Глава 24. Визг тормозов

Норберт уставился в разрисованное морозом окно, наблюдая, как мальчик Тик и его отец забираются в машину, прогревают ее и отправляются в долгий путь обратно в Анкоридж.

Так хорошо Норберту не было много недель. Он как будто наконец сделал что-то правильное, что-то предпринял против желтой ведьмы, отравлявшей ему сны. Он не мог этого объяснить: от мальчика и его отца как будто исходила какая-то невидимая магнетическая сила. Норберт чувствовал себя новым человеком, как будто его изношенные двигатели кто-то заменил на новые, развернувшие его лицом к внешнему миру с новой, невиданной стороны.

Новый год может принести новую жизнь. Он вернется на работу…

В таком направлении текли его мысли, когда неподалеку припарковалась другая машина — всего через несколько секунд после того, как мимо проехал Эдгар. Черная «Хонда» с трудом припарковалась, и сделала это не перед домом, а прямо среди занесенной снегом травы. Что-то здесь было не так. Совсем не так.

Потом до Норберта дошло.

Тот, кто вел черную машину, преследовал его новых друзей. Это не могло быть правильно. Нет уж, увольте.

Новы Норберт среагировал прежде, чем старый Норберт смог убедить себя, что все в порядке. Он влез в теплую одежду, теплую шапку и поношенные ботинки. Он долго суетился в поисках ключей, забыв, куда положил их после своей последнее вылазки в город. Их не было на шкафчике, не было на кухонном столике, — не было нигде. Через пять минут он уже был готов сдаться, но вдруг заметил их на полу под столом, схватил их и устремился к гаражу.

В дверь позвонили, и его кровь застыла в его жилах.

Пытаясь сохранить спокойствие, он взбежал по лестнице к своему обычному наблюдательному посту и выглянул. К его облегчению, звонящими оказались всего лишь девочка-подросток и мужчина, очень похожий на Мастера Джорджа: старомодно одетый, в начищенных ботинках… Но этот парень был гораздо выше и имел куда больше волос, светлых и зачесанных назад.

Должно быть, еще один умный ребенок добрался до письма.

Он сбежал по ступеням обратно, схватил еще один золотой конверт Нафталин (это что, серьезно ее имя?) и рывком открыл дверь. Он протянул вперед руку с письмом и уже собирался уронить его девочке в руку и захлопнуть дверь обратно, когда заметил краем глаза припаркованную на подъезде к дому машину гостей. Она выглядела куда лучше и… быстрее, чем его собственная. У него появилась идея.

— Ищете подсказки М. Д., господа? — спросил он.

Ошеломленные (новое любимое слово Норберта) гости дружно кивнули.

— Кто-то из друзей Нафталин в большой беде, — сказал он и потряс конвертом у них перед носом. — Вот шестая подсказка. Если хотите получить ее, помогите мне их спасти.

Медленно катясь по главной улице с запасом газа в машине, Эдгар настроился на длинную дорогу обратно к тете Мэйбл. Он поглядел на Тика, как раз достававшего шестую подсказку из конверта:

— Прочти ее, парень! — крикнул он ободряюще. — Сгораю от любопытства. Ну и поездочка, а? — Он был так рад, что у них что-то получилось: они не только добыли шестую подсказку, но и, может быть, помогли бедняге Норберту вернуться к нормальной жизни. Хотя он не признавался в этом даже самому себе, Эдгар до смерти боялся, что их поездка в Аляску ничего не принесет, и его польза для Тика, нашедшего в себе силы во все его посвятить, окажется равной нулю.

Тик положил кусок белого картона на колено:

— Не, давай подождем, пока не вернемся в Вашингтон. Что за спешка? — Он фальшиво зевнул и потянулся.

— Профессор, эти окошки можно открыть, и у меня достанет силы тебя оттуда выкинуть.

— Ладно, ладно, если ты настаиваешь. — Тик прочитал записку вслух, держа бумажку так, чтобы Эдгар мог вести машину и одновременно следить за текстом:

«Ровно в семнадцать минут от четверти часа после отметки в шесть часов до полуночи плюс сто шестьдесят шесть минут минус семь четвертей часа плюс минута, умноженная на семь, округлить до ближайшей половины, плюс три, и ни секундой раньше, ни тремя секундами позже должен ты произнести волшебные слова.

(Да, я в курсе, что тебе потребуется секунда или две, чтобы их сказать, но я говорю о времени, когда ты должен начать их произносить. Не тормози!)»

— Господи, — сказал Эдгар. — Не думаю, что моя голова сможет это переварить. Хорошо, что это твоя проблема.

Тик положил записку обратно на колено и принялся изучать каждое слово:

— Я все разгадаю еще до того, как нам понадобится остановиться, чтобы ты мог сходить в туалет и купить еще «Доритос». — Он открыл дневник и принялся записывать свои мысли и вычисления.

— Очень смешно, — ответил Эдгар, пихая сына локтем. — Ты знаешь, я так волновался насчет того письма от «смерти», но сейчас я чувствую себя счастливым толстяком.

— Вроде бы, это лучше, чем чувствовать себя грустным заморышем, — ответил Тик.

Эдгар рассмеялся. «Какой у меня замечательный сын», — подумал он.

Фрэйзер дождался, пока и он, и его жертва отъедут от города и выедут на длинное и прямое двухполосное шоссе, ведущее в Анкоридж. Он ненавидел короткие северные сутки. Предстоящее зрелище лучше было бы наблюдать при свете. Он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел какие-то огни в отдалении, но они были слишком далеко, чтобы волноваться. Он уже поместил устройство, куда нужно, и не потребуется много времени, чтобы вволю развлечься и покончить с этим.

Он сжал в ладони пульт от Чу и положил кончик большого пальца на кнопку.

Потом он нажал на нее.

Тик смотрел вперед на длинную белую дорогу, задумавшись о шестой подсказке. Фары не освещали ничего, кроме треснутого асфальта и грязных глыб льда, теряющихся в темноте. Скорей бы вышла луна, а то уже даже снег кажется черным.

— О-ё, — шепотом выдохнул Эдгар.

Тик поглядел на отца и увидел панику в его глазах. В его груди что-то оборвалось:

— Что?

Отец положил обе руки на руль, как будто пытаясь вывернуть колесо наизнанку:

— Руль замерз! — Его ноги двигались вверх-вниз, нажимая на газ и выжимая сцепление, пока душераздирающий звук металла по пластику не наполнил машину.

— Папа, что не так?

Отец продолжил выворачивать руль, нажимать педали:

— Машина не реагирует. Она… она вообще ничего не делает. Я ничего не могу сделать.

— Что ты?..

— Сынок, машина вышла из-под контроля. Она не позволит мне… — Его голос пресекся, он повторил все манипуляции еще по разу, недоверие пересилило панику. — Что за…

Тик мог только слушать, чувствуя, как все переворачивается у него внутри. Что-то происходило совсем не так, как должно было, и это должно было иметь отношение к их новым врагам. — Ты не можешь остановить машину?

Отец в отчаянии поглядел на него:

— Сынок, я вообще ничего не могу сделать!

Они одновременно посмотрели вперед. Насколько было видно, дорога была прямой, но она уходила в темноту. А в темноте могло прятаться что угодно, готовое принять в свои объятия потерявшую управление машину.

— Руль не двигается? — спросил Тик, уже зная ответ.

Отец отстегнул ремень безопасности, поворачиваясь к сыну всем телом.

— Что ты делаешь? — прокричал Тик.

Отец подался вперед и отстегнул ремень Тика:

— Это все неспроста. Надо выбираться отсюда.

Норберт смотрел с заднего сиденья на две машины, расстояние до которых все сокращалось, зная, что происходит что-то жуткое. Он чувствовал, что в машине с Тиком происходило какое-то лихорадочное движение — там непрестанно двигались тени — и видел спокойствие преследователя, чей силуэт едва прорисовывался с помощью фар машины, в которой сидел Норберт. Они почти с ним поравнялись.

— Сейчас или никогда, — сказал Норберт и похлопал по плечу водителя: — Жми до упора, парень.

— Делай, что он говорит, — сказала девочка, как будто она была его матерью.

Фрэйзер смеялся, наблюдая за телодвижениями мужчины и мальчика, отчаянно пытающихся избежать неизбежного. Он скосил глаза на пульт, пытаясь найти колесико, которое заставит машину впереди еще ускориться. В конце концов он нашел его и слегка повернул, наслаждаясь каждой секундой этой игры.

Когда он наконец взглянул на дорогу, он не мог подавить вскрика: мимо него пронеслась еще одна машина, рванувшая вправо, чтобы его подрезать. Фрэйзер нервно стукнул по педалям и вывернул руль, сворачивая с дороги под визг тормозов и врезаясь в огромный сугроб.

Подушка безопасности взорвалась, обжигая ему руки и отбрасывая пульт на заднее сидение.

* * *

Тик чувствовал себя моряком, тонущим вместе с подводной лодкой. Передние двери не открывались, их намертво запер какой-то непонятный механизм.

— Что может это делать? — проорал отец, пытаясь перегнуться всей своей массой к задним дверям. По щелчку ручки Тик понял, что там ситуация была ничуть не лучше. Отец со стоном упал обратно на водительское сидение.

Несколько секунд назад машина непостижимым образом ускорилась, еще быстрее устремляясь в неизвестность. Пока что машина ехала прямо и огромные снежные завалы на обочинах удерживали ее от того, чтобы свалиться в кювет, но так не могло продолжаться все время. Тик понимал, что, если они доедут до поворота, у них будет много проблем.

Тик почувствовал кусок льда у себя в животе: может быть, им осталось жить минуту или две.

— Нужно разбить окно! — закричал он.

— Правильно! — ответил отец. — Усядься покрепче и стукни стекло обеими ногами по моему сигналу, хорошо?

Отчаяние прогнало страх Тика и очистило его мозг:

— Хорошо, — сказал он, усаживаясь в правильном положении и засовывая дневник как можно глубже в штаны сзади.

Когда они оба сидели с поднятыми вверх ногами, готовые к удару, Эдгар взял Тика за руку:

— На счет три. Раз, два, три!

С синхронным воплем они оба со всей силы стукнули ногами в стекло.

Оно не разбилось.

Вопя от ярости на холодном воздухе, со струйкой пара, вырывающейся изо рта, Фрэйзер Ганн пытался открыть заклинившую заднюю дверь. Когда она отказалась повиноваться, он наклонился и выглянул в окно, пытаясь найти пульт Чу. Ничего не было видно.

Как он мог выпасть? Как?

Он бросил взгляд вперед по дороге и увидел гаснущий вдали красный свет фар двух машин. Через несколько секунд устройство выйдет из радиуса влияния пульта, и тогда у него не будет больше власти над машиной и ее пассажирами. Она будет ехать, пока в ней не закончится газ или пока она во что-нибудь не врежется.

С учетом невозможности свернуть, последнее более вероятно. Будет большой бум. Эта мысль заставила его замереть и улыбнуться. Похоже, он так или иначе выполнил свое задание. Госпоже Джейн необязательно знать подробности.

Уже не заботясь ни о пульте, ни о своей разбитой машине, Фрэйзер развернулся и направился обратно в город.

Ему нужно было найти кладбище.

На пятом синхронном ударе Тика с отцом стекло со звоном треснуло. Сердце Тика подскочило к горлу и на следующем ударе, казалось, его силы удвоились. Еще несколько трещин пробежали по стеклу, как ледяная паутина. Тик слишком глубоко сидел, чтобы хорошо видеть то, что происходит впереди, но у него было предчувствие, что они могут с огромной скоростью подъезжать к повороту. Так или иначе, скоро все кончится.

— Еще раз! — крикнул папа, тяжело дыша. — Раз, два, ТРИ!

Тик снова ударил двумя ногами и почти сполз на пол машины, когда его ноги ничто не остановило и они прошли сквозь стекло с жутким хрустом и звоном. Несколько крошечных осколков ветер занес обратно в машину, но стекло в твердой пластиковой рамке вылетело и упало далеко позади.

— Вперед! — крикнул папа, помогая Тику снова сесть.

Ветер трепал их волосы и одежду, было так холодно, что собственная кожа казалась Тику резиновой. Сощурившись от ветра, он увидел крутой поворот всего в паре миль. Он не знал, что ждало их там, куст или огромный сарай: видно было только темноту, стену темного дегтя.

— Надо торопиться! — прокричал отец против ветра. — Вперед — вместе!

Собрав все остатки смелости, Тик последовал за отцом на приборную доску и в обдуваемую всеми ветрами дыру, ведущую на капот машины.

— Вон они! — прокричал Норберт срывающимся от страха голосом. — Поравняйтесь с ними, езжайте бок о бок. Если они спрыгнут, это верная смерть!

— Быстро! — добавила девочка.

Светловолосый старомодно одетый шофер молча повиновался и мучил двигатель, пока их машина не поравнялась с потерявшим управление транспортным средством. Всего в нескольких футах справа от Норберта Тик и его отец наполовину вылезли на капот машины и боролись с ветром.

— Подберитесь как можно ближе, — сказал Норберт, опуская окно. — Я хочу видеть каждую царапинку на корпусе машины.

Шофер снова повиновался, как будто он был солдатом, выполняющим приказы генерала.

* * *

Тик не мог поверить собственным глазам. Из ниоткуда всего в нескольких футах от них появилась машины. Сперва он подумал, что тот, что заварил эту кашу, явился их прикончить, но потом окно заднего сиденья открылось, и он воспрял духом, увидев забавное лицо Норберта Джонсона, каким-то образом одновременно улыбавшегося и плакавшего.

— Норберт спешит на помощь! — прокричал он сквозь воющий ветер. — Я втащу вас через окно!

Эдгар немедленно залез обратно в машину, чтобы иметь надежную опору под ногами, схватил Тика за руки и подтолкнул его к открытому окну Норберта со словами:

— Ты первый!

Не теряя времени, Тик осторожно прошел по капоту, хватаясь за металл кончиками заледеневших пальцев. Отец крепко его держал. Другая машина была буквально в футе от них, как будто дело происходило на каких-то безумных гонках. Прежде, чем Тик понял, что происходит, Норберт высунулся из окна, схватил его и втащил его в машину. Он со стоном прокатился мимо Норберта и упал на пол машины, внезапно оказавшись в тепле и безопасности и почувствовав, как края дневника врезаются ему в мягкое место.

Он втащил себя на сидение и с внезапной вспышкой страха посмотрел на отца. Тот наполовину выполз на капот, одной рукой держась за край двери, а другую протягивая к Норберту. Выражение его лица заставило все внутри Тика перевернуться. Он никогда не видел ничего похожего на эту маску паники и чистого ужаса, на обычно спокойном и радостном лице самого близкого ему человека. Он выглядел таким же напуганным, каким может выглядеть только ребенок, и это ужаснуло Тика:

— Держите моего отца! — крикнул он. — Пожалуйста, спасите моего отца.

Норберту не нужно было указывать. Он встал на колени, высунулся из окна и схватил толстяка двумя руками. Тик знал, что отец весил раза в три больше него, так что стащить его с той машины и втянуть в эту будет нелегко. Затаив дыхание, он поглядел вперед.

Дорога резко заворачивала вправо всего в сотне футов от них.

— Быстрее! — проорал он.

Норберт внезапно рванулся обратно в машину, изо всех сил пытаясь потянуть за собой отца Тика. Сначала кисти его рук, потом локти, потом голова и плечи протискивались в окно, и Норберт уже кряхтел от натуги.

— Я застрял! — закричал отец. — Моя большая жирная туша застряла!

— Нет! — крикнул Тик. — Он подался вперед, схватил отца за рубашку и стал тянуть изо всех сил. — Ты сможешь, папа. Задержи дыхание!

— Сынок, я не могу. Я застрял.

Норберт и Тик тянули снова и снова. Хотя он не мог об этом думать, Тик знал, что у них осталось всего несколько секунд.

— Отъезжайте подальше от той машины и немного замедлитесь! — крикнул Норберт водителю. — Не волнуйтесь, мистер Хиггинботтом, мы вас не отпустим. Только поднимите ноги повыше.

Водитель рванул влево и медленно затормозил. Это была определенно худшая поездка на русских горках в жизни Тика. Если он выскользнет из окна, Эдгар станет еще одной жертвой ДТП.

— Не дайте большой рыбине сорваться, — прошептал отец Тику, пытаясь улыбнуться. — Пожалуйста, не отпускайте меня.

Тик не мог говорить, поэтому он просто еще усилил хватку.

Когда машина замедлилась до скорости улитки, они услышали душераздирающий скрежет и лязг: та машина врезалась во что-то невидимое. Яркая вспышка осветила дорогу, а в воздухе прогремел взрыв.

Даже когда они наконец остановились, и все, включая Эдгара, разразились радостными криками, Тик не мог отпустить отца. Он прополз мимо Норберта и обнял отца за плечи, разразившись слезами, как будто он не видел его десять лет. После долгого молчания отец наконец открыл рот:

— Профессор, не мог бы ты немного меня подтолкнуть? Я как бы немного застрял.