Крупная индустрия

В то время как при мануфактуре переворот в процессе производства исходит от рабочей силы, в крупной индустрии он исходит от средств труда, на место инструментов ручного применения здесь приходят машины.

Всякая развитая механизация состоит из трех существенно различных частей: двигателя, передаточного механизма и инструмента, или рабочей машины. Двигатель действует как побудительная сила всего механизма. Он вырабатывает свою собственную движущую силу, как паровые машины, тепловые машины, электромагнитные и др. машины, или получает толчок извне от природной силы, как водяное колесо от водопада, крыло ветряной мельницы от ветра и др. Передаточный механизм, состоящий из маховых колес, ведущих валов, зубчатых колес, турбин, стержней, веревок, ремней, промежуточных приспособлений и передач самого различного вида, регулирует движение, превращает, где это необходимо, его форму, к примеру, из вертикальной в круговую, распределяет и переносит его на рабочие машины. Обе части механизма существуют только для того, чтобы сообщить рабочей машине движение, посредством которого она захватывает и целесообразно изменяет предмет труда. Эта часть механизма, рабочая машина есть то, откуда исходит индустриальная революция в XVIII столетии. Она каждый день вновь и вновь образует исходный пункт, поскольку ремесленное или мануфактурное предприятие переходит в машинное.

В общем и целом у рабочей машины опять-таки находятся инструменты ремесленника или мануфактурного рабочего, отличие состоит только в том, что у последних число и охват инструментов ограничены человеческими органами, в то время как у первой этих ограничений не существует. Уже старейшая прядильная машина приводила в движение 12—18 веретен, чулочный станок вяжет многими тысячами иголок сразу и т.д.

Первоначально рабочие машины приводились в движение человеком, потом зачастую лошадьми и др., реже — изменчивым ветром, но больше и больше употреблялась вода. В то же время применение воды было связано с различными недостатками, которые устранило только изобретение паровой машины. Местоположение фабрики теперь более не связывалось с местностью, живым водопадом. Уровень побудительной силы, до сих пор зависевший от наличных природных условий, отныне всецело подчинен человеческому регулированию, и впредь возможно с помощью того же двигателя приводить в действие обширнейший передаточный аппарат и многочисленнейшие рабочие машины.

Известны два главных вида фабрики. Либо она объединяет многие однотипные рабочие машины, из которых каждая производит весь продукт, либо она включает машинные системы, различные машины, из которых каждая изготавливает часть продукта, так что он должен пройти через различные машины, прежде чем быть законченным.

Машинное производство приобретает свой развитый облик как расчлененная система автоматических рабочих машин, которые получают свое движение через передаточный механизм от центрального автомата. На место отдельной машины здесь встает механическое чудовище, чье тело заполняет все фабричное здание и чья демоническая сила, едва прикрытая почти торжественно размеренным движением ее гигантских членов, прорывается в лихорадочно бешеном вихревом танце своих бесчисленных, собственно рабочих органов.

Сами машины первоначально изготавливались ремесленниками и мануфактурными рабочими, однако вскоре такая продукция оказалась неудовлетворительной, и машины стали изготавливаться также посредством машин.

Вызванный крупной индустрией переворот в способе производства шаг за шагом охватил также коммуникации и транспорт. Появились железные дороги, пароходы, телеграфы и др.

Капитал присваивает себе все открытия и изобретения, так сказать, совсем даром. Что капиталист должен употребить для эксплуатации науки, так это только дорогостоящий аппарат, который все же много дешевле, чем та масса инструментов и др., которая в ином случае требовалась бы для изготовления равновеликой товарной массы.

Часть стоимости, которую машинное оборудование теряет благодаря своему износу, переносится на продукт. Причем эта часть стоимости в машинном производстве относительно меньше, чем в ремесленном, потому что она распределяется на много бó льшую массу продукта, в то время как одновременно средства производства применяются экономичнее и состоят из более долговечного материала.

Труд, который сберегается применением машины, должен быть больше, чем труд, который необходим для ее производства. Поэтому производительность машины измеряется степенью, в какой она сберегает человеческий труд. С помощью машины, к примеру самопрялки, за 150 рабочих часов (считая рабочее время работающего на машине в целом) прядется столько пряжи, сколько с помощью ручной прялки за 27 000 рабочих часов.

Поскольку механизация делает ненужной мускульную силу, она становится средством применения рабочего без мускульной силы или же с физической недоразвитостью, но с большей гибкостью членов. Женский и детский труд был поэтому первым словом капиталистического применения машин! Могучее средство замещения труда и рабочих тем самым тут же превратилось в средство увеличения числа наемных рабочих путем подминания всех членов рабочей семьи, без различия пола и возраста, под непосредственное господство капитала. Принудительный труд на капиталистов узурпировал место не только детской игры, но и свободного труда в домашнем кругу в нравственных рамках на саму семью. Стоимость рабочей силы определялась не только рабочим временем, нужным для содержания индивидуального взрослого рабочего, но и рабочим временем, нужным для содержания рабочей семьи. Выбрасывая всех членов рабочей семьи на рынок труда, механизация делит стоимость рабочей силы мужчины на всю его семью. Поэтому она обесценивает его рабочую силу. Раньше рабочий продавал свою собственную рабочую силу, которой он распоряжался как формально свободное лицо. Теперь он продает жену и дитя; он становится работорговцем.

Какой ущерб причиняет женский труд, показывает то обстоятельство, что из примерно 100 000 детей за год умирают в лучше расположенных округах Англии 9 000 и в худших, т.е. индустриальных, — 24 000—26 000 детей. Женщины не могут ухаживать за детьми и должны давать им вместо груди дрянные, вредные микстуры и с целью искусственного усыпления — наркотики.

Благодаря преобладающему замещению детьми и женщинами комбинированного рабочего персонала механизация ломает, наконец, сопротивление, которое мужская рабочая сила в мануфактурный период еще противопоставляла деспотии капитала. Рабочие закабаляются все больше и больше!

Машины изнашиваются не только вследствие их применения; элементарные воздействия портят их, если они не применяются. Любая улучшенная машина обесценивает менее совершенную сообразно объему и действию улучшения. Поэтому капиталист стремится использовать свою механизацию возможно короткий отрезок времени, т.е. выкроить из каждого данного отрезка времени как можно больше рабочего времени. Тем самым он не только защищает себя от убытков, но и достигает существенных преимуществ.

Удлиненный рабочий день, хотя он теперь удлиняется совершенно без объяснений или под названием «сверхурочных часов», имеет для капиталиста то преимущество, что он может произвести больше товара, а следовательно, и большую прибавочную стоимость, не будучи обязанным увеличивать часть капитала, вложенную в здания и машинное оборудование.

Пока машинное оборудование применяется в отрасли производства только еще отдельными капиталистами, последние обладают монополией и обделывают, естественно, «очень хорошие дела»; но как только машинное производство распространилось, величина прибавочной стоимости зависит только от числа одновременно занятых рабочих и от степени их эксплуатации. Отсюда чудовищная тяга капитала к удлинению рабочего дня.

В то время как капиталистическое применение машинного оборудования столь односторонне удлиняет рабочий день и принуждает к службе производству множество новых рабочих сил (женщины, дети), оно, с другой стороны, беспрестанно делает рабочих «излишними», создает так называемое перенаселение, чья Конкуренция понижает цену рабочей силы.

Машинное оборудование, которое делает рабочего способным в меньшее время производить больше, стало, следовательно, в руках капитала средством беспредельного удлинения рабочего дня. Однако пока общество, над жизненным корнем которого нависла такая угроза, законодательно устанавливало нормальный рабочий день, капитал старался еще интенсивнее эксплуатировать рабочую силу, т.е. принуждать рабочего в более короткое рабочее время быть таким деятельным, каким он не был бы, если бы работал в течение более длительного времени.

Как достигается эта цель? Различными методами, рычагами которых одновременно служат различные способы оплаты, к примеру поштучная заработная плата.

Вообще после сокращения рабочего времени среди мануфактурных рабочих Англии проявилась большая трудоспособность. На фабриках, где деятельность рабочих определяется машинным оборудованием, вначале полагали, что сокращенное рабочее время может сделать неосуществимым повышение напряжения рабочей силы, однако результаты научили, что это предположение ложное. При сокращенном рабочем дне отчасти увеличивается скорость машинного оборудования, отчасти отдельным рабочим предоставляется большее поле надзора. И того и другого требуют улучшения и изменения машинного оборудования.

Маркс на цифрах доказывает, что в Англии со времени законодательного сокращения рабочего дня рабочая сила отдельного рабочего была напряжена в такой высокой степени, что через немного лет существенно сократилось число занятых рабочих по отношению к колоссальному увеличению и расширению фабрик. Из каждого рабочего, следовательно, стало выжиматься намного больше труда, чем раньше, да и нажим становился шаг за шагом таким бессовестным, что рабочие увидели средство спасения от их ускоренного использования только в дальнейшем сокращении рабочего времени и теперь уже повсюду боролись за девяти- и восьмичасовой рабочий день.