Рейс 11: Оклахома - Юта.

Организовать поездку оказалось проще простого. Дженсен позвонил Куперу, сказал, что готов с напарником покататься дней десять. Тот сразу скинул заявку на ближайшие дни, а остальные обещал дослать в пути. Осталось убедить Джареда. Эклз долго собирался, продумывал, что скажет, как, подбирал слова, аргументы, но разговор оказался сверхкоротким. От неожиданности или от волнения Дженсен, после того как Джаред взял трубку, выпалил:

- Послезавтра рейс. В шесть у машины.

- На сколько?

Падалеки не удивился, не отказался. Даже вопрос был совершенно обычный: на сколько дней планируется поездка, что с собой брать?

- Плотный прогон на три дня – дальше как заказчики соберутся.

- Хорошо, я буду.

Все. Не было объяснений, уговоров, ничего из того, к чему готовился Дженсен. Так просто? Даже обидно за Джареда. Его позвали, и он сразу пошел, как баран на веревочке. Мог бы… что? Поныть, повыебываться, набить себе цену, поиздеваться над Дженсеном – раз тот первый позвонил, значит, хочет увидеть? Господи, это же был отличный деловой подход, что тебе еще надо? Но Дженсена почему-то задел этот короткий разговор. Когда ты готовишься к затяжным боевым действиям и легко получаешь победу, остается чувство неудовлетворенности: куда девать все то, что подготовил? Нет уж, дослушайте! А вот дослушивать и некому. И оставайся со своим кипящим котлом аргументов и слов, сам его остужай, сам переваривай.

***

За несколько минут до шести Джаред влез в кабину. Встал, как бы спрашивая: мне куда?

- Садись, - Дженсен кивнул на соседнее сидение, бросил Джареду в руки путевой лист. – Сейчас в Оклахому. Шесть дней работы, потом свободен. Сменяемся через четыре часа.

Падалеки кивнул, сел. Дженсену хотелось его рассмотреть, понять – изменился, тот или нет. Он иногда чуть поворачивал голову, бросал взгляд, но в машине разглядеть не получалось. Днем они не останавливались, неслись по трассе, ели в пути. Дженсен, когда они сменились, назад не уходил, сидел рядом. Он знал, что если уйдет назад, то будет все четыре часа пялиться на спину Джареда и взвинчивать себя. Лучше смотреть на бесконечно мелькающие столбы, дома, дорожные щиты и указатели.

Во время разгрузки-погрузки Эклз поймал себя на том, что они с Падалеки так сработались, что действуют на автомате, как единый механизм. Расходятся: один с бумагами, другой открывать фуру, перекрикиваются отточенными словами, страхуют друг друга, с отработанной синхронностью делают все привычное, необходимое, договаривают фразы друг за друга. Зверь слушается Джареда, довольно урчит, когда тот его проверяет, моет, похлопывает по боку.

Только вечером на трак-стопе они зашли поесть в кафе. Сели напротив. Дженсен, наконец, смог рассмотреть Джареда. Он был такой же. В нем ничего не изменилось. Так же ел, так же смотрел по сторонам, кивал знакомым тракерам, с кем-то переговаривался. Многие водители знали их обоих, но были и такие, которые знали только Джареда, подходили к нему, передавали привет Барни. Дженсен внимательно осматривал их на предмет возможной связи, но ничего уловить не мог. Только один постоял чуть дольше, что-то рассказывая, похлопал несколько раз Падалеки по плечу, но тот неприязненно поморщился и отодвинулся, поэтому и его Эклз не смог отнести к категории «бывшие любовники». Джаред иногда поднимал глаза на Дженсена, тот быстро отводил взгляд и делал вид, что смотрит куда угодно, но только не на своего напарника.

Ночь они тоже провели в пути, не было нужды делать долгие ночные остановки и незапланированные заезды в парки и заповедники. Дженсен вел машину первую половину ночи, а затем растолкал Джареда и лег спать. Утром Дженсен проснулся от толчка торможения. Джаред выруливал на заправку. Эклз так приятно проснулся, даже не сразу понял, что его удивило. В кабине было все привычно: запахи, шумы, перед глазами плавно и уверенно двигались плечи, руки, поворачивающие руль. Дженсен прикрыл глаза и слушал, как переключаются скорости, как глохнет мотор, как Джаред вытаскивает с полки сумку, подойдя вплотную к кровати – запах ударил по всем клеточкам. Захотелось схватить его за ремень и затащить на себя, понятно, что без душа никак, но хоть для поцелуя. Джаред отошел, Эклз заворочался, чувствуя, как организм вопит о сексе. Хлопнула дверь, и Дженсен окончательно проснулся. Да, ОН пошел в душ, но секса никакого не будет.

Эклз дрочил с остервенением, на запах, на воспоминания, на то, что было, на то, что могло бы быть. Лежал, тупо глядя на верхнюю полку, забрызганный спермой, пока не услышал звук открывающейся двери. Дженсен прикрылся одеялом. Вошел Джаред, свежий, влажный, поставил кофе на подставку у руля, втянул воздух, широко раздувая ноздри, покосился на Дженсена, нервно задвигался, вытащил что-то с полки и выскочил из машины. После душа – да, приучил, теперь он тоже регулярно мылся – Эклз зашел в магазин, заглянул в кафетерий заправки, Джареда нигде не было. Обошел парковку и увидел, что тот херачит ножи в деревянный щит у дороги. Дженсен усмехнулся и вернулся в машину. Ждать пришлось еще полчаса.

- Едем?

Джаред кивнул и уселся в кресло. На груди темнело мокрое пятно, наверное, и вся спина мокрая. Дженсен почувствовал некоторое удовлетворение и, улыбаясь, тронулся с места.

Следующие три дня прошли без происшествий. Поговорить не получалось, а может, не очень и хотелось. Дженсена немного отпустило в эти дни – не хотелось лишаться этого спокойствия, и он решил, что поговорит в последний день. Если бы не постоянное желание, то можно было бы считать, что все почти хорошо, но оно накапливалось, бесило. И когда они въехали в Юту, Дженсен решил, что ему надо срочно трахнуться, иначе свихнется. С мстительным удовольствием проследив, чтобы Джаред, перестегивающий крепеж груза, слышал, Эклз договорился со своим старым приятелем – тем самым, с которым «терапевтический секс» – что заедет к нему вечером.

Они припарковались на трак-стопе около Солт-Лейк-Сити, и Дженсен, сказав, что у него встреча и вернется не скоро, уехал в город. Доехав до центра, он зашел в ближайший бар. Выпил, посидел, позвонил приятелю, сказал, что в этот раз не получится, купил пачку сигарет и добрел до набережной, до первой скамейки.

Дженсен просидел на лавочке полночи, пока сигареты не кончились. От дыма уже тошнило, но он тянул одну за другой, бросал окурок и брал следующую. Ему было хорошо с Джаредом, даже вот так – вместе работать, слишком хорошо. Завтра вечером они возвращаются, а он так и не спросил. И теперь думал: а хотел бы он услышать ответ, готов ли он услышать ответ, а если это будет совсем не то, что он ожидает? И что он ожидает? Он и сам не знал. Ему хотелось, чтобы пусть так, но они еще могли бы быть вместе, но в то же время понимал, что скоро сорвется. Или Джаред. Дженсен видел, как того тоже рвет на части, как он сбегает покидать ножи, как поджимает губы, стал дерганным, зажатым, опять свернулся в себя.

Сигареты кончились. Все прохожие давно исчезли, редкие машины проезжали по улице в темноте. Дженсен поймал случайное такси и доехал до стоянки. Ноги едва держали, он не был пьян, он устал, он не выспался, он был отравлен сигаретами и Джаредом. Эклз ввалился в кабину, что-то задел, громыхнул, цепляясь за знакомые углы, дополз до кровати и упал не раздеваясь – не мог даже рукой пошевелить, такая навалилась тяжесть.

Кабину заполняла непривычная тишина, даже дыхания Джареда не было слышно. Может, он разозлился и ушел? Надо бы встать, проверить, но руки, ноги не поднимались, как будто гирями придавлены. Это даже хорошо, если он ушел – узел разрублен. Он ушел, а у Дженсена нет сил возвращать его. Уже больше нет сил.

Он почти провалился в сон, когда услышал слабое шевеление на верхней полке. Джаред тихо, стараясь его не разбудить, спустился вниз, постоял, потом присел рядом с Дженсеном. Несколько раз тяжело вздохнул, потрогал за плечо.

- Дженс, - позвал он шепотом.

Дженсен молчал, все чувствовал, но как будто из него выкачали все силы, и он мог только лежать и слушать.

- Дженс, тебе надо раздеться.

- М-м-м…

Эклз хотел сказать, что и так нормально.

Джаред вздохнул и начал его раздевать: медленно приподнял за руки, стащил рубашку, уложил голову на подушку, потом, подумав, расстегнул ремень и, стараясь не касаться, стянул джинсы, укрыл одеялом, погладил по волосам и залез к себе. Дженсену стало тепло, приятно, и он опять начал проваливаться в сон.

Неожиданно из сна его выдернули звуки. Странные. Стоны? Тихие, сдавленные… Джаред?! Дженсен проснулся. Джаред плакал, заглушая себя. Затихал, мелко вздрагивал, часто вдыхая, потом срывался на всхлип, утопленный в подушке, а затем опять быстро-быстро втягивал воздух.

- Джаред?

Тот замолчал, замер.

- Джаред, ты меня слышишь? - Дженсен почему-то говорил шепотом.

- Д-д-да.

Дженсен помолчал. Джаред не дышал, ждал.

- Что тогда случилось?

Джей молчал.

- Ты его так хотел?

- Нет.

- Тогда что? - Дженсен хмыкнул и ядовито добавил: - Тебя заставили?

Джаред не ответил.

Неожиданно Эклза обожгло. Его изнасиловали? Почему не сказал, почему не обратился в полицию? Дженсен приподнялся.

- Кто это сделал?

Джаред продолжал молчать. Все верно. Кто из геев обращается в полицию, кто рассказывает об этом? К кому можно с таким прийти? Уж точно, к своему парню – в последнюю очередь. Если не нужна скорая, каждый зализывает раны, как может, и делает все, чтобы никто об этом не узнал.

- Джаред, ты мне расскажешь, что произошло?

- Нет.

Сон как рукой сняло. Джаред лежал наверху, натянутый как струна, звон можно было внизу услышать. Дженсен не знал, что делать. Что в таких случаях делают?

- Иди сюда.

Джей пошевелился, но остался на месте.

- Джаред, пожалуйста, иди ко мне, я просто хочу, чтобы ты побыл со мной рядом.

Тот неуверенно сел. Еще раздумывал, но Дженсен сдвинулся вглубь, освобождая место. Джаред спустился, медленно лег, не прикасаясь, но Дженсен притянул его к себе, вжался лицом в волосы, втягивая знакомый запах и целуя лохматую голову. Потом отпустил, но Джей сам придвинулся, притерся, уткнулся лицом в шею. Эклз его гладил по спине, прикасался губами к влажным ресницам, отпускал, когда тот сдавленно сглатывал и пытался судорожно вздохнуть, давал свободу. Постепенно Джаред успокоился и уснул. Расслабился, придавил руку. Дженсен пошевелился, немного поменял положение, но вытаскивать руку не стал. Было так удобно и правильно, и он не хотел Джареда никуда отпускать, так бы вечность пролежал.

Утром проснулся от приятного ощущения родного горячего тела рядом, возбуждения, смутной радости, понимания – все будет. Странно, что в кабине, на одной кровати… обычно в машине они вместе не спали, только в мотелях. Руки сами прижали Джареда, повернули голову.

- М-м-м-м…

Джаред еще спал, глаза не открыл, только губы подставил. Дженсен сначала нежно, а затем сильнее, требовательнее поцеловал его. Приятно было опять его обнимать, забраться под футболку, трогать везде. Джаред отвечал, прижимался. Открыл глаза и… дернулся.

- Стой, стой, Дженсен.

Скатился с кровати. Со стояком запрыгал, натягивая джинсы.

Дженсен с улыбкой смотрел на Падалеки. Тот кое-как оделся.

- Прости, но я не могу, - и выскочил из машины.

Облом. Дженсен и не надеялся, что это так быстро произойдет, но стало обидно. Хотя, с другой стороны, ему сейчас в тысячу раз лучше. И он готов подождать столько, сколько нужно Джареду.

Через некоторое время Джей вернулся, что-то буркнул про завтрак. Дженсен уже понял, что не сегодня и, может быть, не завтра, но все будет хорошо. Завтрак? Да, конечно. Они поели, до вечера гнали, сбросили груз, устроили себе небольшое пиршество в стейкхаусе.

- Хочешь, поедем ко мне?

Дженсен надеялся, что это не прозвучало так, будто он хочет затащить Джареда в постель, он просто не хотел с ним расставаться, но Джаред предсказуемо отказался. Эклз довез его до станции и поехал к себе.