Проблемы державного строительства в работах митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева)

Литературно-публицистическая деятельность митрополита Иоанна (1927 — 1995), сделавшая его имя широко известным как в России, так и за рубежом, началась в августе 1990 г., когда он был поставлен во главе Санкт-Петербургской епархии. Можно без преувеличения сказать, что за последние пять лет своего архипастырского служения владыке Иоанну удалось рассмотреть едва ли не все главные современные проблемы — духовные, социальные, политические. Многие готовы утверждать, что он успел сказать все. Все, что нам необходимо знать сегодня.

В чем смысл русской истории? В чем всемирное, Промыслом предуказанное назначение России в XX веке? Есть ли у нашего Отечества враги? Как осуществляется в нашей стране «тайна беззакония»? Что нужно сделать, чтобы возродить самосознание русского народа, величие и мощь его державы? Все эти и многие другие вопросы рассмотрены в книгах владыки взвешенно, обстоятельно, с позиций религиозных и научных одновременно. Его труды вобрали в себя богатейший опыт, бесценную сокровищницу русской религиозно-политической мысли последних столетий; они охватывают широчайший круг источников и авторитетов.

Очень быстро санкт-петербургский архипастырь стал признанным духовным лидером патриотических сил. России. По сути дела им была создана современная идеология русского национального освобождения и возрождения. Ее основа — духовная: корень всех бед человеческих — грех, глубочайшая поврежденность человеческой природы. Первопричина всех смут и нестроений в конечном счете «в нас самих, в нашем грешном, мятущемся человеческом сердце» [4. С. 179]. И потому одоление очередной русской смуты невозможно без духовного возрождения народа; путь ко спасению Отечества начинается с осознания необходимости личного спасения; условием подлинного самодержавия является «самодержавие» православного духа.

Специфика «православной политологии» состоит, прежде всего, в том, что рассматриваемые проблемы не воспринимаются как чисто политические, но осознаются как далеко выходящие за рамки политики; социально-политическая реальность выводится на качественно иной — религиозный, онтологический уровень осмысления. Это предполагает выявление не столько социально-экономических, культурных, психологических и даже не столько нравственных основ исследуемых явлений и процессов, сколько их мистической подоплеки. Так, например, антиномии «монархия республика», «самодержавие — демократия» рассматриваются как часть предельно ужесточающейся общепланетарной борьбы между охранительным и разрушительным началами, между жизнью и смертью, между Богом и дьяволом.

Другими словами, проблема государственной власти вводится православием в русло апокалиптической темы. Для того чтобы подготовить человечество к добровольному и единодушному признанию власти антихриста, мир необходимо сделать единым — экономически, социально, политически, культурно, этнически, духовно. Все национальные структуры, и прежде всего национальная государственность, должны быть разрушены. Их уничтожение воспринимается православием как составная часть глобального мистического плана уничтожения человечества, плана, давно вынашиваемого тем, кто назван в Евангелии «человекоубийцей» и «отцом лжи» (Ин. 8: 44). Именно поэтому восстановление подлинной православной монархической государственности рассматривается Православной Церковью как один из путей спасения человечества от сатанинского зла.

Державность понимается православным сознанием как государственное самосознание народа, добровольно принявшего на себя церковное послушание «удерживающего» — готового стоять насмерть на пути вселенской смуты. Само понятие о таком служении (удерживать мир от хаоса, вводя в его жизнь высший нравственный элемент, одухотворяя и просветляя землю любовью и праведностью) имеет церковное происхождение: его ввел в обиход первоверховный апостол Павел во втором своем послании к христианской общине Фессалоник (города на побережье Эгейского моря) в 52-м году н. э. (2 Фес. 2: 7). Православная державность предполагает государственное воплощение этого религиозно-нравственного идеала — общественное устройство, признающее своей целью не только земное благополучие граждан, но и спасение их душ для вечной жизни, общество, создающее наилучшие условия для творения добра и пресечения зла (в их православном понимании).

Стабильность и преуспеяние российского общества Русская Православная Церковь непосредственно связывает с преодолением двух взаимосвязанных и взаимозависимых тенденций: секуляризации общественного сознания (выразившейся в искажении мировоззрения и мироощущения народа) и секуляризации государственной политики (выразившейся в утрате политической властью национально-религиозного самосознания). Эти тенденции, как считают православные христиане, закономерно привели к искажению в общественном сознании понимания взаимосвязи прав и обязанностей человека и гражданина: характерное для православно-монархического мировоззрения отношение к праву как к средству для исполнения долга (перед Богом, Отечеством, государственной властью, народом, семьей и т. д.) сменилось бесконечной погоней за новыми «свободами» и «суверенитетами». В результате традиционное понимание смысла бытия как служения высшему идеалу, по мере сил воплощаемому народом в своем общественном и государственном устройстве, сменилось представлением о жизни как о процессе бескомпромиссной борьбы «за интересы», что, в свою очередь, привело к разрушению традиционной русской социальной иерархии — иерархии служения (а не интересов), иерархии обязанностей (и лишь вследствие этого прав). Поэтому путь обретения Россией своего былого величия православное сознание видит не только в возвращении ею своей исконной территориальной и этнической формы, военной мощи и социально-политического единства, но прежде всего в возрождении в народе православной веры, от века вдохновлявшей его на подвиги и жертвы.

Митрополит Иоанн остро чувствовал трагедию России, глубоко переживал ее скорби. Но он не верил, что, повторив путь Христа, испившая крестную чашу, казненная Россия воскреснет. Источником этой убежденности служила не только вера в чудо как решающую особенность русской истории, но и реальность уже начатого великого дела русского возрождения. «Перед Богом и собственной совестью мы обязаны довести его до конца», — завещал владыка Иоанн [4. С. 37].

Митрополит Иоанн
статья «Русский узел»

РОССИЯ — во мгле. В хаосе лжи и смуты она бредет, истощая последние силы, сама не зная куда, — лишенная веры и здравой исторической памяти, преданная вождями, оболганная клеветниками, окруженная хищной толпой претендентов на ее грандиозное многовековое наследие.

Россия — над бездной. Разоренная междоусобием, тщеславием и стяжательством, задыхающаяся в тисках экономического кризиса, межнациональных конфликтов и политических склок, одурманенная пропагандой разврата, насилия и вседозволенности, она чудом удерживается на краю пропасти, в мрачных недрах которой ее ждут ужасы гражданской войны и окончательного государственного распада.

Россия ждет нашей помощи. Ждет, что ей укажут путь, на котором она обретет покой и мир, достойную жизнь и великую цель. С каждым шагом по мрачному бездорожью тают жизненные силы Руси. Каждое движение в направлении истинном, благотворном — обновляет ее волю и державную мощь.

Найдется ли проводник?..

1. Что происходит?

ЭТОТ ВОПРОС задавали себе на протяжении последних семи лет миллионы людей, в неком удивлении наблюдая, как вдруг, без всяких видимых причин обрушилась величайшая империя мира — Советский Союз, — пережившая за семь десятилетий своего существования голод и холод, разруху и жуткий террор массовых репрессий, жесточайшую в истории человечества войну и беспрецедентное экономическое давление Запада.

Устоявшая под напором прямого насилия, атеистическая, денационализированная государственность сверхдержавы оказалась бессильной и беззащитной перед лицом идеологической катастрофы — внезапного мировоззренческого обвала, обнажившего убожество и лживость официальных доктрин, в одночасье лишившего грандиозный государственный механизм всякого смысла существования.

Произошедшее не может не вызвать множества недоумений. Катастрофичность русской истории, особенно ее последнего столетия — очевидна. Что это — случайность или закономерность? Какие причины лежат в основании этих процессов, какие силы определяют их течение? Что необходимо предпринять, дабы предотвратить дальнейшие катаклизмы? Какие ценности должны быть положены в основание русской жизни? Как остановить деградацию российской державности, откуда ждать новых бед, чем заменить обанкротившуюся государственную идеологию? Вот лишь малая толика возникающих вопросов.

В рамках сиюминутной политической практики ответить на них невозможно, Историософские обобщения, потребные для решения таких проблем, не умещаются ни в границах прикладных социальных наук, ни в области рациональной истории, ни под кровом позитивистской материалистической философии. По сути, для того чтобы найти выход из нынешних тупиков, нам предстоит осмыслить глубинное содержание исторического процесса вообще и русской истории в частности. Необходимо определить, так сказать, метафизические основы истории — только тогда мы сможем здраво и непредвзято оценить происходящее вокруг, обретем ясный и точный взгляд на события, освободимся от дурмана навязанных обществу бессодержательных стереотипов.

Вот только как этого добиться?

2. Порыв к истокам

«Я СВЕТ МИРУ, — возгласил о Себе в Евангелии Всемогущий Господь, вочеловечившийся ради нашего спасения от тьмы и лжи грехов и страстей, — кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни… Если пребудете в слове Моем, то вы… познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8: 12, 31 — 32). В этом изречении Священного Писания содержится глубочайший смысл, прямо и непосредственно объясняющий нестроения нашего сегодняшнего бытия. Мы — рабы лжи. Разноликая и всепроникающая, она окружает нас со всех сторон. Ложные понятия, фальшивые теории, извращенные религиозно-нравственные ценности опутали, подобно цепким сорнякам, все стороны современной действительности, все области человеческой деятельности, всякий благой порыв человеческой души.

В этом главная причина всех наших бед и неурядиц.

Порыв к Истине — вот единственный шанс преодолеть окружающий хаос, рассеять сгустившуюся тьму. Невзирая на сопротивление тех, кто чувствует себя во мраке удобно и безопасно, кто сознательно и целенаправленно создает его, ибо находит в этом для себя прямую выгоду. О таковых сказал Господь: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять прихоти отца вашего… Нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8: 44)…

Последуем за Господом, и — истина духовная, религиозная освободит нас от химер атеизма и богоборчества, выведет на простор ясно понимаемого, вечного и непреходящего смысла бытия человеческого, даст жизни цель, упорядочит и освятит ее ежедневное течение. Истина историческая, государственно-политическая — откроет путь гармонизации государственной и общественной жизни, обеспечит ее историческую преемственность, освободит благонамеренных политиков от миражей и безжизненных, надуманных схем, обличит тайных архитекторов русских бед, злонамеренных сеятелей раздоров и смут. Истина народного быта с его нравственными идеалами и твердыми нормами традиционной морали — избавит людей от ядовитого, пагубного влияния развратников, растлителей и сластолюбцев, восстановит в правах целомудрие и чистоту нравов, понятия чести, совести, гражданского долга.

Все это станет возможным, «если пребудете в слове Моем», предупреждает Евангелие. Следует помнить, — чтобы преодолеть неустройство и бесчиние вокруг, необходимо сперва победить их в себе самом. Для этого Церковь имеет все необходимое. Целостное и непротиворечивое мировоззрение, в рамках которого находят свое объяснение вечные вопросы бытия и жгучие проблемы современности, хранится Православием в чистоте и непорочности на протяжении многих веков. Оно и ныне доступно тем из нас, кто не ленится в трудах духовного подвижничества, кто причастен к соборной жизни благодатных церковных таинств, дающих человеку бесценный опыт живой веры и всемогущего промысла Божиего.

К сожалению, семьдесят лет богоборчества сделали свое дело. Общество пребывает сейчас в состоянии вопиющего невежества и духовной лени. Это значительно затрудняет воцерковление народного сознания. Но даже теперь, несмотря ни на что, всякий производящий может обильно черпать живую воду Истины из бездонной сокровищницы русского духовного опыта.

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф. 5: 6), — обещал Христос всем Своим последователям. Эти слова сбываются сегодня столь же непреложно, как и много веков назад. Памятуя об этом, приступим же к делу русского возрождения и попытаемся, в меру своих сил, рассеять мрак заблуждений и лжи, сгустившийся сегодня над нашим Отечеством.

3. Смысл истории

ГЛУБИННОЕ СОДЕРЖАНИЕ русской истории осмысленно воспринимается лишь в контексте общемирового исторического пространства. Поэтому чрезвычайно важно определиться в понимании его основополагающих характеристик. Полный провал «исторического материализма» только подтвердил ту древнюю истину, что человеческое бытие есть, в первую очередь, область действия сил духовных, таинственных и сокровенных. Вульгарный детерминизм — учение об объективной, а значит, бесцельной и безразличной взаимосвязи событий и явлений — показал свою полную неспособность сколь-либо удовлетворительно объяснить происходящее вокруг.

Деятельность человека иррациональна и непредсказуема — это давно замечено и признано не только церковными мыслителями, но даже такими разными, несходными между собой представителями светской культуры, как Федор Достоевский и Николай Бердяев, Константин Леонтьев и Иван Ильин, Василий Розанов и Лев Шестов, Владимир Соловьев и Лев Гумилев. В чем же причина этой таинственной неопределимости, исключающей всякую возможность примитивно-рационалистического толкования истории?

Человеческая свобода, понимаемая как свобода нравственного выбора, — вот первопричина всех исторических хитросплетений! Драгоценнейшее свойство нашего духа, венчающее человеческое богоподобие, искра Божия, которая, несмотря ни на что, мерцает и сегодня во мраке духовного невежества и религиозной дикости, давая надежду на возрождение, — свобода выбора между добром и злом определяла, определяет и до скончания века будет определять течение нашей жизни.

Сия священная свобода не есть «осознанная необходимость» материалистической догмы, но бесценная способность к осознанному самоопределению между правдой и ложью, добродетелью и пророком, Богом и диаволом. Именно она безмерно возвышает человека над всей земной тварью, сообщая ему способности к безграничному духовному возрастанию. Именно она налагает на него величайшую ответственность, вся мера которой вскроется для каждого из нас уже на Страшном Суде Христовом…

Человек сам по себе — микрокосм, малый мир, отражающий в своей таинственной глубине все многообразие Вселенной. Таким он создан Творцом, таково его изначальное предназначение, потому неудивительно, что сокровенная жизнь человеческого сердца порой течет по тем же законам, что и бытие государств, народов и континентов.

Две силы действуют в сердце человеческом. Сила первая — Закон Божий, незримо начертанный всемогущим перстом. Его на скрижалях нашей души. Совесть — вот неусыпный страж и глашатай этого Закона. Сила вторая — мятежные порывы разрушительных страстей: гордыни и властолюбия, тщеславия и алчности, похоти и злобы, зависти и лицемерия. Каждая из двух сил свидетельствует о себе приличным ей образом, пытаясь склонить на свою сторону нашу свободную волю. Здесь — место брани духовной. Здесь решается индивидуальная человеческая судьба и определяется ход мировой истории.

Доколе среди людей остается сообщество желающих спасти свою бессмертную душу, борющихся с сатанинским злом, избирающим тесный, тернистый путь доброделания — Господь ради этого «малого стада» долготерпим грехам и мерзостям мира, не попуская свершиться на земле торжеству диавольских притязаний. Средоточием этой борьбы вот уже два тысячелетия является Церковь Христова.

Всегда находились люди, народы и целые государства, вдохновлявшиеся в своей деятельности евангельскими идеалами Божественной Истины. Всегда им противостояли силы, злобно и яростно гнавшие христианство, ибо оно беспощадно обличало их внутреннее убожество и нравственное уродство, разоблачая ложь и гибельную прелесть сатанинской гордыни, таящейся под личиной привлекательных религиозных, экономических и политических лозунгов. Разные эпохи придавали этому противостоянию свойственную им форму. Факторы географические и этнические, социальные и военные складывали его неповторимый узор, скрывавший порой за своей прихотливостью действительные корни событий. И все же — чем быстрее раскручивался маховик материального прогресса, сопровождаясь столь же стремительным духовным вырождением «общества потребления», тем яснее становилось, что судьбы мира зависят сегодня от того, как намерен человек решать важнейшие религиозные вопросы, определяющие цель и смысл его бытия.

Ярчайшим тому подтверждением служит история России.

4. Тайна русской судьбы

СОБОРНАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ народа неповторима, как неповторимы личные особенности каждого из нас. История человечества есть история племен, его составляющих, как бы ни пытались сегодня ее унифицировать, подверстывая задним числом под мертворожденные интернациональные «общечеловеческие» схемы и модели. Поэтому так же, как не способен к полноценной жизни человек, лишенный памяти, не может нормально существовать и народ, не имеющий ясного, осмысленного понимания своей исторической судьбы, своего высшего, промыслительного предназначения, своих религиозных святынь и традиционных гражданских, государственных, державных идеалов.

Стремление к идеалу представляет собой вековую особенность русского характера. Крещение Руси и кропотливое, многолетнее церковное воспитание, последовавшее за ним, придали этому стремлению осмысленность, ясность и великую, надмирную цель: воплотить в своей жизни чистоту и праведность Божественных истин настолько, насколько это вообще доступно падшей и оскверненной грехом человеческой природе. Неисповедимы пути Господни — недомыслимому промыслу Его угодно было соделать Русь ковчегом Своих святынь, их хранителем, стражем и усердным защитником.

Даже богоборческая революция не упразднила этого издания. Она и стала-то возможной лишь потому, что изуверы прельстили доверчивый народ лукавой квазирелигиозной целью: построить рай на земле, достигнуть в общественном устройстве полной и совершенной справедливости и изобилия. Но как ни старались богоборцы, они так и не сумели вытравить из народной души христианских ценностей. Не зря «канонизированный» в конце концов большевиками «моральный кодекс строителя коммунизма» представляет из себя ничто иное, как уродливый, бездуховный слепок с евангельских заповедей…

Отдельно взятый человек оплачивает свою приверженность Истине тяжким внутренним трудом, борьбой с соблазнами и искушениями, подвигом целомудрия и воздержания, напряженным и непрестанным сопротивлением злу в своих поступках, словах, мыслях и сердечных движениях. «Дай кровь и прими дух», — говорили древние подвижники, свидетельствуя об ожесточенности брани, которую обрушивают темные силы на того, кто стремится стяжать духовный плод. Эта непримиримая борьба изобилует жестокими поражениями, падениями и уязвлениями, преодоление и врачевание которых приносят подвизающемуся бесценный опыт живой веры.

Подобно тому, чревата настроениями, смутами и потрясениями судьба народа, избравшего путь соборного подвижничества. История его являет собой арену столкновений высших духовных начал и мятежных порывов жестокой страсти. Взлеты к вершинам чистоты и святости неизбежно чередуются с падениями и греховными срывами. В горниле этой битвы шлифуются и гранятся лучшие, драгоценные качества народной души, мужает вера, крепнет верность, терпение и упование на Бога.

Значит, нет ничего странного в том, что исторический путь России оказался таким драматическим, запутанным и сложным. Две тысячи лет назад Христос сказал своим ученикам, что человечество не сумеет удержать в чистоте и неприкосновенности учение, которое Он принес в мир. Тяжесть и обременительность борьбы со злом заставит людей мало-помалу отступиться от веры, вступить в пагубное согласие с лукавым, суетным, богоборческим духом мира. Измена Спасителю приведет в конце концов к тому, что большая часть человечества окажется объединенной государственными и религиозными началами, прямо враждебными христианству. Те же, кто не пожелает отречься, кто — пусть слабо и несовершенно, но искренне — постарается следовать Закону Божьему, столкнутся с гонениями, злобой и изощренной травлей. «Будете ненавидимы всеми народами за имя Мое» (Мф. 24: 9), — предрек Господь.

Вот вам и разгадка русской истории. Сознавая себя благодатной хранительницей истин веры, религиозно-нравственных ценностей Православия, Россия неизбежно стала средоточием, узловым пунктом вселенской борьбы добра и зла, притязающего на бессмертную душу человека. Эта духовная битва отражалась в материальном мире ее исторического бытия войнами и междоусобицами, смутами и социальными катаклизмами. Сегодня Русь вновь, в который уже раз, подвергается бурному натиску сатанинской злобы, усиленному долгими десятилетиями государственного богоборчества, лишившими значительную часть русских людей способности здраво оценивать происходящее.

Зато враги России прекрасно понимают, что они делают. Огромные деньги, силы и средства брошены на то, чтобы не допустить духовного возрождения нашего Отечества, связанного с неизбежным крушением демократической мифологии в ее нынешних антигосударственных, антиправославных формах. Они даже не дают себе труда это скрывать.

«Мессианизм и неспособность демократически проводить реформы — вот те два качества, которые должны быть любой ценой устранены из русского народа», — пишет газета «Figaro Litteraire» в номере от 25 мая 1992 года. «Надо сделать из русского прошлого tabula rasa (дословно — чистую доску, то есть пустое место — прим. авт.). Так было в 1917 году, так же дело обстоит и сегодня. Надеемся, что сегодня это действительно осуществится», — цинично признается автор статьи. Кстати, весь этот номер газеты посвящен «опасностям» русского национально-религиозного возрождения. Он так и называется: «Россия — опасность мистицизма».

Этот страх могущественных международных сил перед возможностью воскресения Святой Руси — воскресения в буквальном смысле из пепла, вопреки всему, наперекор тщательно продуманным планам и скрупулезно разработанным программам, может многое прояснить в нашей новейшей истории.

5. Загадки перестройки

ТОЛЬКО ОЧЕНЬ наивный человек может предполагать, что политическая история страны творится «сама собой», под влиянием случайностей и сиюминутных нужд, без целенаправленного и сознательного, точно рассчитанного воздействия. Эту нелепицу усиленно пытаются вдолбить в умы средства массовой информации, превратившиеся в настоящую фабрику по производству идеологических мифов и политических миражей, призванных скрыть реальное положение вещей.

Однако, правда нет-нет да и прорвется наружу. Более того, в старые добрые времена, когда механизмы «демократической» цензуры еще не были столь совершенны, даже весьма высокопоставленные лица позволяли себе иногда откровенно высказаться.

«Миром управляют совсем не те, кого считают правителями люди не знающие, что творится за кулисами, — предупреждал Бенджамин Дизраэли, граф Биконсфилд, лидер Консервативной партии Англии, премьер-министр Великобритании в 1868-м и 1874 — 80-х годах. — Существует политическая сила, редко упоминаемая. Я имею в виду тайные общества. Невозможно скрыть, а потому и бесполезно отрицать, что значительная часть Европы покрыта сетью этих тайных обществ, подобно тому, как поверхность земного шара покрыта сейчас сетью железных дорог… Им вовсе не нужны законные правительства», — печально констатировал Диз­раэли.

Впрочем, времена меняются. То, что раньше тщательно скрывалось, сегодня можно больше не прятать. И организации могут быть уже не тайные, но вполне легальные, более того — в высшей степени престижные и респектабельные. Вот, например, Бильдербергский клуб, объединяющий, как поговаривают, самых могущественных людей в мире. На одном из его заседаний, состоявшемся в июне 1991 года в Германии, Дэвид Рокфеллер, крупнейший американский лидер и один из самых богатых людей на нашей планете, сказал следующие откровенные слова:

«Мы очень признательны руководителям средств массовой информации за то, что они… соблюдали предельную осторожность относительно освещения нашей деятельности. В противном случае мы просто не могли бы… осуществлять наши проекты, если бы на нас было сосредоточено пристальное внимание общественного мнения. Но мир сегодня уже более совершенен и более предрасположен к созданию единого мирового правительства… Сверхнациональная власть интеллектуальной элиты и мировых банкиров более предпочтительна, нежели право народов на самоопределение, которому мы следовали в течение веков».

Нужны ли комментарии? Пожалуй, неожиданная откровенность почтенного финансиста может кое-что объяснить и в нашей жизни. Попробуем разобраться. Итак:

— Давно и упорно за кулисами мировой политики ведется активная деятельность по созданию международного, наднационального центра управления — сверхправительства, которое должно сосредоточить в своих руках колоссальную идеологическую, политическую и экономическую власть над «мировым сообществом».

— В рамках этого многовекового процесса планомерно и целенаправленно реализуются программы по разрушению суверенных независимых государств, разложению национального самосознания народов, размыванию их религиозной и культурной самобытности. (Все это рассматривается в качестве препятствий на пути интеграционных процессов, ведущих дело к созданию всемирной диктатуры — глобальной геополитической тирании «интеллектуальной элиты и мировых банкиров»).

— Религиозно-философской, метафизической основой этого предприятия является (для посвященных!) откровенное и осознанное богоборчество. Смешение понятий добра и зла, целенаправленное искажение нравственных основ человеческого бытия, мятеж твари против Творца, упоение духом дьявольской гордыни, попытки разрушить Божественное домостроительство нашего спасения, запечатленное Крестной Жертвой Иисуса Христа, Сына Божия — вот его основные черты.

— Россия, исторически сформировавшаяся как главный носитель христианских ценностей, является основным препятствием на пути осуществления подобных планов. Ни одна религиозная конфессия, за исключением Православия, не обладает необходимой духовной мощью для успешного сопротивления. Ни одна страна, кроме Руси, не имеет достаточного культурного, научного, экономического и военного потенциала для успешного противодействия гегемонистским вожделениям архитекторов «нового мирового порядка».

— Первым успешным результатом длительной и всесторонней кампании по устранению России с мировой арены в качестве самостоятельной духовной, этнической общности и активного субъекта геополитики стали спровоцированные в начале XX века на ее территории социальные смуты, завершившиеся, после ряда неудачных попыток, катастрофой 1917 года. Исторически сложившуюся традиционную русскую православную государственность удалось разрушить.

— В то же время революция в России не смогла решить всех стоявших перед ней задач.

Во-первых, страну не удалось использовать в качестве плацдарма для разжигания всемирной смуты. Вброшенные с этой целью в массовое сознание лозунги «мировой» и «перманентной» революции не оправдали себя, а после политического поражения троцкизма в СССР были и вовсе сняты с повестки дня. Лозунг «пролетарского интернационализма», предназначенный для разрушения русского национального самосознания, оказался недостаточно эффективен, будучи интерпретирован обществом в русле традиционных христианских ценностей «всечеловечности».

Во-вторых, не удалось уничтожить Россию в качестве самостоятельного геополитического субъекта, Человеконенавистническая теория «классовой борьбы», служившая сердцевиной и пропагандистским прикрытием механизма широкомасштабного, официально санкционированного геноцида русского народа, с течением времени утеряла свою первоначальную эффективность, превратившись в очередную, далекую от практики догму.

Более того, несмотря на репрессии, голод, разруху и богоборческий террор властей, ценой величайшего напряжения всех народных сил, ценой блестящей победы в Великой Отечественной войне — страна обрела в мировой политике значение и вес, сведшие на нет все «достижения» Октября в этой области. Возникла реальная возможность постепенного перерождения СССР в духе российских национальных интересов с перспективой эволюционного возвращения страны на путь ее естественного исторического развития.

— Лишившись рычагов прямого политического, экономического и военного контроля над процессами, происходившими в Советском Союзе, «интеллектуальная мировая элита» сохранила в своих руках мощные средства идеологического воздействия. С одной стороны, марксистско-ленинское мировоззрение, запущенное однажды в России как орудие разрушения традиционного духовного, культурного, религиозно-нравственного фундамента русской жизни, продолжало оставаться официальной идеологической доктриной СССР.

С другой стороны, ее очевидная гнилость и бессодержательность заставляла общество — частью сознательно, частью неосознанно — стремиться к обретению нового, осмысленного взгляда на мир. Сочетание таких двух факторов давало уникальную возможность уничтожения советской империи путем идеологического «взрыва». Этот сценарий, запущенный сразу после второй мировой войны, предполагал последовательную внутреннюю дискредитацию господствующего мировоззрения, затем его резкий, шоковый «сброс» и быструю замену на новое — либерально-демо­кра­ти­чес­кое — внешне привлекательное, но для России не менее разрушительное по сути.

Ставка опять делалась на разрыв исторической преемственности. В современной, сверкающей упаковке обществу навязывалось «второе издание» революции 1917 года. Этот процесс получил название «перестройки».

6. Сценарии смуты

САМА ПО СЕБЕ перестройка стала возможной лишь благодаря отсутствию в стране здоровой, национально осмысленной идеологии и связного, целостного, непротиворечивого государственного мировоззрения. Из-за этого весь гигантский аппарат управления Союзом оказался беззащитным перед кучкой руководителей-ренегатов и пятой колонной агентов влияния «интеллектуальной элиты и мировых банкиров». Более того — отсутствие ясно понимаемой собственной позиции не позволило (и до сих пор многим не позволяет) даже увидеть реального противника, не говоря уж о том, чтобы распознать его истинные намерения.

На этом стоит, пожалуй, остановиться особо. Маскировка и дезинформация — фундаментальные свойства той власти, которая стремится сегодня утвердиться в России под вывесками «демократии» и «рыночной экономики». Стремительное развитие средств массовой информации, дающее возможность целенаправленно манипулировать общественным сознанием, позволяет использовать их как идеологический наркотик, лишающий людей понятия о политических реальностях окружающего мира. Общество, находящееся под наркозом средств массовой информации, утрачивает инстинкт самосохранения, теряет государственный, религиозный, культурный иммунитет, становится слепым и беспомощным перед лицом грозящих ему опасностей.

Появляется возможность скрыть от посторонних глаз не только центры реальной (а не показной) власти, но и надежно замаскировать их настоящую идеологию. В результате сегодня не только «простой» человек, но даже подавляющее большинство представителей официальных властей находится в полнейшем неведении относительно того, кто же, в действительности, контролирует развитие ситуации в стране и каковы истинные цели этого «кого-то». Такая маскировка позволяет сделать «власть интеллектуальной элиты и мировых банкиров» практически неуязвимой. Мало, того, что она сама остается вне поля зрения своих потенциальных противников, загадкой становится уже то, зачем, почему и как она предпринимает те или иные действия.

Конечно, даже краткий анализ современного положения с этой точки зрения выходит далеко за рамки данной статьи. И все же, говоря о событиях последних лет, можно с высокой степенью достоверности утверждать, что по отношению к России параллельно реализуются оба сценария ее устранения с геополитической арены. Оба они не новы и уже применялись при разрушении Российской империи в начале века.

Сценарий первый. Эпиграфом к нему могут послужить два высказывания видных мировых политиков. Одно принадлежит Генри Киссенджеру, бывшему государственному секретарю США, заявившему в прошлом году: «Я предпочту в России хаос и гражданскую войну тенденции воссоединения ее народов в единое, крепкое, централизованное государство». Автором другого является Збигнев Бжезинский, бывший помощник президента США по национальной безопасности. Он так определил цель русской политики мирового сообщества: «Россия будет раздробленной и под опекой».

Этот сценарий можно называть жестким, силовым или революционным. Он предполагает поэтапный развал Советского Союза, затем — России (возможно, по югославскому варианту), провоцирование экономического и политического хаоса, межнациональных конфликтов, социальных столкновений и гражданских войн. Давно разрабатываемая теория «вялотекущих социальных катастроф» в сочетании с изощренной политической практикой должны при этом обеспечить сценаристам стратегический контроль над ситуацией, исключающий перерастание локальных конфликтов в ядерные столкновения. Но в оптимальном варианте Россия должна выгореть дотла, так и не взорвавшись. То, что от нее останется, будет легко встроено в объединенную всемирную политическую конструкцию.

Именно по такому сценарию развивались события в России после Октябрьской революции. То, что он тогда не сработал до конца, не меняет дела. Вспомните экономические, политические и духовные последствия революционного хаоса — возможно, это хоть немного поколеблет наше безмерное благодушие, дав понять, что нас ждет в случае успешной реализации жесткого варианта антирусской политики.

Сценарий второй. В сравнении с предыдущим его можно назвать мягким или эволюционным. Он предполагает захват политической власти в стране сторонниками «интегрирования в мировой сообщество» и последующее активное реформирование государственной, экономической, военной и демографической структуры общества с целью внутреннего перерождения России, ее полного и окончательного отрыва от своей духовной и культурной исторической традиции. В конечном итоге это должно привести к превращению страны в плацдарм «нового мирового порядка», когда весь ее сохранившийся потенциал будет направлен на ускорение международных интеграционных процессов под негласным руководством мирового правительства.

Историческим аналогом такого сценария является осуществление Февральской революции. Его развитие было прервано радикальным Октябрем.

Надо, конечно, отдавать себе отчет, что эти гипотетические сценарии — всего лишь грубая схема. Действительность всегда много сложней и разнообразней. На практике обе вышеописанные стратегии могут осуществляться одновременно, причудливо переплетаясь и дополняя друг друга. Возможно, что «мягкий» вариант служит всего лишь прелюдией для «жесткого» продолжения, как это случилось в России в начале века. В любом случае, их рассмотрение дает обильную пищу для размышлений и хотя бы приблизительно показывает степень реальной опасности, нависшей ныне над нашей Родиной.

7. Как быть

ЭТОТ КЛАССИЧЕСКИЙ вопрос русской жизни настоятельно требует своего практического решения. Несомненно одно: пора, наконец, очнуться от спячки. Сейчас для нас жизненно важно увидеть правду без прикрас, взглянуть в глаза тяжелой действительности — такой, как она есть, а не мифологизированной многочисленными ложными стереотипами. Чрезвычайно важно мобилизовать на защиту России все здоровые, благонамеренные силы общества. Только в случае, если мы сумеем избежать очередных катаклизмов, можно будет говорить о перспективе возрождения страны.

«Чадо, аще приступаеши работати Господеви Богу, — говорит Священное Писание, — уготови душу твою во искушение, управи сердце твое, и потерпи» (Сир. 2: 1 — 2). Последуем мудрому совету богодухновенных строк, приготовимся к искушениям, соблазнам и яростным порывам темных сил, управим сердца наши в вере, мужестве, верности и терпения — и будем, не покладая рук, работать над осуществлением дела святого и богоугодного — воссозданием Святой Руси в силе и славе ее величия и благочестия!

Аминь.

[3. С. 119 — 132].

Статья «Священное и страшное дело — власть»

Духовные основы государственности

«КАЖДЫЙ ХРИСТИАНИН, любя весь мир человеческий, который находится под управлением одного Царя Небесного, в то же время должен иметь особенную любовь к своему Отечеству — ибо Отечество сие не произвольно им выбрано, но Самим Богом указано ему посредством рождения. Соотечественники связаны между собой одной верою, общим происхождением, языком, обычаями, законами, воспоминаниями о славе и бедствиях предков, памятью о знаменитых войнах и царях.

Отечество освящено для человека благодеяниями Божиими, в пределах его свершенными. Что же собственно до Русской земли, то она не иначе и называлась прежде в истории, как «Святая Русь», «святая земля». Почему же? Именно в смысле особенных чудесных благодеяний Божиих к ней, а также по великому множеству людей, мученически проливших кровь свою за Отечество, и по обилию угодников Божиих, которые почивают в ней мощами.

Посему не любить Отечества и предпочитать ему другие государства столь же низко и неблагодарно, как не любить родителей своих, оказывая привязанность к посторонним лицам, непричастным к рождению и воспитанию. В русском же человеке такое чувство тем более несправедливо, что сами западные государства, видя обширность земли Русской и исчисляя ее богатства, с завистью смотрят на нее.

Конечно, недостойна христианина и слепая привязанность, когда русский гордится и хвалится лишь тем, что он «русский», когда порицает и ненавидит без разбору все чужое. Но еще вреднее и виновнее пристрастие к иноземному, потому что им загубляется чувство патриотическое в самом основании, да и действительно — никак не найти за границей многих прекрасных качеств русского человека…».

Так были определены гражданские обязанности христианина в подробном — тысячестраничном — пособии по православно-нравственному богословию, утвержденном к изданию Санкт-Петербургским Духовным Цензурным Комитетом 29 февраля 1900 года. К великому сожалению, то, что считалось ранее на Руси общепризнанным и само собой разумеющимся, подвергается ныне нападкам и издевательствам, требует даже в среде благонамеренных слушателей обстоятельного и подробного пояснения.

Итак, каковы же духовные основы христианской государственности?

Отвечая на этот вопрос, следует разобраться в том, что есть государство, каково его происхождение, каковы источники и цели государственной власти, оптимальные формы государственного устройства и взаимное сочетание всех его элементов. До революции в России по этим проблемам существовала обширная литература, работали такие глубокие исследователи, как, например, Михаил Катков или Лев Тихомиров.

Сегодня нам многое нужно вспомнить, многому научиться заново. И среди этого «многого» одно из важнейших мест принадлежит пониманию духовных основ государственности, умению их практически воплощать в жизнь…

«Что есть государство? — вопрошал в середине прошлого века знаменитый московский первосвятитель, митрополит Филарет (Дроздов) — Союз свободных нравственных существ, соединившихся между собою, жертвующих частью своей свободы для охраны и утверждения общими силами Закона Нравственности, который составляет необходимость их бытия». Эта религиозно-нравственная основа государственной жизни сегодня чуть ли не напрочь выпала из общественного сознания, часто трактующего государство лишь как бездушный механизм поддерживания примитивного материального благополучия граждан.

Результат такого мировоззренческого убожества налицо. Само государственное тело, его территория, ресурсы, иные богатства становятся объектом разрушительной, жестокой и беспринципной борьбы политиканов, гибельной для державы, разъедающей, как срамная болезнь, внутренности государственного механизма, саму государственную власть во всех ее проявлениях.

Только там, «где священный закон нравственности неколебимо утвержден в сердцах воспитанием, верою, здравым, неискаженным учением и уважаемыми примерами предков, — говорил владыка Филарет, — там сохраняют верность Отечеству, жертвуют ему собой без побуждений воздаяния или славы. Там умирают за законы, тогда как не опасаются умереть от законов. Если же закон, живущий в сердцах, изгоняется ложным просвещением и необузданной чувственностью — нет жизни в законах писаных: повеления не имеют уважения, исполнение — доверия. Своеволие идет там рядом с угнетением, и оба приближают общество к падению». Сегодняшняя злободневность этих слов лишь подтверждает правоту и прозорливость мудрого старца…

Современные словари определяют государство как орудие политической власти в обществе. Лишенная религиозно-нрав­ствен­ных опор, такая власть неизбежно вырождается в голое насилие: отсюда марксистское (точнее говоря, материалистическое) понимание государства как механизма принуждения и «диктатуры» одной части народа над другой.

Проще сказать — материалистическое понимание государства всегда сродни тирании. Осуществляется ли она в интересах партноменклатуры с помощью кровавых репрессий или в интересах транснациональной финансовой олигархии с помощью экономического удушения неугодных — в конечном итоге не так уж важно. В обоих случаях ценность нравственных идеалов признается ничтожной, а тоталитарный монстр бесконтрольной власти приобретает самодовлеющее значение.

На принципиально иных основах построено церковное учение о богоугодной форме государственного устройства.

Во-первых, государство рассматривается им как большая семья. «Откуда сие множество людей, соединенных языком и обычаями, которое называют народом? Очевидно, что это множество народилось от меньшего племени, а сие произошло из семейства. Итак, в семействе лежат семена всего, что потом раскрылось и возросло в государстве», — провозглашает митрополит Филарет.

Отсюда понимание общенародного единства как духовного родства, как величайшей драгоценности, столь характерное для русской истории. Отсюда же стремление русского человека заменить, где только возможно, бездушные правовые нормы нравственными ценностями, теплом сердечных человеческих отношений. Отсюда — отношение к российской державности как к святыне, ибо семья — «малая церковь» — получает освящение в таинстве венчания супругов, а государство — «большая семья» — в таинстве венчания Царя на царство, на самодержавную власть «во славу Божию» (но не в интересах какого-либо класса или сословной группы).

Во-вторых, государственная власть признается особого рода служением, сродни церковному, монастырскому послушанию.

Такая верховная власть — единая и неделимая, мощная, независимая от капризов толпы, связанная с народом не бумажной казуистикой схоластической законности, но живым повседневным опытом соборного единения — только она может обеспечить ту высшую цель, ради которой существует: управить житие подданных «во всяком благочестии и чистоте» духовных христианских идеалов. Ради этого же власть — свободно и добровольно — ограничивает себя в намерениях и действиях рамками Заповедей Божиих и истинами Закона Его…

Я вполне отдаю себе отчет, как фантастично выглядят подобные описания на фоне ужасающего, беспредельного нравственного растления современной власти в России. Я далек от мысли, что такой государственный идеал можно будет завтра же воплотить в нашу политическую реальность. Но к нему надо стремиться. И знать — хотя бы для того, чтобы, разумея его философскую, религиозную и нравственную глубину, не поддаваться больше лживым сказкам о своем прошлом — вроде русофобских тезисов о «неразвитости русского правового сознания» и «гнилом царизме».

В-третьих, идеалом церковно-государственных отношений признается «симфония властей». В государстве, создающем и чтущим свои духовные основы, — таком, какое мы описали выше, — религиозно-нравственное содержание жизни становится важнейшим несущим элементом всей державной структуры общества. Соответственно Церковь, как власть духовная, наряду с властью светской служит одной из главных опор национальной государственности: не смешиваясь, впрочем, и не подчиняясь ей. Исторический опыт свидетельствует, что такое взаимное разделение и гармоничное сочетание властей есть непременная черта богоугодного государственного устройства.

Великая ложь демократии

В ЗДРАВОМ ДУШЕВНОМ СОСТОЯНИИ русское общество естественным образом стремится самоорганизоваться на началах одухотворенной, державной государственности. Свидетельство тому — вся наша тысячелетняя история, не исключая и советского периода. Ибо когда коварным разрушителям удалось путем неправедным обрушить исторически сформировавшуюся Державу Российскую, то несмотря ни на что — вопреки яростным усилиям «пламенных революционеров-интернационалистов», вопреки репрессиям и террору, оголтелому богоборчеству и злобной русофобии — в стране тут же начался медленный, болезненный, непоследовательный, но все же неотвратимый возврат к традиционным принципам русской державности.

На протяжении всех 75 лет советской власти это, пожалуй, больше всего пугало наших зарубежных недругов. Для того чтобы остановить процесс возвращения России на естественный путь своего исторического развития, и была запущена «перестройка», настоящая цель которой — заменить исчерпывавшую свои разрушительные силы интернационал-коммунистическую доктрину на новую, интернационал-демократическую, которая должна довершить разгром исторической России, начатый еще под «доблестным» руководством Троцкого и Кагановича.

Несостоятельность большевистских теорий доказана сегодня самой жизнью. И практические последствия демократии нынче тоже у всех на виду. Однако так же, как пытались раньше обмануть народ лукавыми побасенками о том, что корень бед в «искажениях» изначально верной марксистской идеи, — пытаются и сегодня одурачить Русь циничной ложью об «истинной» демократии, обретя которую, мы-де, — наконец, заживем припеваючи.

Правда же такова: безбожный коммунизм терзал Россию, паразитируя на многовековых русских общинных традициях, на прочной народной приверженности к коллективизму и взаимопомощи, на всеобщей могучей русской тяге к социальной справедливости. Бессовестная демократия собирается терзать ее, паразитируя на древних вечевых соборных обычаях Руси, на исконном уважении русского человека к общему мнению, совместно принятому решению, коллективному разуму Собора.

Все идеи демократии замешаны на лжи. Уже в определении — ложь! Слово это переводится на русский язык как «власть народа» или «народоправство», но ни в одной из стран, считающихся демократическими, народ на деле не правит. Заветный плод государственной власти всегда в руках узкого слоя, немногочисленной и замкнутой корпорации людей, чье ремесло — политика, профессия — жестокая и беспощадная борьба за эту власть.

Более того, человеческая история на всем своем протяжении не знала ни одного государства, где был бы на деле реализован принцип народоправства. Древняя Греция, Древний Рим — страны — родоначальницы демократии, ее классические представители — одновременно являлись классическими рабовладельческими хищниками, относя сам термин «народ», «граждане» лишь к элитарному кругу людей, составлявшему ничтожный процент от общего населения страны…

Предки наши были весьма умными и предусмотрительными людьми. Веками, из поколения в поколение строя державу, предназначенную быть надежной опорой мирной, немятежной и одухотворенной жизни (а не инструментом удовлетворения властолюбивых страстей и политических амбиций), они свято блюли себя от соблазнов демократической заразы и других предупреждали от такого неразумия.

«Демократия выражает доверие к силе количественной, — писал некогда Тихомиров. — Если в обществе не существует достаточно напряженного верования, охватывающего все стороны жизни в подчинении одному идеалу, то связующей силой общества является численная сила, которая создает возможность подчинения людей власти даже в тех случаях, когда у них нет внутренней готовности к этому». Иными словами, воплощение демократической идеи означает преимущественную власть количества над качеством, власть невежественной, искусно управляемой из-за кулис толпы над многовековым народным идеалом — абсурдную ситуацию, в которой понятия истины и справедливости, добра и зла пытаются определить арифметическим большинством голосов.

Сколько-нибудь осмысленное существование народа, отдающего себе отчет в собственных религиозных и нравственных устремлениях, в наличии державной общенациональной идеи и возвышенной цели своего соборного бытия — предполагает отказ от механического принципа количественного превосходства в пользу качественного, духовного начала.

Лишь таким путем можно обуздать безудержные злоупотребления, свойственные демократическим чиновникам в погоне за голосами избирателей. «Каждый голос сам по себе ничего не значит, — говорил Победоносцев, описывая этот механизм. — Но тот, кто сумеет прибрать к себе самое большое количество этих голосов, становится господином силы, господином правления и вершителем воли…». Таким образом, «при демократическом образе правления победителями становятся ловкие подбиратели голосов, механики, искусно орудующие закулисными пружинками, которые приводят в движение кукол на арене демократических выборов».

Политическая основа демократии — всеобщее прямое избирательное право — явление аморальное и разрушительное, ибо развивает политический цинизм до невероятных размеров, делает народ объектом бесчестных манипуляций, получающих, при современном развитии средств массовой информации, поистине безудержный размах. Почему-то никому не приходит в голову выбирать при помощи всеобщего голосования хирурга или следователя, шофера или летчика. А разве управляться со скальпелем, машиной, самолетом труднее, чем с гигантской страной, отягощенной сложнейшими проблемами?

Это не значит, что принцип выборности должен быть вообще исключен из политической жизни страны. Более того, в некоторых ситуациях он незаменим, ибо является инструментом становления соборной общности народа и государства. Но во избежание злоупотреблений должна быть четко и ясно определена область его применения, которая будет безусловно исключать публичные выборы там, где пост или должность требуют высоких профессиональных качеств, оценить которые человек несведующий просто не в состоянии. И уж конечно, если будет признана необходимость избрания высших должностных лиц страны, дело это недопустимо превращать во всенародный балаган. Ответственными выборщиками в таком случае могут быть лишь авторитетные представители всех общественных классов, сословий, профессиональных и этнических групп, пропорционально представляющие их удельный вес в нашем обществе.

Идеологическая основа демократии как мировоззрения выражается знаменитым лозунгом французской революции: «Свобода, равенство, братство». Поддавшись внешней привлекательности этого броского призыва, миллионы людей в течение долгих столетий безуспешно пытались воплотить его в жизнь. Очень многие, даже весьма умные и образованные люди не разобрались в отвлеченном, абстрактном характере лозунга, не заметили противоречия призывов между собой «и в самом деле, как совместить свободу с равенством?). Стоит оглянуться вокруг, чтобы уяснить себе их лукавство: в природе нет равенства — она бесконечно разнообразна и строго иерархична; нет и абсолютной свободы, ограниченной взаимозависимостью и закономерной упорядоченностью явлений; нет бессодержательного братства — ибо нравственное чувство человека всегда избирательно.

«Когда эту формулу захотели обратить в обязательный закон для общественного быта, когда из нее захотели сделать формальное право, связующее народ внутри себя и с правительством во внешних отношениях, когда ее возвели в какую-то новую религию для народов и правителей, — она оказалась роковой ложью, и идеальный закон любви, мира и терпимости, сведенный на почву внешней законности, явился законом насилия, раздора и фанатизма». Это утверждение Победоносцева лучше всяких слов подтверждается тем, что две самые кровавые и разрушительные в истории человечества революции: французская в восемнадцатом веке и русская в двадцатом, прошли под аккомпанемент громогласных призывов к «свободе, равенству, братству».

Губительные в области государственной, сии понятия, по мнению обер-прокурора, благотворны лишь «тогда, когда заключают в себе вечную истину нравственного закона в нераздельной связи с вечной идеей долга и жертвы, на которой держится весь организм нравственного миросозерцания».

Юридически-правовая основа демократии — тезис о естественных (прирожденных) правах человека, на реализацию которых посредством формального законодательства должна быть направлена вся работа государственного механизма. Эта основа столь же искусственна и лжива, как предыдущие. По сути своей она является лишь абсолютизацией индивидуализма, свойственного западноевропейскому «менталитету» и исторически глубоко чуждого русскому национальному и религиозному самосознанию.

Воплощение в жизни общества идеи о «правах человека», превращенной в правовую догму и не уравновешенной — ни нравственно, ни юридически, — идеей «естественных обязанностей», свойственных каждому гражданину, ведет ни к чему иному, как к неизбежной деградации общественной морали и нравственности, к разрушению самого соборного тела народа. Читайте Достоевского, особенно «Бесов» да «Преступление и наказание», и все встанет на свои места. Убийца Раскольников, мучающийся вопросом «тварь я дрожащая или право имею?» — иллюстрирует вышесказанное лучше всяких глубокомысленных высоконаучных рассуждений.

«Человек есть олицетворенный долг», — согласно утверждают все святые отцы. Русское общество, всегда стремившееся настроить свое бытие в унисон с требованиями христианского мировоззрения, от века строилось на воспитании в человеке прежде всего твердого осознания своих религиозных, гражданских и семейных обязанностей. Горький опыт междоусобных распрей крепко-накрепко выучил наших предков: акцент на «права» неизбежно порождает упреки в их несоблюдении, взаимные претензии, обиды и склоки. Благородная, на первый взгляд, идея абсолютизации «прав» питает гордыню, высокоумие и тщеславие, ведет к обособлению, разделению, противопоставлению интересов и, в конечном счете, к сословной и классовой вражде, к войне «всех против всех», по-живому рассекающей народное тело.

Еще в конце прошлого века блестящий русский публицист, убежденный державник, многолетний редактор «Московских Ведомостей» М. Н. Катков писал: «Плодотворно лишь то право, которое видит в себе ничто иное, как обязанность. Право, которое не есть обязанность, оказывается мыльным пузырем; ничего не выходит из него, и ни к чему не ведет оно. Такое право есть не сила, а слабость… Нет пользы в том, что я имею право то и это делать, если я не чувствую себя обязанным сделать то, что должно».

Формальное право есть лишь инструмент реализации в жизни общества определенного нравственного идеала. Как всякий инструмент, само по себе право нейтрально, оно может быть использовано как на пользу, так и во вред. На пользу — тогда, когда способствует воплощению в жизнь высших религиозно-нравственных законов праведности, милосердия и любви. То есть тогда, когда помогает созданию условий для торжества добродетели и обуздания порока.

Придавать же формальному праву самодовлеющее значение — гибельная ошибка! Еще хуже, когда говорят, что право должно фиксировать существующее положение вещей, «естественные» человеческие запросы. Таким образом, подспудно признается законность, легальность страстей, греховных язв, равно гибельных для духовного здоровья личности и основ государственной безопасности. «Настроив» правовую систему определенным образом, можно исподволь и незаметно, действуя полностью в рамках закона, развалить изначально прочную страну, растлить здравый и нравственный народ.

Такова реальная цена «правового идолопоклонства», являющегося одной из основополагающих черт демократической квазирелигии.

Экономическая основа демократии — финансовый, спекулятивный капитал. Это им сконструирована современная бездуховная «технологическая» цивилизация, в которой человек лишается последних остатков совести и душевного здравия, превращаясь в полуживотное-полумеханизм — безличный винтик в гигантской машине, имеющей единственную всепоглощающую цель: деньги, деньги, деньги…

Под сладкий убаюкивающий говорок об удовлетворении «естественных» потребностей человека эта демократическая «цивилизация» насаждает культ насилия и разврата, терпимость ко злу и извращениям человеческого естества. Грехи и страсти падшего человека раздуваются до невероятных размеров, сознательно стимулируются и становятся источником бессовестной, бесчестной наживы. Лозунги такой цивилизации — «Все на продажу!», «Обогащайтесь!», «Живем один раз!» и им подобные — разъедают общественную мораль, в народе происходит распад национального самосознания, государство криминализируется, опутывается всепроникающими мафиозными связями и — неотвратимо движется к распаду.

И в России грядущий государственный распад — неизбежное следствие практического применения принципов демократии в практике государственного строительства. Либерально-демокра­ти­ческая идея для того, собственно говоря, и предназначена, чтобы подточить, ослабить устои крепкого, традиционного общественного устройства, разрушить его духовные, религиозные опоры, разложить национальные государства и — постепенно, незаметно, неощутимо для одурманенного демократическим хаосом общества — передать бразды правления над ними транснациональной «мировой закулисе», тем ловким политическим механикам, о которых предупреждал Победоносцев.

Эта операция уже неоднократно была проделана над «развитыми» западными странами. Так национальная государственность сегодня служит в значительной мере декоративным прикрытием реальной власти — называйте ее как угодно: властью мирового масонства или международного капитала, транснациональных корпораций или космополитической элиты < …>. Важно другое: сегодня эта теневая власть рвется к мировому господству. И Россию пытаются подвергнуть той же операции, что и прочих, чтобы превратить в покорное орудие выполнения своих глобальных планов.

* * *

Так что же, — будем ли мы покорно ждать, когда яд бездуховности и религиозного одичания окончательно затуманит наше сознание и подорвет основы государственного бытия России? Или все же попытаемся вернуть им изначальный священный смысл, возвысимся до понимания своего служения, своего долга — не только индивидуального, личного, но и всенародного, соборного?

Хранить Божественные истины веры, ее благодатные дары и древние святоотеческие устои — а именно такова обязанность народа русского, промыслительно возложенная на него Самим Богом, — непросто и нелегко. Для этого потребен тяжелый душевный труд — труд христианского подвижничества и покаяния, державного мужества и стойкости. Но лишь такой труд придает смысл человеческой жизни, обнажает ее высшую ценность и проясняет ее великую, вечную, небесную цель.

Самое время нам сейчас прислушаться к призыву Слова Божиего, к отеческому зову Самого Христа, Господа нашего: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его. Имеющий ухо, да слышит…» (Апок. 3: 20 — 21).

Аминь

[1. С. 335 — 346].

Статья «Державное строительство»

ДЕРЖАВНОЕ строительство есть подвиг. В первоначальном, духовном смысле этого слова — «по-двиг» — оно означает движение по пути нравственного самосовершенствования, неутолимое стремление к святости. Народ, идущий таким путем, воплощает в государственной и общественной жизни свои нравственные идеалы. Поэтому державное строительство невозможно без опоры на его религиозные святыни.

В последнее время стало модным представлять христианство в виде этакого расплывчатого и бесформенного мировоззрения, безвольно смиряющегося со всем происходящим вокруг. Сказано-де: «Любите врагов своих», «не противьтесь злому», — а посему христианин должен вроде бы безмолвно мириться с любым беззаконием и святотатством.

Подобные утверждения есть сознательная и злонамеренная ложь, распространяемая врагами Христа, Православной Церкви и нашего Отечества. Клеветой на христианство, искажениями церковного вероучения пытаются задержать процесс русского духовного возрождения, обретения народом своих исконных святынь, беззаветное служение которым на протяжении многих веков составляло цель и смысл бытия Руси. В этом (первостепенной важности!) вопросе духовной жизни народа совершен подлог, дьявольски хитрая подтасовка понятий, губительное извращение евангельского учения.

Да, христианство есть несомненно религия мира и любви, а не вражды и ненависти. Да, главнейшая заповедь христианства — это заповедь о любви, любви к Богу как к средоточию всяческого добра и блага: милосердия и долготерпения, красоты, гармонии, справедливости. Но именно потому совершенно естественно, что все, идущие вразрез с этой заповедью, все, мешающее христианину исполнять ее, должно быть ему ненавистно. И это — единственно святая ненависть: ко злу, ко греху, к страстям человеческим, к сатанинскому беззаконию. Со всем этим христианин должен быть абсолютно непримирим.

«Живи в мире с врагами, но со своими врагами, а не с врагами Божиими», — поучает нас великий столп Православия святой Иоанн Златоуст. «Не противься злому», — говорит Слово Божие, то есть: не ропщи, благодарно принимай все те личные скорби, болезни и искушения, которые будет угодно Господу послать тебе. Но такой призыв вовсе не означает потакания преступному равнодушию — равнодушию к судьбе Отчизны, терзаемой в тяжкий час злодеями и святотатцами. Мир со злом недопустим, и именно это имел в виду Спаситель говоря: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч…» (Миф. 10: 34).

Этот духовный меч, который крепко держала в руках Церковь Русская в течение тысячи лет, и ныне безмерно страшен ее врагам — предтечам и слугам грядущего антихриста. Церковь земная, по определению святых отцов, есть Церковь воинствующая, а поприще нашей земной жизни — место брани и подвига. Любовь не должка быть безрассудна. Она — любя — не растворяется с теми, кто покрывает. Не может любовь принудить человека объединиться с погибельным заблуждением. Истинная любовь беспрестанно сражается, защищая тех, кто доверился ей, от зла, часто скрывающего свое истинное обличие под маской ложного благообразия. Мнимо-христианская «любовь» и ложно понимаемое «всепрощение» — мир со всеми подряд, без разбора — нужны только тем, кто сегодня с бешеной энергией и напористостью готовит всемирное «объединение» и «примирение» под сенью «нового мирового порядка» — политической ширмы, за которой скрывается дьявольский оскал жесточайшей антихристианской диктатуры.

Долгие столетия Русская Державность была той силой, которая препятствовала осуществлению дьявольских замыслов. Ныне — при нашем попустительстве — она почти разрушена. Восстановление ее есть для России вопрос жизни или смерти. Судьба России может определить и судьбу мира, а потому вопрос державного строительства на Руси приобретает вселенское звучание. Готовы ли мы к его разрешению?

МНЕ УЖЕ ПРИХОДИЛОСЬ писать, что державность — это государственное самосознание народа, добровольно принявшего на себя церковное послушание «удерживающего», то есть готового стоять насмерть на пути рвущегося в мир сатанинского зла. Само понятие о тако