Вестибюль и столовая

В сякий уважающий себя проектный институт занимал отдельное многоэтажное здание поблизости от метро. Над входом нависал обширный аляпый козырек, наглядно демонстрировавший любовь местного начальства к архитектуре. С боков козырька стекала дождевая вода, а под ним кучковались сотрудники, в четвертый раз за день вышедшие покурить. На заднем плане темнело несколько дверей, все из которых, кроме одной, были предусмотретельно заперты уборщицей, чтобы ей было меньше подтирать. По сторонам от входа маячили большие черные доски с названием института, где мелким шрифтом указывалась его ведомственная принадлежность и краснел советский герб.

Наружные двери вели в более или менее просторный вестибюль, с одной стороны которого была раздевалка, а другая охранялась вахтером, выглядывавшим из своей будки, словно собака из конуры. На будке висели директорские распоряжения дисциплинарного характера и строгое требование предъявлять пропуск в развернутом виде. Начиная с 1970-х годов здесь нередко ставились турникеты, словно в метро, куда сотрудники при входе и выходе втыкали специальную карточку с личным кодом. С началом рабочего дня все турникеты, кроме одного, автоматически отключались, а единственный оставшийся фиксировал имена опоздавших.

По ту сторону укреплений и под их надежной защитой располагался холл побольше, густо уставленный цветами в горшках и фикусами в кадках. Между широкими оконными стеклами на солнечной стороне грелись ряды мелких колючих кактусов. На стене красовалась институтская Доска Почета с рядами сытых, улыбающихся фотографий, а по соседству мраморные плиты увековечивали золотыми буквами павших на фронте сотрудников. Среди фикусов бродила уборщица с лейкой, на диванчиках у окна сплетничали дамы, опасливо поглядывая, не идет ли начальник. Напротив окон, у вереницы глухих темных дверей толпились сотрудники с чертежами, стараясь угадать, какой из лифтов подойдет раньше. Из дальнего конца, где располагалась столовая, тянуло яблочным компотом, кефиром и еще чем-то жареным и невкусным.

В большом помещении, хаотично заставленном шаткими столиками и стульями, приглушенно гудели голоса, и от самого входа к раздаточной тянулась извилистая очередь. Всякий вошедший загодя запасался подносом, которых всегда было много меньше, чем посетителей. Толстая потная повариха смачно шлепала в тарелку бледно-серые котлеты с давно остывшей вермишелью и поливала их коричневым пресным соусом. Из дальней части прилавка по рукам передавали стаканы с желто-бурым компотом. Стоявшие впереди с полными подносами не двигались, ожидая, когда из кухни принесут наконец чистые вилки. На свисавших с потолка липучих лентах густо чернели мухи; дохлые тараканы, пострадавшие от последней санитарной обработки, валялись вдоль стен. Грязная посуда медленно уползала по движущейся резиновой ленте куда-то в недра кухни.