Сцена 6.

Квартира Хелен.

Ник держит вычищенный щеткой костюм.

НИК. Я сделал костюм.

ХЕЛЕН. Спасибо.

НИК. Чай готов. Ты голодная?

ХЕЛЕН. Чуть-чуть.

НИК. Я так и думал, что будешь голодная. Я знал, что ты будешь спешить. Большой день, а?

ХЕЛЕН. Правда. У меня есть / только двадцать минут.

НИК. Двадцать минут, я знаю. Твой чай готов. Ты голодная?

ХЕЛЕН. Что ты сегодня делал?

НИК. Как сказать. Уборка. В магазин. Нашел пояс, вдел в те штаны. Ты права. Она была явно крупная девушка. Никогда не думал, что простые дела я найду такими значащими -

ХЕЛЕН. Ник.

НИК. Ты права. Старое время. Все казалось частью большой картины. Все - часть борьбы, классовой войны... Забывал о мелочах.

ХЕЛЕН. Ник.

НИК. Или даже - да - презирал эти мелочи. Устраивать дом. За кем-нибудь ухаживать. Но теперь, когда ты вернула меня / я хочу иметь право и на это.

ХЕЛЕН. Я тебя вернула, потому что ты согласился с ним поговорить.

НИК. Я знаю, я знаю.

ХЕЛЕН. Ну а почему ты...?

НИК. Завтра, а?

ХЕЛЕН. Еб твою мать, Ник.

НИК. Вот это важно, понимаешь? Вот это. Готовить тебе. Точно знать, что к интервью ты стильно одета. Тебе сделать ванну?

ХЕЛЕН. Нет.

НИК. Можно я тебе сделаю ванну.

ХЕЛЕН. Я не хочу ванну.

НИК. Нельзя быть стойким перспективным партийцем, все-таки?

ХЕЛЕН. Я не хочу твою еду. Не хочу твою ванну.

НИК. Пожалуйста, я поухаживаю за тобой.

ХЕЛЕН. Когда ты с ним собираешься поговорить?

НИК. Скоро. Завтра. Поговорю.

ХЕЛЕН. Ты с ним обязательно должен встретиться. Я не могу, чтобы он все мне сломал.

НИК. Да он никогда так не сделает.

ХЕЛЕН. Сделает.

НИК. Это же я / его ранил.

ХЕЛЕН. Он только должен будет сказать кому-нибудь в Партии и я не пойду по партийному списку. Я стану " траблмейкер".

НИК. Понимаю.

ХЕЛЕН. Так. Почему тогда ты не...?

НИК. Когда я буду готов.

ХЕЛЕН. Нет. Нет. Не когда будешь готов. Ты никогда не... ладно. Хорошо. Ну - я мелкая. То, что я делаю - мелко. У меня мелкая идея стать депутатом.

НИК. Нет - / совсем не -

ХЕЛЕН. Но ты не знаешь, что тут было. Все время, пока ты был не здесь. Видишь - насколько я понимаю, тюрьма наверняка рай, блин, по сравнению с тем, что было тут.

НИК. Ты так думаешь?

ХЕЛЕН. Да, так. Все, что мы видели. Исчезали все общности. Жадность всюду и страх. Конец обществу и конец индивидуалам, которые с ним боролись. Блин, это страшно.

НИК. Я / об этом знаю.

ХЕЛЕН. Нет. Ты был защищен. Моя мама. Как она здесь жила. Половину времени лифт не работал. Что иногда счастье. Он воняет от мочи и по полу в нем иголки. Так что шла она по лестнице. Семьдесят пять, а она лезет по пятнадцати лестничным пролетам. Ты не знаешь, кто на них. Бандиты. Дилеры. Твоя жизнь у тебя в руках. В год, когда она умерла, ее три раза грабили. Это прикончило ее.

НИК. Это горько.

ХЕЛЕН. Все умерло. Не сразу все. Не каким-то взрывом. Не однажды ты увидела, что творится и восстала. Но так по капле, что ты не увидела это. Долго, скучно болело. И до сих пор, и все время теперь мысли: " Как мы попали оттуда сюда? Как мы дали, чтобы это случилось? Хуже не будет ничего." Но хуже. Все хуже и хуже.

НИК. Но теперь / ты же делаешь кое-что...

ХЕЛЕН. И начинаешь делать уступки. Ну ладно - только это - сделаю. Может быть, это была нереальная цель. Может быть, вот это принять придется. Бороться всегда невозможно. Так устаешь всегда быть злым.

НИК. Нда.

ХЕЛЕН. И вот в конце концов есть шанс сделать что-то. Поздно для большого. Для больших поступков ушло слишком многое. Но попытаться отчасти. Попытаться тем осколкам человечества, которые еще есть, дать хоть какие-то шансы. Я смотрела, как эти гады трахали страну столько лет. Теперь я хочу делать что-нибудь с этим.

НИК. Давай готовиться к твоему интервью. Давай соберемся.

ХЕЛЕН. Нет смысла идти на интервью. Нет смысла собираться, раз это все для меня впустую, раз все пропадает потому, что ты не можешь посмотреть в лицо своему прошлому.

НИК. Выпей чай.

ХЕЛЕН. Когда ты с ним собираешься говорить?

НИК. Я... Я не могу поговорить. Пожалуйста. Я хочу просто о тебе заботиться.

ХЕЛЕН. Мне ты не нужен, Ник. У меня ничего с тобой общего. Я себя резала себя по куску. Кусок за куском, еще веру, еще мечту. Я отрезала их все. Я изменилась. Я выросла. Я закалилась.

НИК. Какая ты красивая.

ХЕЛЕН. Поговори с ним.

НИК. Я это не стану делать.

ХЕЛЕН. Тогда никакого нет смысла в этом. В еде. В костюме. В ванне. Нет смысла.

НИК. Раз я не смогу о тебе заботиться, тогда во мне нет смысла.

ХЕЛЕН. Тогда так и живи. Ты не значишь ничего, все? Ты бессмысленный. Уйди.

НИК. Ну ладно, что ж. Да. Да. А ты гоняй по своим встречам, своим комитетам, своим ассоциациям. Заполни время всей этой деловой, деловой дрянью, если тебе легче с ней. Но не думай, что если что-то ты делаешь, что это что-то будет значить, ладно?

ХЕЛЕН. Я делаю, делаю...

НИК. Ты делаешь - это хуйня. Ты перестраиваешь просто то же старое говно взад-вперед, вот ты что делаешь. И называешь это политикой. Да так же бессмысленно, как мы все.

ХЕЛЕН. Я делаю, что я могу.

НИК. Тут, может быть, я ошибся. Может быть, ничто ничего не значит. Вот, может быть, то, от чего я бежал. Ну и хуй. Я буду бессмысленным. Даа. Я ухожу и я буду бессмысленным полностью, все?