Латентная фаза и Суперэго как внутренний авторитет

Процесс нормального развития требует, чтобы в латентной фазе ребенок привык к Суперэго, как внут­реннему авторитетному голосу, чтобы Суперэго стало тер­пимее к выражению влечений за счет модификации не­которых излишне строгих архаических черт ранних инт­роектов. В самом начале латентной фазы в функциони­ровании Суперэго имеется тенденция к примитивности, жестокости, ригидности, непоследовательности и легкос­ти экстернализации. Эти разрывы и крайности в функ­ционировании Суперэго периода начала латентной фазы являются результатом того, что Суперэго не является точной копией функций, до того заимствованных у дру­гих во внешнем мире, а искаженной и неустойчивой (особенно вначале) их версией. Впоследствии, однажды ребенок может показаться способным на любое правона­рушение из-за отсутствия интернализованных моральных стандартов, в другой раз — человеком сверхморальным и, как полицейский, следящим за порядком, докладыва­ющим о нарушениях других, и в то же время осуждаю­щим их за свои собственные проступки. Однако, иной раз он может повести себя так, чтобы спровоцировать повторное наказание, призванное смягчить его бессозна­тельную вину, что немало озадачивает окружающих (Freud, 1917).

Поскольку детская способность сдерживать себя по сравнению с сильным давлением влечений относительно

– 295 –

слаба, ребенок часто терпит неудачу, пытаясь поддержи­вать постоянные стандарты и идеалы Суперэго. Это обо­значает в начале латентной фазы период уязвимости чув­ства собственного достоинства. Черты характера оказы­ваются теперь более определенными, чем раньше. Мно­гие из них основываются на реактивных образованиях, но ставших стойкими этическими принципами (Freud, 1926). В латентный период ребенок выказывает убежден­ность и честность и особенно старается, чтобы другие соблюдали все правила и были честными.

Для ребенка в этот период особенно важны вы­полняемые Суперэго функции отслеживания инстинктив­ных импульсов и их контроля. Суровые ограничения необходимы в связи с тем, что нужно подавлять ассоци­ированные эдиповы инцестуозные желания. Когда на мастурбацию наложен строгий запрет, может появиться множество симптомов, таких как навязчивые действия, обсессивное мышление, извращенные «сны наяву», не­внимательность или трудности с концентрацией внима­ния в школе и даже асоциальное поведение. Чрезмерное чувство вины, жесткие внутренние стандарты и страх кастрации могут запустить порочный круг. Борнштайн отмечает, что чем менее извращена и смещена мастурба­ция ребенка, тем менее изнуряющим будет возникающее потом чувство вины (1953, стр. 70).

Расширяющийся в латентном периоде круг обще­ния несет ребенку новые искушения, тогда как поддерж­ка стандартов родителями уменьшается по мере роста ожиданий того, что ребенок будет в этом самостоятель­нее. Сопровождающаяся ослаблением родительской под­держки борьба с сексуальными и агрессивными влечени­ями представляет собою испытание для незрелых Эго и Суперэго, обнаруживая в функционировании последнего слабые места. В результате может пострадать поведение в школе (A. Freud, 1949), ребенок время от времени мо­жет вовлекаться в сексуальные игры со сверстниками, после которых обостряется чувство вины.

– 296 –

Ко второй половине латентного периода конфлик­ты и чувство вины, связанные с мастурбацией, имеют тенденцию к ослаблению. Против вмешательства сексу­альных импульсов у ребенка уже имеется более совер­шенная защитная структура; Суперэго менее примитив­но, менее жестоко и требовательно, и мастурбация и связанные с ней фантазии, к этому времени уже замас­кированы и смещены от первоначальных эдиповых же­ланий и объектов, кажутся менее опасными. Следова­тельно, неизвращенная генитальная мастурбация, сопро­вождаемая явно сексуальными фантазиями, время от вре­мени практикуется в поздний латентный период и пси­хически нормальным ребенком.

На ранних стадиях развития Суперэго легко эк­стернализуется. Мальчик, который весь день дрожит при мысли, что скажет отец, если он перепачкается, демон­стрирует это, только услышав отцовские слова: «Смотри у меня!» Будущее развитие ребенка, однако, требует, что­бы в латентном периоде он стал брать на себя ответ­ственность за свои поступки и ощущать Суперэго как внутренний авторитетный голос.

Продолжающийся процесс идентификации с роди­тельскими морально-нравственными ценностями отчас­ти стабилизирует функцию Суперэго и способствует все­возрастающей независимости от давления, оказываемого самыми ранними или примитивными интроектами и вле­чениями (Hartmann & Loewenstein, 1962; E. Jacobson, 1964). По мере протекания идентификации с внутренними пра­вилами и стандартами, все более независимо от внешне­го авторитета, имеют место самокритика и самонаказание, самовознаграждение с более устойчивым чувством благополучия. Как только возникает такая стабильность и независимость, то можно говорить об самостоятельном Суперэго.

Промежуточной ступенью в этом процессе является то, что ребенок при сверстниках задействует иные моральные стандарты, нежели в присутствии родителей. Значит, согласно замечанию Анны Фрейд, «подлинная

– 297 –

нравственность начинается, когда интернализованная критика, воплощенная теперь в стандартах, выставляе­мых Суперэго, совпадает с восприятием Эго своей вины» (1936, стр. 119).

Поэтому латентная фаза несет двойную нагрузку, требуя, во-первых, интеграции развивающегося Эго, когнитивных функций и функций Суперэго (смягчение сурового, наказывающего характера последнего) и, во-вторых, консолидация, ревизия и поддержание мораль­ного кодекса. Пиаже (1964), Кольберг (1981) и Гиллигэн (1982) рассматривают мораль и то, как моральный ко­декс изменяется в процессе развития. Этим изменениям способствует прогресс в абстрактном мышлении, позво­ляющий ребенку совершать свой нравственный выбор независимо от внешней поддержки способами более последовательными и адекватными.

Интернализация и консолидация родительского отношения, авторитета и ценностей продолжается весь латентный период. На этом пути ребенок находит другие объекты поклонения, чьи требования и стандарты могут отличаться от родительских. Эти различия позволяют ребенку в процессе деперсонификации Суперэго пере­оценивать родительские стандарты и осуществлять моди­фикацию или пополнение своего представления о нрав­ственности. По словам Фрейда: «В процессе развития Суперэго также воспринимает влияние тех людей, кото­рые заступили на место родителей — воспитателей, учителей, объектов преклонения. Как правило, оно все даль­ше удаляется от первоначальных родительских фигур, становясь, так сказать, безличней» (1933, стр. 64).

Иногда ребенку не удается целиком взять на себя ответственность за собственные поступки, что является показателем того, что директивы Суперэго слабо интер­нализованы или легко экстернализуются, так что он про­должает наделять авторитетом внешние фигуры. При не­хватке самостоятельности Суперэго ребенок остается за­висимым от других, однако оказывает сопротивление их давлению и порядкам. Его действия продолжают осно-

– 298 –

вываться на принципе удовольствия, не совпадая с тем поведением, которого от него ожидают, и он не спосо­бен идентифицироваться с авторитетными фигурами. Ре­бенку кажется, что окружающие его не понимают, плохо с ним обращаются и злоупотребляют им. Такой ребенок в подростковом возрасте обычно сталкивается с серьез­ными затруднениями, его мораль, стандарты и способы их реализации обыкновенно реэкстернализуются и пере­оцениваются. Если, уже подростком, ребенок так и не достигает саморегуляции и самостоятельности Суперэго, то он продолжает ожидать от внешнего мира соответ­ствия своим желаниям; он определенно получает нар­циссическую травму всякий раз, когда его ожидания, что внешний мир ему что-то должен, не оправдываются.