Глава 32. Разбитое стекло. Неделя прошла под знаком ежедневного обмена письмами между Тиком, Полом и Софией

Неделя прошла под знаком ежедневного обмена письмами между Тиком, Полом и Софией. Они обсуждали свою жизнь, свои семьи, школу. Хотя Тик никогда не видел Пола, а с Софией встречался всего раз в жизни, он чувствовал, что они уже стали близкими друзьями.

Тик и София исчерпали все свои методы убеждения, пытаясь убедить Пола поделиться с ними волшебной фразой. София многократно урожала ему членовредительством, хотя и жила на другом материке. Но Пол упрямо отказывался и не уступал ни дюйма. В конце концов они оба сдались и неохотно признали его правоту. В этой заварушке лучше следовать правилам, чем рисковать всем вместе выбыть из игры и уже никогда не добраться до цели.

Цель. В чем она состояла? Да, они хорошо знали, что в определенный день им придется отправиться в определенное место и исполнить там глупый ритуал, возможно, чтобы доказать свое умение соблюдать инструкции, подчиняться приказам и разгадывать загадки. Но что будет потом?

У Тика было предчувствие, что, если они все сделают правильно, они отправятся в какое-то загадочное место так, как это делали Нафталин и Рутгер. Как это делал Мастер Джордж, отправляя письма из разных Богом забытых уголков мира. Оценивая перспективы грядущей даты, Тик чувствовал воодушевление, которое, однако, исчезало сразу же, как только он вспоминал, что еще не разгадал волшебные слова.

Однажды после ужина Тик сидел за столом перед открытым «Дневником загадочных писем», а его отец лежал на кровати, заложив руки за голову. Тик рассказал ему обо всем, но помощи от папы было немного: он вошел в свой обычный режим моральной поддержки и воплей в духе футбольных фанатов. Тик подозревал, что отец знал больше, чем подавал вид, но Пол был прав — именно Тик должен был отгадать эту загадку.

— Давай снова пройдемся по списку, — сказал папа. — Шестого мая все должно пройти без сучка без задоринки.

Тик застонал:

— Папа, мы уже миллион раз это делали!

— Лишний раз никогда не повредит. Ну же, давай.

Тик открыл страницу, на которой он записывал все свои выводы:

— Хорошо. Шестого мая я должен быть на кладбище, и сопровождать меня могут разве что мертвецы.

— К сожалению, это исключает меня. — Отец преувеличенно громко вздохнул. — Я все еще не знаю, отпускать тебя или нет.

— Пап, все будет в порядке. Возможно, и к лучшему, что тебя там не будет. Я уверен, что меня похитят пришельцы или что-то в этом духе.

— Кого-то ждет исполнение желаний!

Тик протер глаза и продолжил читать:

— Мне нужно тепло одеться, и ровно в девять часов я должен сказать волшебные слова. Мои глаза должны быть закрыты. Я должен десять раз стукнуть о землю левой ногой, не вынимая руки из карманов.

— Это все?

— Это все.

Отец перекатился на бок и с громким зевком сел:

— Звучит довольно просто, не так ли?

— Да, за исключением одной маленькой детали.

— Волшебных слов.

Тик кивнул:

— Да, волшебных слов. На данный момент Пол имеет все шансы быть единственным из нас троих, кто… сделает то, что он там должен сделать.

Отец почесал подбородок, изо всех сил изображая Шерлока Холмса:

— Сынок, это не может быть настолько сложным. Суди сам, остальные подсказки были забавными и хитрыми, но все же не особенно сложными, не так ли?

— Может быть, это последняя ловушка Мастера Джорджа, чтобы отсеять тех, кто этого не выдержит. Возможно, я один из тех неудачников, которые проиграют на последнем этапе. В седьмой подсказке говорилось, что большинство не преуспеет.

— Послушай меня, — необычно серьезно сказал папа. — Меня не заботит, что там происходит и кто такой этот забавный британец Мастер Джордж, но ты не неудачник и никогда таковым не будешь. Ты меня понял?

— Да, но… — Глаза Тика внезапно заслезились, а его сердце подпрыгнуло и наполнилось теплом, как будто вместо крови по венам потек горячий суп. Он осознал, что волновался — нет, даже боялся, — что не разгадает этой загадки. Он читал то письмо бессчетное число раз, но в голову ничего не приходило.

Отец встал с кровати и опустился на колени рядом с сыном, обнимая его:

— Я люблю тебя, парень. Ты значишь для меня больше, чем когда-нибудь поймешь, а остальное неважно.

— Пап, ничего личного, но… То есть, я очень ценю твою помощь… — Он отстранился и посмотрел на отца. — Мне так этого хочется. Я знаю, что это звучит по-дурацки, но мне этого хочется. Я еще не сделал ничего важного в жизни, а Мастер Джордж сказал, что я могу даже спасти сколько-то жизней.

— Тогда, ей-богу, мы все разгадаем. Дай мне этот дне…

Он не договорил, потому что в тишине пушечным выстрелом прогремел звон разбитого стекла, за которым последовали звуки падения осколков и громкий шлепок об пол. Отец, вскрикнув, упал на кровать, а Тик прижал ладонь к груди, сжав при этом ткань рубашки, как старушка, увидевшая, как дети катаются на скейтбордах по церковной парковке.

Кто-то привязал записку к камню и кинул им в окно.

Пока отец подбирал камень, Тик подбежал к окну, чтобы попытаться увидеть, кто его кинул. Он увидел только силуэт, исчезающий в соседнем лесу. Очень низкую и толстую фигуру.

Хихикая, Рутгер перебирал своими короткими ножками, пробираясь через темный лес на главную дорогу. Адреналин от броска камня здорово взбодрил его, и он насладился каждым его мгновением. Теперь надо было рвать когти, пока Тик не поймал его.

Убегая, он снова обдумал свою шалость и понял, что разбивать окно дома Хиггинботтомов, может быть, было не очень-то умно или красиво. Что ж, зато было весело.

Он пересек дорогу и углубился в лес по другую сторону, пытаясь вспомнить кратчайший путь к заброшенному кладбищу. Он был бы не против пройтись, но его могли поймать. Когда он переводил дух за огромным кустом — он был достаточно большим, чтобы он мог за ним спрятаться, а это что-то да значил, — он услышал в отдалении голос Тика:

— Рутгер, а нельзя было обойтись без разбитых окон? — орал он.

Рутгер рассмеялся и снова тронулся в путь, наощупь пробираясь в темноте.

Тик с отцом несколько раз прошли по дороге, пытаясь изловить странного коротышку, но его нигде не быо видно, слишком глубокой была темнота. Подул легкий ветерок, и Тик начал дожать.

— Не могу поверить, что он разбил мое окно, — сказал он и засмеялся.

— По-твоему, это смешно? — спросил папа.

— Если честно, то да. Этот парень ненормальный.

— Что ж, молодой человек, — сказал папа, честно пытаясь изобразить строгость, — может быть, вы умерите свое веселье, если я скажу, что вычту его стоимость из ваших карманных денег. А теперь пойдем наконец прочтем записку.

Тик поднял камень размером с его кулак и аккуратно отклеил от белого картона последние куски скотча, обернутого вокруг твердой холодной поверхности. Наконец справившись с задачей и не повредив при этом картон, он перевернул записку и увидел, что это была одиннадцатая подсказка от Мастера Джорджа.

— Читай, читай! — поторопил его отец.

Тик прочитал подсказку вслух, впитывая глазами каждое слово:

«День уже практически настал, так что с меня последнее предупреждение. Если ты преуспеешь, твоя жизнь изменится на веки вечные и станет опасной и полной ужасов. В противном же случае с людьми, которых ты никогда не встретишь, начнут происходить ужасные вещи. Выбор за тобой».

— Не повезло, — сказал Тик.

— Что такое?

— Я надеялся, что он даст нам еще одну подсказку о том, как угадать волшебные слова. А это вообще не подсказка! — Тик помахал бумажкой в воздухе и уронил ее на стол рядом с дневником. — Это просто предупреждение. Ничем не отличается от того, что он говорил в самом первом письме.

— Но вспомни, — заметил папа — Он сказал, что все, что ты получаешь, является подсказкой.

— Да, но сейчас это меня немного достало. — Тик повалился на кровать и отвернулся к стенке.

После долгого молчания отец тихо сказал:

— Поспи, Профессор. Утро вечера мудренее.

Пол заскрипел под шагами вышедшего в коридор отца. Потом выключился свет и раздался мягкий стук закрывающейся двери.

Несмотря на вихрь мыслей в его мозгу, Тик заснул.

Тик понимал, что он спит, но это все равно было жутковато.

Он был в лесу, и лунный свет пробивал темноту ровно настолько, чтобы сделать деревья похожими на старых горбатых троллей, а их ветки — на тянущиеся нему, чтобы задушить, лапы.

Листья и снег кружатся вокруг него, как феи, переевшие цветочной пыльцы. Огромное дерево, кажется, тянется к его спине. Тик завороженно наблюдает за полетом листьев.

Он подпрыгивает, чтобы поймать хотя бы одно, и какая-то неведомая сила держит его в воздухе.

И тут листья превращаются в письма.

Одно за одним письма пролетают мимо Тика, переливаясь всеми буквами и дразня его своими загадками, напоминая, что самую большую из них он не может разгадать. Мимо него пролетает второе письмо и мерцает строками: «Обратись к началам… к началам… к началам…»