Аффекты как многогранный психологический опыт

Как говорилось ранее, мы рассматриваем аффекты как ментальные структуры, имеющие:

1) мотивационно-поведенческий компонент;

2) соматический компонент;

3) эмоциональный компонент;

4) экспрессивный компонент;

5) коммуникативный компонент;

6) ассоциативная идея или когнитивный компонент.

По мере развития ребенка мы постепенно наблю­даем все большую дифференциацию аффективных пат­тернов поведения и большую дискретность эмоциональ­ной экспрессии; посредством этого ребенок извлекает из матери нужную реакцию. Однако, его аффективная экс­прессия не может дать ему ориентиры для адаптации в мире независимо от матери. Когда ребенок обретает па­мять, способность выражать идеи и конструировать же­лания и фантазии (которые требуют способности формировать связь идей), он постепенно подходит к аффек­тивной поведенческой реакции и к составляющим ее идеям и фантазиям. Теперь его собственное поведение и поведение других людей обретает для него новое значе­ние. Связи паттернов аффективных поведенческих реак­ций с памятью и идеями (сознательными и бессозна­тельными) — это нечто большее, чем эмоциональное выражение аффекта в начале психологического опыта. Когда чувства связываются с идеей, они могут тут же вербализоваться. Теперь Эго легче распознать и отрегу­лировать их, защититься от них и проконтролировать их; таким образом, умственная деятельность уже не зависит от требований чувств.

– 203 –

Фрейд утверждал (1926), что различие между эмо­циональным выражением и аффектом (как многогран­ным психологическим опытом) позволяет отделить страх разлуки от страха перед чужими. Это различие было за­мечено Спитцем, но предположено Бенджемином (1961а, 1963). Страх перед чужими предсказуем, он является ос­новой для появления страха и причинно-следственных связей. Но мы можем сказать, что страх перед чужими не подразумевает соединение эмоции с идеей или фан­тазией. Стресс при разлуке отличается от страха перед чужими и меньше согласуется с курсом развития. Реак­ции на разлуку появляются рано — в четыре месяца. (Burlingham & Freud, 1942; Gensbauer, 1982), но стресс в предвестии разлуки наступает только на втором году жизни (Tennese & Lumle, 1964).

Чтобы к страху присоединилось предчувствие по­тери объекта, необходимо, чтобы ребенок приобрел оп­ределенную способность к умопредставлению объекта и себя и способность фантазировать о последствиях пре­бывания без объекта. Как только начинает пониматься смысл отделения от объекта, моментально появляется чувство беспомощности. Ребенок чувствует потребность в присутствии объекта, создающего безопасность, он предчувствует беспомощность при угрозе потери объекта. Много позже страх потери объекта может начать ассо­циироваться с невротическим конфликтом. В этом слу­чае мы можем увидеть, что многие фантазии об объекте и предчувствие разлуки с объектом сливаются друг с другом.