся смириться. Гермиона внимательно просматривала бумаги, когда внезапно зазвонил её рабочий мобильный.

- О, чёрт, забыла мобильный отключить! Прости, Рон, но мне придётся ответить.

Звонивший не представился, но сразу сообщил, что её срочно вызывают в отделение и бросил трубку. Недоумённо вздёрнув брови, Гермиона позвонила дежурному врачу, но ответа не получила.

- Ничего не понимаю! – сказала она Рону, — меня вызвали в отделение. Должно быть, случилось что-то серьёзное, потому что раньше такого не случалось.

- Ааа, — ответил гриффиндорец, кинув косой взгляд на смятые бумаги, — тогда тебе нужно идти. Я слышал, тебя заведующей назначили?

- Да.

- Что ж, поздравляю.

- Спасибо.

На мгновение повисла неловкая тишина, словно они не знали, что ещё сказать друг другу.

- Ну, ладно, Рон, — смущённо промямлила девушка, — мне нужно идти. Ты… Вот что, оставь эти бумаги у меня, я как закончу с ними, сразу отошлю тебе с совой, О ‘Кей?

Рон поднялся с выражением явного облегчения на лице и кивнул.

- О ‘Кей! Рад был тебя повидать, Гермиона. Ты … это… хорошо выглядишь….

- Спасибо, Рон… Ты тоже хммм хорошо выглядишь.

Мужчина неловко усмехнулся в ответ и распрощался.

Закрыв за ним дверь, гриффиндорка облегчённо вздохнула и тут же трансгрессировала в больницу. Дежурный врач изумлённо посмотрел на появившуюся посреди приёмной комнаты коллегу.

-Гермиона? Что вы здесь делаете в воскресенье? Случилось что-нибудь?

- Я думала, вы сможете ответить мне на этот вопрос! Мне позвонили минут десять назад и срочно вызвали в отделение.

- Что вы говорите!? Я ничего об этом не слышал!

Оказалось, что в действительности всё было в порядке, и никто не её не вызывал. Попрощавшись с коллегой, удивлённая девушка трансгрессировала обратно домой и застала там Малфоя, без зазрения совести копающегося в оставленных Роном документах.

- Могу я узнать, чем это ты тут занимаешься? – зло спросила она.

- Читаю твой брачный контракт. Гермиона, ты же умная девушка, почему ты не читаешь контракты, перед тем как подписываешь?

- А что такое?

- Вот смотри, пункт двадцать четыре, третий подпункт.

Гриффиндорка выхватила бумаги и прочитала вслух:

«Всё имущество, нажитое во время совместного проживания, при разводе делится пополам, в независимости от доходов супругов»

- О, чёрт, я даже не видела этого пункта! Зачем тогда Рон притащил все эти бумажки о наших доходах и расходах?

- Они входят в обязательный пакет бракоразводных документов.

- Блиииин… — девушка опустилась в кресло и потёрла лоб рукой. – Так мне что, придётся теперь продавать дом и искать себе новое жилье???

Драко опустился на подлокотник, просматривая оставшиеся бумаги.

- Ндаа, — будничным тоном сказал он, — тут и делить-то особо нечего. Ладно. Я отправлю это своему адвокату – он быстро разберётся, что к чему.

- Нет! – Геримона вскочила и быстро выхватила бумаги из рук слизеринца, — я сама найду адвоката, твой мне не нужен.

Малфой скользнул в освободившееся кресло и насмешливо взглянул на девушку.

- Грейнджер, ты в курсе сколько стоят услуги хорошего адвоката?

- Сколько бы ни стоили, я справлюсь и без твоей помощи! – огрызнулась в ответ девушка.

- Ну ладно, ладно, не заводись. Но не плачься потом, если твой процесс затянется лет этак на пять.

- Пять лет??? – изумлённо переспросила гриффиндорка, — быть этого не может!

- Ещё как может. Вот что, если хочешь, я помогу тебе найти хорошего адвоката за приемлемую цену, идёт?

- А что такие бывают? – недоверчиво спросила девушка.

Малфой самодовольно ухмыльнулся:

- Бывают, если знаешь, где искать.

Гермиона нерешительно потёрла висок. С одной стороны, ей не хотелось ввязывать Малфоя в свои дела с Роном. С другой стороны, было бы грех не воспользоваться таким предложением, тем более что Малфой действительно хорошо разбирался в юриспруденции, в чём она уже не раз убеждалась.

- Ну ладно, — нехотя ответила она и позволила ему загрести её руками и усадить на колени.

- Вот и умничка, — довольно сказал Драко и чмокнул её в губы.

Некоторое время она расслабленно лежала на его груди, наслаждаясь его свежим запахом и лёгкими прикосновениями.

- Ты должен перестать следить за мной, Драко, — не удержавшись, буркнула она ему в плечо.

- Хорошо, — беззаботно согласился слизеринец.

Девушка нахмурилась и покачала головой.

- Я серьёзно. Это ведь ты сделал так, чтобы меня вызвали в отделение, прямо в тот момент, когда Рон был у меня дома, не так ли?

Тут она выпрямилась и посмотрела прямо в невинные серые глаза. Ничуть не смущаясь, Малфой пожал плечами.

- Нет, не я.

- Я тебе не верю.

- Солнышко моё, не обижайся, но ты же знаешь, что у меня просто нет времени на то, чтобы следить за тобой.

- Я не твоё солнышко. И я знаю, что ты занятой человек, поэтому ты нанял людей, которые делают это за тебя!

Слизеринец хмыкнул, прижал ей к себе одной рукой, а другой забрался под юбку и стал поглаживать упругую попку. Гермиона прикрыла глаза и протяжно вздохнула.

- Как бы то ни было, — хрипловато сказал Драко, — я рад, что это случилось. Но на будущее запомни: ты не должна принимать мужчин, когда ты одна в доме, поняла?

Гриффиндорка тут же взбрыкнулась, словно непокорная лошадка, на которую пытаются надеть узду.

- Не говори мне, что мне делать, Малфой! Я буду принимать в своём доме кого я хочу и когда я хочу, понял?

Слизеринец рассмеялся, хотя в его смехе скользнуло сдерживаемое раздражение. Всё ещё улыбаясь, он усадил девушку на себя верхом и расстегнул ширинку.

- Моя маленькая непокорная гриффиндорка, — прохрипел он, вздрагивая от наслаждения, когда Гермиона приняла его внутрь и стала двигаться в столь хорошо знакомом обоим ритме. – Моя….ахххх дааааа…

Малфой сдержал обещание, и уже на следующей неделе у Гермионы был профессиональный адвокат со специализацией в бракоразводных процессах, который взялся за её дело с энергией выпущенного на охоту понтера. Гриффиндорка хотела было позвонить Малфою, но потом решила поблагодарить его при встрече – он действительно был очень занятым человеком и вряд ли смог бы ответить на её звонок. Это, кстати говоря, в своё время стало для неё открытием. Она всегда думала, что Малфои ведут праздную жизнь чистокровных английских аристократов и не снисходят до того, чтобы «заниматься делами», но это оказалось весьма далёким от правды. Малфой-старший, судя по всему, окончательно ударился в политику и ничем кроме этого не занимался. Драко никогда не говорил об отце с Гермионой, но однажды она наткнулась на статью в Пророке, в которой всерьёз обсуждались шансы Люциуса занять место главы Магического Совета Европы. Девушка, впрочем, глубоко сомневалась, что тёмное прошлое Люциуса позволит ему подняться настолько высоко. Тем временем Драко занимался финансовыми делами семьи. Он был в постоянных разъездах, мог быть в понедельник в Токио, в среду в Ванкувере, а к пятнице примчаться на заседание администрации одной из своих компаний в Лондоне. Как ему удавалось находить в себе силы, чтобы после этого встречаться с ней, оставалось для Гермионы загадкой. Она с изумлением узнала, что он отлично владеет французским, испанским и итальянским и получил великолепное образование в области финансов и юриспруденции. Она имела очень слабое представление о том, чем конкретно он занимался – Драко никогда не обсуждал свои дела с ней – но судя по количеству денег, которое Малфой старший тратил на благотворительность и на собственную политическую кампанию, дела у них шли более чем хорошо. Иногда она думала, что она с Драко были друг для друга чем-то вроде отдушины, возможностью расслабиться после напряжённой недели и снять стресс. Эта мысль от чего-то причиняла неясную боль.

А потом была та неделя, когда они вместе отправились отдыхать на остров Амбергрис-Кайе на Карибском море. Вспоминая позже те дни, Гермиона поняла, что это была одна из самых счастливых недель в её взрослой жизни. Они остановились в президентском номере одного из лучших отелей острова и проводили дни, нежась на белоснежном пляже, купаясь в лазоревой воде, ныряя с аквалангом и изучая цветущие подводные рифы. Они занимались сексом ночами напролёт, словно никак не могли насытиться друг другом. А в среду Драко напомнил ей, что в тот же день ровно год назад они встретились друг с другом в том парижском баре, о котором она уже и думать забыла.

- Неужели уже прошёл целый год? – изумлённо спросила Гермиона.

- Да, время летит быстро… На тебе были очень сексуальные красные туфельки, помнишь?

Девушка хмыкнула.

- Никогда бы не подумала, что слизеринцу может настолько нравиться красный цвет.

- Он тебе идёт.

Гриффиндорка задумчиво вздохнула.

- Столько всего случилось за этот год – больше, чем за последние десять лет моей жизни!

Драко усмехнулся:

- Зато есть, что вспомнить! Кстати говоря …

Тут он спрыгнул с постели и вскоре вернулся с плоской кожаной коробкой.

- Это тебе.

Гермиона вспыхнула от неожиданности.

- Что это?!

Малфой улыбнулся.

- Открой, если хочешь узнать.

Она открыла коробку и вскликнула при виде потрясающего набора из ожерелья и серег, переливающихся бриллиантами и рубинами.

- О Боже! Это просто великолепно!

- Тебе нравится?

- Ты шутишь??? Я такой красоты в жизни не видела! Ты с ума сошёл! Это же стоит целое состояние!

Она вынула украшения из коробки и стала рассматривать, не в силах оторваться от роскошного блеска потрясающих камней.

Драко самодовольно улыбнулся:

- Я знал, что тебе понравится.

- Я … Я не могу это принять, Драко!

- Не говори глупостей, конечно можешь. Надень, я хочу посмотреть, как они смотрятся на тебе.

Несмотря на свою подчёркнутую независимость, Гермиона всё же оставалась истинной женщиной, поэтому просить дважды её не пришлось. Бросившись к огромному зеркалу, она тут же надела украшения и принялась восторженно рассматривать себя. Белые шортики и летняя маечка совершенно не вязались с роскошными украшениями, поэтому не долго думая она стянула с себя одежду и распустила волосы, позволяя им струиться по обнажённым плечам.

- Это не я …. – выдохнула она тихо, не в силах оторвать глаз от отображения в зеркале.

Там стояла хрупкая женщина с покрытой лёгким золотистым загаром кожей и копной шелковистых каштановых кудрей, ниспадавших до самой талии. Драгоценные камни сияли на её теле, словно капли росы, но они меркли в сравнении с сиянием её глаз. Драко подошёл к ней сзади и склонился, обнимая её и глядя прямо в глаза её зеркального отображения.

- Это ты, — хрипло сказал он. – И ты прекрасна.

В ту ночь она в первый раз осознала, что они больше не занимаются «сексом». Это было чем-то гораздо большим, чем простой набор фрикций, целью которого было получение сексуального удовлетворения. Они любили друг друга. Своими губами, руками, телами, объединявшимися в едином страстном порыве, они любили. И в ту ночь для неё это стоило тех слов, которых она так и не услышала…