Слухоустойчивая среда: профилактика и оперативное устранение слухов

Отношение к феномену слухов как таковому существенно зависит от типа политической власти. Тоталитарный режим нетерпим ко всякому генератору неопределенности в экономической, политической или идеологической сфере. Обычно он ориентирован на идеал централизованного сквозного контроля, воспринимает спонтанность как досадную ошибку управления и стремится выстроить полностью «прозрачную» информационную (равно как политическую и экономическую) систему. В системе того типа, который назван командно-административным, слухи – такое же однозначно негативное явление, как, например, частная собственность или предпринимательская инициатива, и задача состоит в том, чтобы освободить общество от этих вредных «пережитков».

В демократической системе информации слухи считаются нормальным явлением общественной жизни. Здесь допускается оптимальное соотношение определенности и неопределенности, которое делает систему более аморфной, но вместе с тем внутренне разнообразной, а потому гибкой и адаптивной. (Продолжив сравнение слухов с псами, надо вспомнить, что и псы опасны лишь в определенных конкретных ситуациях.)

Соответственно в демократическом обществе никогда не ставится задача ликвидации слухов вообще как социального феномена. Практические задачи ограничиваются выстраиванием слухоустойчивой среды в рамках отдельных, относительно замкнутых групп (воинское подразделение, экспедиция, политическая партия, предприятие, фирма и т.д.), при проведении избирательных и прочих кампаний, а также противодействием конкретному циркулирующему слуху. При этом различают профилактические (предупреждающие) и оперативные меры.

Для разработки профилактических мероприятий полезно вновь обратиться к факторам возникновения слухов и, прежде всего к схеме (3). Слухоустойчивая среда предполагает:

· высокую оперативность и систематичность официальных сообщений, обеспечивающую высокое значение показателя к.с.(в.);

· неизменно высокую достоверность сообщений для сохранения требуемого д.и.;

· систематическую и хорошо отлаженную обратную связь между источником информации и аудиторией для своевременного и, по возможности, опережающего реагирования на динамику И;

· оптимальное эмоциональное насыщение жизни, распределение ролей и функций, согласно индивидуальным способностям и наклонностям, исключая по возможности ситуации бессобытийности и неудовлетворенности личностным статусом...

Например, при грамотной организации избирательной кампании консультативное сопровождение складывается из трех тесно взаимосвязанных и взаимодополнительных функциональных единиц: исследовательская команда (research team), команда продвижения, или усиления (reinforcient team), и команда конверсии (conversion team). Используя военную аналогию, первая обеспечивает разведку местности и обстановки, вторая – наступательные операции (усиление позитивных черт образа), третья – прикрытие флангов и тыла (коррекцию негативных черт образа, предупреждение ударов противника по уязвимым точкам).

Последняя из перечисленных функций наиболее увлекательна и требует особой психологической подготовки. Конверсоры ответственны за то, чтобы в процессе кампании не происходило неприятных сюрпризов, чтобы неблагоприятные в глазах данной аудитории черты личности и биографии клиента не стали причиной провала и любые возможные «подлянки» со стороны противников оборачивались против них же. В комплекс этих задач входит, конечно, предотвращение и ликвидация вредоносных слухов.

Для успешного выполнения задач конверсор обязан заранее отследить и знать все те «лакуны», в которых мог бы возникнуть слух, и предвосхитить нечистоплотные приемы, какие могли бы использовать конкуренты (потенциальное разнообразие таких приемов не столь велико, как кажется неискушенному наблюдателю). Если стратегия выстроена психологически верно, информационные лакуны заполняются своевременно и функционально и на каждый возможный «наезд» противника заготовлен оперативный ответ, то есть уверенность, что положительный результат кампании будет гарантирован. В таком случае противникам целесообразно воздерживаться от нападок и «поливания грязью» – все это обернется для них эффектом бумеранга – и заниматься образом собственного клиента.

К данному вопросу мы вернемся в следующей, последней лекции. А пока иллюстрируем сказанное тремя примерами.

Известный журналист из Москвы решил баллотироваться в Государственную Думу через избирательный участок отдаленного провинциального района. На продвижение кандидата, подготовку предвыборных листовок, газетных статей, радио- и телепередач было затрачено много денег, и опросы показывали, что шансы на победу велики. Но в ночь перед выборами городок был обклеен листовками за подписью вдовы другого очень популярного в народе журналиста, трагически погибшего в Москве двумя годами ранее. В листовках высказывалась просьба к избирателям не голосовать за этого кандидата, потому что он причастен к тому памятному всем убийству. Предпринять что-либо в ответ было уже невозможно, и кандидат выборы проиграл.

Устраивать расследование и подавать в суд (на кого?) значило бы теперь «махать кулаками после драки», хотя вдова утверждала потом, что не имеет никакого отношения к той фальшивке. Действия провокаторов были во всех отношениях противозаконными, а точнее, преступными (не говоря уже о нравственной стороне дела). Эффективность же подлой провокации обусловлена исключительно некомпетентностью консультантов данного кандидата, что, в свою очередь, стало, вероятнее всего, следствием столичного высокомерия.

Дело в том, что задолго до начала выборов по Москве ходила сплетня о причастности журналиста к смерти его коллеги. Это настолько существенное обстоятельство, что игнорировать его при разработке избирательной стратегии могли либо полные неумехи, либо люди, не допускающие мысли о проникновении «в эту Тмутаракань» сведений из высокой столичной жизни. Что также, конечно, свидетельствует о непрофессионализме, хотя организаторы кампании, вероятно, так и не поняли своей ошибки...

...Кандидатом в мэры города выступал отставной капитан-подводник, опытный и уважаемый согражданами руководитель. Среди избирателей было много его коллег, так как большинство жителей города связаны с Военно-Морским Флотом.

В биографии кандидата имел место трагический эпизод 15-летней давности, связанный с гибелью подводной лодки. Около половины экипажа тогда удалось спасти, но многие погибли. Трагедию расследовали две государственные комиссии, некоторые офицеры были наказаны, командир лодки оказался в тюрьме; действия же будущего кандидата были признаны не только безупречными, но и героическими и отмечены боевой наградой. Многие из переживших ту катастрофу считали его своим спасителем и «вторым отцом».

Но давняя история уже успела превратиться в предание, она была очень грустной и неприглядной, и о ней старались не вспоминать. Молодежь знала о ней только понаслышке.

Там, где погибли десятки людей, а кто-то спасся, всегда остается место домыслам. Хотя кандидат уверял, что никаких поводов для сомнений нет и быть не может, и очень неохотно соглашался с доводами консультантов, конверсоры сразу усмотрели в данном пункте одну из немногих опасных лакун.

Конкуренты тоже обнаружили эту нишу и стали ее исподволь «разрабатывать». С молодыми моряками и их близкими велись двусмысленные разговоры, излагались альтернативные версии событий, в которых кандидат выглядел скорее трусом и хитрецом, нежели героем. А за неделю до выборов в бой была введена тяжелая артиллерия: в правительственной «Российской газете» (!) удалось опубликовать заказную статью на целый подвал, в которой столичный журналист беседовал в Санкт-Петербурге с отсидевшим срок командиром подлодки. Автор (неясно, интервьюируемый или интервьюер) представил кандидата и его роль в самом черном цвете, даже не постеснявшись назвать его «крысой» и «сволочью»...

То, что в провинциальной кампании удалось задействовать правительственную газету, стало, конечно, неожиданностью: в вероятностном сценарии предполагалось, что будет использована одна из соседних областных или районных газет. Но в целом к такому развитию событий консультанты кампании были полностью готовы. На протяжении всего предвыборного процесса ветераны ненавязчиво вспоминали эпизод с аварией, городские газеты опубликовали несколько статей, в которых не выпячивалась, но вскользь упоминалась роль кандидата. Когда же до города дошли экземпляры «Российской газеты» с провокационной статьей, одновременно на стенах зданий было расклеено возмущенное письмо старых моряков. Оно было подготовлено той же ночью, конечно, с участием журналистов и психологов и согласно классическим канонам, т.е. содержало аргументацию ad ri (по существу дела), ad homini (персональное развенчание авторов и организаторов лжи) и ad populum (апелляция к согражданам).

Выборы прошли на волне общего возмущения, сплотившего горожан вокруг кандидата, и он получил больше голосов, чем планировалось. Это один из многочисленных примеров того, как при грамотном консультировании кампании любая «подлянка» конкурента оборачивается на пользу потенциальной жертве провокации...

...По отдаленному провинциальному округу баллотировался в Думу бывший государственный чиновник очень высокого ранга. Его конкурент, тоже бывший чиновник (рангом пониже) пользовался всемерной поддержкой крупного столичного политика, знаменитого своей невоздержанностью и полным пренебрежением к доказательной базе широковещательных заявлений.

Стало известно, что политик планирует визит в область, надеясь своей популярностью и бесшабашностью помочь ставленнику выиграть выборы. Но консультанты заранее предвидели этот ход и, будучи опытными психологами, знали, что действия и речи человека, «косящего под отморозка», легко предсказуемы. Посудите сами, какую гадость можно сказать про высокого российского чиновника с ходу и не заботясь о доказательствах? Конечно, вор, взяточник, в прокуратуре заведено дело...

Именно так и было заявлено в интервью сразу по прибытии столичного политика в аэропорт. Но, вопреки его ожиданиям, это вызвало только улыбку и у присутствующих, и у телезрителей. Потому что днем ранее местный журналист, рассказывая о будущем визите и имитируя характерный голос этого политика, в популярной радиопередаче произнес приблизительно такие же фразы. В итоге эффект провокации оказался противоположным замыслу...

Приступая к работе, консультанты обязаны выявить все лакуны, которые могут быть заполнены спонтанно возникшими или подсаженными слухами и прочими провокациями, чтобы своевременно заполнить их приемлемым содержанием, по возможности оборачивая реальные или мнимые недостатки клиента достоинствами. Здесь уместна максима перестраховки: все возможные слабости образа должны быть заранее учтены и взяты под контроль, т.е. опыт и воображение конверсора должны перекрывать фантазию провокаторов.

Для этого проводятся индивидуальные беседы с клиентом (причем иногда следует прибегать чуть ли не к психоаналитическим приемам, чтобы побудить собеседника раскрыться и вспомнить то, что ему кажется незначительным), фокус-группы с потенциальными избирателями и т.д. Хотя многое можно предугадать заранее, если хорошо знать страну и регион.

Например, в современной России потенциальными слабостями образа являются молодой или, наоборот, пожилой возраст кандидата. Если кандидат – женщина, это очень большой недостаток в глазах избирателей, особенно провинциальных, причем наибольшую неприязнь к женской политической или административной карьере питают именно женщины[3].

Плохо, если в зрелом возрасте кандидат не женат или, напротив, женат вторым, а то и, не дай бог, третьим браком; если его этническая принадлежность отлична от большинства населения. Бизнесмен будет ассоциироваться с мафией и бандитизмом, чиновника легко связать с коррупцией. Если кандидат приезжий, то пойдут разговоры о том, что он «варяг», использующий наш регион только как трамплин для политической карьеры. Если он коренной житель, это вроде бы лучше, но тогда уже возникает масса новых проблем: кого и когда он обидел, как оставил жену с ребенком, какую девушку в юности поцеловал и не женился, где его видели пьяным, каковы отношения с родителями и т.д. и т.п. Не надо удивляться, если всплывут грехи папы или мамы кандидата.

Все это кажется смешным и остается таковым до тех пор, пока речь идет о частном лице. Но стоит засветиться в публичной политике, да еще иметь в ней хотя бы первые успехи – и все ваши частные проблемы становятся предметом не только публичного внимания, но и потенциально грязных махинаций.

Вот только один типичный пример. Преуспевающий московский бизнесмен решил пройти в Государственную Думу от своего родного провинциального города. Лет за десять до того он оставил на родине первую жену с сыном, найдя в столице новую невесту. На предложение привлечь прежнюю семью к сотрудничеству в кампании клиент ответил решительным отказом: мол, бывшая супруга – «стерва», а ссориться не в ее интересах, поскольку он их с ребенком финансово поддерживает. Консультанты объясняли, что для появления кривотолков и провокаций не нужно прямого участия самой жены – охотно позволят использовать себя бывшая теща, соседки, подружки. Что без их (бывшей жены и 15-летнего сына) заинтересованного участия в кампании вероятность провала из-за кажущейся мелочи чрезвычайно велика. Что в провинциальном сознании фабула молвы заострится в легко предсказуемом направлении: жена превратится в «брошенную» ради богатой столичной разлучницы; один обеспеченный сын – в кучу бедствующих детишек и т.д. Все это разрастется в такую легенду, что впоследствии и нос показать на родине будет неловко.

Клиент остался неумолим, и профессиональные психологи отказались от дальнейшего сотрудничества. Были приглашены менее требовательные консультанты, заинтересованные не столько в результате работы, сколько в гонорарах. Наделав массу грубейших ошибок, кандидат вынужден был досрочно сойти с дистанции. Думаю, ему еще повезло, потому что, если бы конкуренты почувствовали в нем серьезного противника, худшие прогнозы психологов наверняка бы осуществились...

Этот пример поучителен. Неопытному в политике клиенту надо доходчиво внушать: не хочешь «ворошить прошлое» – лучше займись другим делом. А консультанту, особенно конверсору, следует занимать жесткую позицию: если наши рекомендации с самого начала не будут практически учитываться, то мы выходим из кампании. В противном случае какая-то из неприятных мелочей грозит не только проигрышем, но и психической травмой для клиента, а для консультанта – ущербом профессиональной репутации...

В реальной жизни часто возникают и ситуации иного рода. К услугам грамотных специалистов обратились поздно, в руководстве фирмой или в проведении кампании и т.д. наделано множество ошибок и набирают обороты самые нежелательные слухи. Тогда уже задача состоит в разработке и проведении оперативных мер по их устранению.

На протяжении десятилетий практически испытывались различные рекомендации по пресечению циркулирующего слуха. Прежде всего – самая простая: прямое выделение и опровержение сюжета. К сожалению, такой прием эффективен только при определенных обстоятельствах; при неуместном употреблении он производит эффект бумеранга – слух тиражируется и интенсивность его растет.

В 1980 году в Польше произошел очередной всплеск антиправительственных настроений. Страну захлестнули рабочие забастовки, бурлила интеллигенция, общество наполнилось агрессивными слухами о воровстве и роскошной жизни руководителей государства и Польской объединенной рабочей партии (а также их родственников).

Журналисты, не сочувствовавшие руководящей партии, но работавшие в условиях жесткой цензуры, придумали остроумный прием. СМИ концентрированно пересказывали самые захватывающие сюжеты (у кого и где за рубежом имеются виллы, чья жена, сколько проигрывает на уик-эндах в Монте-Карло и т.д.), сопровождая их комментариями в том духе, что все это, разумеется, «возмутительные слухи» и «бесстыдная ложь». Неуклюжая коммунистическая цензура пропускала подобные тексты, принимая их за агитацию в поддержку правительства. А ехидные авторы, рядясь под простачков, прекрасно понимали, что интенсифицируют слухи и помогают расшатать коммунистический режим.

Это вообще характерный прием при запуске слуха. Форма высказываний строится по схеме: «Неправда, что...», «Я не верю, что...» – а далее излагается именно тот сюжет, который требуется подсадить.

Игнорирование слуха также может привести к тому, что он, продолжая жить по своим законам, нанесет чувствительный ущерб. Неэффективными оказываются и беспредметные риторические опровержения типа: «Не верьте враждебным слухам!» (так, например, действовали власти Венгрии в период антиправительственных волнений 1956 года).

При обсуждении проблемных ситуаций на семинаре у кого-нибудь обязательно возникает «хитроумное» предложение – запустить контрслух, слух противоположного содержания. Я всегда предупреждаю, что это очень опасная затея, которая почти наверняка усугубит обстановку. Здесь более уместна аналогия не с клином, который вышибается другим клином, а с волной, которая накладывается на прежнюю волну. Циркулирующий слух создает психическую инерцию (или апперцепцию), т.е. сложившуюся установку на восприятие новой информации: последующие сведения преломляются через призму предыдущих.

На выборах в одной из российских областей выдвинул свою кандидатуру сорокалетний мужчина, убежденный холостяк. Кампания началась довольно успешно, и складывалась благоприятная для него ситуация. Но далее, как и следовало ожидать, пошел слух: кандидат – «голубой». Малоопытные консультанты совершили грубую ошибку, не предусмотрев такого развития событий (в современной российской провинции о взрослом неженатом политике обязательно станут рассказывать что-либо подобное!), были захвачены врасплох и стали на ходу искать контрмеры. Клиент – человек, судя по всему, сильно закомплексованный – требовал распространить встречный слух о том, что он, наоборот, «бабник»...

В кампании участвовал один из моих бывших студентов, который приехал в Москву и обратился за советом. Я предупредил, чтобы ни в коем случае не занимались глупостями, и помог разработать довольно сложную и дорогостоящую операцию с гарантированным (при правильном проведении) результатом. Операция не могла не быть сложной и дорогостоящей, поскольку за запоздалые действия обычно приходится платить дороже, чем за превентивные. (Предлагаю тому, кто дочитает лекцию до конца, самостоятельно догадаться, в чем может состоять содержание такой операции.)

Клиенту, однако, предложение не понравилось, и остановились на прежнем варианте, столь же примитивном, сколь и контрпродуктивном. Наняли беременную женщину, которая подала судебный иск об отцовстве, и предали этот факт широкой огласке. Последующие опросы показали, что у потенциальных избирателей сложился образ какого-то грязного развратного субъекта: то ли гомосексуалист, то ли насильник. Высосанный из пальца скандал быстро свел на нет первоначальные успехи кампании...

Последний пример лишний раз показывает, насколько обоюдоострой игрушкой являются слухи и как опасно ими баловаться. Но что же можно реально противопоставить циркулирующему слуху?

К сожалению или к счастью, работа со слухами – процесс творческий, здесь не удается найти простых и однозначных инструкций на все случаи жизни. Для принятия эффективных мер надо адекватно оценить информационную обстановку и прежде всего – такой ее параметр, как доверие к источнику.

Когда и если есть уверенность в том, что данный источник информации (политический, административный, профсоюзный лидер, журналист, газета, радио- или телеканал и т.д.) в данной аудитории пользуется высоким доверием, целесообразна «лобовая» атака. При этом без обиняков пересказывается сюжет слуха, самокритично объясняются его причина и повод и излагается альтернативная или более приемлемая версия. Если совсем «без обиняков» все-таки страшновато, используется другая, более мягкая форма.

После упомянутого выше исследования, показавшего в середине 70-х годов сохраняющееся у советских людей доверие к официальным СМИ, на телевидении несколько раз использовали такой прием. Диктор программы «Время», демонстрируемой одновременно всеми центральными каналами, объявлял, что редакция получила от зрителей письма, в которых те спрашивают, правда ли, что планируется повышение цен на мясо. Для ответа на вопрос к экрану приглашался председатель Комитета цен. Он занудно, но доходчиво рассказывал, что советское правительство с 1959 года не повышало и теперь не станет повышать цены на товары первой необходимости. После чего слух на эту тему прекращался. Все понимали, что теперь уже цены на мясо не возрастут, а возрастут, например, на золото; мясо же просто исчезнет с прилавков или будет распределяться по талонам, а содержание его в колбасе и котлетах сократится.

Еще раз подчеркну, что речь идет о 70-х годах. С начала 80-х случаи прямой дезинформации участились, и от такого приема пришлось отказаться. Но прямое обсуждение и разоблачение слуха мы в ряде случаев рекомендовали для внутренней работы в зарубежных революционных партиях, где это срабатывало эффективно до тех пор, пока сами партии оставались дееспособными. Сказанное относится и к трудовым коллективам, фирмам, воинским подразделениям и т.д.: если в группе сохраняется необходимый уровень внутренней сплоченности и доверия к руководству, то по слуху можно бить «прямой наводкой».

Однако лобовая атака на слух контрпродуктивна, если нет уверенности в том, что наш источник в данной аудитории обладает непререкаемым авторитетом. Тогда уже нужно прибегать к более тонким приемам «фланговой» атаки.

Летом 1986 года столица одной ближневосточной страны, возглавляемой левым правительством и незадолго до того пережившей быстротечную, но кровопролитную гражданскую войну, была парализована интенсивным слухом. Говорили, что на границе с соседним государством сосредоточены остатки войск бежавшего диктатора, усиленные дивизиями сочувствующих ему правительств. Со дня на день граница будет пересечена, начнется новая война и всех, кто поддерживает нынешнюю власть, ждет суровое возмездие. Слух, преодолевая языковые барьеры, держал в напряжении не только местных жителей, но и тысячи иностранцев, которые успели вернуться в страну для работы, сохранив тяжелое впечатление от недавней войны.

Правительство обратилось к консультантам (советникам) из СССР с просьбой помочь в ликвидации слуха, заверив при этом, что слух совершенно безоснователен. На границу, фигурировавшую в сюжете, срочно отправилась группа психологов и местных тележурналистов (в стране много неграмотных, но телевизионные антенны торчат над каждым жилищем), которые воочию убедились в ложности слуха. Примыкающая территория соседнего государства находилась в низине, была пустынной и на всех участках легко просматривалась до горизонта. На ней не было заметно ничего похожего на концентрацию войск. В приграничном районе отсутствовали, конечно, и слухи-пугала...

Группа немедленно приступила к работе. Подготовили серию репортажей из приграничного округа, поводами для которых служили свадьба, юбилей местного старожила, беседы с гостеприимными хозяевами и т.д. Беседы строились таким образом, чтобы показать спокойную благополучную жизнь у границы, оптимистическое настроение людей.

Расположив камеру так, чтобы была отчетливо видна заграничная территория, репортер бодро сравнивал счастливую жизнь в «стране строящегося социализма» с «мрачной пустыней буржуазного общества». Эта мысль дополнялась ночной картинкой с вертолета, на которой довольно скудное электрическое освещение на своей территории все же контрастировало с кромешной темнотой на сопредельной («буржуазной») территории. Постоянно под разными предлогами обращалось внимание на то, что съемки происходят сегодня, такого-то числа такого-то месяца и года.

Три дня интенсивных репортажей с границы уничтожили слух, вернув спокойствие жителям столицы и других удаленных от пограничья регионов страны...

В другой, на сей раз центральноамериканской, стране был распущен слух, что генеральный секретарь местной компартии (она имела другое название, но считалась марксистско-ленинской) – миллионер. Слух подхватили враждебные газеты, в которых подсчитывалось, сколько денег пожилой политический лидер и по совместительству авторитетный адвокат получает за участие в судебных процессах и т.д.

Эти слухи и публикации существенно подрывали авторитет партии. Для коммунистов, претендовавших на то, чтобы объединить трудовой народ на борьбу с богачами, такие подозрения звучали скандально, и опровергать их напрямую было сочтено унизительным. Вместо этого решили пойти окольным путем. Используя в качестве предлогов юбилей партии, Первомай, день рождения самого генсека, публиковали в партийных газетах снимки его довольно скромного дома, заказывали интервью, в которых вопросы ставились таким образом, чтобы он мог рассказать о том, как бесплатно ведет в судах дела рабочих и т.д.

Позже, когда партия раскололась, я узнал от его бывших соратников, что многое было ложью. Что лидер действительно был весьма состоятельным человеком, а скромный дом куплен специально для отвода глаз. Но с сугубо технологической точки зрения меры по противодействию вредному слуху проводились адекватно...

Итак, суть «фланговой» атаки состоит в следующем. Не упоминая никоим образом о слухе или его сюжете, под различными предлогами настойчиво передается значимая информация противоположного содержания.

Добавлю, что это очень тонкая задача, требующая предельного внимания к мелочам. При малейшей оплошности скажется уже упоминавшийся эффект психической инерции – и все усилия пойдут насмарку.

В 1970 году конкурентом Альенде на президентских выборах выступал X. Алессандри, представитель известной в Чили политической династии, достойный пожилой господин с безупречной репутацией. Главным его недостатком был преклонный возраст, и на этом сосредоточилась львиная доля усилий его левых противников.

Делалось все, чтобы доказать, что Алессандри чересчур дряхл. Через таксистов и прочих платных и бесплатных агентов распространялись слухи о его старческих болезнях; говорили, будто у кандидата энурез (ночное недержание мочи) и прочие мерзости, постоянно дрожат руки и т.д. Одновременно радиостанции, поддерживавшие левых, передавали искусный монтаж из его речей, где в трехминутный текст были вклеены оговорки, покашливания и неопределенные междометия (вслушавшись, мы заметим подобное в речи почти любого собеседника), а в заключение бодрый голос вопрошал: «И такому вот человеку вы могли бы доверить управление своей страной?»...

Во всех этих слухах и инсинуациях сильно преувеличивалась старческая немощь кандидата. Консультанты дали ему, в общем-то, верный совет: выступить в прямой телепередаче, представ перед будущими избирателями бодрым, деловым и остроумным человеком. Умелое проведение этой акции могло бы решающим образом развенчать нечистоплотную кампанию клеветы. Алессандри тщательно подготовили к эфиру, были продуманы одежда, стиль и содержание речи, отрепетирована мимика. Упустили только одну деталь. Консервативный кандидат и его консультанты чересчур уверовали в нейтральность телевидения (как тремя годами позже победитель, Альенде, переоценил нейтральность армии). Между тем оператор передачи, опытный мастер своего дела, оказался убежденным социалистом, и все свое мастерство направил на дискредитацию правого политика.

То, что он сотворил с образом героя передачи, было ужасно, а демонстрация этого ролика могла бы заменить целые курсы лекций на факультетах журналистики и психологии. Камера медленно подъезжала снизу, придавая персонажу все более спесивый, чванный вид, следом давался верхний ракурс, и телезрители видели перед собой мелкого ничтожного человечка. От мощного света юпитеров на лице появлялись капли пота, и каждая капля была выделена крупным планом. Но главное – руки! Трясущиеся (благодаря манипуляциям оператора) руки кандидата идеально согласовались с содержанием слухов и надолго запомнились аудитории.

В целом видеоряд получился настолько ярким, что полностью заслонил звуковую речь. Точнее, содержание визуального текста подчинило содержание вербального текста и окончательно развенчало образ кандидата в глазах избирателей (человеческому восприятию свойствен примат зрения, и мало кто догадывается, что видеть «своими глазами» и «по телевизору» – не одно и то же). Самые обидные слухи подтвердились воочию, и на следующий же день рейтинг Алессандри резко упал. Он подал в суд на организаторов телепередачи, но, как говорится, поезд ушел...

В избирательной кампании по одному из дальних регионов России участвовал столичный чиновник, известный специалист по сельскому хозяйству. При этом он все рвался выступать перед открытой аудиторией, хотя не умел этого делать, был косноязычен, говорил на диалектном и малограмотном (характерном для совсем другого региона страны) языке. Попытки консультантов отговорить кандидата от подобных выступлений, где он раз за разом терял потенциальных избирателей, не имели успеха. (Кандидат обладал другими выгодными качествами, на которых и строилась игра.) Пользуясь его фактическими провалами, недоброжелатели наградили кандидата кличкой «Колхозник», активно тиражировали слухи о его оплошностях, якобы доказывавших, что его интеллект не распространяется дальше посева и жатвы. Это было особенно разрушительно для образа, поскольку население области, в основном городское, обладает высоким образовательным уровнем.

Наконец, кандидат надумал выступить перед морскими офицерами, надеясь продемонстрировать широту своего мышления. Написали текст, который он нудно зачитывал вслух, а моряки со скучающими лицами выслушивали. И вдруг – как будто в зале взорвалась бомба. Общее оживление, возмущение на лицах, фразы: «Колхозник! Тракторист!» – вперемешку с крепким матом.

Оказывается, читая текст, где упоминалось о погибшей подводной лодке типа К-129, оратор оговорился и прочел: «К-729». Ему было привычнее такое сочетание, поскольку К-700 – это марка трактора, и сработал эффект апперцепции. Спутать субмарину с трактором! – такого оскорбления подводники простить кандидату не могли. Слух об умственной ограниченности «Колхозника» был не развенчан, а наглядно подтвержден, и очередная аудитория была навсегда потеряна.

(После того смехотворного случая часть консультантов пригрозили выходом из кампании, да и сам кандидат понял, наконец, что ведет себя неразумно. Он стал внимательнее прислушиваться к советам, и опытные специалисты консалтинговой фирмы «Восточный проект» смогли, использовав несомненные достоинства кандидата, довести избирательную кампанию до победного конца...)

Еще один эффективный инструмент оперативного противодействия слухам – юмор: веселая своевременная шутка для слуха подчас убийственнее, чем целая серия мероприятий. Само собой разумеется, что при этом также необходимо уделять предельное внимание мелочам, памятуя о психической инерции.

Сорокапятилетний коммунистический лидер в одной центральноамериканской стране обладал массой привлекательных и полезных для политика личностных качеств и одним маленьким недостатком: молва гласила о его чрезмерном увлечении женщинами. Грех не смертельный в глазах латиноамериканцев, однако такой слух наносил ущерб престижу деятеля, претендовавшего на общенациональную роль, а также его партии.

Противники охотно муссировали эту тему, демонстрируя несолидность своего оппонента и фарисейство аскетической левой идеологии вообще. Бульварному журналисту была заказана разоблачительная статья. Тот, узнав, что жена политика с детьми куда-то уехала, якобы просидел сутки в кустах и сфотографировал шесть (!) девушек, входивших в его дом. Шесть девушек за сутки! Не иначе, сексуальный маньяк...

Статья содержала множество неувязок, снимки были невысокого качества; что за дом, что за девушки – об этом можно было узнать только из тенденциозного текста. Но вступать в полемику с таблоидом, тем более подавать в суд, значило бы заведомо «потерять лицо». Совсем оставить без внимания эту подленькую акцию тоже было нельзя, так как обыватели со смаком ее обсуждали. Настоятельно и срочно требовалась какая-нибудь ответная «хохма».

Тогда мы обратили внимание на то, что в статье много сказано о входящих девушках и ни слова – о выходящих. Следовательно... «Тут один очень уважаемый сеньор написал в очень солидной газете, будто я круглые сутки пожираю людей женского пола, любимая жена и дочки перестали меня целовать, боятся, что я пооткусываю им носы», – с серьезным видом заявил политик в ближайшем телеинтервью. Зрители оценили юмор, и популярность его только возросла... О губернаторе одной из российских областей в преддверии очередных выборов распространили слух, будто он настроил себе роскошные дачи и виллы за границей. Он выступил по телевидению и заявил примерно следующее. Вот фотография и адрес моей загородной дачи (дача не отличалась особой роскошью), она в получасе езды от города, и каждый может на нее полюбоваться. Сейчас я публично и торжественно обещаю: тот, кто обнаружит еще одну дачу или виллу, в России или за рубежом, принадлежащую лично мне или кому-то из моих родственников, получит ее в подарок... Смешной факт из личной жизни. После того как спецкурс «Психология стихийного массового поведения» был впервые прочитан на психологическом факультете МГУ, среди студентов прошел слух, что автор курса (и автор этих строк) – полковник КГБ. Узнав об этом, я на ближайшем семинаре строго заявил: «Если еще раз такое услышу, всей группе снижу оценки за посрамление моего чину, так как на самом деле я не полковник, а генерал». Студенты стыдливо заулыбались, но слух о моей причастности к Органам умер и в последующие годы больше не появлялся, потому что стиль моего поведения совсем «не монтируется» с образом генерала...

А вот довольно неожиданный пример, который мы когда-то нашли в собрании сочинений В.И. Ленина. Проблеме слухов посвящена большая часть речи при закрытии X съезда РКП(б) в 1921 году, и там, в частности, рассказано о таком эпизоде.

Победа большевиков еще представлялась многим в России и за границей кратковременным явлением; зарубежные государства и капиталисты предпочитали воздерживаться от деловых контактов с большевистским правительством. Но проходили месяц за месяцем и год за годом, а власть в России не менялась. Зарубежные предприниматели, терявшие прибыль от возможной торговли, начали беспокоиться. Нужно было снять государственные ограничения на коммерческие связи с большевистской Россией, а для этого требовался соответствующий настрой общественного мнения.

Выполняя заказ заинтересованных финансовых групп, американский журналист Э. Кларк написал брошюру «Факты и домыслы о Советской России». В ней были воспроизведены многочисленные слухи «про бегство Ленина и Троцкого, про расстрел Троцким Ленина и обратно... Лучшей агитации для Советской власти нельзя себе представить. Изо дня в день собирались сведения о том, сколько раз расстреливались, убивались Ленин и Троцкий, эти сведения повторялись каждый месяц, и затем, в конце концов, их собирают в один сборник и издают».

Комический эффект, произведенный брошюрой, убедил американскую общественность в том, что надежды на скорое поражение большевиков беспочвенны, и сыграл свою роль в снятии торговых запретов...

Я привел последний пример еще и для того, чтобы вновь указать на поразительную способность недостоверных слухов сбываться.

Вероятно, ни Кларк, ни Ленин не подозревали, что со временем в большевистской партии все примерно так и произойдет, как смоделировано молвой. Вожди перегрызутся между собой, перестреляют друг друга, кого-то бывшие соратники доведут до самоубийства, кого-то сгноят в тюрьмах или приговорят к расстрелу, кого-то стукнут ледорубом по голове. Но до этого оставалось еще 10–20 лет...

Ранее был рассказано об эпизоде в арабской стране, где потребовалось оперативно ликвидировать опасный, но совершенно безосновательный слух о концентрации вражеских войск на границе. Но случилось именно так, как вещал слух-пугало. Крупная армейская группировка пересекла ту самую границу, которую мы наблюдали абсолютно спокойной, после недолгого сопротивления социалистическое правительство пало, и его последние сторонники бежали, спасаясь от репрессий. Только все это произошло спустя 8 лет.

В 1896 году никаких симптомов будущего краха российской монархии не просматривалось. Тем не менее, катастрофу на Ходынском поле многие восприняли с отчаянием или со злорадством как предзнаменование. «Кто начал царствовать с Ходынки, тот кончит, встав на эшафот», – писал тогда доморощенный Нострадамус, выражая народную молву. Мы знаем, что действительная участь Николая II оказалась еще более трагической, но до преступления в Екатеринбурге оставалось 22 года!..

Вот еще удивительный пример. В 1979 году по странам Южной Америки прокатился странный слух. Якобы в какой-то военной лаборатории был выведен и по оплошности ученых вырвался на свободу мутант – маленькое кусачее существо, la machaca – то ли змейка, то ли ящерица, то ли насекомое вроде осы или даже москита. Его укус для человека смертелен, но спастись может тот, кто на протяжении ограниченного времени (то ли часа, то ли суток)... вступит в половой акт.

Позже по этому поводу смеялись, распевали веселую песенку («укусила меня ля мачака»), но тогда кое-кому было не до смеха: распространение слуха сопровождалось всплеском самоубийств, совершенных сексуально закомплексованными мужчинами и женщинами.

А еще через два года люди впервые услышали о вирусе СПИД. И первая же версия по поводу его происхождения состояла в том, что это мутант, полученный военными биологами и по ошибке выпущенный на волю...

Такие истории, когда жизненные сюжеты воспроизводят сюжеты недостоверных, часто беспочвенных, а то и вовсе нелепых слухов, заслуживают, по-моему, специального обсуждения. В ряде случаев механизм самоосуществляющегося пророчества (self-fulfilling prophesy) более или менее прозрачен. Скажем, слух о повышении цен побуждает людей к лихорадочным покупкам – и цены действительно возрастают (или товар исчезает с прилавков). Слух-желание об отмене крепостного права, подогрев несбывшиеся надежды, вызвал массовую фрустрацию, агрессию и крестьянские бунты – и это помогло сторонникам реформы, во главе с Александром II, провести проект в жизнь.

Но во многих других случаях механизм отсроченного воплощения сюжета мне не столь ясен (подобным свойством, кроме слухов, обладает еще один психологически близкий слухам феномен – анекдоты). Не знаю даже, существуют ли здесь причинные зависимости, или так проявляется «гениальное народное предчувствие». А может быть, это только случайные совпадения – не все же слухи сбываются! – но в совокупности своей они впечатляют...

В заключение темы обратим внимание на то, что борьба со слухом не тождественна его прямому или косвенному опровержению. Бывают ситуации, когда лучший способ уничтожить слух – подтвердить его, тем самым отсечь от сюжета неизбежные наслоения (в силу тенденций, о которых ранее говорилось) и взять ситуацию под контроль. В противном случае, упрямо стремясь опровергнуть слух, мы рискуем нанести обществу еще больший ущерб.

Чернобыльская авария 26 апреля 1986 года застала врасплох не только политических руководителей, но и ученых. По близлежащим районам мгновенно разнесся слух-пугало о чрезвычайной опасности взрыва для здоровья и жизни. Но партийное и советское руководство Украины, не пытаясь разобраться в том, насколько слух достоверен, по установившейся традиции думало только о том, как бы побольше информации засекретить (от своих сограждан) и как сбить «нездоровый ажиотаж». Нужно было любой ценой слух опровергнуть, и такой ценой стало здоровье людей.

Вместо того, чтобы отменить массовую первомайскую демонстрацию и рекомендовать гражданам по возможности не покидать квартиры, партийные организации Киева получили указание добиться максимальной массовости. С точки зрения технологии опровержения слуха все делалось вроде бы правильно. Меры оказались настолько эффективными, что через несколько дней после аварии американский спутник сфотографировал голых по пояс мальчишек, играющих в футбол на улице Припяти.

Думаю, в данном случае юридическая и нравственная стороны дела не нуждаются в комментариях. Жители тех городов (например, Калининграда), где руководство использовало более человечную тактику, отменив праздничные мероприятия и рассказав о возможных опасностях, получили меньшую дозу радиации и впоследствии не испытали столь сильного психологического шока...

В некоторых ситуациях используется более изощренный прием: подкрепление слуха с коррекцией сюжета. Это сродни приемам восточных единоборств, где искусство состоит в том, чтобы обратить в свою пользу силу противника.

В ходе предвыборной кампании в одном российском регионе противники действующего главы упорно муссировали слух (имевший косвенные, но зримые подтверждения), что Москва его не поддерживает и, следовательно, делает ставку на основного конкурента. При этом под словом «Москва» подразумевали президента страны (В.В. Путина), пользовавшегося симпатией населения.

Избирательному штабу было рекомендовано интенсивно вбрасывать через СМИ и через предварительно выстроенную слуховую Сеть сведения, подтверждающие, что «Москва» стремится к смене власти в регионе. Однако вместо Президента центральным персонажем становился весьма нелюбимый в народе олигарх, которому сильный местный руководитель не позволяет грабить природные ресурсы...

Циркулирующие слухи способны порой нанести очень серьезный социальный и психологический ущерб вообще и ущерб конкретным лицам и делам в частности. Во многих случаях нормальное функционирование группы, организации, фирмы, спокойная жизнь общества в целом, политическая успешность партий и лидеров зависят от умения предупреждать слухи и не терять голову при столкновении с ними...

Лекция 6.
РЕКЛАМНЫЕ КАМПАНИИ, «ГРЯЗНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ» И «ЧЕРНЫЙ Пи Ар»

Сегодня в массовом сознании россиян утвердилось отчетливо негативное отношение к политтехнологам. В психолингвистических экспериментах по предъявлении слов «политическая технология» большинство респондентов дают ассоциацию – «грязная», а к слову «Пи Ар» (PR, public relations) – «черный». Я бы выделил две причины такого положения дел.

Одна состоит в том, что с резким изменением правил политической игры на стыке 80-х и 90-х годов в эту сферу хлынул поток дилетантов. Прочитав пару американских брошюр и назвав себя неудобопроизносимым по-русски, но гипнотизирующим богатых заказчиков словом «имиджмейкеры», эти люди стали изобретать (часто не догадываясь, что все это уже было изобретено и испробовано) всякого рода «заморочки» для запутывания избирателей.

Дилетанту в любой сфере деятельности, особенно в области противоборств (это хорошо известно спортсменам), свойственна иллюзия, будто нарушение правил повышает вероятность успеха. Он не догадывается о том, что в основании современных технологий лежит сорокалетняя дискуссия (30–60-е годы) на темы «пропаганда и мораль», «пропаганда и ложь», о существовании профессионального кодекса чести. Или считает профессиональную честь устаревшим предрассудком. И действительно, технолог-дилетант может достигать успехов до тех пор, пока имеет дело с себе подобными. Но стоит ему столкнуться с профессиональным противником – и все изощренные «подлянки» оборачиваются дисфункцией, поскольку противник знает их наперечет и заранее выстроил упругую защиту.

В профессиональной работе порядочным быть выгоднее, чем подлецом. Это замечательное свойство морали проявляется во всяком нормально организованном сообществе, и на него указывали многие великие мыслители, от Сократа («Знание есть добродетель, а незнание – источник всех пороков») до Льва Толстого («Девять из десяти дурных человеческих поступков объясняются исключительно глупостью»). Если бы было иначе, то социальная мораль умерла бы, едва успев родиться.

Когда конкурируют профессионалы, кампания обходится без подлых приемов и инсинуаций. Каждый понимает, что это наверняка обернется эффектом бумеранга, даст конкуренту дополнительный информационный повод для самопрезентации и т.д. Команда консультантов, выстроив надежную систему обороны, занимается продвижением своего «товара». «Наш шампунь» по своим потребительским достоинствам превосходит «обычные шампуни» – вот формула грамотно проводимой рекламной кампании. Если же она сопровождается взаимным «обливанием грязью», то можно определенно утверждать: работают дилетанты.

Не надо считать циничным, что для технолога различия между шампунем, кандидатом в президенты и идеологической доктриной второстепенны: у торговой и политической пропаганды[1] много общих механизмов.

И для всех случаев есть еще одна формула, которая на первый взгляд кажется двусмысленной, но которую следует твердо усвоить всем, кто занимается социальными технологиями: реклама должна сообщать правду, только правду, много правды, но никогда – всю правду.

Умение соблюдать функциональный баланс правды – важный показатель профессиональной компетентности психолога не только в политике, но часто и в лабораторной работе, и в терапии. Потому что, отступив от принципа правды, он скатится в шарлатанство со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отступив же от принципа функциональности, он дрейфует в иной дискурс. Тогда вместо инструкции испытуемому получится лекция, вместо терапевтического сеанса – консультация, а вместо пропагандистского – научный (или квазинаучный) текст.

В последнем случае консультант выступает уже в роли эксперта, а не технолога. Такие ситуации тоже возможны, а когда эти роли путаются между собой, происходят недоразумения.

В 1989 году в украинском городе Запорожье был разработан проект моста с автострадой через Днепр. Мост должен был стать чуть ли не самым длинным в Европе и обойтись в сотни миллионов тогдашних советских рублей. Уже сама по себе огромная дороговизна проекта вызывала неоднозначное отношение. Кроме того, автострада должна была пройти по острову Хортица, который представлял собой экологическую и историческую ценность: на нем сложилась уникальная экосистема, и с ним связаны истоки Запорожской Сечи. Соответственно заволновались «зеленые» и казаки.

Вместе с тем одобрение и принятие проекта обещали очень большие дивиденды его инициаторам, включая городские власти (финансы, честолюбие), и они стремились во что бы то ни стало добиться своего. Было решено прибегнуть к авторитету московских ученых и заказать гуманитарную экспертизу. Само собой разумелось, что ученые непременно оценят грандиозность задуманного и помогут «протолкнуть» проект.

Но междисциплинарная группа аналитиков, всесторонне изучив обстановку, доказала, что транспортные задачи (актуальностью которых обосновывался проект) можно решить без строительства нового моста, несравненно более дешевыми способами. Более того, руководитель консалтинговой фирмы известный психолог А.У. Хараш, понимая государственное значение дела, сумел выступить по местному телевидению и обнародовать выводы научной группы.

Заказчики были крайне недовольны результатом и кляли себя за то, что связались с «москалями». Так ведь заказывали не продвижение проекта, а гуманитарную экспертизу...

(Впоследствии, правда, удалось найти компромиссное решение, не столь амбициозное, но более или менее удовлетворившее все стороны.)

Приступая к работе, консультант должен четко уяснить для себя, а во многих случаях и суметь объяснить самому заказчику, чего он (заказчик) хочет и чего хотят конкуренты, поскольку это не всегда очевидно. Например, вступая в избирательную кампанию, большинство кандидатов обычно не планируют и даже не желают ее выиграть. Палитра реальных мотиваций при этом весьма разнообразна: реклама своей личности или фирмы, получение временной судебной неприкосновенности, торговля голосами и т.д.

Вот, может быть, самый известный пример. Результат президентских выборов в России 1996 года с высокой уверенностью прогнозировался с самого начала (когда рейтинг действующего президента оценивали всего в 5%), потому что из всех кандидатов только Б.Н. Ельцин желал быть (остаться) президентом России и только его команда была нацелена на решение этой задачи.

Реально помешать ее решению могли бы разве что факторы медицинского плана. И такие факторы действительно чуть было не изменили ход событий: за несколько дней до второго, решающего тура выборов президента поразил тяжелый сердечный приступ. Возник слух о его смерти, который был даже озвучен в одной из телепередач, а опровергнуть слух, «предъявив президента живьем», было невозможно.

Тем самым сложилась неправдоподобно выгодная для коммунистического кандидата ситуация. Правда, ставленники действующей власти сумели в тот момент (путем обмана) не допустить оплаченного выступления коммунистических представителей по первой программе ТВ, опасаясь, что они публично заявят о возможной смерти Президента, а тогда как минимум придется признать его физическую недееспособность, которая всячески скрывалась. КПРФ же удивительно легко примирилась с неудачей. Ее лидеры не стали поднимать шум, устраивать скандал, не задействовали разветвленный пропагандистский аппарат, включив который на полную мощность могли в тот момент выиграть выборы. Как бы развивалась после этого социально-политическая ситуация в России, страшно даже себе представить.

Страну тогда спасло то, что нежданная «опасность» оказаться у власти вызвала в коммунистическом руководстве настоящую панику. К тому времени эти политики уже удобно расположились в оппозиции, были совершенно не готовы к государственной власти, стремление к ней только декларировали и, конечно, не посмели воспользоваться свалившимся с неба подарком судьбы. В ночь после выборов телерепортаж из их избирательного штаба производил комический эффект. Бросался в глаза контраст между словесным содержанием интервью (руководители штаба утверждали, что результаты, конечно же, подтасованы, их подло лишили победы) и счастливыми выражениями лиц – на них было нескрываемое облегчение...

Итак, мастерство политико-психологического консультирования состоит в том, чтобы четко и реалистично определить задачи, соотнеся их с притязаниями заказчика и с наличными ресурсами, и соответственно с ними выстраивать информацию в пространстве и времени. Для этого необходимы профессиональные знания, опыт и «дочь опыта» – интуиция. Когда же всего этого не хватает, «имиджмейкеру» для отработки гонорара только и остается пресловутый «черный Пи Ар». Хотя некоторые любят намекать, что даже не знают, что это такое. И ведь действительно часто не знают, поэтому здесь взятое в кавычки понятие стоит кратко разъяснить.

«Черный Пи Ар» составляют четыре основных элемента (в произвольной последовательности): намеренное распространение слухов, ложная информация, сублиминалъные приемы воздействия и черная пропаганда. Слухам мы уделили достаточно внимания, что такое ложь, взрослому человеку рассказывать не нужно, а потому остановимся на двух последних компонентах.

Сублиминальным (подпороговым) называется такое коммуникативное воздействие, которое происходит помимо внимания и сознания адресата. Каноническим примером служит обычно двадцать пятый кадр, о чем все уже, кажется, довольно наслышаны.

Обычная скорость кинопленки, необходимая для нормального восприятия движения, составляет 24 кадра в секунду. Прием состоит в том, что в пленку монтируется еще одна картинка, которая не имеет отношения к сюжету фильма, но ежесекундно мелькает перед зрителем. Зафиксировать ее невооруженным глазом практически невозможно, и человек не замечает и не сознает, что видел что-либо кроме фильма. Однако частое мелькание перед глазами одного и того же образа возбуждает навязчивое желание. Например, если была изображена реклама «Кока-колы», то очередь к киоску у выхода из кинозала значительно возрастает.

Этот эффект, впервые продемонстрированный в 1957 году американским психологом Дж. Вайкери, имеет бесчисленное множество технических модификаций. Скажем, одновременно на один и тот же экран могут быть нацелены два кинопроектора, по одному из которых демонстрируется фильм, а другой, гораздо слабее, ежесекундно «выстреливает» рекламную картину. Вместо видеопленки может использоваться аудиопленка. Несколько лет назад одна московская радиостанция устроила себе рекламный скандал, «защищаясь» от обвинения в том, будто в ее передачи вмонтированы какие-то звуки, усиливающие половое влечение.

А в 2000 году в печати сообщалось о том, что екатеринбургскую компанию АТН («Авторские телевизионные новости») действительно лишили лицензии. Было доказано, что в ее передачи вмонтирован 25-й кадр, на котором крупными буквами написано: «Сиди и смотри только АТН».

В том же году перед судом штата Техас предстали владельцы одного брачного агентства. У экспертов Общества защиты потребителей вызвал подозрение слишком высокий процент браков, заключенных при посредничестве этой фирмы. Они легко доказали, что в видеокассетах, представляющих претендентов и претенденток, использовался 25-й кадр со словами из знаменитой песни Битлз «Love me do!» (Полюби же меня!). Тем не менее, судебное разбирательство не удалось довести до конца, поскольку никто из «пострадавших» не захотел выступить свидетелем обвинения – все заявили, что счастливы в новом браке...

В 1976 году в лекции профессора К.К. Платонова рассказывалось об эксперименте, который провел молодой офицер-психолог, ученик профессора, чтобы доказать пренебрежительно настроенным генералам возможности своей науки. Под предлогом проверки подводников на звуковую стрессоустойчивость в индивидуальные каюты по нескольку часов в сутки передавался из центрального источника «белый шум», т.е. хаотическое нагромождение бессмысленных звуков. При этом, без ведома испытуемых, в каюты тех моряков, которые за предыдущие два года развелись с женами, давался звук из другого источника. Там белый шум был «окрашен» мужским голосом, который постоянно повторял одну и ту же фразу: «...А жена была хорошая...» Сила этого звука была рассчитана так, чтобы никто не мог заметить его на общем фоне. Но по возвращении на берег большинство «жертв» эксперимента вернулись к бывшим супругам.

А американская рекламная фирма следующим образом доказала скептикам эффективность своей работы.

У прилавка супермаркета стоял застенчивый молодой человек с диктофоном. Он обращался к каждой покупательнице (в основном это были женщины) с просьбой объяснить, почему она выбрала именно этот шампунь из многих. «Вы, вероятно, видели нашу рекламу?» – спрашивал он. Реакция респонденток была характерной: «Да что за ерунда! Как вы могли такое подумать! Я ненавижу рекламу! Разве я похожа на человека, который смотрит рекламу?!»... В ответ молодой человек совсем тушевался: «Простите, я сморозил такую глупость! Опытный человек сразу бы понял, что вы не из тех, кто смотрит рекламу... Но, может быть, вы все же не откажете в любезности рассказать, почему выбрали этот товар?»

Сжалившиеся дамы начинали излагать свои соображения в диктофон. А потом тексты ответов сравнили с текстом рекламного ролика. В большинстве случаев текстуальное совпадение бросалось в глаза.

Отсюда, кстати, видно, что реклама очень часто работает на грани сублиминального метода. Еще более он распространен в политической пропаганде.

«Из одного гранатомета можно уничтожить 5 американских империалистов. Сколько нужно гранатометов, чтобы уничтожить 20 империалистов?» – задачками такого типа полон школьный учебник арифметики, изданный во Вьетнаме 70-х годов. Американские психологи, изучив учебники гитлеровской Германии и других стран, включая США, пришли к выводу, что именно уроки математики, а не истории или литературы, мощнее всего воздействуют на мировоззрение детей. Потому что в гуманитарных дисциплинах пропаганда осуществляется прямо, сталкиваясь с нормативным смысловым сопротивлением и более или менее сознательной оценкой тезисов. В математике же внимание сосредоточено на числах и формулах, идеологический фон остается на периферии и исподволь, скрытым регулярным повторением нужные ценности «вдалбливаются» в подсознание ребенка. В этом и состоит эффект двадцать пятого кадра, и чтобы придумывать его новые и новые варианты, надо лишь немного воображения.

В американском мультфильме 70-х годов про Красную Шапочку авторы одели Волка в фуражку с серпом и молотом и придали его английской речи выраженный русский акцент. В детских комиксах, наводнивших пиночетовскую Чили, два самых злобных персонажа носили характерные бороды, звались Марк и Энхель и обращались друг к другу «камарада» – товарищ. А в упоминавшемся ранее «экспериментальном» радиоспектакле про нашествие пришельцев с соседней планеты (в Латинской Америке) страшных марсиан-кровопивцев дикторы называли не иначе, как «марсистами».

В одной из предыдущих лекций рассказывалось и о том, как обанкротившееся руководство телестудии, стремясь будировать зрителей, расположило в углу экрана логотип «Поддержим НТВ сегодня» – и каждые несколько минут выбрасывало на экран быстро мелькавшую фразу крупными буквами: «Благодарим зрителей за поддержку!»

Все приведенные примеры – варианты того самого эффекта: идеологическая и (или) поведенческая программа внедряется в подсознание незаметным повтором, обходя сознательное восприятие и смысловое сопротивление тексту. Когда же человек сознает, в чем его пытаются убедить, это уже не сублиминальное воздействие, сколь бы похабным, лживым и «черным» ни было его содержание.

Черная пропаганда – сообщение с ложно указанным источником. Этим она отличается от белой и серой пропаганды, соответственно, с верно указанным источником (рис. 20) и без указания такового (рис. 21).

НЕТ – русско-кубинскому империализму! Панамец! В 1951 году советский руководитель Мануильский заявил на встрече в Москве, в Международной ленинской школе: «Война между капитализмом и коммунизмом неизбежна. Пока нам не хватает сил для решительного наступления, но наш час пробьет через 20–30 лет. Для победы нужен фактор внезапности, поэтому следует усыпить бдительность буржуазии. Мы должны развернуть небывалую кампанию борьбы за мир во всем мире, а как только наши враги расслабятся, нанесем по ним мощный удар».

Соотечественники! После этого заявления прошло 25 лет! Коммунисты уже готовы овладеть Панамой. Дабы воспрепятствовать этому, мы организовали движение сопротивления коммунистическому империализму и назвали его – Бог и Панама. Включайтесь в нашу борьбу. Приходите в субботу 2 декабря в 9-00 на митинг в парк Святой Анны, где дружно скажем «нет» русско-кубинскому империализму. Подпись: Бог и Панама; имена трех инициаторов.

Рис. 20. Пример белой пропаганды. Листовка распространялась в 1976 году в столице Республики Панама. Несмотря на лживое содержание, листовка представляет собой белую пропаганду, так как указан подлинный источник обращения

Панамцы! Приходите в парк Святой Анны, где скажем НЕТ дискриминации гомосексуалистов. Мы тоже имеем право на труд и на жизнь. Не вздумайте отсутствовать в субботу 2 декабря в 9 утра.

Подпись: Панамский комитет защиты гомосексуалистов – «Козагомо».

Рис. 21. Пример серой пропаганды. Эта листовка, отпечатанная на стеклографе, появилась как ответ на листовку (рис. 20) днем позже. Разумеется, подпись мифическая, так что перед нами пример серой пропаганды, эксплуатирующей традиционную неприязнь латиноамериканцев к гомосексуализму. Один из руководителей местной компартии (Народной партии Панамы) очень гордился своей провокационной выдумкой. Действительно, антикоммунистический митинг был блестяще сорван: в назначенный час из парка исчезли, опасаясь побоев, даже его завсегдатаи (в том числе гомосексуалисты, облюбовавшие это место для своих встреч).

Но, как и предупреждали советники из Москвы, дело добром не кончилось. Молодые сторонники НПП, взявшиеся распространить листовку, даже не прочитав ее (настолько безусловным было доверие к партии), заметили, что окружающие, по ознакомлении с текстом, как-то странно на них поглядывают. Только после этого они сами прочли содержание и поняли, как их «подставило» руководство. Возникший скандал привел к очередному партийному расколу...

От имени штаба одного из кандидатов распространяются листовки, которые содержат оскорбления в адрес других кандидатов (те, не разобравшись, жалуются в Избирком, между соперниками начинаются разборки, отвлекающие от дела, утомляющие и запутывающие избирателей, а команда провокатора тем временем набирает очки). Или листовки сообщают небылицы об уголовном преследовании кандидата со слезной мольбой к избирателям обеспечить его депутатской неприкосновенностью, ибо «если N не будет сидеть в Думе, то сядет в тюрьму». На таких фальшивках никогда не указан адрес типографии, но читатели не замечают подобных мелочей.

Впрочем, иногда используют и подлинные листовки, выкраденные из штаба одного из кандидатов или тайно заказанные дополнительным тиражом в типографии. Представьте себе, что утром, открыв дверь своей квартиры, вы обнаруживаете на ней и на дверях соседей намертво приклеенные предвыборные листовки. Все те слова, какие станут произносить разъяренные жильцы, отмывая двери от силикатного клея, обычно так или иначе падают в копилку противников данного кандидата. Если, конечно, жильцы настолько наивны, что не догадываются, чьих это рук дело.

Можно поступить и еще «остроумнее»: наклеивать листовки противника на лобовые стекла оставленных на улице автомобилей, как раз перед водительским сиденьем. Да еще зимой! (Несколько лет назад в одном северном городе обозленные водители едва не заставили пойманного парня языком слизать с лобовых стекол наклеенные листовки.)

Частные разновидности этого донельзя примитивного приема довольно разнообразны. Пьяные (или притворяющиеся таковыми) хамы раздают листовки противника возмущенным прохожим... На улице появляются мальчики откровенно гомосексуального вида с женоподобными голосами и с плакатами, призывающими: «Голосуйте за нашего N!»

Можно, конечно, обойтись и без листовок. На дискотеке неожиданно прерывается музыка, и пожилой мужчина в строгом костюме начинает занудным голосом растолковывать, почему молодежь обязана голосовать за такого-то. Через полминуты зал дрожит от дружного свиста и комментариев в адрес агитатора и «его» кандидата.

А вот, кажется, рекорд похабства. Старикам в деревню привозят в подарок... презервативы. Холеные и нарочито нахальные юноши и девушки издевательски объясняют, как и для чего презервативы следует использовать, доказывают, что это самый ценный сувенир и что облагодетельствованные только в силу своей деревенской темноты не поняли его прелести. Само собой разумеется, щедрым дарителем объявляется конкурирующий кандидат...

Рассказывая обо всех этих мерзостях, я хочу еще раз подчеркнуть: засилье дилетантизма в современной российской политической психологии с типичными для дилетантов пренебрежением к моральным нормам и неумением думать о долгосрочных последствиях – одна из главных причин сложившейся у людей установки по отношению к «технологиям».

Другая совокупная причина – политическая неискушенность «постсоветской» публики, неразвитость институтов гражданского общества и периферийное положение политических свобод в системе ценностей массового сознания. Все это делает обывателей удивительно податливыми для манипулятивных приемов. Удивительно – потому что такая податливость контрастирует с уровнем образования россиян, как контрастирует с ним и низкий уровень жизни.

Я знаю, что это временное явление. Как известно из истории политических технологий, несколькими десятилетиями ранее столь же податливы были и западные обыватели, да и теперь они не всегда демонстрируют выдающиеся способности к самостоятельному политическому мышлению (вспомним, как легко европейцы и американцы «клюнули» на манихейскую пропаганду, сопровождавшую югославскую авантюру НАТО в 1999 году). Но дело в том, что затянувшийся переходный период в политике и в состоянии массового сознания не сыграл роковую для страны роль...

Политических субъектов (избирателей) той или иной страны принято делить на три категории: «народ», «электорат» и «граждане». В современной России к первой категории относятся те избиратели, которые готовы принять или изменить решение непосредственно на участке и легко подчиняются громко высказанному «совету». Ко второй – те, кто приходит на участок с готовым мнением, но, подобно первой категории, ориентируются по преимуществу на такие признаки, как возраст кандидата, внешность, физические качества (спортсмен и т.д.), мужественный голос, семей