Аспекты креативности

В креативности часто видят нечто мистическое. Однако наше понимание творческих процессов за последние десятилетия существенно выросло благодаря систематическому изучению. Исследователи занимались наблюдени­ем и анализом креативности самых разных субъектов творчества, от выдаю­щихся ученых и художников до дошкольников и шимпанзе, прилежно собирая отдельные свидетельства ее действия в масштабе целых обществ. Они штудировали биографии, записные книжки и письма великих творцов прошлого, создавали компьютерные модели креативных процессов и пыта­лись научить компьютеры работать креативно19. Из всей массы литературы на эту тему я хочу выделить несколько основных " лейтмотивов". Познако­мившись с ними поближе и составив себе предварительное представление о существе креативности, мы сможем лучше понять, как и почему креативный этос проникает сегодня в нашу жизнь.

Начнем с основ. Во-первых, креативность нельзя приравнивать к интел­лекту. Вот что говорится в одном научном обзоре:

«Многие исследования признают креативность когнитивной способно­стью, отдельной от других умственных функций и в особенности отлич­ной от комплекса способностей, сгруппированных под словом " интел­лект". Хотя интеллект — способность обрабатывать и усваивать большие объемы информации — способствует развитию творческого потенциала, он не совпадает с креативностью»²⁰.

Креативность включает способность к синтезу. Эйнштейн удачно сфор­мулировал это, когда назвал свою работу " комбинаторной игрой". Чтобы создать новые и пригодные для использования комбинации, приходится тща­тельно анализировать данные, концепции и факты. Результатом креативно­го синтеза может быть что угодно — изобретение какого-либо устройства, разработка теории, понимание проблемы, ведущее к ее решению или созда­ние значительного произведения искусства²¹.

Креативность требует уверенности в себе и способности идти на риск. В книге " Креативное мышление", представляющей собой всесторонний об­зор данного предмета, Маргарет Боуден пишет, что креативность подразумевает не только пылкий интерес, но и уверенность в своих силах. Человек должен обладать здоровой самоуверенностью, чтобы не бояться выступать с новаторскими идеями и делать ошибки, не обращая внимания на критику. Без сомнений тоже нельзя обойтись, но они не могут всегда брать верх. Чтобы нарушать общепринятые правила или даже слегка пре­вышать их, необходима уверенность в себе. Чтобы делать это опять и опять, невзирая на скептицизм и насмешки, необходимо кое-что боль­шее ²².

Неудивительно, что креативный этос знаменует радикальный поворот от конформистского по духу прошлого. По сути, творческая деятельность час­то носит откровенно подрывной характер, поскольку она разбивает сущест­вующие стереотипы мышления и поведения. Это качество ощущается порой даже самим креативным субъектом. Знаменитое определение креативности называет ее " процессом разрушения нашего гештальта ради создания друго­го, лучшего". Экономист Йозеф Шумпетер признает " постоянные порывы творческой деструкции" квинтэссенцией капитализма:

«В реальном мире капитализма, отличного от той картины, которую рису­ют учебники, важна не конкуренция [цен], которая, конечно, тоже важна, а конкуренция со стороны нового товара, новой технологии, нового ис­точника снабжения, нового типа организации... конкуренция, основан­ная на решающем преимуществе в стоимости или качестве и бьющая не по уровню прибыли или производительности существующих компаний, а по самим основам их бытия»²³.

Специалист по истории экономики Джоэл Мокир в предисловии к своей примечательной книге " Рычаг богатства", широко освещающей феномен технической креативности от античности до промышленной революции, выражает это еще более резко. Опираясь на известное различие, которое Шумпетер делал между типичной " приспособительной реакцией" и деста­билизирующей, инновационной " творческой реакцией", Мокир пишет:

«Как историки, так и экономисты признают, что существует значительная разница между homo economicus и homo ereativus. Один старается макси­мально использовать то, что дается ему природой. Другой восстает против диктата природы. Техническая креативность, как и творчество вообще, есть акт протеста»²⁴.

Тем не менее, креативность не является целиком принадлежностью не­скольких избранных гениев, наделенных сверхчеловеческими талантами, которым их борьба с шаблонами сходит с рук. Эта способность в различной мерс свойственна практически всем людям. Согласно Боуден, резюмирую­щей богатый исследовательский материал, " для креативности критическое значение имеют ординарные человеческие способности. Все таланты обыч­ного человека — наблюдательность, память, зрение, речь, слух, умение понимать речь и распознавать аналогии — по-своему ценны" ²⁵. Боуден утверж­дает, что хотя способность к синтезу больших объемов информации и реше­нию сложных проблем можно рассматривать как преимущество, гению при­суща и другая черта. " Эти редкостные индивидуумы способны исследовать — и преобразовывать — высокие сферы, сложность которых недоступна дру­гим людям. В известном смысле они свободнее нас, поскольку им открыто больше возможностей, чем мы в состоянии вообразить. При этом они более ревностно, чем мы, соблюдают ограничения". Ниже она добавляет:

Романтический миф о " творческом гении" редко бывает полезен. Зачас­тую он оказывает скрытое разрушительное действие. Он помогает тем, кто видит себя в числе немногих избранных, поверить в свои силы (возможно, именно он поддерживал Бетховена в его многочисленных злоключениях). Однако на самооценку остальных людей он влияет пагубным образом. Че­ловек, считающий креативность редкой и уникальной способностью, не может верить в то, что благодаря упорству или образованию ему удастся стать частью творческой элиты. Ты либо принадлежишь к ней, либо ни­когда не будешь принадлежать. Традиционные понятия креативности, та­ланта и интеллекта могут иметь тот же расхолаживающий эффект. Либо ты ими обладаешь, либо нет. Зачем вообще утруждать себя, если все попытки что-то изменить могут привести лишь к слегка менее удручающему уров­ню посредственности?... Совершенно другой подход возможен для того, кто полагает, что креативность базируется на обычных способностях, об­щих для всех, а также на опыте и компетентности, которых мы все можем добиться²⁶.

Многое в творческом процессе кажется нам странным и непостижимым, но при этом в его основе явно лежит некий последовательный метод. Мно­гие авторы представляют творческое мышление как четырехступенчатый процесс с фазами подготовки, инкубации, озарения и верификации или пе­реработки²⁷. Подготовка состоит в сознательном изучении задачи и попыт­ке по возможности подойти к ней логически, используя стандартные сред­ства. На " мистической" ступени инкубации рассудочное мышление совместно с подсознанием обрабатывают проблему в процессе, который трудно определить. Ступень озарения предполагает новый синтез (" Эври­ка! "); и, наконец, верификация и переработка включают все, что следует не­посредственно за моментом творчества. Всякому, кто участвовал в креатив­ной деятельности любого рода, знакома каждая из этих ступеней. В самом деле, большинство из нас сегодня заняты именно такой работой, что, к при­меру, служит причиной массового перехода на ненормированный рабочий график: этого требуют чередующиеся периоды умственной активности.

Креативность имеет много аспектов и базируется на опыте. Психолог Дин Кейт Саймонтон, ведущий специалист в данной области, пишет, что " творчеству благоприятствует восприимчивый интеллект, обогащенный разнообразным опьптом" ²⁸. Оно " ассоциировано с мышлением, в котором проявляются многочисленные интересы и знания". Таким образом, раз­личные формы креативности, обычно воспринимаемые как самостоятель­ные — среди прочих, техническое творчество (или изобретение), эконо­мическая креативность (предпринимательство) и художественное и культурное творчество — в действительности тесно взаимосвязаны. Они не только относятся к общему мыслительному процессу, но и усиливают друг друга через " перекрестное опыление" и взаимную стимуляцию. Пото­му на всем протяжении истории творческие люди, практикующие разные виды креативности, имеют тенденцию извлекать пользу из взаимных кон­тактов, живя бок о бок в оживленных центрах творческой активности, таких как Флоренция эпохи раннего Возрождения, Вена рубежа XIX и XX веков, а в наши дни — многие быстро растущие креативные центры в разных реги­онах США.

Каким бы стимулирующим и приятным ни было творчество порой, по су­ти это работа. Томас Эдисон (образец технической креативности) и Бернард Шоу (создатель художественных произведений) считали, что гений — это на 90% пот и на 10% — вдохновение²⁴. Или как однажды журналист Рэд Смит выразился по поводу требований своей профессии: " Сочинять — это ерунда. Ты просто садишься за машинку и вскрываешь себе вену". Все трое — изоб­ретатель, драматург и спортивный обозреватель — озвучивают общую тему: креативный этос основан на дисциплине и сосредоточенности, поте и кро­ви. По наблюдению Боуден, чтобы выработать интеллектуальные структуры и установить их потенци­ал, человеку необходимо время и титанические усилия. Не всегда это дает­ся легко (Бетховену было непросто). Даже если с этим не возникает про­блем, в жизни всегда есть множество других привлекательных вещей. Только стойкая приверженность своей области — музыке, математике, ме­дицине — может предотвратить распыление энергии на посторонние предметы³⁰.

Творческий акт может занять немало времени — известно много историй о великих математиках и ученых, которые месяцами бились над какой-либо проблемой, чтобы в конце концов получить озарение войдя в автобус или со­зерцая пламя камина — и даже этот на вид магический результат приходит после долгих предварительных усилий. Отсюда знаменитое изречение Луи Пастера: " Случай одаривает только подготовленные умы". Или, как Уэсли Коэн и Дэниэл Левинтал перефразируют его в своих исследованиях иннова­ционных фирм: " Успех одаривает только подготовленную фирму" ³¹.

Более того, не раз отмечалось, что благодаря всепоглощающему характе­ру творческой деятельности многие великие мыслители прошлого были людьми " без прочных связей". Они могли иметь сколько угодно коллег и знакомых, но мало близких друзей, и часто оставались бездетными холостя­ками. Действительно, рассуждает психиатр Энтони Сторр, " если достиже­ние фундаментальных прозрений требует частых периодов интенсивной концентрации, семейный человек находится в невыгодном положении". Цитируя высказывание прославленного холостяка Исаака Ньютона отно­сительно его метода научных открытий — " Я целиком сосредоточиваюсь на объекте и жду, когда забрезжит первый слабый луч понимания, переходя­щий мало-помалу в ясный и яркий свет", — Сторр замечает, что " если бы Ньютона постоянно отвлекала жена или топот маленьких ножек, ему опре­деленно было бы труднее сосредоточиться" ³².

Движущей силой креативности обычно бывает потребность добиться внутреннего удовлетворения. Разумеется, иногда мотивацией служат день­ги, но исследования показали, что поистине творческие люди — от худож­ников и писателей до ученых и разработчиков свободного программного обеспечения — руководствуются внутренними мотивами. Как пишет пси­холог Гарвардской школы бизнеса Тереза Эмэбайл, занимавшаяся вопроса­ми мотивации и стимулов, внутренняя мотивация способствует креативности, а внешняя вредит ей. Оказывается, что если мотивом для творческой активности выступает в первую очередь удовольствие, получаемое от нее, а также личные интере­сы, люди могут работать более креативно, чем в том случае, когда их в ос­новном мотивирует некая цель, поставленная извне³³.

Хотя креативность принято считать индивидуальным феноменом, она не­избежно приобретает черты социального процесса. Часто ее практикуют творческие команды. Даже одиночка во многом полагается на коллег и по­мощников. Успешная креативная личность нередко обладает способностью систематизировать и организовывать свои и чужие усилия. Когда Эдисон от­крыл лабораторию в Мэнло-Парк, штат Нью-Джерси, он дал ей название " фабрика изобретений" и объявил о своем намерении производить " изобре­тение малого масштаба каждые десять дней, а что-нибудь существенное — примерно каждые шесть месяцев" ³⁴. Художник Энди Уорхол также назвал свою манхэттенскую студию " Фабрика" и был, невзирая на привычку созда­вать впечатление отстраненного безразличия, отличным организатором и работником, сумев мобилизовать сотрудников и друзей на публикацию жур­нала и производство фильмов и музыки — при этом не прекращая занимать­ся собственными творческими проектами.

Кроме того, креативность достигает расцвета в специфической социаль­ной среде, достаточно стабильной для того, чтобы обеспечить непрерыв­ное! ь деятельное ги, однако сохраняющей шпроту и разноообразие, стимули­рующие творчество во всех его провокационных формах. Саймонтон обнаружил, что креативность наиболее бурно развивается в тех местах и в такие периоды, которым свойственны следующие четыре признака: " про­фильная деятельность, интеллектуальная восприимчивость, этническое многообразие [и| политическая открытость". В работе по истории японской культуры — культуры, в которой " постоянно менялся подход к открытости посторонним влияниям" — Саймонтон установил, что " периоды, когда Япония была восприимчива к заимствованиям извне, сопровождались за­тем периодами усиленной творческой активности³⁵.

Под конец надлежит добавить одно замечание. Джоэл Мокир указывает на то, что в разные эпохи и в разных культурах креативность в области тех­ники имеет обыкновение расти, а потом резко идти на убыль, если общест­венные и экономические институты утрачивают гибкость и становятся пре­пятствием для ее развития. На исходе Средневековья, к примеру, в состояние полного упадка пришли мусульманский мир и Китай. Оба эти общества, прежде лидировавшие во многих сферах, от математики до механики, затем безнадежно отстали от Западной Европы в экономическом отношении. Принимая во внимание историческую перспективу, пишет Мокир, мы ви­дим, что технический прогресс напоминает хрупкое и слабое растение, не только целиком зависящее от благоприятности условий и климата, но и почти всегда недолговечное. Он весьма чутко реагирует на социально-экономические условия и может быть легко приостановлен³⁶.

Потому непрерывный поток креативности " нельзя воспринимать как не­что само собой разумеющееся", предостерегает Мокир — даже в наши дни. Он не возобновляется автоматически, но требует постоянного внимания и инвестиций в экономические и социальные формы, поддерживающие творческий импульс. Тем больше причин для тщательного анализа законов и структур новой эпохи креативности, который позволил бы нам понять и должным образом соблюдать их принципы.