Сцена 5. Очень громкая музыка. Виктор танцует в шортах, Тим подбадривает его аплодисментами.

Квартира Нади.

Очень громкая музыка. Виктор танцует в шортах, Тим подбадривает его аплодисментами.

ТИМ. Давай давай, бэби. Давай, давай, давай, давай.

Входит Ник.

НИК. Что за хуйня?

Виктор танцует вокруг Ника, бьет его и трется об него. Ник его пробует оттолкнуть. Виктор продолжает то же.

НИК. Где Надя? Где она?

Танец продолжается. Ник хватает Виктора и трясет его.

НИК. Скажи, где она.

ВИКТОР. Не-нормаль-ныыыыый.

Тим отрывает Ника от Виктора. Пауза. Ник выключает музыку.

НИК. Где Надя?

ТИМ. Ты, наверное, Ник.

НИК. Скажи мне, где она.

ТИМ. Я о тебе слышал.

НИК (Виктору). Ты знаешь, где она?

ТИМ. Ты от него ничего осмысленного не добьешься.

ВИКТОР. Не лезь, да.

Виктор продолжает кружиться на месте без музыки.

НИК. В чем с ним проблема?

ТИМ. Он счастлив. Оставь его, он мой.

НИК. Кто ты?

ТИМ. Я самый лучший и ближайший Надин друг.

НИК. Ясно. Я ее не могу найти. Она уже должна была вернуться, и...

ТИМ. Должна она была вернуться...?

НИК. Уже десять минут назад.

ТИМ. Уже десять минут?

НИК. Десять минут, да, и ее нет, и я начал беспокоиться, и вышел ее посмотреть, и...

ТИМ. Надя притягивает людей типа тебя.

НИК. Людей типа...

ТИМ. Одержимых людей.

НИК. Я не такой. Я берегу ее. Я хочу заботиться о ней.

ТИМ. Тогда уважай ее комфорт.

НИК. Я хочу смотреть за ней постоянно.

ТИМ. Она отдельная личность.

НИК. Но она отдельная личность. Да.

ТИМ. Десять минут. Да, одержимых и опасных людей.

НИК. Я не такой. Нет, нет.

ВИКТОР (Нику). Любишь мое тело?

ТИМ. Скажи ему " да".

НИК. Я думаю, с ней что-то случилось.

ВИКТОР. Не любит мое тело. Жуткий гад.

ТИМ. Ну, теперь его обидел. (Виктору.) Все прекрасно, бэби. Все прекрасно.

ВИКТОР. Мое тело жутко фантастическое.

ТИМ. Что ты, бэби, что ты.

ВИКТОР. Ребята ненормальные от моего тела.

ТИМ. Сядь. СЯДЬ. (Нику.) Приходится с ними жестко. Так... Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый. Ты был не здесь с тысяча девятьсот восемьдесят четвертого.

НИК. Это так.

ТИМ. В тюрьме с тысяча девятьсот восемьдесят четвертого.

НИК. Это так.

ТИМ. Много случилось с тысяча девятьсот восемьдесят четвертого. Много что обсудить.

НИК. Я уверен, наверняка есть что.

ТИМ. Ну, у меня яйца выросли, для начала. Тысяча девятьсот восемьдесят восььмой это был. И я начал бриться. Тысяча девятьсот девяностый.

ВИКТОР. Я хочу музыку.

ТИМ. Я тебе сказал. (Нику.) Чуть-чуть экстази - и он три дня не отходит. (Виктору.) Ждать. У папы разговор. (Нику.) Надя хороший человек, знаете?

НИК. Она была очень хорошей со мной.

ТИМ. Ты ей на самом деле нравишься. Это факт, потому что она мне сказала. Так что будь хорошим с ней.

НИК. Я буду.

ТИМ. Потому что мы не пустим Надю жить с мужиком, который с ней не хорош.

НИК. Я стараюсь по максимуму.

ТИМ. Что мы все и должны делать.

Бипер Тима звонит.

ВИКТОР. Время лечиться.

Виктор достает таблетки и воду из своей сумки.

ТИМ. Теперь вот чего ты не видел в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом. Это новое. Ты бы это не увидал в девятьсот восемьдесят четвертом.

НИК. Это что?

ТИМ. В девятьсот восемьдесят четвертом это вы звали " чума", правда?

НИК. Я не знаю.

ТИМ. Ой, да звали вы.

ВИКТОР. Да. Голубая чума. Милый. Чух, чух, чух.

Виктор кормит Тима таблеткой.

НИК. Может, это таблоиды / они всегда были реакционной сволочью...

ТИМ. В девятьсот восемьдесят четвертом я бы умер за шесть месяцев. Зато сейчас...

ВИКТОР. Чух, чух, чух.

Виктор кормит Тима другой таблеткой.

НИК. Ты лечишься?

ТИМ. Я могу это оттянуть на годы и годы.

ВИКТОР. Вечно, может быть.

НИК. Это хорошо, правда?

ТИМ. Это крайне чудесно.

ВИКТОР. Чу-чуууу.

Еще таблетка.

ТИМ. История получила счастливый конец. Вот к чему теперь тебе надо привыкать. Мы достигли " Они жили долго и счастливо" и перешли эту строчку и продолжаем идти за ней. Никто эту часть никогда не описывал, но мы сейчас в ней. Это счастливый мир.

ВИКТОР. Да, счастливый мир.

ТИМ. И ты теперь в него входишь.

ВИКТОР. Добро пожаловать в счастливый мир.

НИК. Может быть, я это представляю не так.

ТИМ. Ты с ним свыкнешься.

НИК. Может быть, все не так. Может, тут жуткие дела. Может, здесь несправедливость, от которой наступает злость, от которой хочется протестовать... от которой ты хочешь... от которой тебе хочется...

ТИМ. Убить?

НИК. Нет.

ТИМ. Разные вещи, от которых хочется убить?

НИК. Я не это говорю.

ТИМ. Надя мне рассказала про тебя.

ВИКТОР. Я сейчас хочу танцевать.

ТИМ. Когда папа договорит. (Нику.) Ну а что ты говоришь? Ты говоришь, что от всего вокруг тебе хочется убить и за это не ты несешь ответственность?

НИК. Я так никогда не говорил.

ТИМ. Мы все ответственны за то, что мы делаем, о кей? Мы не решаем, что виноваты другие люди. Это очень по-тысяча девятьсот восемьдесят четверски.

НИК. Ладно.

ТИМ. Потому что все не где-то вокруг, пойми? Ты не можешь оглядеться и все винить, винить, винить. А я понимаю, как ты все видел. Все замкнуто, все подкашивает тебя. Коммунисты, апартеид, палец на ядерной кнопке. Это пугало и ты пугался.

НИК. Не надо мне рассказывать, не надо тут мне рассказывать...

ТИМ. Я тебе не рассказываю...

НИК. Ребенок, пацан / не надо тут мне на хуй рассказывать...

ТИМ. Что я, по-твоему, тебе рассказываю?

НИК... то, что ты не понимаешь. Заткнись / просто, раз не понимаешь.

ТИМ. Просто хотелось, чтобы ты понял.

ВИКТОР. Социалист?

ТИМ. Теперь меня убьешь?

НИК. Нет.

ВИКТОР. Социалист.

ТИМ. Потому что раз ты хочешь, по-моему, надо сразу / приступить.

НИК. Нет.

ТИМ. Тогда просто скажи мне, когда меня решишь / убивать, ладно?

НИК. Хватит.

ТИМ. А я тебе скажу, когда я буду готов, чтобы меня убили.

НИК. Хватит / сейчас же. Я не хочу об этом слышать.

ТИМ. Потому что однажды мне, может быть, станет скучно в счастливой стране и тогда можно будет встретиться.

НИК. ЗАТКНИСЬ. ЗАТКНИСЬ. СУКА, ЗАТКНИСЬ.

Пауза.

ВИКТОР. Ты социалист?

НИК. Нда.

ВИКТОР. Я ненавижу социалистов.

НИК. Ясно.

ВИКТОР. Все валится на части. Дома противные и обваливаются. Магазины противные, пусто. Противные люди выполняют правила и потом издеваются и жалуются, когда думают, что никто не слушает. Постоянно ты знаешь, что все гниет, но постоянно " Все становится лучше. Все к лучшему. Народ шагает вперед по зову истории." Все вранье. Все притворство. Весь прогресс. Гигантское ебаное вранье.

НИК. Может быть, в отдельных странах, но / принцип социализма.

ВИКТОР. Не надо мне про мою страну. Ничего ты не знаешь.

ТИМ. Я оглядываюсь на людей восемьдесят четвертого. И я вижу горьких людей. По-моему, вы так долго должны были злиться, что вы все стали твердыми и горькими, и теперь у вас нет шанса свыкнуться с сегодняшним днем.

НИК. У меня получается.

ТИМ. Да?

НИК. Да. Надя мне помогает и у меня получается. Я хочу заботиться о ней. Я не думаю, что захочу всего этого когда-нибудь снова. Тюрьма - там приходится заботиться о себе. Но теперь я правда хочу заботиться о Наде.

Входит Надя. Ее лицо в кровоподтеках.

НАДЯ. Хелло. Хелло. Хей, я извиняюсь. Я извиняюсь, я всех заставила ждать. Что вы тихие? Давайте, может, выйдем? Думаю, нам стоит выйти на улицу.

ВИКТОР. Танцы. / Танцы.

НАДЯ. Во-от, давайте. Давайте на улицу.

ТИМ. Как ты?

НАДЯ. Я о кей.

ВИКТОР. Парт-иии.

НИК. Что у тебя с лицом?

НАДЯ. Я теперь в порядке. Все в порядке.

НИК. Ты не в порядке, что с лицом.

НАДЯ. Не будем об этом говорить.

НИК. Это - Саймон? Саймон тебя / ждал у клуба?

НАДЯ. Я не собираюсь об этом говорить.

НИК. Давай, давай, скажи мне.

ТИМ. Слушай. Раз она не хочет об этом говорить -

НИК. Она об этом должна говорить.

ТИМ. Когда будет готова. Когда ей это будет комфортно, она...

НАДЯ. Ну да. Когда будет комфортно.

НИК. Давай, давай, это чушь. Это же... если он тебя избил. Если этот мудак это сделал, тогда мы...

ТИМ. Его убьем?

НИК. Сделаем что-то с этим.

ТИМ. Придем с топором и хоп, хоп, хоп?

НИК. Пожалуйста. Расскажи мне, что он с тобой сделал.

НАДЯ. Нет. Я этого делать не буду. Я не буду зацикливаться ни на чем негативном. Я этого не сделаю.

ТИМ. Иди ко мне. Иди ко мне, поцелуем и все пройдет.

НАДЯ. Да.

ТИМ (Виктору.) Конфеток. Конфеток моей девочке.

Тим целует лицо Нади.

Как теперь?

НАДЯ. Больно немного.

НИК. Ну конечно же, больно немного.

НАДЯ. Но стало лучше.

Виктор кормит Надю конфетами.

ВИКТОР. Чух, чух, чух.

НИК. Я смотрю на тебя. Ты смотришь на меня и ты видишь горького и противного, но я смотрю на тебя и я вижу... что? Кто ты? Никакой связи, ты ни с чем не связан и ты не борешься ни с чем.

ТИМ. Но мы счастливы.

НИК. Точно?

ВИКТОР. Ой да, счастливы.

НИК. А в каком это смысле?

ТИМ. В смысле том, что мы довольны тем, что у нас есть.

НАДЯ. И мы в мире с собой.

ТИМ. И мы за себя сами в ответе.

НАДЯ. И мы принадлежим себе сами.

ТИМ. И мы не даем миру в нас влезать.

НИК. Да она избита, в крови...

НАДЯ. Это внешнее.

ТИМ. Даа, нельзя же видеть только внешнее.

НИК. Ну а ты что?

ТИМ. Что я?

НИК. А что ты? У тебя внутри химия бьется с вирусом, а он бьется с твоим телом, а оно бьется...

ТИМ. А если я буду спокоен...

НИК. Ты не можешь всегда быть спокойным.

ТИМ. Это же все стресс от привыкания, ты понял?

Надя сгибается от боли.

НАДЯ. Ох шит, ох шит, ох шит. В животе болит. Шит.

НИК. Это... покажи мне. Где?

НАДЯ. Здесь.

НИК. Это он ударил?

НАДЯ. Я забыла.

НИК. Это он тебя ударил в живот?

НАДЯ. Да, может быть, ударил.

НИК. Ох любимая, любимая.

Ник целует Надю. Надя отшатывается.

НАДЯ. Спасибо тебе. Все, лучше уже. Пойдемте на улицу. Виктор сегодня работает?

ВИКТОР. Ох да.

НАДЯ. Виктор работает в клубе. Он кружится внутри клетки и он полностью дикий. Ты дикий, Виктор?

ВИКТОР. Да, полностью дикий.

НАДЯ. И иногда Виктор снимает шорты и все становятся ненормальными.

ВИКТОР. У меня фантастический член.

ТИМ. Член у Виктора баснословный, с детскую руку.

НАДЯ. Это классно, Ник, это тебе понравится.

НИК. Спасибо, нет.

НАДЯ. Ох, пойдем, Ник. Пойдем. Тебе понравится.

НИК. Я не пойду.

НАДЯ. Ох, Ник.

ТИМ. Если это не свойственно Нику...

НАДЯ. Ник не знает, что ему свойственно, если он не пробовал. Ему надо начать. Эротических танцоров мало было в тюрьме, правильно, Ник?

ТИМ. Ты не в курсе, что они там творят.

НАДЯ. Попробуй, Ник.

НИК. Прошу тебя. Я это не могу терпеть.

НАДЯ. Что терпеть?

НИК. Все это якобы-счастье.

НАДЯ. Ник, у каждого есть право быть счастливым.

НИК. Ну - да, конечно.

ТИМ. Даже ты имеешь право быть счастливым. Мы даем тебе разрешение.

ВИКТОР. Да. Счастливым.

НИК. Но я не могу. Я на вас не могу смотреть. Я не могу смотреть на синяки, когда он кружится.

НАДЯ. Что ж, конечно, тебе не нужно смотреть на синяки. Для этого и придумали грим.

ТИМ. Грим, Виктор.

Виктор выходит.

НАДЯ. Замазать все противное. Грима там будет полно.

НИК. Но синяки от этого не пройдут.

НАДЯ. Не будет видно.

НИК. Но я стану о них думать. Я стану беспокоиться о тебе.

Входит Виктор.

НАДЯ. Я не хочу, чтобы ты обо мне думал. Я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне.

НИК. Но это будет само собой.

НАДЯ. По-моему, Нику нужно экстази.

ВИКТОР. Да. Намного лучше, чем социализм.

Виктор хватает экстази из своей сумки.

ТИМ. Вот это для Ника будет новостью. Экстази. Очень пост-восемьдесят четвертый.

ВИКТОР. Все одинаковые, когда ты это принял. Все всех любят. Глотай.

НИК. Нет. Я пошел.

НАДЯ. Куда пошел?

НИК. Я не знаю. Я ухожу.

НАДЯ. Тогда после увидимся.

НИК. Нет, после нет. То есть я ухожу, я заберу вещи и пойду.

НАДЯ. Зачем тебе это делать.

НИК. Я ухожу, потому что не смог это вынести.

НАДЯ. Но я это выношу.

НИК. Но я тебя люблю. Я влюбился в тебя, но я не могу видеть, что ты... все это, что делается с тобой... а ты с этим ничего не делаешь... и я все время злюсь, а ты...

НАДЯ. Ну ладно тогда.

НИК. Надо уйти. Прости.

Ник выходит.

ВИКТОР. Слабый человек. Социалист. Он ко всему отнесся серьезно.

НАДЯ. Ох, шит. Ох...

ВИКТОР. Она ко всему отнеслась серьезно.

ТИМ. Бэби, бэби.

ВИКТОР. Не серьезно, пожалуйста.

ТИМ. Папа с этим / должен будет справиться.

НАДЯ. Ох, ох, ох. Почему так выходит?

ТИМ. Выходит плохо, знаешь?

НАДЯ. Как плохо. Я его люблю, ты понимаешь.

ТИМ. Понимаю - / ты любишь, бэби, понимаю.

ВИКТОР. Не серьезно пожалуйста.

Входит Ник с сумкой.

НИК. Тогда пока.

НАДЯ. Пока.

НИК. Ты еще что-нибудь скажешь?

НАДЯ. Нечего больше сказать.

НИК. Ну - что ты чувствуешь?

НАДЯ. Очень много что. Полно всего.

ВИКТОР. Ничего не чувствуй, ничего.

НИК. Ты любишь меня?

НАДЯ. Да.

ВИКТОР. Слабая.

НИК. И я тебя люблю. Расскажи мне про Саймона.

НАДЯ. Нет.

НИК. Просто что было вечером, расскажи. Он тебя ударил в живот...

НАДЯ. Нет.

НИК. Пожалуйста.

Ник выходит.

НАДЯ. Это начинает превращаться в последовательность, знаете?

ТИМ. Не говори так. Виктор.

НАДЯ. Я думаю, это последовательность. Люди, которые меня бросают.

ТИМ. Эй, нет. Нету последовательностей, о кей? Грим.

Виктор гримирует Надю.

ТИМ. Ничто не последовательно, пока ты не сделаешь из этого последовательность. Последовательности у тех только людей, которые замечают последовательности, и люди, которые замечают последовательности, повторяют последовательности. Так что не будем смотреть на них. Каждый день для нас новый день, и мы говорим: " Привет, новый день". Что мы говорим?

НАДЯ. Привет, новый день.

ТИМ. Хорошая девочка.

Виктор надевает парик на Надю.

НАДЯ. Привет, новый день. Привет, я, привет, Тим, привет, Виктор... Нет, я не могу.

Надя выходит.

ВИКТОР (Тиму). Ты обещал счастливый мир.