Специальное обращение к тем, кто работает конкретно с алкоголиками

Обязательно сообщите клиенту, что знаете о частых случаях насилия в семьях алкоголиков. Поняв, что это – обычная проблема алкоголиков, ему будет легче признать, что она присутствует и в его жизни. Также непременно спросите у членов его семьи, бывало ли такое. Из-за провалов в памяти алкоголик может честно не помнить своего агрессивного поведения. Его сознание было затуманено алкоголем, и он, возможно, не осознает степень проявленной жестокости.

Но не думайте, что с началом его трезвости такие проблемы исчезнут сами собой. Хотя злоупотребление алкоголем может быть связано с физическим и сексуальным насилием, оно не всегда является его причиной. Плохое обращение может наблюдаться в семье алкоголика независимо от присутствия алкоголизма. Помните: нам мало что известно о взаимосвязи между алкоголизмом и инцестом или агрессивным поведением. Мы не можем узнать, не переросла ли динамика жестокости в модель поведения, которая теперь совершенно не зависит от употребления спиртного. Но даже если насилие прекратилось вместе с пьянством, страхи, вина и гнев, ощущаемые жертвой, никуда не уходят, и над ними нужно работать.

Если вам, помогающему профессионалу, неловко справляться с такими ситуациями самостоятельно, то есть люди, обученные работе с семьями, где существует проблема домашнего насилия. Обратитесь к ним и используйте их навыки при консультировании своих клиентов. Кроме того, все помогающие профессионалы должны знать местные законы о том, куда положено сообщать о физическом и сексуальном насилии. Специалистам, работающим с алкоголиками, которые только начали трезвую жизнь, может казаться, что, докладывая об этом, они предают своих клиентов. Важно понимать: законы – хочется надеяться – станут проводником помощи как для жертвы, так и для агрессора. Даже страдая болезнью под названием «алкоголизм», люди продолжают нести ответственность за свои поступки.

Часто спрашивают: «Вредно ли для алкоголика поднимать проблемы физического насилия и инцеста на раннем этапе выздоровления?» Я считаю, что их обсуждение абсолютно необходимо. Решение о том, когда именно приступать, зависит от обстоятельств, и принимать его должны совместно члены семьи и помогающие профессионалы. Если алкоголик находится вдали от своих близких – например, проходит курс лечения в медицинском или ином заведении – то насилие, очевидно, им не угрожает. Однако если алкоголик живет с семьей, то этой проблемой нужно заняться практически сразу, во избежание повторения таких инцидентов.

В лечебном учреждении лучше всего говорить об этом с алкоголиком после его отрезвления и когда он, будем надеяться, начнет выказывать признаки адаптации к предлагаемой терапии. Но опять-таки консультанту или команде консультантов следует оценивать каждую конкретную ситуацию. Помните: если не разбирать инциденты насилия и инцеста, то эти проблемы не исчезнут. Их необходимо извлечь на свет, чтобы покончить с отрицанием и с выражением эмоций действием.

* * *

РЕЗЮМЕ

Помогающим профессионалам необходимо установить, сталкивались ли их маленькие, юные и взрослые клиенты с сексуальными надругательствами, и предложить таким жертвами свои услуги или услуги других специалистов. Стереть прошлое невозможно, но можно ослабить неприятные переживания, связанные с физическим и психологическим насилием.

Помню, когда я росла, то по-настоящему хотела лишь одного – жить не так, как люди вокруг меня. И вот, за два дня до своего двадцать третьего дня рождения, когда моего мужа посадили в тюрьму за вождение в нетрезвом виде, я заглянула в покорные глаза своего ребенка, которого только что швырнула через всю комнату, и почувствовала, как рушатся мой мир и психика. Я поступала точно так же, как прежде они.

Через два дня я уже была на лечении у психолога, который познакомил меня с Ал-Анон. И в тот же год я начала учиться жить по-другому. Впервые в жизни я начала понимать, что у меня есть выбор. Удивительная мысль! Я лепила из себя цельную личность – несмотря на то, что в течение последующих шести лет алкоголизм мужа быстро прогрессировал.

Сейчас он трезв вот уже пять лет. Мы узнали, что это – семейная болезнь и что возможно выздоровление всей семьи, если хотя бы один из ее членов попытается найти альтернативы. Наконец-то я живу иначе, и для меня это лучший путь. Наконец-таки у меня есть выбор.

Синди, 34 года