Философия — искусство

Философии как виду знания присущи также черты, характерные еще для одного вида познавательной деятельности — для художествен­ного освоения действительности, т. е. для искусства.

Что отличает искусство от других форм познавательной деятельно­сти?

Прежде всего, личностный характер познания, настолько глубокий, что личностно-эмоциональный компонент входит составным элемен­том в " объект отражения". Если в естественных науках такой компонент вообще элиминируется, а в идеологии и гуманитарном знании он проявляется в некоторой степени, уступая дорогу рационализму, то в художественном творчестве он выдвигается на первый план. Для ху­дожника как субъекта мыслительной деятельности (Мх) объектом (Омх) будет не вне его находящееся вещественно-субстратное образование или психика, движения души другого человека (Ов — объект, находя­щийся вне, или за границей Лх —личности художника), но и его эмоциональное отношение к этим явлениям, его чувства и пережива­ния, связанные с ними (Эх — эмоции художника). Эмоции, конечно, в самом художнике (Лх), но они становятся объектом (как обычные восприятия и чувственные представления), когда на них направляется активность мышления этого художника. Именно такой объект (Ов «-> Эх) осваивается мышлением (Мх), затем художник посредством твор­ческой деятельности формирует художественный образ и транслирует его реципиенту с целью определенного воздействия на психику послед­него. Схематично такой процесс можно представить следующим обра­зом:

Если в таком объекте абсолютизировать Ов и недооценить Эх, то получится фактографизм (" реализм"), лишенный эстетическо-эмоцио-нального начала; если же, наоборот, свести на-нет роль Ов (даже в форме пускового фактора) и абсолютизировать значение эмоций, пе­реживаний художника, то можно придти к сугубо индивидуалистиче­скому абстракционизму.

Природа искусства отражательно-выражательная. Имеются и другие особенности искусства, если сравнивать его, допустим, с наукой. Искусство — образное освоение действительности, здесь превалирует индивидуальное, единичное; естествознание — по­нятийная форма отражения, в нем преобладают обобщения разных уровней генерализации знания, в том числе в виде законов. Искусство тоже отражает общее, но это общее (типичное) представляется в конкретных, живых образах.

Искусство направлено на постижение эстетического в самой дей­ствительности.

В искусстве велико значение синтетического начала. Если в есте­ственных науках до сих пор преобладал элементаристский подход и лишь в последние десятилетия системный подход стал играть все большую роль, не претендуя, однако, на полное вытеснение первого, то в искусстве целостность постижения объектов — сознательная, не­изменная установка художников. В силу особенностей восприятия мира художников, у которых преобладает синтетическое начало, оно от природы оказывается целостным; результатом их творчества оказыва­ются синтетичные, целостные и, в идеале, гармоничные, эстетически

ценные произведения.

Философские произведения, если они действительно осмысливают бытие человека и окружающую его действительность, тоже оказывают­ся личностными, выражающими личность и переживания философа, его отношение к действительности. Поскольку переживания у разных философов различны, различны отношения, постольку и пониманий этого мира в философии множество. Результаты философствования тесно связаны, как и в искусстве, с индивидуальностью. Философия, отмечал В. И. Вернадский, является попыткой из личности познать сущее; в то время как научные истины в своем существе безлики, в философии личность отражается не только на процессе (что свойст­венно также и науке), но и на самих результатах познания. " Произве­дения великих философов есть величайшие памятники понимания жизни и понимания мира глубоко думающими личностями в разных

эпохах истории человечества. Это живые человеческие документы ве­личайшей важности и поучения, но они не могут быть общеобязатель­ны... Они отражают: 1) прежде всего личность в ее глубочайшем размышлении о мире, а личностей может быть бесконечное множество

— нет двух тождественных; 2) выработанное свое понимание реально­сти; таких пониманий может быть по существу не так уж много; они могут быть собраны в небольшое число основных типов. Но не может быть среди них одного единого, более верного, чем все другие. Критерия ясного и определенного для этого нет и быть не может" (" Размышления натуралиста. Научная мысль как планетное явление". Книга вторая. М., 1977. С. 73). На этом своеобразии философского знания, сопоставимого с результатами творчества в искусстве, основан феномен личностного, так сказать, " внутреннего" неприятия читателями одних философов и влечения к произведениям других (кто-то, например, " не принимает" Гегеля, но увлечен Ж.-П.Сартром, другой — наоборот).

В философии эмоциональный заряд в целом меньше, чем в искус­стве, но по сравнению с естественными науками все же достаточно значителен, чтобы ставить вопрос о том, является ли философия также и искусством.

Русский философ второй половины XIX века Н.Я. Грот в 1880 году опубликовал статью " Философия как ветвь искусства". Обосновывая правомерность своего утверждения, он, в частности, отмечал следую­щее. Поэтические и философские произведения всегда удовлетворяют только известных лиц и в известные эпохи, а других не удовлетворяют,

— иначе сказать, и те, и другие составляют дело вкуса, тогда как в науке о вкусах смешно было бы говорить. Отсюда известный круговорот и преемственность в господстве различных философских систем, как и в преобладании различных школ музыки и живописи или известных видов и направлений в поэзии и изящной словесности вообще. Тем не менее, несмотря на разнообразие и переменчивость вкусов в отношении к произведениям музыки, живописи, поэзии и философии, все они обладают в одинаковой мере способностью, если только они хороши, всегда вызывать в нас впечатление чего-то великого или высокого, волновать нас чувством красоты и гармонии, хотя бы мы вовсе не разделяли общую их идею и не одобряли ее исполнение в частностях. Платон, Аристотель, Декарт, Спиноза, Кант во всяком человеке воз­буждают такое же изумление и уважение к своим творениям, как Фидий, Софокл, Эврипид, Рафаэль, Моцарт и Шекспир. Далее Н. Я. Грот замечает: " Философские системы, как все творения худож­ников и поэтов, всегда остаются достоянием личности и неразрывно

связаны с именем своего творца. Это — одно из последствий их субъ­ективности, и нельзя не сравнивать с этим противоположную черту научных созданий, всегда безличных... Имена ученых связываются с известными теориями только при жизни их, а после смерти переходят в трактаты по истории наук... Притом почти всякое научное открытие связывается с именами нескольких тружеников... Зато, когда мы ска­жем: " монадология Лейбница", " трансцендентальный идеализм Канта", " Фауст Гете", " Гамлет Шекспира", " Реквием Моцарта", " Лоэнгрин Ваг­нера", " Мадонна Рафаэля" и т.д., то всякий знает хорошо, что здесь спор и сомнения о творце невозможны" (" Философия как ветвь искус­ства" // " Начала". 1993. № 3. С. 76-77).

Одним из следствий изложенного соображения оказывается следу­ющее положение: знание истории философии, важнейших трудов фи­лософов прошлого есть необходимая предпосылка современного философского познания, развитие же частных наук не всегда требует обязательного изучения их истории. В науке можно, в принципе, более или менее быстро включиться в современную проблематику и успешно разрабатывать эти проблемы, но в философии без философов прошло­го, без знания их работ не обойтись. Как и творения Рембрандта, Бетховена и многих других художников, музыкантов, поэтов, произве­дения выдающихся философов прошлого всегда с нами, они всегда современны. Что же касается их научной или идеологической их стороны, то отношение к ним определяется соответствующими для этих сфер знания движениями исторического процесса.

Вхождение в содержание философского знания и в творческий процесс философского познания таких компонентов, которые специ­фичны для искусства, можно проследить по множеству линий, начиная от собственно эстетических представлений, составляющих, кстати, весьма значительную часть философского знания (раздел " Эстетика"), вплоть до так называемой " картины мира", занимающей важное место в философии бытия. Кстати, создание " картины мира" (само слово-то — " картина" — не из сферы ли искусства?) предполагает у философов чувство красоты, сопричастности к миру. Само понятие " картина мира", вроде бы естественнонаучное и включающее в себя понятия о струк­турности, системности мира, в то же время оказывается за пределами естественных наук; если философ стремится охватить, очертить мир в целом, он неизбежно должен дорисовать контуры мира, " включив" в него не только социум, но и проблематичные миры, космический разум и многое другое, в том числе такое гипотетическое, что граничит с человеческой фантазией. Общая, философская " картина мира" содер-

жиг в себе также человеческое, эмоциональное отношение к миру, его оценку с точки зрения судеб индивида и человечества.

Родственность философии и искусства и их взаимопроникновение, вплоть до слияния демонстрируется еще тем фактом, что несомненно философские труды нередко обретали форму художественных произ­ведений (к примеру — у Платона, Ф.Ницше, А.Камю), а многие выда­ющиеся поэты и писатели (А. С. Пушкин, Φ. Μ. Достоевский, Л. Н. Толстой) были философами-мыслителями.

Как видим, из изложенного, имеются все основания для постановки вопроса: " А является ли философия искусством? " Один из вариантов ответа на этот вопрос дан Н.Я. Гротом, относившим философию к искусству. Он писал: " Откажемся же от тысячелетней иллюзии, что философия есть наука, и преклонимся пред нею в новой, более идущей к ее лицу одежде. С тем вместе перестанем верить в абсолютную цену ее созданий и ожидать, что она откроет нам тайну мироздания. Этой цели через сотни или тысячи лет достигнет, быть может, настоящая наука в ее медленном поступательном движении. К философии же станем прислушиваться с вниманием, как к вечно юной изобразитель-нице нашей внутренней жизни и выразительнице высших потребностей нашего чувства. Без чувства жить нельзя — будем же сознательно платить ему дань в этой, хотя и старой, но до сих пор неверно понятой форме" (" Философия как ветвь искусства" // " Начала". 1993. № 3. С. 78).