Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Государственный обвинитель P.A. Руденко






 

 

 

Арестованный B.C. Абакумов в «Матросской тишине»

 

При организации органами СМЕРШ оперативного розыска большое значение имела тактика использования агентов-розыскников, агентов-опознавателей и агентов-маршрутников.

Агенты-розыскники действовали в местах большого скопления военнослужащих (почтальоны, писари, медики, связисты).

Агенты-опознаватели подбирались из числа разоблаченных или явившихся с повинной вражеских разведчиков и диверсантов, хорошо знавших в лицо готовившихся к переброске либо уже действовавших в советском тылу немецких агентов.

В качестве агентов-маршрутников использовались линейные надсмотрщики связи, шоферы, снабженцы.

Получила распространение и практика создания в прифронтовой полосе оперативно-розыскных групп (3–4 человека: оперативный работник, перевербованный агент разведки противника, разведчик наружного наблюдения или младший командир из роты охраны особого отдела).

В мае 1943 г. в свет вышел первый сборник «Материалов по распознаванию «поддельных документов»». В нем впервые были систематизированы уловки противника по подделке фиктивных документов. Таким образом, систематически обобщался опыт разоблачения агентуры противника. В сентябре 1943 г. вышел второй сборник, посвященный описанию печатей и штампов, используемых противником для «освящения» тех же фальшивок. А вскоре и третий. В нем говорилось: «Изменения в характере и разновидностях поддельных документов для документального оформления забрасываемой в наш тыл агентуры, сводятся в основном к следующему:

1. Увеличение количества разновидностей одного и того же документа.

2. Появление новых фиктивных документов.

3. Исчезновение из употребления некоторых, описанных в первом сборнике*разновидностей фиктивных документов.

4. Некоторые качественные изменения в изготовлении немецкой разведкой подложных документов». Доктор исторических наук A.C. Чайковский пишет: «О разнообразии фиктивных документов свидетельствовало и то, что, снабжая ими агентов, спецслужбы перешли от выдачи (особенно справок о ранении и лечении, отпускных свидетельств и т. д.) не на печатных бланках, а машинописные и даже рукописные. Условные знаки, другие приметы теряли в этом случае всякий смысл. Основными методами определения их подделки стал поиск в них логических ошибок, установление подлинностей печатей и штампов. Допускались (как вспомогательные) и такие методы: оформляющие «липу» разведцентры для машинописи располагали относительно небольшим количеством пишущих машинок и кругом лиц, ее заполняющих. Небезуспешно применялась идентификация первых и почерк вторых».

По материалам сборников были подготовлены «Краткие карманные справочники по проверке документов», которые получили и сотрудники СМЕРША.

Если до 1943 г. удостоверения личности офицерского состава армии и флота, были отпечатаны в десятках типографий, имели разные размеры, цвет обложек, качество бумаги и т. д., то в соответствии с приказом НКОСССР № 319 от 16 декабря 1943 г. офицерскому составу армии и флота произвели обмен удостоверений личности. Новый образец имел единый вид и был отпечатан централизованным порядком в ведомственных типографиях. Каждое удостоверение имело серийный и порядковый номер. При этом одновременно заполнялся и контрольный листок. Он хранился в управлении кадров, где очень легко и быстро можно было проверить подозреваемого. Параллельно с обменом документов внедрялись и «новшества». Так, на этапе подготовки к печати в специально оговоренных местах ставились лишние черточки, точки, запятые и т. д. Кроме малозаметных примет, использовались и другие приемы. A.C. Чайковский пишет: «Уловки применялись не одновременно, а частями. Каждой серии и группе номеров бланков документов соответствовали только свои им присущие особенности».

С целью разоблачения агентуры противника в июле 1944 г. был выпущен специальный сборник «Материалов по распознаванию поддельных орденов и медалей СССР, изготовляемых немецкой разведкой».

Этот документ также получили и в СМЕРШЕ. В предисловии к нему сообщалось: «В настоящее время закончено исследование отобранных у немецкой агентуры орденов и медалей. Оказалось, что в своем большинстве они являются не подлинными, а поддельными. Отличительные признаки поддельных наград могут быть относительно легко установлены, что дает дополнительные возможности в отношении проверки лиц, подозреваемых в принадлежности к немецкой разведке и в деле разоблачения вражеской агентуры». Профессор A.C. Чайковский:

«Как же выглядели поддельные награды? Орден Ленина, весом около 31 гр., изготавливался из вызолоченного серебра. Крепежный механизм не соответствовал оригиналу. Красная эмаль (на флаге) и платиновый бюст (серый цвет), отличались от подлинника как по качеству, так и по оттенку. Основными же отличительными признаками были: буквы надписи Ленин – шире; завернутый конец знамени больше и более полого загнут; концы колосьев длиннее; бюст по рисунку отличался от оригинала (плечи, ухо, нос, бородка, борта пиджака, галстук); ободок вокруг него был покрыт серой эмалью, на подлиннике – красной. Поддельная (посеребренная) Красная Звезда (весом 26–27, 5 гр.) штамповалась из меди с небольшим добавлением цинка. Кроме недочетов, что и в ордене Ленина (крепежный механизм, цвет эмали и др.), отличия от оригинала имелись в фигуре красноармейца с винтовкой. Абверовцы, судя по всему, подделки были их работой, вместо сапог умудрились одеть его в ботинки. Колено правой ноги имело сильно выраженный наклон, а приклад винтовки значительно больше. Кисть правой руки была практически невидна. Расчет был прост: кто в фронтовых условиях будет присматриваться к бородке и галстуку бюста Ленина, или во что обут красноармеец? Поддельные медали «За отвагу» и «За боевые заслуги» (штамповка) содержали тот же металл, что и Красная Звезда. Их вес колебался от 17 до 22 гр. Для придания вида побывавших в «боях», они слегка заоксидировались. В ряде случаев последний факт являлся одной из причин провала агентов: от носки серебро на выпуклых местах стиралось, и отчетливо проявлялись пожелтевшие места.

Небрежность проявлялась и при изготовлении составляющих. Так, колодки и ленты не соответствовали стандарту монетного двора, нарушалась технология, цвет и состав материала. Как результат, фальшивки не раз крепились к подлинным колодкам. Расхождения имелись в изображениях на лицевых сторонах наград танка и самолетов (медаль «За отвагу»), винтовки и шашки («За боевые заслуги»). В обоих случаях ободки были значительно шире, чем в оригиналах, нарушался размер шрифта надписей, не соответствовала красная эмаль в аббревиатуре слова СССР. Из всех фальшивок медаль «За оборону Сталинграда», возможно, была наиболее «достоверной». Как и оригинал, изготавливалась из латуни с добавлением меди».

По приблизительным данным, общее число фальшивых орденов и медалей СССР, выпущенных Абвером или же вообще спецслужбами фашистской Германии, составило 20–25 тыс. экземпляров.

 

 

«В 1942–1943 годах нам окончательно удалось захватить инициативу в радиоиграх с немецкой разведкой, – вспоминал П.А. Судоплатов, начальник разведывательно-диверсионного управления НКВД-НКГБ. – Обусловлено это было тем, что мы внедрили надежных агентов в абверовские школы диверсантов-разведчиков, забрасываемых в наши тылы под Смоленском, на Украине и в Белоруссии».

А потом началось соперничество между военной контрразведкой СМЕРШ, НКВД и руководством военной разведки.

Однажды B.C. Абакумов неожиданно явился к Судоплатову и заявил:

– По указанию Советского Верховного Главнокомандования вам надлежит передать мне все руководство по радиоиграм. Этим делом должна заниматься военная контрразведка, которая находится в ведении Наркомата обороны, а не НКВД.

– Хорошо, Виктор Семенович, – ответил Судоплатов. – Вы только не кипятитесь. Я с удовольствием выполню это требование ВГК, но при одном условии. Если будет соответствующий приказ!

На том и порешили. А приказ действительно был готов. Причем на следующий день. Однако Судоплатову оставили две радиоигры: «Монастырь» и «Послушники». Но и после этого успеха Виктор Семенович остался недоволен, так как результаты этих операций докладывались лично вождю. Для него это было слишком ревностно. И на очередной встрече с Судоплатовым он сказал:

– Учтите, я этого не забуду. Я принял решение в будущем не иметь с вами никаких дел!

В годы войны Виктор Семенович набирал обороты стремительно. Став заместителем Сталина, он очень легко обрел независимость от Берии. Прямой выход на вождя поднял его статус до небес и сделал из подчиненного Лаврентия Павловича его соперником.

 

* * *

 

Летом 1944 г. Абакумов вошел в конфликт с Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко– видным советским партийным и государственным деятелем. Пономаренко был старше на шесть лет Виктора Семеновича, окончил Московский институт инженеров транспорта и Великую Отечественную войну встретил на посту первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии. А весной 1942 г. его назначают еще и начальником центрального штаба партизанского движения.

Итак, 20 августа 1944 г. Из главного управления контрразведки СМЕРШ под грифом «совершенно секретно» уходит письмо в центральный штаб партизанского движения товарищу Пономаренко за № 45820. Подписал его Абакумов.

«Как вам известно, по указанию товарища Сталина, оперативное обслуживание штабов партизанского движения и борьба с агентурой противника, проникающей в эти штабы и партизанские отряды, возложены на органы контрразведки СМЕРШ.

Несмотря на это, имеет место ряд случаев, когда разоблаченные и явившиеся с повинной в партизанские отряды шпионы, диверсанты, террористы, участники так называемой «Русской освободительной армии» и других формирований, созданных немцами, доставляются на нашу сторону без ведома органов контрразведки СМЕРШ, допрашиваются работниками штабов партизанского движения, которым не свойственно заниматься расследованием по такого рода делам, доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы – размножаются и вместе с сообщениями рассылаются в различные адреса, в результате чего некоторые серьезные оперативные мероприятия становятся достоянием большого круга лиц.

В целях усиления борьбы с агентурой противника, прошу дать указание по линии штабов партизанского движения о следующем:

1. Все поступающие материалы из партизанских отрядов о задержании или явках с повинной шпионов, диверсантов, террористов, захваченных официальных сотрудников и документы разведывательных и контрразведывательных органов.

2. Сообщать в органы контрразведки СМЕРШ о переходах на сторону партизан групп и подразделений «РОА» и других созданных немцами формирований.

3. Лиц из этих формирований, интересующих органы контрразведки, доставлять на нашу сторону по требованию органов контрразведки СМЕРШ».

Судя по всему, Пономаренко раздражается и в буквальном смысле оскорбленный диктует ответ:

«Руководящие органы партизанского движения считают одной из важнейших своих задач усиление борьбы с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, и в этом отношении проводят большую и серьезную работу.

Главное управление контрразведки СМЕРШ, занимаясь оперативным обслуживанием штабов партизанского движения, при соответствующей организации дела могло бы также проводить многие мероприятия, направленные на усиление борьбы с агентурой противника.

Руководствуясь этим соображением, мы многие материалы и интересующих Вас людей, захватываемых партизанами, как только они доставлялись из тыла врага, направляли по Вашему адресу, хотя управление до последнего времени и не занималось организацией работы по борьбе с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды.

Однако мы считаем необходимым и впредь захваченных агентов противника и материалы, какие только представляют интерес для Вашего управления, передавать Вам.

Нас поэтому крайне изумляют претензии, изложенные в Вашем письме, с которыми в принципиальном отношении нельзя согласиться.

То, что на органы контрразведки, как Вы говорите, возложена борьба с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, то мы это только приветствуем, хотя слышим об этом впервые.

Возникает другой вопрос, почему со времени организации СМЕРШ никто из работников этого управления не говорил о том, как они собираются и что намечают предпринять, чтобы организовать работу и развернуть борьбу с агентурой противника, почему не проведено ни одно мероприятие, а в партизанских отрядах нет ни одного вашего работника. Вы, как это видно из письма, считаете, что руководящие органы партизанского движения не могут без ведома органов контрразведки СМЕРШ решать вопрос и осуществлять в необходимых случаях доставку из тыла противника захваченных партизанами агентов врага и допрашивать их.

Логически следует, что командиры и комиссары партизанских отрядов и бригад также должны в таком случае быть лишены права допроса разоблаченных и захваченных партизанами агентов противника. Эти ваши претензии вызывают просто удивление, так как они ставят в нелепое положение руководящие органы партизанского движения и противоречат здравому смыслу.

Как же так, захватить агента и не допросить его? Как же тогда командиры и комиссары отрядов и бригад и штабы партизанского движения будут в состоянии вести дальнейшую борьбу с агентурой противника. Органы контрразведки СМЕРШ пока практически в этом деле не пришли на помощь партизанскому движению.

Больше того, партизанские отряды своими средствами и методами разоблачили тысячи шпионов, многие из которых доставлены из тыла противника, и немалое количество из них передано Вам, таких, например, разоблаченных нами без участия СМЕРШ, как Никитин, Веревкин, Гаврилов, Катков и др.

От вас, однако, мы не получили ни одного крайне интересующего нас сообщения о методах противника по борьбе с партизанами и ни об одном агенте врага, проникшем в тот или иной партизанский отряд, не получили каких бы то ни было материалов, полезных для борьбы с агентурой противника в партизанских отрядах. Вы сами понимаете, какое важное значение имеет получить материалы о действиях противника и вовремя дать направление партизанским отрядам в их сложной работе по борьбе с агентурой противника, чтобы они сумели перехитрить разведку противника.

В результате такой постановки дела минские партизаны, например, смогли осуществить в районе Минска такое серьезное мероприятие, как разложение полка «СС» так называемой «Русской освободительной армии», организовать переход личного состава полка на сторону партизан и захватить крупных агентов врага – Богданова и др.

Мы просим Вас привести конкретные примеры, в какие различные адреса рассылаются штабами партизанского движения доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы. На каком основании Вы делаете подобное заявление? Информация дело серьезное и организуем ее так, как находим необходимым, и информируем того, кого считаем необходимым.

В свою очередь мы получаем от соответствующих органов немалую информацию, интересующую нас, к примеру сказать, 4-е управление НК.ГБ СССР ежедневно информирует нас и посылает сведения, материалы, которые представляют большой интерес для партизанского движения. А от Вас, повторяю, мы не получили ни одного материала. Нам кажется, что известная часть работников управления, если судить по их поведению, хотела бы быть в некоторого рода начальственном отношении к руководящим органам партизанского движения и рассматривать их вроде как подчиненные СМЕРШ органы. Но это глубокое заблуждение, которое ничего кроме разочарования не может принести таким работникам».

Судя по тексту, ответ Пономаренко больше напоминает шантаж, угрозу и нежелание выполнить требование Абакумова и тем более подчиняться ему. Следовательно, после такой переписки зарождалось некое противоборство в плане лидерства, ради которого Виктор Семенович всегда шел напролом. Его уже нельзя было остановить ничем.

Набирая силы в личной борьбе за власть, он никого не желал даже слушать. Абакумов уверовал в свою звезду и шел к ней уверенным шагом опытного чекиста, прошедшего свою собственную школу. Встав во главе СМЕРША, приблизившись к вождю и отвернувшись от Берии и Кобулова, Виктор Семенович начал не совсем тонкую комбинацию. А если точнее, то наглую и грубую. Но с другой стороны, с такими противниками и нельзя было поступить по-другому. Они понимали только грубую силу.

Когда в кабинет начальника ГУКР СМЕРШ офицер принес ответ из центрального штаба партизанского движения, он сидел в кожаном кресле, читал свежую газету и пил чай. Внимательно ознакомившись с документом, Виктор Семенович резко бросил его на стол и произнес:

– Ну что ж, товарищ Пономаренко, не хотите по-хорошему, будет вам по-плохому. Я заставлю тебя выполнять требования начальника контрразведки.

Больше всего взбесило Виктора Семеновича взаимодействие штаба партизан с четвертым управлением Судоплатова. Это был огромный камень, брошенный в СМЕРШ.

 

* * *

 

В 1943 г. Абакумов арестовал комиссара госбезопасности В. Ильина. Но самое главное, что начальника третьего отдела секретно-политического управлении НКВД (работа с творческой интеллигенцией) арестовали без санкции Берии. А это был уже вызов.

П.А. Судоплатов вспоминал:

«Мягкий, с профессорскими манерами, Ильин пользовался в НКВД большим уважением. В течение пяти лет, до того как началась операция «Монастырь», он «вел» Демьянова и также участвовал в этой радиоигре с немцами на ее начальной стадии. В 1937–1938 гг. он избежал ареста, хотя и был старшим оперативным работником, поскольку в то время отвечал за работу с меньшевиками, уже не представлявшими интереса для Сталина. В конце 1938 г. Берия направил его в Орел и Ростов для расследования дела о так называемых троцкистских диверсиях на железных дорогах. Считалось, что заговорщики проникли в ряды местных руководителей советских и партийных органов. Он вернулся в Москву, потрясенный примитивностью ложных обвинений, с которыми ему пришлось столкнуться, он доложил начальству: орловское и ростовское УНКВД попросту сфабриковали дела, с тем чтобы упрочить собственное положение и укрепить свою репутацию. После его представления дело было пересмотрено, а Ильин получил назначение на должность начальника третьего отдела (…), что позволило ему добиться ареста двух важных осведомителей, снабжавших нас заведомо ложной информацией о якобы антисоветских настроениях среди ответственных работников.

Ильин вызвал осведомителей в Москву и приказал им представить подробные данные по делам двух подозреваемых. Получив их информацию, он убедился, что они за годы репрессий прекрасно научились искусству клеветы на тех, кого разрабатывали. Осведомителей-фальсификаторов арестовали и приговорили к десяти годам лагерей, а Ильин получил награду – знак «Почетный чекист». Учитывая личные контакты Ильина с такими писателями, как Алексей Толстой и прославленными музыкантами и композиторами, его часто принимал у себя Берия. Ильин также был в дружеских отношениях с Меркуловым».

Причиной ареста В. Ильина стали его дружеские отношения с генерал-майором авиации Теплинским.

Генерала Бориса Львовича Теплинского– начальника штаба ВВС Сибирского военного округа – арестовали 28 апреля 1943 г. как участника антисоветского военного заговора. Ему было сорок три года. Во время Гражданской войны Борис Львович подружился с Ильиным, когда они вместе служили в кавалерии. Затем их пути разошлись: Ильин работал в ОГПУ, а Теплинский служил в авиации, но тем не менее дружба продолжалась.

Несколько слов о Теплинском. Во время Гражданской он был трижды ранен и награжден орденом Красного Знамени. Затем окончил Военную академию РККА, Военную академию имени М.В. Фрунзе, Академию Генерального штаба. При этом оставался беспартийным и хорошо владел английским и французским языками.

П.А. Судоплатов: «Неожиданно повышение Теплинского по службе затормозилось: выяснилось, что против его нового назначения возражают органы. Тогда обратился к Ильину, пытаясь выяснить в чем дело. Тому удалось быстро узнать: единственная причина, заставившая госбезопасность отказать Теплинскому в доверии, заключалась в его присутствии на вечеринке в Военной академии в 1936 г., до ареста Тухачевского, где он якобы позволил себе с похвалой отозваться об офицерах и генералах, вскоре павших жертвами репрессий в армии».

Входе «следствия» Теплинский признал себя виновным в том, что с 1929 г. состоял участником антисоветского военного заговора, в который был вовлечен бывшим заместителем начальника оперативного управлении Генерального штаба Красной Армии Вакуличем. Также Теплинский себя признал виновным в антисоветской агитации, но затем отказался от показаний об участии в антисоветском военном заговоре. По утверждению Н.Г. Смирнова, «поскольку объективных доказательств в подтверждение этого обвинения не имелось, обвинение Теплинского в совершении преступлений, предусмотренных ст. 58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР, было снято. Но это не означало освобождения Теплинского из-под. стражи. Ведь он признался в проведении антисоветской агитации.

Поэтому «следствие» продолжалось. Как оно велось? Обычным для того времени способом: путем лишения сна, применением многодневных «стоек», жестким избиением».

В чем же заключалась вина Ильина? Ильин по телефону предостерег Теплинского, чтобы он был осторожнее в своих высказываниях.

П.А. Судоплатов: «Абакумов тут же узнал об их разговоре и, возмущенный, потребовал от Берии, чтобы он отстранил Ильина от работы. Берия вместо этого поручил Меркулову ограничиться простым внушением, притом в дружеском тоне».

По авторитетному мнению Судоплатова, Абакумов воспользовался этой историей для того, чтобы скомпрометировать Берию и Меркулова.

Однажды он доложил Сталину:

– Комиссар госбезопасности Ильин срывает проводимую СМЕРШ оперативную проверку командного состава Военно-воздушных сил Красной Армии в связи с новыми назначениями.

– Немедленно арестуйте этого негодяя, Теплинского. – ответил вождь.

Уже в пятидесятые, в связи с жалобами Бориса Львовича, по его делу была проведена дополнительная проверка, в ходе которой было установлено: в течение десяти суток его лишали сна и все это время, когда он стоял, его жестоко избивали.

«Установлено, что Теплинский допрашивался в ночное время до 5–6 часов утра. Его 108 раз вызывали на допросы, а протоколов допросов составлено всего 15. К тому же некоторые из них датированы не теми числами, когда его фактически допрашивали. Свидетели, изобличавшие его в 1943 г. в проведении антисоветской агитации, от своих показаний отказались, заявив, что вынуждены были оговорить Теплинского в результате избиений, которыми они подвергались».

В первую же ночь на допросе с пристрастием Абакумов выбил ему два передних зуба. И если учесть то обстоятельство, что Виктор Семенович не особенно любил насилие, то можно себе представить, насколько он озверел, вступив в противоборство с Берией и Меркуловым.

И Теплинский начал давать показания: «Ильин советовал ему, как лучше себя вести, чтобы не дать оснований для обвинения в симпатиях к врагам народа. Кроме того, он также признался, что делился с Ильиным своими симпатиями к ряду высших офицеров, подвергшихся арестам в 1938 году. Через неделю, в мае 1943 г., Виктор Семенович доложил Сталину о признаниях генерала Теплинского и тот дал ему санкцию на арест Ильина, которого по настоянию Абакумова арестовали прямо в кабинете Меркулова. Так Ильин оказался во внутренней тюрьме, но в ведении СМЕРШ. Буквально на следующий день состоялась очная ставка Теплинского с Ильиным.

Измученный допросами, издевательствами и побоями, бывший генерал не выдержал и оговорил своего друга. Возмущенный клеветой Ильин обозвал его бабой и врезал по лицу. Но «не найдя свидетелей для подтверждения показаний Теплинского, Абакумов оказался в сложном положении: ведь необходимо было заручиться показаниями двух свидетелей. Поскольку никто из окружения Теплинского в военных верхах даже не знал о существовании Ильина и не мог дать показания против него, найти второго свидетеля для обвинения представлялось проблематичным, а без этого нельзя было передавать дело для слушания в Военную коллегию. Ильина избивали, лишали сна, однако он не только отказывался признать себя виновным, но даже не подписывал протоколы допросов. Для оформления дела их необходимо было предъявить Сталину, чтобы он решил дальнейшую судьбу подследственного, и Абакумов боялся предстать перед Сталиным без убедительного обвинительного заключения».

Абакумов так и не смог доказать вину Ильина, и тот продолжал сидеть в одиночной камере, став жертвой борьбы за власть.

 

 

Летом 1943 г. в Управлениях СМЕРШ Брянского и Центрального фронтов впервые в оперативной практике была разработана и проведена уникальная по-своему операция под названием «Инсценировка «Измена Родине»».

Так, 19 июня Абакумову доложили из управления контрразведки СМЕРШ Брянского фронта об итогах оперативночекистских мероприятий под кодовым названием «Измена Родине»:

«В мае с.г. наиболее пораженными изменой Родине были 415-я и 356-я сд 61-й армии и 5-я сд 63-й армии, из которых перешли к противнику 23 военнослужащих. Одной из наиболее эффективных мер борьбы с изменниками Родине, в числе других, было проведение операций по инсценированию под видом групповых сдач в плен к противнику военнослужащих, которые проводились по инициативе Управления] контрразведки СМЕРШ фронта под руководством опытных оперативных работников отделов контрразведки армии.

Операции происходили 2 и 3 июня с.г. на участках 415-й и 356-й сд с задачей: под видом сдачи в плен наших военнослужащих сблизиться с немцами, забросать их гранатами, чтобы противник в будущем каждый переход на его сторону группы или одиночек изменников встречал огнем и уничтожал.

Для проведения операций были отобраны и тщательно проверены три группы военнослужащих 415-й и 356-й сд. В каждую группу входили 4 человека.

В 415-й сд одна группа состояла из разведчиков дивизии, вторая – из штрафников.

В 356-й сд создана одна группа из разведчиков дивизии (…).

После подбора группы были отведены в тыл дивизий, где проходили под руководством опытных командиров специальную подготовку.

При подготовке особое внимание было обращено на умение участвующих в операции эффективно забросать немцев гранатами и быстро скрыться после выполнения ее. Подготовка осуществлялась на местности, аналогичной предполагаемым районам действия (…).

Одновременно были намечены конкретные места действия групп, подготовлены планы действия и расчеты артиллерийского и минометного огня для поддержки групп во время операции.

Места для операции групп были выбраны там, где имелись случаи групповых переходов линии фронта изменниками Родине. 2 июня 1943 г. в районе обороны действовали первая и вторая (группы), 3 июня с.г. в районе обороны 356-й сд действовала третья группа.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.