Все 3 периода

18 сентября отряд Пугачева, численностью до 200 человек (кроме казаков, к нему присоединились группы татар и калмыков), подошел к Яицкому городку. Высланная против восставших казачья команда перешла на их сторону. В числе примкнувших к Пугачеву казаков находился Андрей Овчинников и старшина Андрей Витошнов, ставшие потом наиболее видными руководителями движения. Однако гарнизон Яицкого городка, возглавляемый его комендантом полковником Симоновым, значительно превосходил силы восставших, и Пугачев не решился на штурм городка. Он двинулся вдоль Яицкой укрепленной линии, соединявшей Оренбург с Яицким городком, занимая ее крепости и форпосты.
Первой крупной крепостью, взятой восставшими, был Илецкий городок. Накануне Пугачев послал сюда со своими манифестами Овчинникова. Он легко убедил жителей городка принять «императора Петра Федоровича», и 21 сентября отряд Пугачева, встреченный колокольным звоном и хлебом-солью, торжественно вступил в крепость. Затем Пугачев захватил крепости Рассыпную и Нижне-Озерную, а 27 сентября овладел важнейшей крепостью Яицкой линии Татищевой. Здесь на его сторону перешло около 600 казаков, и он захватил много артиллерии. Вскоре пала Чернореченская крепость. 1 октября по приглашению населения Пугачев вступил в татарскую деревню Каргалы (Сеитовскую), а на следующий день его с радостью встречали казаки Сакмарского городка. 4 октября Пугачев взял казачью слободу Берду, находившуюся в 5 км от Оренбурга и ставшую с этого времени основным центром восстания, а вечером 5 октября 1773 г. начал продолжавшуюся почти полгода осаду Оренбурга.
Местные власти не придавали вначале большого значения выступлению Пугачева, но вскоре поняли свою ошибку и забили тревогу. Оренбургский губернатор Рейнсдорф писал казанскому губернатору Брандту, что Пугачев, возможно, двинется в Казанскую губернию и пойдет «помещичьими жительствами, преклоняя на свою сторону крестьян и обольщая их дачею вольности». Восстание Пугачева с самого начала рассматривалось властями как социальное движение, направленное в первую очередь против помещиков. Рейнсдорф принимает спешные меры к укреплению Оренбурга: приводится в порядок крепостной вал, устанавливаются пушки, вооружается надежное население. Он послал в лагерь восставших выпущенного из тюрьмы Хлопушу (А. Т. Соколова) с тем, чтобы Хлопуша уговорил их покинуть Пугачева, а самого его привести в Оренбург. Хлопуше были обещаны прощение и деньги. Однако царский сановник просчитался. Бывший крепостной крестьянин, затем рабочий на Уральском заводе Шувалова, осужденный на пожизненную каторгу, Хлопуша явился в лагерь Пугачева, перешел на его сторону и стал одним из самых выдающихся руководителей крестьянской войны.
В начале осады Оренбурга армия Пугачева состояла из 2500 человек при 20 орудиях, а оренбургский гарнизон имел почти 3000 человек и 70 пушек. Таким образом, силы были неравны, и первые атаки осаждавших успеха не имели. Поэтому Пугачев решил, чтобы напрасно не губить людей, взять Оренбург измором и начал его длительную осаду.
Движение стало быстро распространяться за пределы яицкого района. Большую роль в этом играли манифесты и указы, рассылаемые Пугачевым от имени «императора Петра Федоровича». Уже в первом своем манифесте он обращался не только к казакам, но также к татарам и башкирам. В указе от 1 октября, посланном в Башкирию, Пугачев приглашал «башкирцев, калмыков и мухаметанцев» присоединиться к восстанию. В октябре были посланы указы на уральские заводы. Пугачев вступил в переписку с ханом казахской младшей орды Hypали, стараясь привлечь его на свою сторону. До середины ноября Пугачев разослал более двадцати своих указов и манифестов. Они зачитывались на общественных сходах, в церквах и на базарах и вызывали горячее одобрение.
Одновременно с указами Пугачев посылал на места своих наиболее близких сподвижников для организации повстанческих отрядов. В Башкирию ездили Овчинников и Чика-Зарубин, Хлопуша — на Авзяно-Петровские заводы, Шигаев и Толкачев — по крепостям Яицкой линии.
Как показывали потом участники восстания, народ «с радостью со всех сторон стекался кучами в нашу толпу и в короткое время одних башкирцев пришло к нам тысячи с две, а крестьян — великое множество». В лагерь Пугачева пришло свыше 3000 башкир, в том числе двухтысячный отряд, приведенный Салаватом Юлаевым, 1500 марийцев, 300 калмыков во главе с Федором Дербетевым и др. К середине ноября армия Пугачева насчитывала уже 15 тыс. человек.
О восстании правительство узнало лишь в середине октября и вначале не придавало ему серьезного значения, рассматривая его как «местный бунт шайки непослушных казаков». Однако на подавление восстания сразу были брошены крупные силы. Главнокомандующим всеми войсками, направленными против Пугачева, был назначен генерал-майор Кар. Он настолько был уверен в успехе, что опасался лишь того, как бы восставшие при его приближении не разбежались без боя. Но он глубоко ошибался. В бою 9 ноября у деревни Юзеевой (к востоку от города Бугульмы) отряд Кара, состоявший из 1500 человек при 5 орудиях, был наголову разбит повстанцами, которыми командовали Чика-Зарубин и Овчинников. Оправдывая свое поражение, генерал Кар вынужден был высоко оценить боевые действия восставших. Он писал: «Сии злодеи ничем не рискуют, а чиня..всякие пакости и смертные убийства, как ветер по степи рассеиваются, а артиллерией своею чрезвычайно вредят... и стреляют не так, как бы от мужиков ожидать должно было...»
Такая же участь постигла и отряд полковника Чернышева, посланного Каром из Симбирска под Оренбург с целью перехватить дороги отступления восставших после намечаемого генералом их разгрома. В ночь с 12 на 13 ноября недалеко от Оренбурга этот отряд был атакован Пугачевым и почти весь взят в плен (более 2200 человек при 32 офицерах и 15 орудиях).
Таким образом, первые попытки правительства подавить восстание окончились неудачей.
Лагерь Пугачева, как уже говорилось, находился в этот период в слободе Берда, расположенной в пяти верстах от Оренбурга и названной Пугачевым «Москвой». На крыльце и вокруг дома, где жил Пугачев, постоянно стоял караул из 25 яицких казаков, называемых «гвардией». Внутри дома по стенам висели зеркала, разное оружие и портрет великого князя Павла Петровича. По словам очевидцев, Пугачев был среднего роста, строен, имел продолговатое смуглое лицо, большие карие глаза, тонкий, с небольшой горбинкой нос, темно-русые, подстриженные по-казацки волосы, черную, с редкой проседью, клином бороду, имел привычку прищуривать один глаз. Одевался он в яркое казачье платье и всегда носил желтые сафьяновые сапоги. Говорил он просто и образно, любил шутку, пересыпал речь пословицами и поговорками. Это был чрезвычайно смелый, решительный и жизнерадостный человек. Его отвагу признавали даже враги. Один из соратников Пугачева, яицкий казак Тимофей Мясников, говорил про него, что «он, Мясников, как и другие, служили ему верно; при том же все были поощряемы не только реками, лесами, рыбными ловлями и другими вольностями, но и его смелостью и проворством. Ибо, когда случалось, на приступах к городу Оренбургу или на сражениях каких против воинских команд, то всегда был сам напереди, ни мало не опасаясь стрельбы ни их пушек, ни их ружей». Вместе с тем Пугачев действовал осмотрительно и не рисковал своей жизнью ради одной удали. Пройдя большую и суровую службу, он отлично знал военное дело, особенно артиллерию.
Пугачев твердо держался своего «царского звания». Он имел печать с надписью: «Большая государственная печать Петра III, императора и самодержца Всероссийского». Он учредил свой орден — восьмигранный крест из латуни с надписью: «Царь Петр Федорович жалует тебя крестом, бородой и волей казацкой 1773 г.» Этим орденом он награждал особо отличившихся сподвижников.
Пугачев и другие руководители восстания стремились придать своей армии организованный характер, поддерживали дисциплину, старались, чтобы на территории, охваченной движением, соблюдался определенный порядок. Главным штабом повстанческой армии являлась возглавляемая Пугачевым «Военная коллегия». Она состояла из четырех членов («судей»), «секретаря», «думного дьяка» и четырех делопроизводителей («повытчиков»). При коллегии находились также переводчики из башкир, татар и калмыков. Круг вопросов, которыми занималась коллегия, был весьма широк и разнообразен. Это были вопросы комплектования и снабжения армии, руководство повстанческими отрядами, составление манифестов и указов к населению, суд и защита населения от незаконных действий некоторых повстанцев, назначение атаманов и командиров. Помимо «Военной коллегии», в армии имелся общевойсковой атаман, главный «словесный» судья, главный казначей, начальник артиллерии.
Основная армия восставших во время осады Оренбурга делилась на полки, которые назывались иногда отрядами. Полки-отряды формировались или по национальному принципу (полк башкир, полк татар и т. д.), или по признакам сословной принадлежности (полк оренбургских казаков, полк яицких казаков, полк заводских крестьян и др.). Иногда полки подразделялись на роты-сотни. Командиры отрядов, как правило, выбирались с «общего согласия» или назначались Пугачевым и его атаманами. При этом стремились к тому, чтобы командир происходил из той же среды, к которой принадлежало большинство членов отряда.
Казаки, башкиры и калмыки составляли боевую конницу, а остальные входили в пехотные полки. Лучше всех были вооружены казаки, имевшие ружья, сабли и пики, а также пленные солдаты, вооруженные ружьями. Остальные имели самодельные пики, луки и стрелы (калмыки и башкиры) или просто вилы, топоры и дубины. Отряды имели свои знамена, сделанные из красной, желтой или черной материи.
Пугачев всеми способами старался поддержать в своей армии порядок и дисциплину, сурово расправлялся с грабителями и мародерами, со всеми, кто обижал местное население. Иван Почиталин показывал, что «грабительства безвинных людей он (Пугачев. — Автор.) не любил, а потому многих в том приличившихся вешал без пощады». Конечно, меры, которые Пугачев и его приближенные применяли для устройства своей армии, создавали лишь отдельные элементы правильной военной организации. В целом его войско оставалось довольно разнородным, с непостоянным составом, плохо вооруженным и не обученным правильному строю. Но элементы дисциплины и порядка в крестьянской войне 1773—1775 гг. проступали более четко, чем во всех предшествующих крестьянских войнах.
Каковы цели и намерения восставших? Та группа яицких казаков, которая вначале сплотилась вокруг Пугачева и первой подняла знамя открытого восстания, ставила перед собой сравнительно узкоместные, ограниченные задачи: отстоять свои старые казачьи привилегии, расправиться с представителями царской администрации и местной старшиной за те притеснения и обиды, которые они чинили над казаками. Поэтому первый манифест Пугачева от 17 сентября был обращен прежде всего к яицким казакам, которые жаловались «рекою с вершин и до устья, и землею и травами, и денежным жалованьем, и свинцом, и порохом, и хлебным провиантом». Несколько позднее к этому прибавилось еще пожалование: «крестом и бородою», т. е. свобода отправления старых религиозных обрядов, поскольку многие яицкие казаки были раскольниками.
Однако уже в самом начале движение переросло свои первоначальные рамки и стало мощной антифеодальной войной всех угнетенных народных масс Поволжья и Приуралья. Поэтому в последующих воззваниях Пугачев и его сподвижники обращаются к более широким массам: к нерусским народам Поволжья, в частности к башкирам, которых Пугачев жаловал не только землями, но и верою, т. е. обещал сохранить старую религию — ислам, к населению сел и городов, обещая ему «всякую» или «вечную» вольность. Однако многие эти пожалования и обещания звучат еще недостаточно определенно и конкретно, это скорее общий призыв к борьбе со всяким угнетением и несправедливостью. В дальнейшем лозунги и требования восставших получают большую четкость и определенность. В некоторых манифестах и воззваниях, написанных в декабре 1773 г. и январе 1774 г., Пугачев и его атаманы на местах обращаются к помещичьим крестьянам, называют дворян разорителями народа и призывают крестьян в случае неповиновения помещиков указам «императора Петра III» лишать их жизни, а «дома и все их имение брать себе в награждение». Таким образом, классовая сущность движения и его антидворянская направленность выявляются довольно определенно.
Как и в предшествующее время, народные массы еще не освободились от царистских иллюзий, верили в «хорошего» царя и надеялись, что он осуществит их заветные желания. В дальнейшем, стараясь поддержать молву о своем царском происхождении, Пугачев широко распространял слухи о сношениях с наследником престола Павлом Петровичем, присвоил некоторым своим сподвижникам имена и звания царских сановников. Чика-Зарубин стал именоваться «графом Иваном Никифоровичем Чернышевым». И широкие массы восставших не сомневались в том, что во главе их идет действительно царь. В целом идеология крестьянской войны 1773—1775 гг. была более зрелой и развитой, чем в крестьянских войнах XVII — начала XVIII в., восставшие уже ясно видят своего главного врага — дворянство н сознают необходимость непримиримой борьбы с ним.
В то время как основное войско Пугачева вело осаду Оренбурга, восстание распространилось на огромную территорию от Волги до Урала и от оренбургских степей до Камы. Движение охватило горнозаводские районы, начавшись на заводах Южного Урала, оно вскоре перекинулось на Средний Урал, а также на заводы, расположенные в среднем течении реки Камы. В феврале 1774 г. большая часть промышленных предприятий Урала (92 завода) находилась уже в руках повстанцев. На Воскресенском заводе (в 56 верстах от Стерлитамака) для Пугачева отливали орудия, на Авзяно-Петровских заводах делали ядра, гранаты и дробь. На большинстве же охваченных восстанием заводах работа приостанавливалась, и заводское население уходило к Пугачеву или в местные повстанческие отряды. Многие приписные крестьяне возвращались в свои деревни. К уральским работным людям принадлежал ряд руководителей восстания. Таким был Иван Наумович Белобородов, бывший рабочий Осокинского медеплавильного завода, отставной канонир, он получил звание атамана и возглавил повстанческие силы на Среднем Урале.
Восстанием была охвачена вся Башкирия. Командовавший войсками Сибирской укрепленной линии генерал Деколонг доносил, что «башкирский народ, в Оренбургской губернии обитающий, весь генерально... взбунтовался». На территории Башкирии действовали десятки повстанческих отрядов, которые возглавляли Канзафар Усаев, Кинзя Арасланов и др. Наиболее любимым героем башкирского народа был двадцатилетний Салават Юлаев. В конце декабря в Башкирию Пугачев послал Чику-Зарубина. Возглавляемая им десятитысячная армия, штаб которой находился в селе Чесноковке (в 12 верстах от Уфы), осадила город Уфу, другие отряды взяли Красноуфимск, осадили Кунгур и Челябинск.
Широкий размах приобрело движение на левобережье Волги, особенно в районе Самарской излучины, заселенной преимущественно помещичьими крестьянами. В конце октября 1775 г. казанский губернатор Брандт доносил о положении в районе Самарской укрепленной линии: «Некоторые помещичьих деревень крестьяне, возмутясь, сделали себя готовыми ко включению в число изменников и... производили непростительное дерзновение. А помещики, разным образом спасая свою жизнь, скрылись». К помещичьим крестьянам примкнули калмыки, чуваши и другие народы в Ставропольском уезде. Ставропольский комендант Фегезак писал, что восставшие «всех без остатку дворян... разбивали и на всех страх такой навели, что ныне Ставропольского уезду как черкаса, так татара, чуваша, мордва и господские крестьяне к таковому ж разорению и мятежу согласились...» Посланный от Пугачева отряд во главе с крепостным крестьянином Ильей Араповым в начале декабря занял крепость Бузулук, а 25 декабря вступил в Самару. В середине января 1774 г. отряд под командой калмыка Федора Дербетева захватил Ставрополь.
В конце 1773 — начале 1774 г. движение охватило районы Ялуторовска, Красно-Слободска и Верхотурье, предпринимаются попытки поднять восстание в губернском центре Сибири Тобольске.
Несмотря на то что правительство скрывало сведения о начавшемся восстании, слухи о нем быстро распространились по стране. На всей территории из Пензы до Саратова, как сообщал проезжавший здесь сенатский курьер, крестьяне начинают выходить из повиновения у помещиков, говоря, что скоро они «будут вольны и независимы ни от кого». Неспокойно было и в других местах. В середине декабря, проезжая через Москву, генерал Бибиков «нашел обширную сию столицу в страхе и унынии от язвы и бывшего возмущения; настоящая гроза приводила в трепет ее жителей от новых бедствий, коих не без причины опасались, ибо холопы и фабричные и вся многочисленная чернь московская, шатаясь по улицам, почти явно оказывала буйственное свое расположение и приверженность к самозванцу, который, по словам их, несет им желаемую ими свободу».
Напуганное размерами движения, правительство Екатерины II принимает более серьезные меры для его подавления.
Главнокомандующим над всеми карательными войсками был назначен генерал-аншеф А. И. Бибиков, обладавший боевым опытом и хорошо знавший местные условия в основных районах движения. В Казани создается Секретная комиссия по борьбе с восстанием. Жена Пугачева и трое детей были арестованы и отправлены в Казань, дом Пугачева в станице Зимовейской был сожжен, а его место посыпано солью и окопано рвом.
Приехав в Казань, Бибиков застал здесь полную растерянность среди властей и местного дворянства, все были охвачены «трепетом и ужасом». «Не неприятель опасен... — писал Бибиков, — но народное колебание, дух бунта и смятение». В распоряжение Бибикова поступили крупные силы регулярных войск, присланные из центральных городов, а также местные гарнизоны и дворянское ополчение, созданное в Казани, Симбирске, Пензе и Свияжске. Чтобы поднять дух дворянства, Екатерина II объявила себя «казанской помещицей» и приняла участие в организации ополчения.
Накопив силы, Бибиков в середине января 1774 г. перешел в общее наступление против восставших. Решающее сражение произошло 22 марта под крепостью Татищевой. В распоряжении Пугачева было свыше 9000 человек, но они были хуже вооружены и, конечно, хуже организованы, чем противостоявшие им 6500 человек правительственных войск под командованием генерала П. М. Голицына. Несмотря на то что войско Пугачева было полностью разбито, Голицын высоко оценил военное мастерство восставших: " Дело столь важно было, что я не ожидал такой дерзости и распоряжения в таковых непросвещенных людях в военном ремесле, как сии побежденные бунтовщики". Вслед за тем 24 марта была разбита армия Чики-Зарубина под Уфой. 1 апреля под Сакмарским городком Голицын нанес второе серьезное поражение Пугачеву, в результате чего Пугачев с отрядом в 500 человек двинулся на север, в горнозаводские районы и в Башкирию.
В этом первом периоде крестьянской войны 1773—1775 гг. правительственные войска добились крупных успехов, была снята осада с Оренбурга и Уфы, освобождены Самара, Бузулук, Красноуфимск и другие крупные города. Вожди восстания — Чика-Зарубин, Хлопуша, Шигаев, Почиталин к Витошнов — были взяты в плен. Но крестьянская война на этом не закончилась, ее наибольший размах и высший подъем были еще впереди.