Неожиданная развязка

Ночь была ужасна. В два часа пошел проливной дождь, ливший до утра. Палатка оказалась ненадежным убежищем. Гленарвану и его спутникам пришлось приютиться в повозке. О сне и думать было нечего. Пошли разговоры о том о сем.

Только майор, чьего недолгого отсутствия никто не заметил, слушал молча. Страшный ливень не прекращался. Стали опасаться, что Сноуи-Ривер выйдет из берегов, а тогда повозка, и так увязшая в трясине, очутилась бы в критическом положении. Поэтому Мюльреди, Айртон и Джон Манглс не раз ходили смотреть уровень воды в реке и возвращались, промокшие с головы до ног.

Наконец стало светать. Дождь перестал, но солнечные лучи не могли пробиться сквозь нависшие густые тучи. Кругом виднелись большие лужи желтоватой воды, похожие на мутные, грязные пруды. Из размытой почвы поднимались горячие испарения и насыщали воздух нездоровой сыростью.

Гленарван решил прежде всего заняться повозкой. Он считал это самым важным. Принялись осматривать эту тяжелую колымагу. Она застряла посреди большой котловины в вязкой глине. Передний ход почти весь провалился в трясину, а задний – по оси. Вытащить такую махину было делом нелегким даже для соединенных усилий людей, быков и лошадей.

– Как бы то ни было, а надо спешить. Когда глина начнет высыхать, станет еще труднее, – заметил Джон Манглс.

– Поспешим, – отозвался Айртон.

Гленарван, оба матроса, Джон Манглс и Айртон отправились в лес, где ночевали быки и лошади. Это был мрачный лес из высоких камедных деревьев. На большом расстоянии друг от друга высились одни лишь давно засохшие деревья, у которых отвалилась кора, как у пробковых дубов во время сбора пробки. Наверху, футах в двухстах над землей, виднелись их жалкие кроны с переплетающимися между собой обнаженными ветвями. Ни одна птица не сидела на этих деревьях-скелетах, ни один лист не дрожал на их сухих, стучащих, как кости, сучьях. Такие мертвые леса, словно пораженные какой-то болезнью, встречаются в Австралии нередко. Что послужило причиной их гибели, неизвестно. Ни старики туземцы, ни их отцы, давно погребенные в рощах смерти, не видели эти леса зелеными.

Идя под мертвыми деревьями, Гленарван смотрел на серое небо, на фоне которого отчетливо вырисовывались, будто вырезанные, мельчайшие их веточки. Айртон удивился, не найдя лошадей и быков на том месте, куда он отвел их вчера вечером. Не могли же спутанные животные забрести далеко!

Их стали искать по всему лесу, но безуспешно. Изумленный Айртон вернулся на поросший великолепными мимозами берег Сноуи-Ривер. Здесь он принялся громко звать быков привычным для них окликом, но они не появлялись. Боцман, казалось, был очень встревожен; его спутники растерянно поглядывали друг на друга.

Так в тщетных поисках прошел целый час, и Гленарван уже собирался направиться к повозке, находившейся в доброй миле оттуда, как вдруг он услышал ржание, а затем почти одновременно раздалось и мычание.

– Вон они где! – крикнул Джон Манглс, пробираясь между высокими кустами гастролобиума, которые свободно могли бы скрыть и целое стадо.

Гленарван, Мюльреди и Айртон бросились вслед за ним и оцепенели: два быка и три лошади, как и те, прежние, лежали распростертые на земле, точно подкошенные. Трупы уже успели остыть. Среди мимоз каркала стая тощих воронов, выжидая, когда можно будет наброситься на добычу.

Гленарван и его спутники переглянулись. У Вильсона невольно вырвалось крепкое словцо.

– Ничего не поделаешь, Вильсон, – сказал, едва сдерживаясь, Гленарван. – Айртон, уведите уцелевших быка и лошадь. Теперь им вдвоем придется выручать нас.

– Если бы повозка не завязла в грязи, – сказал Джон Манглс, – то бык и лошадь небольшими переходами, пожалуй, и смогли бы дотащить ее до побережья. Значит, проклятую колымагу нужно во что бы то ни стало высвободить.

– Попытаемся, Джон, – ответил Гленарван. – А теперь вернемтесь в лагерь: там, наверное, все уже обеспокоены нашим долгим отсутствием.

Айртон снял путы с быка, а Мюльреди – с лошади, и все, держась извилистого берега реки, направились в лагерь.

Полчаса спустя Паганель, Мак-Наббс, леди Элен и мисс Грант были посвящены во все происшедшее.

– Ей-богу, жаль, Айртон, что не пришлось подковать всех лошадей после переправы через Уиммеру, – не выдержав, сказал боцману майор.

– Почему, сэр?

– Да потому, что из всех наших лошадей уцелела только та, которую подковал ваш кузнец.

– Совершенно верно, – подтвердил Джон Манглс. – Вот странная случайность!

– Случайность, и только, – ответил боцман, пристально глядя на майора.

Мак-Наббс крепко сжал губы, как бы не желая произнести те слова, которые уже были готовы у него вырваться. Гленарван, Манглс, леди Элен, казалось, ждали, чтобы майор высказал до конца свою мысль, но он молча направился к повозке, которую осматривал Айртон.

– Что он хотел сказать? – спросил Гленарван Джона Манглса.

– Не знаю, – ответил молодой капитан, – но майор не такой человек, чтобы говорить зря.

– Конечно, Джон, – сказала леди Элен. – Мак-Наббс, наверное, в чем-то подозревает Айртона.

– Подозревает? – пожимая плечами, переспросил Паганель.

– Но в чем же? – удивился Гленарван. – Неужели он считает Айртона способным убить наших лошадей и быков? С какой же целью? Разве интересы боцмана не совпадают с нашими?

– Вы правы, дорогой Эдуард, – сказала леди Элен, – к тому же с самого начала путешествия боцман дал нам не одно бесспорное доказательство своей преданности.

– Без сомнения, – подтвердил Джон Манглс. – Но что же тогда означают слова майора? Я хотел бы понять это.

– Не считает ли он его сообщником тех каторжников? – необдуманно воскликнул Паганель.

– Каких каторжников? – спросила Мери Грант.

– Господин Паганель ошибся, – поспешно ответил Джон Манглс. – Ему прекрасно известно, что в провинции Виктория нет каторжников.

– Ах да, разумеется! – спохватился географ, охотно бы взявший назад вырвавшиеся у него слова. – Как это я забыл? Какие там каторжники – о них никто никогда и не слыхал в Австралии! К тому же они не успеют высадиться здесь, как моментально становятся честными людьми. Все климат, мисс Мери! Знаете, благотворное влияние климата…

Бедный ученый, желая загладить свой промах, увяз не хуже колымаги. Леди Элен не спускала с него глаз, и это лишало его всякого хладнокровия. Но, не желая дольше смущать географа, леди Элен увела Мери в палатку, где Олбинет был занят в это время приготовлением завтрака по всем правилам кулинарного искусства.

– Меня самого следовало бы сослать за это! – сконфуженно проговорил Паганель.

– Вот именно, – отозвался Гленарван.

Серьезный тон, каким это было сказано, еще более удручил достойного географа, а Гленарван с Джоном Манглсом направились к повозке.

В эту минуту Айртон и оба матроса старались вытащить ее из трясины. Бык и лошадь, запряженные бок о бок, напрягались изо всех сил. Казалось, постромки вот-вот лопнут, а хомуты разорвутся. Вильсон и Мюльреди силились сдвинуть колеса, а боцман подгонял животных криком и ударами. Тяжелая колымага не трогалась с места. Успевшая уже подсохнуть глина держала ее, словно цемент.

Джон Манглс приказал полить глину водой, чтобы сделать ее менее вязкой. Тщетно: увязшая махина по-прежнему была неподвижна. После новых бесплодных усилий люди и скот остановились. Ничего нельзя было поделать, разве что разобрать повозку по частям. Но без инструментов и это было невозможно. Один Айртон, который хотел во что бы то ни стало преодолеть это препятствие, собирался предпринять новую попытку, но Гленарван остановил его.

– Довольно, Айртон, довольно! – сказал он. – Оставшихся быка и лошадь нам надо беречь. Раз уж приходится продолжать путешествие пешком, то одно из этих животных повезет обеих женщин, а другое – провизию. Они еще смогут принести нам большую пользу.

– Хорошо, милорд, – ответил боцман и стал выпрягать измученных животных.

– А теперь, друзья мои, – продолжал Гленарван, – вернемтесь в лагерь. Обсудим наше положение, взвесим, на что надеяться и чего опасаться, а затем примем решение.

Путешественники подкрепились после тяжелой ночи вполне сносным завтраком, и совещание началось. Все должны были высказать свое мнение.

Прежде всего следовало самым точным образом определить местонахождение лагеря. Паганель выполнил это возложенное на него поручение с безупречной пунктуальностью. По словам географа, экспедиция находилась на берегу Сноуи-Ривер, на тридцать седьмой параллели, под 147° 53' долготы[115].

– А какова точная долгота Туфоллд-Бей? – спросил Гленарван.

– Она находится на сто пятидесятом градусе, – ответил Паганель.

– Сколько же миль составляют эти два градуса семь минут?

– Семьдесят пять миль.

– А сколько до Мельбурна?

– Не меньше двухсот миль.

– Так, – сказал Гленарван. – Теперь, когда наше местоположение выяснено, что же мы будем делать?

Ответ был единодушным: идти к побережью, и как можно скорее.

Леди Элен и Мери Грант готовы были делать по пять миль ежедневно. Отважные женщины не боялись, если понадобится, идти пешком от Сноуи-Ривер до самой Туфоллд-Бей.

– Вы надежный товарищ в путешествии, дорогая Элен, – сказал жене Гленарван. – Но можем ли мы быть уверены, что, придя в бухту, мы достанем все необходимое?

– Без сомнения, – сказал Паганель. – Идеи – город, существующий не со вчерашнего дня, и между его портом и Мельбурнским должны часто курсировать суда. Но мне думается, что в тридцати пяти милях отсюда, в Делегите, мы сможем не только запастись съестными припасами, но добыть даже и средства передвижения.

– А как с «Дунканом»? – спросил Айртон. – Вы не находите уместным, милорд, вызвать его в Туфоллд-Бей?

– Ваше мнение, Джон? – спросил Гленарван.

– Мне кажется, милорд, не следует торопиться с этим, – ответил, подумав, молодой капитан. – Вы всегда успеете отдать приказ и вызвать Тома Остина к побережью.

– Совершенно верно, – добавил Паганель.

– Подумайте, – продолжал Джон Манглс, – ведь через четыре-пять дней мы будем в Идене.

– Четыре-пять дней? – повторил Айртон, качая головой. – Нет, капитан, положите на это дней пятнадцать, а то и все двадцать, или вам придется потом жалеть о вашей ошибке.

– Пятнадцать или двадцать дней, чтобы покрыть семьдесят пять миль? – воскликнул Гленарван.

– Никак не меньше, милорд. Ведь впереди – самая трудная часть Виктории: пустынные места, где, по словам скваттеров, нет никаких ферм, все заросло кустарником, дорог нет. Придется пробираться с топором или факелом в руках, и, поверьте, вы не сможете идти быстрее.

Айртон сказал все это уверенным тоном. Все вопросительно взглянули на Паганеля, и географ кивком головы подтвердил слова боцмана.

– Пусть так, – сказал Джон Манглс. – Ну что ж, милорд, вы пошлете распоряжение «Дункану» через пятнадцать дней.

– Надо прибавить, – продолжал Айртон, – что трудная дорога – еще не самое главное. Ведь надо будет переправляться через Сноуи-Ривер и, наверное, придется ожидать убыли воды.

– Ожидать? – воскликнул молодой капитан. – Да разве нет брода?

– Не думаю, – ответил Айртон. – Сегодня утром я пытался найти брод, но это мне так и не удалось. Редкая река бывает такой бурной в это время года, но ничего не поделаешь.

– Значит, она широкая, эта Сноуи-Ривер? – спросила леди Гленарван.

– Широкая и глубокая, сударыня, – ответил Айртон. – Шириной она будет с милю, и течение ее стремительно. Даже для хорошего пловца было бы рискованным делом попытаться переплыть ее.

– Ну так что ж! – воскликнул ничем не смущавшийся Роберт. – Срубим дерево, выдолбим его и поплывем. Вот и все!

– Молодец, сын капитана Гранта! – воскликнул Паганель.

– Конечно, он прав, – сказал Джон Манглс. – Нам ничего другого не остается. И я считаю, что не стоит терять время на бесполезные споры.

– Что скажете, Айртон? – обратился к боцману Гленарван.

– Боюсь, милорд, что если не подоспеет помощь, то мы и через месяц все еще будем на Сноуи-Ривер.

– А есть у вас другой, лучший план? – с некоторой досадой спросил Джон Манглс.

– Есть: если «Дункан» покинет Мельбурн и приплывет к восточному побережью.

– Ай, опять «Дункан»! А почему, скажите, если яхта придет в Туфоллд-Бей, нам легче будет добраться до этой бухты?

Айртон подумал немного и сказал довольно уклончиво:

– Не стану навязывать свое мнение. Я хочу только общего блага и готов идти вперед, как только милорд прикажет.

Проговорив это, он скрестил руки на груди.

– Это не ответ, Айртон, – сказал Гленарван. – Познакомьте нас с вашим планом, и мы обсудим его. Что вы предлагаете?

– Я считаю, что в нашем тяжелом положении не следует рисковать и уходить с берегов Сноуи-Ривер, – начал спокойным и уверенным тоном Айртон. – Мы должны ждать помощи здесь, а получить ее мы сможем только от «Дункана». Остановимся на этом месте, где много дичи, и пусть один из нас доставит Тому Остину приказ идти в Туфоллд-Бей.

Все были несколько удивлены этим неожиданным предложением, а Джон Манглс отнесся к нему явно неодобрительно.

– Тем временем, – продолжал боцман, – или спадет вода в Сноуи-Ривер, и мы сможем перебраться вброд, или мы успеем соорудить лодку. Вот план, который я предлагаю вам, милорд.

– Хорошо, Айртон, – ответил Гленарван, – ваше предложение заслуживает серьезного обсуждения. Главный его недостаток в том, что, поступив так, мы потеряем много времени, но зато это избавит нас от изнурительной траты сил, а быть может, и от настоящих опасностей… Что скажете, друзья мои?

– А ваше мнение, дорогой Мак-Наббс? – обратилась к майору леди Элен. – С самого начала спора вы только слушаете, а сами не проронили ни единого слова.

– Раз вы спрашиваете моего мнения, – ответил Мак-Наббс, – я совершенно откровенно вам его выскажу. Мне кажется, что Айртон сейчас говорил как человек умный и осторожный, и я поддерживаю его предложение.

Никто не ожидал такого ответа, ибо до сих пор Мак-Наббс всегда оспаривал мнение Айртона в этом вопросе. Самого боцмана, видимо, это удивило – он бросил быстрый взгляд на майора. Паганель, леди Элен и матросы были склонны поддержать проект Айртона, слова же Мак-Наббса рассеяли их последние сомнения.

Гленарван объявил, что план Айртона в общих чертах принят.

– А теперь, Джон, – обратился Гленарван к молодому капитану, – скажите: вы тоже находите благоразумным остаться здесь, на берегу реки, в ожидании средств передвижения?

– Да, – ответил Джон Манглс, – если только нашему гонцу удастся переправиться через Сноуи-Ривер, которую мы сами не можем перейти.

Все посмотрели на боцмана. Тот улыбнулся с уверенным видом.

– Гонец не будет переправляться через реку, – сказал он.

– Не будет? – удивился Джон Манглс.

– Он просто вернется на Лакнаускую дорогу и по ней отправится в Мельбурн.

– Пройти двести пятьдесят миль пешком! – воскликнул молодой капитан.

– Нет, верхом, – возразил Айртон. – Ведь у нас есть одна здоровая лошадь. На ней дня в четыре можно покрыть это расстояние. Прибавьте еще два дня на переход «Дункана» в Туфоллд-Бей, сутки, чтобы добраться до нашего лагеря. Значит, через неделю гонец с отрядом матросов будет здесь.

Майор сопровождал одобрительными кивками слова Айртона, что очень удивляло Джона Манглса. Итак, предложение боцмана было принято единогласно, и оставалось только выполнить этот действительно хорошо задуманный план.

– А теперь, друзья мои, – сказал Гленарван, – нам остается выбрать гонца. Он возьмет на себя поручение и трудное и рискованное, не хочу скрывать этого. Кто из преданности товарищам рискнет отправиться с письмом?

Тотчас же вызвались Вильсон, Мюльреди, Джон Манглс, Паганель и даже Роберт. Особенно настаивал Джон Манглс. Но тут заговорил молчавший до этого времени Айртон:

– С вашего разрешения, поеду я, милорд. Я знаю этот край. Не раз мне случалось скитаться по местам еще более диким и опасным. Я смогу выпутаться из беды там, где другой погибнет. Вот почему я в общих интересах прошу отправить в Мельбурн именно меня. Вы дадите мне письмо к помощнику капитана яхты, и я ручаюсь, что через шесть дней «Дункан» будет уже в бухте Туфоллд-Бей.

– Хорошо сказано, Айртон! – ответил Гленарван. – Вы человек умный и смелый и добьетесь своего!

Действительно, было очевидно, что Айртон сможет лучше, чем кто-либо, справиться с этой трудной задачей. Все это поняли, и никто не стал с ним спорить. Только Джон Манглс попытался возразить, что Айртон нужен для отыскивания следов «Британии» и Гарри Гранта. Но на это майор заметил, что экспедиция до возвращения боцмана никуда не тронется с берегов Сноуи-Ривер, и потому не может быть и речи о возобновлении без него этих важных поисков. Следовательно, отсутствие Айртона отнюдь не принесет никакого ущерба интересам капитана Гранта.

– Ну что ж, отправляйтесь, Айртон, – сказал Гленарван. – Поторапливайтесь и возвращайтесь через Идеи в наш лагерь У Сноуи-Ривер.

В глазах боцмана сверкнуло торжество. Он быстро отвернулся, но Джон Манглс успел уловить этот блеск. Молодой капитан чувствовал, как инстинктивно растет его недоверие к Айртону.

Боцман занялся приготовлениями к отъезду. Ему помогали оба матроса: один седлал лошадь, другой готовил провизию.

Гленарван же в это время писал письмо Тому Остину. В нем он приказывал помощнику капитана «Дункана» немедленно идти в Туфоллд-Бей. Об Айртоне он говорил как о человеке, на которого можно всецело положиться. По прибытии яхты на восточное побережье Тому Остину предписывалось дать в распоряжение Айртона отряд матросов с яхты. Гленарван как раз дописывал это распоряжение, когда Мак-Наббс, следивший глазами, спросил его каким-то особенным тоном, как он пишет имя «Айртон».

– Да так, как оно произносится, – ответил Гленарван.

– Вы ошибаетесь, – спокойным тоном проговорил майор. – Это имя произносится «Айртон», а пишется «Бен Джойс»!