Картина первая. Комедии я в трех действиях

САМУИЛ АЛЕШИН

ТОГДА В СЕВИЛЬЕ

Комедии я в трех действиях

(Дон Жуан)

Действующие лица

Д о н Ж у а н.

Ф л о р е с т и н о.

Д о н О т т а в и о.

К о м а н д о р.

Д о н ь я А н н а.

Д о н ь я Л а у р а.

Л ю ч и а.

Р о з и т та.

Д о н А н т о н и о.

Д о н П а б л о.

Д о н Р о д р и г о.

Д о н К а р л о с.

Д о н К л а в д и о.

Д о н Д и е г о.

К а т е р и н а.

С л у ж а н к а.

П о в а р и х а.

С л у г а.

От автора

Друзья! Кто из вас не знаком с легендой о Дон Жуане - неутомимом обольстителе женщин? Эта легенда породила много литературных версий, различно трактующих мотивы, по которым Дон Жуан, предавался своему хлопотному занятию.

Но по мере того, как я обрастал жизненным опытом, мое представление о действительности все менее уживалось с тол­кованиями легенды, хотя некоторые из них по философской глубине и литературным досто­инствам были гениальны.

Уже самая идея, будто мог существовать мужчина, который по своей воле покорял бы женщин, в то время как жизнь на каждом шагу показывает нам обратное, - уже одно это вызывало у меня cомнeниe. Неуязвимость же Дон Жуана при таком его занятии еще более, казалось мне, находится, в кричащем противоречии с житейской практикой.

B конце концов мне ничего не оставалось делать, как переселиться в Севилью 1342 года, дабы своими глазами увидеть, как все тогда обстояло на самом деле.

И что же? Действительность оказалась невероятней и проще, чем ее литературные изложения.

Я долго не решался поделиться с вами открывшейся мне правдой, настолько она опрокидывает общее представление. Но молчать оказалось сложнее, чем писать. И вот вся эта история перед вами, во всей своей - прошу поверить мне - достоверности.

Я понимаю, что проще всего отнестись к моему рассказу как к шутке. Причем я предвижу, что найдутся критики, которые оценят этот рассказ как шутку недостойную и легкомысленную, если только не подберут еще более уничтожающего прилагательного. Но я ничего не могу поделать. Я там был. В Севилье. В 1342 году. Я это видел. Все было именно так, как я об этом рассказываю. А теперь делайте со мной что хотите, но только докажите, что я неправ.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

МЫ В СЕВИЛЬЕ

Площадь в Севилье в XIV веке. Яркий солнечный день. Слева - гостиница «Золотой бык и красавица» с нависающим вторым этажом. Над входом установлен большой золотой бык, на спине которого раскинулась серебряная обнаженная женщина. Под навесом гостиницы стоят два стола. Основанием одному из них служит пень, другому ­ бочка, за столом сидит Д о н Ж у а н. Его лицо, без сомнения, приятное, ничего не имеет общего с лицами красавцев тореадоров, которые стараются создать гpимepы. В лице Дон Жуана много противоречивого. Оно очень энергично и поэтому мужественно. Но едва заметная нежность и тонкие черты делают это лицо женственным. Оно безусловно молодо - Дон Жуану не более двадцати трех лет. И в то же время на нем мы замечаем утомление, которое, не похоже на усталость только что прибывшего человека, а является чем-то более глубоким и постоянным. Некоторая хрупкость фигуры, почти мальчишеская, могла бы заставить думать о слабости, если бы смелый поворот головы Дон Жуана, рука, сжатая в кулак и опертая на уверенно выставленное колено, не давали бы основания чувствовать тут пружинистую силу. В данную минуту чуть насмешливое лицо Дон Жуана мрачно и весь он кажется собранным и рассерженным. Пальцы другой руки нетерпеливо постукивают по столу.

Мимо пpoносится, вздрагивая толстыми щеками, его слуга Ф л о р е с т и н о. Лицо Флорестино блестит и так раскраснелось, что даже его растрепанные рыжие волосы кажутся красными. На лице слуги мы замечаем то выражение добропорядочности, которое обычно придают себе жуликоватые лентяи, с тем чтобы, напоказ посуетившись, потом часами валяться на солнце.

Д о н Ж у а н. Флорестино!

Тот бежит, не, слыша.

Бездельник!!

Флорестино, услышав окрик, делает на бегу круг и останавливается около стола.

Ф л о р е с т и н о. О! Сеньор!

Д о н Ж у а н. Куда ты бежал, лодырь?

Ф л о р е с т и н о. Я искал, сеньор.

Д о н Ж у а н. Кого, лежебока?

Ф л о р е с т и н о. Вас, сеньор.

Д о н Ж у а н. Ну и что дальше, лентяй?

Ф л о р е с т и н о. Вот, еле нашел, сеньор.

Д о н Ж у а н. Подойди сюда, чудовище.

Тот подходит.

Тебе незачем было меня искать, жалкая помесь спившейся черепахи с развратной улиткой. Ходил ли ты, куда я велел? Нашел помещение для меня?

Ф л о р е с т и н о. Да. То есть нет.

Д о н Ж у а н. Что это значит, пьянчуга?

Ф л о р е т и н о. Да, я ходил. Нет, я не нашел. Не было ничего достойного вас, сеньор.

Д о н Ж у а н (поморщившись). Однако найти кое-что достойное твоей глотки тебе удалось?

Ф л о р е с т и н о (прикрыв рот). Что вы, сеньор. Я ни капли…

Д о н Ж у а н. О капле никто не говорит. (Дает ему подзатыльник.) А где вещи.

Ф л о р е с т и н о. Все там же, сеньор, на заставе.

Д о н Ж у а н (хочет его ударить.)

Флорестино отшатывается.

Пошел немедленно, и если через полчаса, ты не будешь здесь, то берегись! Я остановлюсь в этой гостинице.

Флорестино бежит и налетает на одного из двух. Мужчин, котopыe входят, беседуя между собой. Одному из них - Д о н О т т а в и о - лет пятьдесят пять. Несмотря, на седую бороду, он щеголеват. Это человек веселый, радушный и для друзей готовый на все. Второй - К о м а н д о р. Ему лет тридцать. Командор одет богато и даже пышно, но по некоторой небрежности в одежде ясно, что он не уделяет ей много внимания. Лицо Командора, подчеркнутое снизу черной курчавой бородкой, позволяет судить о нем как о человеке властном, с решительным характером. Обладая широкой натурой, Командор может позволить терзать себя по мелочам. Но в серьезном деле, чувствуя свою правоту, будет безжалостен. Лет десять назад он, очевидно, любил драться на шпагах по любому поводу, да и сам частенько эти поводы создавал. В его глазах и сейчас поблескивает озорство, указывая на то, что и ныне Командор очень не прочь при случае о6нажить шпагу.

Дон Оттавио отталкивает от себя Флорестино, и тот налетает на Командора. Тогда Командор дaeт Флорестино, тумака, и тот летит к Дон Оттавио. Так повторяется раза два, и при каждом тумаке оба приговаривают.

Д о н О т т а в и о. Вот тебе за то, что бегаешь не глядя...

К о м а н д о р. Вот за то, что налетел на меня...

Д о н О т т а в и о. Вот за то, что помял мой камзол...

К о м а н д о р. Вот за то, что я ушиб о тебя руку...

Д о н Ж у а н (яростно. Его окрик прекратил игру). Эй, сеньоры! Этого достаточно! Еще один удар, и вы будете иметь дело со мной!

Ф л о р е с т и н о (гоpдo выпрямившись). Вот именно! Бы будете иметь дело с нами.

Командор замахивается на него. Флорестино отбегает.

К о м а н д о р (запальчиво). А при чем тут, собственно говоря, вы, чересчур смелый юноша?

Д о н Ж у a н (хватаясь за шпагу). Это мой слуга, и я, не позволю никому бить его. Кроме самого себя, разумеется.

Ф л о р е с т и н о. Правильно, сеньор. Мы не позволяем никому нас бить кроме самих себя, то есть я хотел сказать, кроме его милости сeньopa Дон Жуана ди Тенорио.

Д о н О т т а в и о. Ди Тенорио? Уж не родственник ли вы покойного Людовико Ди Тенорио?

Д о н Ж у а н (с достоинством). Я его сын

Д о н О т т а в и о (протягивая к нему руки). Шпагу в ножны, мой милый Дон Жуан. Я - Дон Оттавио ди Монтра. Надеюсь, ты слышал обо мне от своего отца?

Д о н Ж у а н (быстро подойдя к нему с распростертыми объятиями). Еще бы! Отец часто и восторженно говорил о вас.

Они обнимаются.

Д о н О т т а в и о. Узнаю храброго Людовико в его сыне. Мне понравилась твоя готовность защищать своего слугу.

Д о н Ж у а н (смеясь). Если бы я знал, кто вы, я никогда не сделал бы этого. Можете колотить Флорестино сколько вам вздумается.

Ф л о р е с т и н о. О-го-го! (Убегает.)

Все смеются.

Д о н О т т а в и о. Сеньоры, познакомьтесь. Командор, этот прекрасный юноша сын тoгo ди Тенорио, портрет котоpoгo висит у меня дома. Дон Жуан, - перед вами Дон Гонзало ди Уллоа-и-Мальдонадо, командор ордена Калатравы. Eгo имя после сражения у Эль-Гаваджи заставляет трепетать мавров. Даже враги ни в чем не могут упрекнуть Командора, кроме неосторожности.

К о м а н д о р. Признаться, я всегда считал, что между осторожностью и трусостью нет границ. И слишком много трусов этим пользуются.

Дoн Жуан и Командор обмениваются церемонными поклонами.

Все проходят под навес и рассаживаются. Дон Жуан делает знак слуге.

Тот приносит вино.

Д о н О т т а в и о. Да… Вот уже более трех лет, как умер Людовико. Ведь так, не правда ли?

Д о н Ж у а н. Во вторник как раз три года и пять месяцев.

Д о н О т а в и о. Это делает тебе честь, что ты так помнишь день смерти отца. За твое здоровье. (Наливает.)

К о м а н д о р (слуге). Если ты посмел, подать плохое вино, я оторву тебе голову.

Д о н О т т а в и о. А я - руки и ноги.

К о м а н д о р. Оставьте что-нибудь и Дон Жуану.

Д о н О т т а в и о. О, ему еще останется... (Шепчет.)

Дон Оттавио и Командор хохочут. Дон Жуан в это время пил, поперхнулся,

и закашлялся, прикрывшись шляпой.

Смотри какой скромник. А ведь ты, наверное, вроде cвoeгo отца: тоже не пропустишь ни одной юбки. (Хлопает Дон Жуана по плечу.)

Дон Жуан чуть не роняет 6oкaл.

Где ты остановился в Севилье?

Д о н Ж у а н. Да… думаю вот здесь.

Д о н О т т а в и о. В гостинице? Ты хочешь меня обидеть? Сейчас же перебирайся ко мне.

Д о н Ж у а н. Но мне, право, неловко вас затруднять...

Д о н О т т а в и о. Какие могут быть разговоры? Выпьем за твой приезд.

Все чокаются и пьют. Дон Жуан незаметно выплескивает вино.

Да, кстати, что же ты делаешь в наших краях?

Д о н Ж у а н. Спасаюсь.

Д о н О т т а в и о. От кого? Тебя преследуют власти?

Д о н Ж у а н. Нет, с властями я в мире. Хуже.

Д о н О т т а в и о. Может быть, церковь?

Д о н Ж у а н. Хуже.

К о м а н д о р. Ростовщики?

Дон Жуан. Хуже.

К о м а н д о р. Жена?

Д о н Ж у а н. Вы почти угадали. Но я не женат. Хуже.

К о м а н д о р (пожимает плечами). Муж какой-нибудь любовницы?

Д о н Ж у а н (презрительно). Если бы так. Один удар шпаги освободил бы меня от этой заботы. Хуже. (С тяжелым вздохом.) Жены мужей.

К о м а н д о р. Ах, любовницы!

Д о н О т т а в и о (смеясь). Но, голубчик, ты так говоришь, как будто у тебя их десяток.

Д о н Ж у а н (горько усмехнувшись). Да будь у меня десяток, я считал бы, что нахожусь в полном одиночестве. у меня их штук двести. Но иногда мне кажется, что их двести тысяч.

Д о н О т т а в и о. Двести? (Смотрит на Командора.)

Командор незаметно для Дон Жуана указывает глазами на бутылку.

Каким образом, дитя мое, ты умудрился обзавестись столькими любовницами?

Д о н Ж у а н (с отчаянием). Вот в том-то и дело. Я сам частенько задаю себе этот вопрос. Но, клянусь вам, я ничего не делаю для их приобретения.

Д о н О т т а в и о. Тут что-то не так. (Подмигнул Командору.) Боюсь, это вино оказалось для тебя слишком крепким.

С л у г а, высунув голову, подслушивает.

К о м а н до р. Каким же образом они вдруг становятся вашими любовницами, если вы тут ни при чем?

Д о н Ж у а н. Мое имя! Вся беда в моем имени.

К о м а н д о р. Ваше имя? Ба-ба-ба! Неужели вы тот самый знаменитый Дон Жуан, слава о похождениях которого летит по всей Испании?

Д о н О т т а в и о. Боже мой! Так это ты!

Д о н Ж у а н (грустно, поникнув головой). Увы, сеньоры. Хотя правильней было бы сказать не «знаменитый», а «несчастный» Дон Жуан.

С л у г а, широко открыв глаза, прячет голову.

К о м а н д о р. Не хотите ли вы нас уверить, что ваша слава не имеет под собой никаких оснований?

Д о н Ж у а н. И тем не менее это так. Стоит только женщине услышать, что я Дон Жуан, как она немедленно начинает ждать, чтобы я соблазнил ее или хотя бы сделал такую попытку.

Д о н О т т а в и о. Но никто не заставляет тебя делать это.

Д о н Ж у а н. Правильно. Я и не делаю.

Д о н О т т а в и о (недоуменно). Ну и тогда?

Д о н Ж у а н. О, вот тогда-то и происходит самое неприятное. Тогда они влюбляются в меня и начинают преследовать.

Д о н О т т а в и о. А ты беги от них..

Д о н Ж у а н. Я и бегу. Но тогда они начинают ревновать меня к своим подругам, сестрам, матерям, дочерям, бабушкам, вообще к любому предмету женского рода. Командор. Что же дальше?

Д о н Ж у а н. А затем они начинают из ненависти клеветать, будто я обольстил этот предмет. А ведь дурная слава как горный обвал. Только толкни первый камень...

Д о н О т т а в и о (подумав). Это все так. Теперь-то уж конечно твоя слава может покорить многих. Но что там ни говори, а с чего-то все должно было начаться.

Д о н Ж у а н (смеясь). Клянусь, что я с самого начала всегда смотрел на женщин так, как они сами на себя смотрят. То есть с полным пониманием и сочувствием ко всем их слабостям. Но они почему-то принимают это за любовь. И они готовы на все, когда убеждаются, что это не так.

К о м.а н д о р. Слабость женщин, даже самых умных, в том, что они всегда готовы поверить, будто способны свести с ума любого человека. Но не кажется ли вам, сеньор, что никто из ваших многочисленных любовниц вообще никогда по-настоящему не любил вас?

Д о н Ж у а н (удивленно). Тогда я не знаю, что такое любовь?

К о м а н д о р. Боюсь, что это так. И мне искренне жаль вас.

Д о н Ж у а н. Никогда никто не говорил мне чего-либо подобного. (Гордо.) Но я думаю, что вы жалеете здорового за то, что он не болеет.

К о м а н д о р (мягко). Нет. Скорее, я жалею слепого, который не понимает, как хорошо видеть.

Д о н Ж у а н (пристально смотрит на Командора). Вы так говорите, будто знаете, каково потерять зрение.

К о м а н д о р (удивленно). Э-э! Да вы, я вижу, совсем не так слепы, как я предполагал. Смотрите, как бы вам не прозреть окончательно.

Д о н Ж у а н (задумчиво). Если верить вашим словам, то этого вовсе не следует бояться.

Д о н О т т а в и о (шутливо). Так или иначе, но я предлагаю тост за твоих любовниц.

Д о н Ж у а н. Что вы, сеньор! Ни в коем случае. Разрешите мне лучше поднять кубок за ваше здоровье, сеньоры, и выразить надежду, что здесь, в Севилье, я найду спо­койный уголок. Если бы вы знали, как я устал от бесчисленных дуэлей и женщин, которые от общения со мной могли бы стать только добродетельней.

К о м а н д о р (смеясь). Вы противоречите себе. Если вы не искушаете их, то им не с чего и становиться добродетельными. Ибо нет добродетели без искушения.

Д о н Ж у а н (удивленно). Второй раз вы ставите меня в тупик, сеньор ... (Поднимает кубок и, когда те пьют, пригубив, незаметно выливает остальное.)

Д о н О т т а в и о. Ничего, мой милый! (Дружески хлопает Дон Жуана по спине так, что тот вздрагивает.) Ничего. У меня ты найдешь покой и безопасность. Я - холостой человек...

Д о н Ж у а н (с радостью). О, сеньор!

Д о н О т т а в и о. Что же касается моей сестры...

Д о н Ж у а н (его лицо вытягивается). Так у вас есть сестра?

Д о н О т т а в и о (кивает)....То это женщина примерно моих лет и к тому же вдова.

У Дон Жуана неопределенное выражение лица.

К о м а н д о р (улыбаясь). Вы забыли о своих двух племянницах.

Д о н Ж у а н (испуганно). Как?! Значит, с вами живут еще и две племянницы?

Д о н О т т а в и о. Да. Но у них столько поклонников, что они даже не взглянут на тебя.

К о м а н д о р (Дон Жуану). Я все-таки посоветую вам, сеньор, ухаживать за ними, если хотите остаться незамеченным.

Д о н Ж у а н (удрученно). Не лучше ли мне все же расположиться в гостинице? Поверьте, не успеют они узнать, что я тот самый Дон Жуан...

Д о н О т т а в и о. Но кто им скажет? Ни я, ни Командор.

К о м а н д о р. Признаться, я очень хотел бы сообщить об этом своей жене...

Д о н Ж у а н. Ради бога, не делайте этого.

К о м а н д о р....но прекрасно понимаю, что сказать одной женщине - это значит сказать им всем. Кто-нибудь еще знает здесь о вашем прибытии?

Д о н Ж у а н. Только мой слуга. Но этот не скажет. Он сам страдает от моей славы не меньше, чем я.

Д о н О т т а в и о. Тогда тебе нечего бояться. (Кричит.) Эй, малый!

Все поднимаются. Входит с л у г а. Дон Оттавио вынимает кошелек.

Д о н Ж у а н. Разрешите мне. (Бросает слуге свой кошелек.)

Слуга ловит и кланяется.

Д о н О т т а в и о. Придет рыжий слуга этого сеньора... (К Дон Жуану.) Как его звать?

Д о н Ж у а н. Флорестино.

Д о н О т т а в и о. Флорестино... Вот ты ему и скажешь, чтобы шел с вещами ко мне.

С л у г а. Будет исполнено, сеньор.

Все, кроме слуги, уходят. Слуга смотрит им вслед.

(Подбрасывая кошелек.) Вот это я понимаю! Такого кабальеро нельзя не полюбить. Шутка ли - Дон Жуан! (Кричит в глубь гостиницы.) Исабела! Тереса!

Вбегает молоденькая с л у ж а н к а, затем выходит пожилая повариха.

Эй вы, сплетня! Знаете, кто тут сидел? Вот сейчас, за этих самым столом?

П о в а р и х а. Я их знала, когда тебя еще на свете не было, сопляк!

С л у ж а н к а. Дон Оттавио и Командор.

С л у г а (передразнивая). «Дон Оттавио и Командор». Приезжий! Вот о ком речь.

С л у ж а н к а. Молодой сеньор?

С л у г а. Он самый.

П о в а р и х а. Да мало ли их тут шляется.

С л у г а. Ох уж эти бабы... И вы что же, не заметили в нем чего-нибудь этакого... замечательного?

С л у ж а н к а (передернув плечами). Вот уж не обратила внимания. Ничего особенного.

П о в а р и х а. Смазливый мальчишка, и все тут.

С л у г а (театрально смеясь). Ха-ха-ха! Ну, так слушайте, если вас бог глазами обидел... Но тсс!.. Это тайна. (Прикладывает палец к губам.) Смотрите, чтобы языки проглотить.

С л у ж а н к а. Ну конечно. Ну же?

Слуга смотрит выжидательно на повариху.

П о в а р и х а. Да говори уж... Вот мямля.

С л у г а. Сказать - пpocто. А вот тайну сохранить - это уметь надо. Так вот, этот молодой сеньор, этот просто­смазливенький сеньор, этот ничего-особенного сеньор - это... (Пауза.) Это...

Вбегает Ф л о р е с т и он о, еще более красный, запыхавшийся, с сундуком в одной руке, свертком в другой, шкатулкой под мышкой и двумя узлами на груди и на спине. Eгo шляпа на затылке, а лицо в поту.

Ф л о р е с т и н о (кричит на бегу). Сеньор! Полчаса еще не прошло, и, кроме того, в меня вцепились на заставе два прыщавых альгвасила, чтоб им бык пропорол их надутые… (Остановился как вкопанный, видя, что Дон Жуана нет. Чуть не падая, садится па сундук. К слуге.) А где же мой господин?

С л у г а. Приезжий красавец кабальеро, да?

Ф л о р е с т и н о (опасливо косясь на женщин). Ну, это на чей вкус.

С л у г а. Стройный, одет прекрасно и такая внешность, что...

Ф л о р е с т и н о (поспешно). Внешность как внешность. Порядочная женщина даже и не взглянет.

С л у г а. А уж щедр! Не то что наши скупердяи. (Потрясает кошельком.)

Ф л о р е с т и н о (с досадой). Это он, наверное, тебе спьяну бросил.

С л у г а. Если это твой хозяин, то у меня есть кое-что передать его слуге. Как тебя звать?

Ф л о р е с т и н о. Болтаешь ты много, вот что... Флорестино.

С л у г а. Все правильно. Твой господин, Флорестино, решил остановиться у Дон Оттавио.

Ф л о р е с т и н о. Час от часу не легче! Куда же мне теперь опять тащиться?

С л у г а. Это рядом! Иди прямо (указывает), затем возьми направо, затем налево, затем прямо.

Флорестино каждый поворот сопровождает соответствующим поворотом головы.

Затем направо, затем еще раз направо и еще нaпpaвo...

Ф л о р е с т и н о. Стой! А то ты мне свернешь шею.

С л у г а. Затем налево, затем прямо, а там спроси любого. Спросишь, где дом Дон Оттавио, всякий укажет.

Ф л о р е с т и н о. Ах, чтоб ты пропал! Зачем же ты нес всю эту околесицу? Значит, я могу попросту спрашивать встречных по дороге?

С л у г а. Конечно. Да и вообще (зевает), чем чесать попусту язык, тебе бы броситься за ними, ты их сразу же и догнал бы.

Ф л о р е с т и н о (в бешенстве вскакивает). Что же ты молчал, каналья?! Будь проклята та минута, когда твой отец впервые перемигнулся с твоей матерью, из-за чего в конце концов ты появился на свет божий! (Убегает.)

Слуга и женщины смеются ему вслед. Затем слуга, играя кошельком, делает ВИД, что хочет уйти. Женщины останавливают его.

Ж е н щ и н ы. Ну, а тайна? Твоя тайна?

С л у г а. Видали, каков слуга?

П о в а р и х а. Просто пугало.

С л у ж а н к а. Точно рыжий откормленный петух.

Же н щ и н ы. Ну, так хозяин? Кто же его господин?

С л у г а. Это (пауза)... знаменитый (пауза)... Дон Жуан!...

Ж е н щи н ы. Ах!

Служанка прижала руки к груди, а повариха ладонью закрыла рот.

П о в а р и х а. Что же ты раньше молчал?

С л у ж а н к а. Хоть бы одним глазком взглянуть!

С л у г а. Да еще насмотритесь. Он будет жить у Дон Оттавио. Но только если его там никто не узнает. Так что понятно?.. (Грозит пальцем.)

С л у ж а н к а. Ну-у, мы молчок. (Поварихе.) Ты хоть лицо его видела?

П о в а р и х а (задумчиво). Да-а... И скажу тебе, действительно редкий красавец.

С л у ж а н к а. А я только спину... Но у него такая спина и походка, что он сразу выделяется изо всех мужчин.

С л у г а. Вот слуга, тот уж верно выделяется. Пожалеешь мешок, чтобы прикрыть такую образину.

П о в а р и х а (смотря вслед Флорестино. Потом с глубоким вздохом). Повернул направо...

С л у г а. И где его хозяин откопал себе такого каплуна?

П о в а р и х а (недовольно). Мужчине в его возрасте идет быть полным.

С л у ж а н к а. И потом, у него очень приятный голос. Сразу видно, что это слуга необыкновенного человека.

Слуга удивленно переводит взгляд с одной на дpyгyю.

П о в а р и х а. А сильный! Вещей несет сразу столько, что другой и не подымет!

С л у ж а н к а (восхищенно). Вот это мужчина!

С л у г а. Ну и ну! Да ведь вы только что...

С л у ж а н к а (махнув рукой). Ах, что ты понимаешь! (Берет повариху под руку, и они, взволнованно переглянувшись, собираются уйти.)

С л у г а. Послушайте, вы! Чтобы ни звука об этом, слышите? Повариха. Вот пристал.

С л у ж а н к а. Слышим, слышим...

Смеясь, уходят.

С л у г а (качает головой, затем пожимает плечами). Один только дьявол может понять женщин! (Почесав затылок.) Да и то, пожалуй, если дьявол женского пола. Хотя как будто так и есть на самом деле. (Уходит, подкидывая кошелек с деньгами.)