Декабря. Самолет шел на посадку в Винограднике Марты

Декабря 1998 года,

Утра.

Самолет шел на посадку в Винограднике Марты. Скалли отложила захватываюшую статью о моллюсках, которую читала, отстегнула ремень безопасности и подняла сиденье, без предупреждения. Этот ужасно нахальный стюард будет гордиться ею. Правда, 19-местный самолетик был практически полностью в ее распоряжении. Казалось, что, в отличии от всех остальных аэропортов в мире, не так уж много народу летело в Виноградник Марты накануне Рождества.

Она выглянула в иллюминатор на утреннее небо, и ее мысли вновь вернулись к Малдеру. Учитывая все неприятности, которые случились за последние 24 часа, она почувствовала странное ощущение: как будто ее ждало приключение. На самом деле она была в некотором предвкушении. Разумеется, вместе с этим ей казалось, что она делает нечто невообразимо глупое. Но тем не менее, ее настроение определенно улучшилось по сравнению с прошлой ночью, когда она сидела на холодном мраморном полу Национального аэропорта в слезах.

=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=

декабря

Малдер сдвинул машину еще на фут в бесконечной пробке, его пальцы отбивали на руле какой-то ритм. «Все получится, Скалли. Правда. Я обдумал это сегодня утром,» - умоляюще повторил он.

Скалли медленно покачала головой, пораженная его энтузиазмом.

Малдер пытался довести ее до Национального аэропорта, чтобы она смогла улететь в Сан-Диего, Калифорнию, где вся семья ждала ее к Рождеству. Ее брат Билл служил на той же базе, где они жили, когда были детьми. Ее мать уже приехала, еще неделю назад, как и брат Чарли со своим семейством. В качестве подарка матери, весь клан Скалли отправлялся в семидневный круиз до Мексики на каникулы, и пароход отплывал утром 24 числа.

Но дело, которое даже не было секретными материалами, вышло из-под контроля, и Скалли не смогла присоединиться к родным раньше, как планировала. Пришлось поменять билеты, и теперь ей придется сделать несколько пересадок вместо чартерного рейса, но у нее еще было время встретиться с семьей вовремя. После мрачной погоды в О.К., Скалли решила, что смена обстановки как раз пойдет ей на пользу и развеет депрессию, в которой она пребывала последнее время. Когда она разговаривала с братом вчера, в Калифорнии было под 40 градусов.

Малдер предложил подвезти ее, наверное, чувствуя вину за то, что нарушил ее планы, хотя в этот раз была вовсе не его вина. Скалли украдкой взглянула на него: Малдер упорно боролся с желанием выехать из пробки прямо на тротуар. Они уже подъезжали к Национальному аэропорту. Ей нужно было добраться в аэропорт часа за два до рейса, потому что поток пассажиров был просто безумным. Погода испортилась совсем, но рейс не отменили.

Из-за снега, кошмарной пробки и размытых дорог пришлось потратить больше часа на дорогу вместо обычных пятнадцати минут. Нервы в это утро оказались изрядно потрепаны, но даже если Малдер сожалел о своем предложении, он не стал бы об этом говорить. Зато они смогли использовать лишнее время на то, чтобы сообразить, куда же деть тело убитого замдиректора Керша, которое лежало в багажнике.

«Ладно, Скалли, любой друг мог бы подвезти тебя, - простонал он. – Но только НАСТОЯЩИЙ друг поможет спрятать мертвеца.»

Она рассмеялась. Малдер всегда мог ее рассмешить, даже если иногда она не показывала виду. Она смотрела, как осторожно он выруливает по забитым машинами дорогам, и думала, где бы она была сейчас, если бы этот необыкновенный человек не появился в ее жизни вместе со своими секретными материалами.

Но теперь секретных материалов не было, и последние месяцы им поручали именно такие дела, единственной целью которых было – сломить дух. Конечно, этого не произошло, ибо их не разделили, как в прошлый раз. Что бы ни случилось, она и Малдер сейчас более связаны, чем когда-либо. А эти глупцы просто не могли понять, что, какими бы разными они ни были с ним, перед лицом общей опасности они всегда вместе. Так они чем-то были похожи на семью – они заботились друг о друге, хотя их было всего двое.

Прошлым летом над ней нависла угроза потерять и Малдера, и работу, и когда это случилось, Скалли почувствовала пустоту. Ее жизнь была полностью во власти этого человека и работы, а без них она ощутила себя бездомной. Она смогла бы смириться с потерей работы, но мысль оказаться вдали от Малдера заставила ее подать в отставку.

Он был поражен и разозлен ее решением; и даже чувствовал себя уязвленным, потому что она приняла его, не поговорив с ним. Теперь она понимала, как была не права. Но тогда она была почти на грани и не понимала, что и с ним происходило то же. Ее решение заставило его открыть то, что в глубине знало ее сердце, но разум все равно хотел услышать. То, что она была ему нужна. Не просто для работы - для него самого. Он понял, что ей нужны эти слова, и произнес их.

Но все равно в одном он ошибался. Он сказал, что обязан ей всем, но она не обязана ему ничем. Скалли покачала головой при воспоминании об этом и посмотрела на его четкий профиль. Ах, Малдер, как ты ошибаешься, подумала она. Я тоже всем тебе обязана. Я была голодна, и ты насытил меня. Если бы судьба не вмешалась, я сказала бы тебе об этом.

Чувствуя на себе ее взгляд, он посмотрел на нее и снова на дорогу. «Мы почти приехали, Скалли. Ты успеешь». Она кивнула и в первый раз спросила себя, зачем она едет. Она любила свою мать. Она любила свою семью. Но правда в том, что она бы предпочла остаться с ним. Она всегда предпочитала оставаться с ним. Где-то на их пути что-то изменилось, они перешагнули какую-то грань, и теперь Малдер стал ее семьей. Она не могла сказать точно, когда это произошло, но все было так.

Но Малдер проводил Рождество в одиночестве; он был один с тех пор, как она знала его. Почему – они никогда не обсуждали это. Она возвращалась с рождественских каникул, спрашивала, как он провел Рождество, он отвечал: «Хорошо», и так было всегда.

В первый год их работы вместе она как-то пригласила его на ужин у своей матери. Это всегда было большое сборище множества друзей, родственников. Она подумала, что он согласится, потому что среди такого количества людей не окажется в центре всеобщего внимания. Но он вежливо отказался, и она больше никогда не приглашала снова, хотя было ясно, что он сам не ходил никуда и не делал ничего в Рождество. Он покаким-то своим причинам, которые не хотел обсуждать, решил быть один в этот день, и она с завистью поняла, что у него есть это право на личную жизнь. Она едва ли могла позволить себе такую же привилегию.

Они наконец добрались до терминала. Он припарковался, выскочил и достал ее сумку из багажника. Поставив ее на тележку, он встретил взгляд Скалли и мило улыбнулся, нерешительно и в то же время просто обезоруживающе. И она спросила себя: как может 37-летний мужчина иногда выглядеть, как маленький мальчишка? Он чувствовал смущение, как будто ему было трудно сказать «до свидания».

Черт! Это действительно БЫЛО трудно. Так же сильно, как она хотела увидеть родных на Рождество, она не хотела расставаться с Малдером на целых 8 дней. Осознание этого начало беспокоить ее тем сильнее, чем ближе подходило время отправления. Она посмотрела, как он закрыл багажник, и вдруг подумала: каково было бы остаться с Малдером наедине на пароходе на целую неделю? Она внезапно покраснела от картины, которая предстала перед ее разумом. Надеюсь, Малдер решил, что это из-за холодного ветра, подумала она.

Конечно, из истории, которую Малдер рассказал ей, когда она вместе с Одинокими Стрелками вытащили его из Бермудского треугольника, выходило, что они уже провели какое-то время вместе на корабле. Правда, это было где-то в 1939 году. И вообще, это была не она, а кто-то, кто выглядел, как она. И разумеется, этого просто не могло случиться. Но Малдер верил в это; он рассказал ей все, когда они спасли его.

На самом деле он много чего рассказал о том приключении, и последнее время она вспоминала об одной вещи, которую он сказал ей, гораздо чаще, чем положено психически здоровому человеку. Черт возьми, его накачали лекарствами, а до этого он сильно ударился головой, поэтому, когда он сказал это, она просто отмахнулаь от его слов. Но какая-то часть ее сердца, которая умудрялась не повиноваться разуму, была готова поверить ему.

Она взглянула на него снизу вверх – неловкого, нерешительного. «Спасибо, что подвез, Малдер. Прости, что это оказалось настолько трудно.»

Он ухмыльнулся, наклонившись к ней: «Эй, это было не так трудно, как в тот момент, когда я ПОСЛЕДНИЙ раз тащил тебя по снегу, Скалли.»

Она потянулась к нему и крепко обняла, прижимаясь сильнее, насколько это было возможно через их общую преграду курток, свитеров и прочей одежды. «Береги себя. Повеселись на славу, - сказал он. – И не обгори на нудистских пляжах.»

«В твоих снах Малдер», - нашлась Скалли и лукаво подняла бровь – скорее даже просто потому, что он ожидал от нее этого.

«Да, Скалли. В моих снах», - согласился он и посмотрел ей в глаза.

Господи, его карие глаза были такими красивыми, и они были так близко, что она могла легко утонуть в них и никогда не вернуться назад. Его губы изогнулись в теплой улыбке, и она еще раз обняла его и быстро коснулась губами его щеки. «Не скучай без меня. И спрячь Керша, пока я не вернулась, ладно?»

Он широко улыбнулся и по-братски поцеловал ее в лоб. И все равно даже от этого у нее задрожали в туфлях пальцы. «Без тебя не получится.»

Скалли вдруг стала серьезнее. «С Рождеством, Малдер.»

«С Рождеством, Скалли», - он пробежал пальцами по ее лицу, и внезапно Дана снова спросила себя, какого черта она собралась в Мексику. Все тепло, в котором она нуждалась, было здесь. Эй, Малдер, попроси меня остаться. Пожалуйста!

Но вместо этого он начал уходить, и Скалли пришлось остановить себя от того, чтобы не прижаться к нему. Они смотрели друг на друга еще несколько секунд, пока Малдер наконец не отвел глаза и не шагнул к машине, а Скалли не взяла свою сумку. Когда он открыл дверцу машины, она услышала, как он позвал ее по имени, и обернулась.

«Поскорее возвращайся домой», - произнес он и неосознанно положил руку на сердце.

Скалли кивнула и проводила его взглядом. Спешащие на каникулы люди сновали повсюду. Она глубоко вздохнула, повернулась и вошла на терминал.

Где творился сущий ад. Следующие несколько часов были в точности похожи на кошмар любого путешественника. Ее самолет опаздывал почти на два часа из-за внезапного ухужшения погоды в Чикаго. К тому времени шторм, который шел в сторону О.К., навис над местностью, и рейс был отложен. Погода улучшилась, но самолет нужно было разогреть. Наконец все 239 пассажиров взошли на борт. Потом они ждали вместе с другими самолетами возможности взлететь. Затем всех 239 пассажиров выгрузили назад, когда случилась непредвиденная поломка. И Скалли ждала в очереди ЧРЕЗВЫЧАЙНО разъяренных пассажиров, которые не могли добраться домой на Рождество и планы каждого из которых были в десять раз важнее планов остальных, пока замученные клерки отчаянно пытались разместить всех на другие рейсы. А потом оказалось, что никто никуда не полетит, потому что эпицентр шторма вернулся, и ВСЕ рейсы были отложены еще на неопределенное время.

Скалли устало плюхнулась на пол у стены терминала рядом с остальными несчастными пассажирами, чувствуя себя совершенно разбитой после 12 часов, проведенных в этой адской дыре. Никто вокруг не собирался отвечать за ситуацию, и никто не представлял, что происходит. Стоял несмолкаемый шум: плакали дети, вопили обезумевшие пассажиры, непрекращающиеся и абсолютно не нужные объявления о погоде держали нервы на пределе.

За прошедшие часы она читала, ела, звонила семье, гуляла, прошлась по каждой сувенирной лавке в Национальном аэропорту. Хотя обычно она не пила много, Скалли решила отвлечься в маленьком баре, где успела опрокинуть три вариации маргариты, пока какой-то очень пьяный молодой человек не предложил ей согреться. Теперь она просто смотрела в потемневшее небо, а раздражение все росло и росло, в голове играл целый оркестр, который не смог заглушить даже хваленый ибупрофен. Она сокрушенно оглядела терминал, который выглядел, как отделение скорой помощи. Везде были люди – на полу, на скамьях, даже на раскладушках, которые принесли служащие аэропорта. И все были несчастны.

В конце концов прозвучало объявление. Все рейсы отменялись до следующего утра. К тому времени шторм пройдет. Все на терминале хором застонали, и ругательства начались по новой. Скалли свернула свой плащ на холодном мраморном полу и села на него. Несколько минут она боролась с собой, а потом все-таки вытащила сотовый телефон и набрала номер, который так долго не решалась. Учитывая разницу во времнени, сейчас в Калифорнии было уже поздно, а она должна была предупредить их, что не едет.

После нескольких гудков, ей сонным голосом ответил брат Билл, и она объяснила ситуацию. Она сдерживалась, пока Билл остороумно не заметил, что, если бы не Малдер, она бы давно прилетела.

И она сломалась.

«Господи, Билл! Погоду ты тоже свалишь на него? – прокричала в трубку Скалли. Она была на грани. – У меня была работа. МОЯ работа. МОИ дела. И я не хочу, чтобы ты вел себя так, словно это не имеет значения – как будто я безмозглая марионетка, которая делает все, что скажет Малдер. Я ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ провела в этом проклятом аэропорту и не желаю выслушивать твои комментарии!»

К его счастью, Билл, видимо, понял, что перешагнул за рамки, потому что, когда он заговорил снова, тон был уже извиняющимся. «Дана... прости. Я знаю, что тебе нелегко. Просто ты не видела малыша с тех пор, как он родился, и...я так хотел увидеть всех вместе дома на Рождество. Как в старые добрые времена.»

«Не будет ничего как в старые добрые времена, Билл, - сказала она сердито. – Без папы и Мисси.»

В трубке наступило молчание, и Скалли вжруг пожалела о своих словах. Билл был трудным человеком, но он был ее братом и любил ее. Он так же, как и она, потерял отца и сестру, и испытывал такую же боль. Он, как мог, пытался сохранить то, что осталось от их семьи. Она глубоко вздохнула. Почему все было настолько сложно? Она начинала ненавидеть Рождество.

«Билл, давай не будем ругаться, - спустя минуту сказала она тихо. – В этот раз у меня не получится. Но это же не последнее Рождество.»

«Дана, я просто не хочу, чтобы ты была совсем одна в Рождество. Мы можем отменить круиз, ты важнее. Приедешь, как сможешь.»

Скалли немного подумала. Она вовсе не хотела разрушать их планы; они все так ждали этого. Когда погода улучшится, она могла бы долететь до ближайшего порта, где они будут проплывать, и присоединиться к ним там. Но опять же, ей придется провести еще больше времени в аэропортах и мотелях в Мексике, дожидаясь парохода. И она все равно будет одна в Рождество. Прямо как Малдер.

Она вспомнила, как тепло он прощался с ней, любовь в его голосе, и подумала: а сжалится ли Малдер над неудачливой путешественницей? У нее в голове созрел новый план. Ну, не такой уж и новый. Это было то, что она всегда хотела сделать.

«Билл, езжайте без меня. Все нормально. Честное слово. У мамы там куча внуков, она должна быть на седьмом небе. А вы с Тарой побудете немного вдвоем, знаю, Чарли и Мэри тоже так ждали этого. А со мной все будет в порядке.»

После уговоров Билл наконец сдался. Скалли попросила передать всем привет и сказала, что скоро позвонит. Она отключила телефон и тупо смотрела на него какое-то время. Потом, со скоростью Малдера, она набрала его номер. Но ей ответили, что абонент временно недоступен. Тогда она позвонила ему домой. Там ей тоже ответил автоответчик. Она посмотрела на часы. Странно. Скалли решила оставить сообщение.

«Малдер, это я. Ты не поверишь, но я до сих пор в аэропорту. Мой самолет опоздал, и мы не смогли улететь до шторма. Теперь рейсов не будет до утра. Так что я сижу тут на своей несчастной заднице...»

«И очень симпатичной заднице, агент Скалли.»

Скалли застыла. Это был не голос Малдер. Это был вроде голос...

«Фрохики?» – осторожно спросила она.

«Именно так, дорогуша.»

«Малдер дома?»

«Не-а. Он уехал в Виноградник сегодня утром.»

«Виноградник? Виноградник Марты? – удивленно переспросила она. – Утром?»

«Да, он уехал сразу, как только отвез вас в аэропорт.»

Скалли откинулась спиной на стену, совершенно сбитая с толку. Его нет? Как такое может быть?

«А что ты делаешь у него?» – спросила она.

«Пришел покормить рыбок и как раз вовремя: они уже собирались есть друг друга.»

Его шутка не встретила одобрения. Не проведешь, Фрохики, подумала Скалли. Опять наслаждаешься видеоколлекцией Малдера?

Черт, Малдер должен был быть дома один и ждать ее. Конечно, он ничего не знал, но она думала, что так и есть и была совершенно ошарашена новостью. Ее влекло к Малдеру, хотя пока только на бессознательном уровне. А теперь она уже сказала семье, что не приедет, из-за неожиданного наплыва романтических чувств к нему. Она вспомнила, почему редко делала что-то спонтанно, и теперь просто чувствовала себя дурой – злой и раздосадованной. Какого черта происходит? Дерьмо.

«Почему, черт возьми, он туда поехал?» – спросила она, едва скрывая раздражение в голосе.

«Я не знаю, агент Скалли. Он просто сказал, что нужно уладить какие-то дела с домом отца, и он вернется до Нового года, - Фрохики замялся. – Кажется, это испортило ваши планы?»

Не то слово. Она вдруг почувствовала себя такой одинокой, потерянной. Весь прошедший день и ночь навалились на нее вместе с разочарованием. У Скалли слезы подкатили к горлу, и она какое-то время не могла говоорить. «Да, я тут совсем застряла, - черт, голос дрогнул. – Я не еду в Сан-Диего.»

«Агент Скалли, вы плачете? – тревожно спросил Фрохики.

«НЕТ», - она всхлипнула.

«Хотите, я заеду за вами?»

Хотя настроение было ни к черту, Скалли была тронута его галантностью. Малдер умел выбирать друзей.

«Нет, Фрохики, спасибо, - сказала она, теперь спокойнее. – Я доберусь домой сама», - снова наступило молчание, когда Скалли, стиснув трубку, пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями. Вдруг она снова услышала голос Фрохики.

«Эй, вы когда-нибудь были в Винограднике Марты зимой, агент Скалли?»

В вопросе зазвучало предложение, о котором она еще не подумала. «Нет», - тихо ответила она.

«Там красиво. Вам стоит съездить туда как-нибудь, когда нет туристов.»

Скалли долго молчала. «Думаешь, он не будет против?» – спросила она робко. Она не знала, почему спрашивает об этом у Фрохики. Может, она искала, на кого свалит вину, если что.

«Думаю нет.»

Скалли смахнула слезы и улыбнулась в трубку. «Спасибо, я подумаю, - сказала она благодарно. И прочистила горло, чтобы голос звучал нормально. – Так, что вы, ребята, делаете на Рождество?»

«Ну, Байерс со своей малышкой, у Лэнгли новая пассия, которую он встретил на виртуальных боях, и, думаю, если не считать пирсинга по всему телу, она горячая...»

«Такая же, как я, Фрохики?» – Господи, это она сказала? Кажется, маргариты берут свое.

«Конечно, нет, агент Скалли.»

Скалли улыбнулась. «А ты – что ты будешь делать на Рождество?»

«Я остаюсь на растерзание своей племянницы, которая на моем примере любит рассказывать детишкам, что значит вовремя не сказать «нет».»

«Ей с тобой повезло.»

«Я все время говорю ей, что все, что у меня есть, когда-нибудь перейдет к ней. Но она не так благодарна, как я надеялся.»

Скалли впервые засмеялась: «С Рождеством, Фрохики.»

«Вас тоже, агент Скалли. И скажите Малдеру, что я НАКОРМИЛ его рыбок, а не просто купил новых, как в прошлый раз.»

«Обязательно.»

Скалли отключила телефон. Она сидела и смотрела на людей вокруг, чьи планы, как и ее, оказались разрушенными. Но теперь у нее новая идея. Она встала и пошла к кассе.

«Я хочу поменять этот билет на билет в Бостон, а затем до Виноградника Марты.»

Клерк устало забарабанил по клавиатуре. «Я могу посадить вас на рейс в 6 утра до Бостона, потом на 19-местный самолет до аэропорта в Винограднике. Доберетесь к 9 утра. Погода располагает», - по привычке добавил он.

«Давайте».

С новыми билетами в руке, Скалли заняла раскладушку, брошенную каким-то отчаявшимся пассажиром. Кажется, все налаживалось, она даже могла немного вздремнуть и вообще собиралась туда, где еще никогда не была.

Не только в буквальном смысле.

=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=