Люди лунного света

Розанов В В

Розанов Василий Васильевич

ЛЮДИ ЛУННОГО СВЕТА

(МЕТАФИЗИКА ХРИСТИАНСТВА)

ЛУННЫЙ СВЕТ

" БОРОДАТЫЕ ВЕНЕРЫ" ДРЕВНОСТИ...

..." Кедеши Молоха и Астарты обязывались к жертвам иного рода. Бог разрушения и враг жизни умилостивлялся самоистязаниями и требовал уничтожения той силы, которая служила к продолжению существования на земле человеческого рода, - половой силы. Известны были огненные очищения1, или прохождения через огонь в честь Молоха; жрецы его резали себе тело и бичевали себя. Еще более распространено было скопчество. Кедеши, т. е. " святые", " священники" Молоха и Асгар

------------

1 " Они (раскольники XVII века) все расспрашивали о гари, ужасно интересовались гарью, прислушиваясь, не горят ли где люди, сколько, когда и пр.", - говорит проф. Сикорский в исследовании о самозакопавшихся Терновских старообрядцах (см. главу " Русские могилы"). В этих расспросах уже чувствуется любящая страсть: " И страшно, а как хорошо! ", " У, как боюсь, а испробовать бы". Тут влечет, тянет. Что? Какой ужас! Мне приходилось читывать в медицинских книгах, что некоторые женщины любят оперироваться (о мужчинах этого известия нет). " Жен-шины особенно религиозны, женщины дали все религиозное на земле", - как-то обмолвилась в разговоре со мною грустная Л. И. Веселитская (Микулич). И об " операциях", и о " религиозности" можно сопоставить. Есть какая-то религия грусти, есть какая-то религия ужаса и грусти, " далекая от земли", " caelestis" [" небесный" - лат.]. Тут какой-то другой корень, совсем иной, чем на каком держатся цветы, плоды, радость мира. Другой и сильный, другой и необоримый. В " Молохе-Астарте" древние и схватили, и уловили этот другой корень, и в трепете поклонились и ему. " Ваалу - соития, деторождение! Молоху - смерть, самосожжение, гарь (У русских), могила! ". Я хочу, однако, обратить внимание на то, что ощущение Молоха (и Астарты) не присуще сплошь человеческому роду, а некоторым как бы вкрапленным в человеческую породу частицам, индивидуумам, душам, которые врожденно неспособны к браку и никогда не будут иметь детей, хотя и имеют детородную систему внешне правильно выраженную. Это - " те, которые не осквернились с женами: ибо они - девственники", и которые " последуют за Агнцем всюду, куда он ни пойдет" (Апокалипсис). Чтобы знать, за каким " Агнцем" последуют девственники, нужно раскрыть громадный (12 фолиантов) атлас научного путешествия Лепсиуса в Египет и обратить внимание на сфинксы-бараны (овны, " агнцы"), какие рядами стояли при входе в египетские храмы: форма головы их несколько удлинена и отступает от натуры настолько, что дает почувствовать желание сказать ее фигурою о чем-то другом. С другой стороны, перелистав весь атлас, мы встретим " это дру

ты, были кастрировавшие себя так называемые galli1. Сцены этого обряда, сопровождавшиеся неистовством, поразительны. Греческие писатели передают, что среди раздирающих (печальных? грустных? - В. Р.) звуков музыки и пения они резали себе руки и бичевали себя; а юноша, которому приходила очередь оскопиться, срывал с себя одежды2 и, что-то неистово выкрикивая3, хватал нож и отсекал свой детородный член. Вслед затем он бежал по улицам города, держа в руке отрубленный детородный уд, и, войдя в первый попавшийся дом, - потрясая, показывал его найденной там женщине и бросал к ее ногам (Movers, " Ueber d. Relig. d. Phoeniz". S. 684-685). Женщины в честь Небесной Девы, Астарты, - также обрекали себя на всегдаш

-------------

(продолженние сноски со стр.203)

гое", изваял которое художник-жрец отступил от натурального его вида и сблизил с головою барана, особенно через посредство спускающихся вниз и закругляющихся рогов. Хотя, впрочем, и рога отвечают некоторой линии в натуре вещи (" этой другой вещи"). На все эти сближения я не имел бы права, если бы наблюдения новых биологов не показали, что абсолютные, врожденные девственники, иногда уничтожающие у себя детородные органы, или сводящие их к " нет", посредством бандажей особого рода - у других... " во всем последуют Агнцу", как об этом рассказал - по собственным словам " в дифирамбах", т. е. поэтически и патетически, - Платон в " Федре". - " И не опасайся (такой " девственник") показаться безумным - он зажигал бы (перед отроком-любимцем) лампады" (религия, обожествление заживо, на земле еще). Все это неясно в отрывках, но становится совершенно ясно, если годы продумать над темою, и много читать о ней. Египет и его бараны-сфинксы были еще натуральной очевидностью в эпоху написания Апокалипсиса. Заметим также, что египетские божества, культ и изображения (см. монеты) были распространены во всей Малой Азии и в Сирии, где был написан " Апокалипсис". В. Р-в.

1 Жрец Кибелы (лат.).

2 Вероятно - блестящие, " мирские", веселые, нарядные. И вообще все это весьма похоже на наш постриг в монашество, но лишь выражено жестко и решительно, " до конца", как это соответствует наивной и откровенной тогдашней культуре. В. Р-в.

3 Вероятно - подобное нашим " обетам отречения": что он " никогда не взглянет на женщину, не соблазнится женщиною", и, может быть, что " отныне, сверх целомудрия, будет хранить и смирение, послушание" и проч. и проч. Зерно дерева, конечно, не похоже на дерево, но оба - одно: как бесспорно имеет что-то одно в себе эта история с " галлами" у древних и у нас пострижение в вечное девство... Хотят одного (" не оскверниться с женами"), значит - одно! В. Р-в.

4 С презрением, как бы сделали теперешние (неискренние и непоследовательные монахи), будь они физически верны духовному обету. " Вот - это твое (женщины), мне его - не надо! Возьми свое добро и наслаждайся им: а я - другой! святой! (" кедеш", " священник"; как у нас " монах" всегда кажется " святым" сравнительно с семейным священником. " Самый худой монах все же лучше самого добродетельного священника" - аксиома монастырей). В. Р-в.

нее безбрачие1. В связи с такого рода посвящением2 мужчин и женщин на служение Молоху и Астарте, и сопровождавшими его обрядами, находился преследуемый Моисеем3 обычай, по которому мужчины одевались в платье женщин, и - наоборот4. Юноши как бы обращались в девушек, после посвящения их божеству, т. е. после того, как они лишались детородных органов. Быть может, в этом отчасти выражалась и мысль о том, что божество есть нечто безразличное по отношению к полам5. На это указывает свидетельство древних: согласно им,

------------

1 Совершенная аналогия посвящению у нас в монашестве обоих полов! " Аналогия" потому, что здесь и там это религиозно, там и здесь это - культ, религиозный обряд, религиозная церемония, " церковное торжество" (как у нас всякое " пострижение"). Торжество чего! Ясно видно, вслух сказано (у нас - с оговорками, ибо, уже по Нестору, " греки издревле льстивы суть", т. е. уклончивы, неправдивы, не прямы, любят ласковые слова, облекая в них жесткую или ужасную действительность). Это - " торжество", т. е. достигнутая цель, давнишняя мечта " не имеет ничего общего с женщинами", не касаться их, не скверниться с ними... " Гадко! мерзость! " - вот суть Федра-Платона, древнего " галла" и нашего монаха. Это неодолимое физиологическое (и психическое) отвращение и есть primum всего дела, тот oroxewv, элемент, атом, - из какового и выросло все " дерево" тогдашнего и последующего аскетизма. В. Р-в.

2 Вот " посвящение", а не факт; религия, а не история. Не " нравы диких", как, вероятно, уже изготовились сказать попики. В. Р-в.

3 Религия плодородия, только плодородия, - у Моисея, у евреев, у Израиля. Историки не догадываются и законоучители не стараются объяснить в классе " на уроках Закона Божия" (= закона чадородия), что уклонения древних евреев в сторону поклонения Молоху и Астарте были постоянные попытки вторгнуться к ним монашеству, девственному духу, безбрачию; на что Израиль и пророки, увлекая и царей, говорили: " Нет! " У нас на уроках Закона Божия все это представлено так, что " пророки" и " благочестивые цари" Израиля были чуть не монахами, все постились и все молились, по примеру Филарета Московского или " в предтечу" Филарета Московского; а " гнусный культ Молоха" отвлекал их от этого ветхозаветного еще монашества в сторону " осквернения с женами"... Забывают законоучители, что святому Давиду, до того старому, что он ничем не мог согреться, якобы " монашествующие" священники Иеговы подложили двух молоденьких девушек! * То-то католики не велят мирянам самим читать Библию, а наши озабочены изданием " учебной Библии", с пропуском таких и аналогичных мест! Но неизвестно, где " дух снятый", в Библии или в семинариях и духовной цензуре. Последние еще никого не " спасли", а Библия выучила молиться весь род человеческий. В. Р-в.

4 Т. е. не то, что мужчина наденет платье, которое сняла с себя женщина, и обратно; а мужчины одевались в женские, женоподобные платья, в платья женского покроя (теперешние наши духовные одежды); а женщины-" кедеши" одевали платье мужского покроя. Здесь и выступает (у мужчин-кедешей) " Агнец, за которым вы будете всюду следовать"... Но не будем предупреждать биологических наблюдений. В. Р-в.

5 Тупая мысль автора книги. Впрочем, естественная: проводить свою " духовность", что " Бог есть дух" и что все " религиозное" есть только духовное, бесплотное, (якобы) бесполое. О том, что самый дух имеет пол, и духовные явления и таланты явно распадаются на мужественные и женственные, на мужские и женские - этого ему, конечно, не приходит на ум. В. Р-в.

богиня Венера представлялась иногда андро-гином avnp+yuvTi и называлась и " Марсом", и " Венерою". Особенно в мистериях признавалась она intriusque sexus1. Ее называли поэтому " Deus Ve-nus", как и сирийскую богиню Луны " DeusLunus" и " Dea Luna". На острове Кипр была даже " бородатая Венера", " Venus Ваг-batus". Молох превращался в Мелитту и наоборот. Вот почему мужчины перед Венерой приносит жертву в одежде женщин, а женщины перед Марсом в мужской одежде2. " Invenies in libra magico praecepi, говорит Маймонид о религии сирийцев, - ut vestimentum muliebre Induat vir, quando stat coiram Stella Veneris, si-militer et mulier induat loricam, quando stat coram Stella Martis" 3 (Архимандрит Хрисанф: " Религии древнего мира", т. III, стр. 302-303).

* * *

" ВСидоне, столице Финикии, Астарта - или " Великая Астарта", как здесь называли ее, - была верховным божеством и покровительницею города. Самые свойства этой финикийской богини, по общему значению сходной с Ваалит и Ашерой, были, в существе, совершенно отличны. Эта аотрорхл - как по-своему переводили ее имя греки - была Девственница, Virgo Caelestis - в противоположность Ашере. Характер ее - суровый и мрачный, а культ требовал воздержания и самоистязаний и соединялся обыкновенно с культом Молоха. Ее поклонники обязывались к целомудрию и долж

----------------

1 Обоюдо-полою, дву-полою: так неужели же обладание в одном " я" обоими полами, такая " через край" - полость, есть то же, что вне-полость, без-полость, сухое дерево или " чистая духовность". До чего духовные не понимают даже грамоты тех предметов, о которых пишут; и все, между тем, стараются " изъяснять" -. В. Р-в.

2 Характерно... Мужчины, подходя к женскому божеству, не осмеливаются быть одетыми в свое мужское одеяние, к которому, очевидно, богиня питает отвращение, а должны переодеться в женщину, в каковом виде " пилигрим" уже допускается богинею перед свое лицо... Но пусть (духовные объяснят) богиня-Дева не хочет, застенчива быть увиденною мужчинами, отвращает-ся увидеть мужчин. Но тогда зачем же женщины перед Stella Martis являются мужчинами? Марс и вообще " мужской пол" уже не пренебрегают женщинами и не избегают их встреч. Неправдо-подобное в Марсе, - очевидно, это и в Венере неверно. Дева-богиня, Stella Venus, " Небесная Дева" говорит: " я хочу только женщин, мужской род мне ненавистен"; муж-Марс, " Небесный (stella) Марс" говорит: " мне угодны только мужчины, юбок и корсетов я не выношу". Все это глубоко связано с оскоплением (" галлы"); и вообще поклонение объясняет культ и, в свою очередь, разъясняет себя и свою метафизику в культе. В. Р-в.

3 Ты прочтешь, что в магической книге предписано: мужу облачаться в женские одежды, когда пред глазами стоит Венера, и точно так же жене облачаться в кольчугу, когда восходит Марс (лат.).

ны были приносить ей в жертву свою страсть и свои чувственные пожелания1. Санхониатон и ее, как Ваалит и Истар, называет " звездою Венеры", но большинство греческих писателей признают ее богинею Луны2. Нет сомнения, что Астарта представляет собою женскую половину Молоха, как Ашера - Ваала. Первоначально, конечно, она была го же, что и Ваалит и Ашера; но впоследствии, параллельно Молоху, который присоединился к Ваалу, в сидонской Астарте воплотилась сторона этого Молоха - элемент, враждебный жизни и ее раз

--------------

1 Если бы не обычный " двоящийся язык" духовных авторов, как было бы все ясно, каким светом залилась бы Библия. " Служительницы Астарты были монахини", " нечестивые цари Израиля и царицы, как Иезавель, наполнили дворец свой монахами и монахинями", каковых стоя-тель Божий " порубил при потоке Кедронском", когда они взывали к глухому богу о дожде, как и теперь он таких же не очень слушает " о дождичке"... И все было бы ясно! О, как все ясно! Из Финикии, из Сирии, уже задолго до христианства возникшее там монашество, " galli", силилось прорваться к храму Иеговы, с золотою виноградною гроздиею в нем, где все было плодородие и плодородие, чадородие и чадородие! Но не удалось тогда; пока " камня на камне не осталось от храма" Иеговы, и вот тогда все " удалось"... Меланхолические звуки полились в истории, а темные монашеские тени забегали во всех храмах, от Рима до Вологды, от Иерусалима до Аранжуэца. В. Р-в.

2 Мифологам и историкам давно бы пора оставить такие ничего не значащие выражения, как " богиня Луны", " божество солнца" и пр. Это как бы об Иверской Божией Матери кто сказал " божество дерева" или " известное божество городских врат Китай-города" (в Москве). Разумеется, в древности говорилось о божестве лунных свойств, о божестве лунного характера, вот этого не рождающего и светящего, грустного, манящего, нежного, влюбляющего в себя и как бы ласкающего влюбленных, но именно только влюбленных - до сближения. Все женихи и невесты почему-то " смотрят на луну", чего и на ум не приходит супругам, даже самым любящим, очень любящим. Совсем другой колорит любви! Супруги любят солнышко. Почему? Кто разгадал? Луна запрещает " очень любиться", вот " сближаться"; " грозит с неба пальчиком". " Полюбуйтесь, помечтайте, но - и довольно". Это - монашеская любовь, прогулки по полю влюбленных монахинь, грустных, молчаливых, не знающих, что делать со своею любовью, не нашедших тогда еще " предмета"... Это несчастная или преступная любовь, не нормальная, ничем не кончающаяся, которой положены роковые пределы. Мечтательное начало с тем вместе есть и жестокое: ведь сантиментализм Руссо родил фурий террора, как был сантиментален и Робеспьер... В мечтах родится идеал; а идеал всегда бывает и особенно ощущает себя оскорбленным действительностью. Идеал и " луна" не знают компромиссов... Луна и ночь - уединенны: опять - это монашеский зов! Все это совершенно обратно горячему солнышку (Ваал и Ашера), ясному, пекущему, выгоняющему из земли траву, выгоняющему из стволов древесных сладкую камедь (сок), от которого цветы расцветают, пестики цветов опыляются, а тычинки и околоплодник цветов наполняются нектаром. И, наконец, все зреет к августу, когда тяжелые гроздья, яблоки, всякие плоды склоняют почти до земли ветки дерев. Солнце - супружество (совокупление), солнце - факт, действительность. Луна - вечное " обещание", греза, томление, ожидание, надежда: что-то совершенно противоположное действительному, и очень спиритуалистическое. В. Р-в.

витию. По крайней мере, тип этой вечной Небесной Девы, суровой, услаждавшейся кровавыми жертвами, ближе всего подходит к типу Молоха... По всей вероятности, за нею оставалось значение не планеты Венеры, как за Ашерою, а Луны"... (там же, стр. 284-285).

ПОДВИЖНИКИ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА

" Иночество глубоко коренится в духе и сущности христианства, и чтобы убедиться в этом - стоит только раскрыть правдивые сказания лет древних. Там мы увидим, что оно появилось вместе с проповедью Евангелия, что с самого начала христианства души, наиболее верные Евангелию, избирали путь отречения от мира и мирских привязанностей. " Преподобные" явились на земле в лице тех, кто всеми силами души стремился уподобиться Сладчайшему Иисусу.

Вот почему еще в Ветхом Завете встречаются следы монашества. Таковы были Назореи1, посвящавшие себя Богу по особенному обету, на время или на всю жизнь. Таковы были Илия, Елисей, и ученики пророческие, соблюдающие цело

----------------

1 Через всю богословскую и " святоотческую" письменность и литературу проходит желание, притом искреннее и наивное, основанное на невежестве, связывать " наши пожелания" и " нашу уверенность" с ветхозаветными примерами, как прецедентами. Так и здесь. " Назореи суть ветхозаветные монахи" - это вам ткнут в споре и малоученые миряне, и многоученые богословы-академисты. На вопрос " почему" ответят: " Как же, в дни назорейства своего они воздерживались от сикера и вина". - " Ну? " - " Воздержание есть пост, а постничество есть суть монастыря: следовательно, назореи были то же, что теперешние монахи. Воздер-жанники, постники..." Между тем стоило бы не только глазами читать буквы Ветхого Завета, но и душою вникнуть в его музыку, чтобы понять, что " назореи" были " святые", " угождающие" Богу, но именно в духе плодородного Ветхого Завета: т. е. они были противоположностью монашества! С чего начиналось назорейство? Великий этот закон учредил Моисей, имевший двух жен (Сенфору и Эфиоплянку) и, уже конечно, о монашестве не помышлявший. Он ввел или, точнее, разлил в народе обычай, обыкновение, которое привилось со страстною горячностью, как, впрочем, естественно должно сладко привиться все, что помогает чадородию и увеличивает его, - увеличивает не в моментах разрешения от бремени, беременности, а в зачинающем его моменте, поднимая его энергию. Назорейство было обыкновением, но не обязательным, не всеобщим и пассивным, а поставленным под закон внутренней у всякого прихоти, фантазии, позыва. " Есть охотка, становись назореем". Уж это должно бы обратить на себя внимание наших богословов и заставить их спросить себя: " Для чего оно? " " Хорошее дело" - это " назорейство" - ну, пусть бы исполняли все. Ведь оно длилось не

(продолжение сноски со стр.208)

долго, вот как наши посты, и под силу было бы и народу. Но Моисей сказал: " Пусть по фантазии". В чем же тут дело? Да в чем суть Назорейства? К этому можно подойти, всмотревшись в обряд его. Вот я хочу быть назо-реем. " Тогда, - учит Моисей, - ты поди в Скинию свидения (" свидание", " встречи" с Богом: ибо она была вечно наполнена " Славою Господнею", как бы мы сказали теперь: " полна Св. Духа", " полна благодати"). Там, купив жертвенное животное (не дорогое, овцу, т. е. обыкновеннейшее у пастушеского народа это в видах доступности всем), сними одежды с себя; и священник, служивший при храме, положив к ногам твоим это животное, обреет кругом твое тело, так, чтобы срезанные волосы падали в шерсть этого животного и смешивались с волосами его". После того животное закалывалось и сжигалось на жертвеннике всесожжении, вместе с волосами нового назорея, " в сладкое благоухание Господу" (обычное прикладное слово о всех жертвах). Затем " назорей" возвращался в дом свой, к жене и детям (без жены и детей не было евреев), обязанный на дни " назорейства", срок коего он сам для себя определял, " воздерживаться от сикера и вина", как известно, расхолаживающего (разжижающего) кровь и расслабляющего половые силы. Срок назорейства, избираемый обыкновенно на 30 или немного больше дней (по " фантазии"), - был темпом изощренно-чистых, глубокоясных в сознании, совокуплений; конечно, ни малейше не преувеличенных в числе (что всегда ведет к слюнявости и пакости, к частым слабеньким совокуплениям), но, бесспорно, более, так сказать, полновесных, зернистых, содержательных. Это как рожь набирают " на семена" всегда лучшую, крупнейшую, свежую. На это указывает бритье волос около половых органов: как мы, готовясь делать визиты - " бреемся", к празднику " бреемся", так бритье детородных органов ясно знаменует " праздник" их, " торжество" их. А что Моисеево " обрей все тело кругом", имело в виду именно особенно половые органы, это ясно само собою: потому что без обращения на них внимания, не надо бы новичку-назорею раздеваться и священник мог бы просто обривать ему голову. Наконец, выбривать место " под мышками" можно было тоже лишь слегка откинув не тяжеловесную южную одежду. В ритуал входит и в мысль Моисееву явно входило это: чтобы в Скинии свидения " назорей", т. е. в конце концов (в течение года) весь народ, все зрелые евреи и еврейки, показались нагими, с органами открытыми, видимыми, обвеваемыми " благодатным воздухом" Скинии. Назорейство было воздушною миквою Израиля. И как миква имеет отношение к вот-вот сейчас вслед за нею имеющему совершиться совокуплению, - так же точно и назорейство. Это было храмовое " посвящение", " благословение", " напутствие" в совокуплении. С монашеством оно имеет только то подобие, что " назорей" также чувствовал себя " посвященным Богу", " посвятившим-ся"; но " через совокупления, угодные Богу", " посвященные Богу", как и Богом указанные, предписанные (" плодитесь, множитесь"), а не через " пост, скопчество и молитву" (монахи). В Талмуде, который есть " ограда закона", - исчислены яства и пития, понижающие и повышающие половую силу, половую предрасположенность, жажду. Между прочим от чеснока и щуки жаждут: отчего это и есть любимейшие, всегдашние блюда плодовитых евреев; от сикера и вина сила увядает, как это подтвердила в наши дни и наука. Мне где-то пришлось прочитать в статистической книге, касавшейся приуральских наших губерний, что вот в такое-то время уменьшения акцизного дохода, т. е. сокращения пьянства, - пропорционально увеличилось число изнасилований, т. е. нетерпеливых, неудержимых совокуплений. Нет пьянства - половой напор становится сильнее. И с сильным половым напором народы не имеют предрасположения к пьянству (евреи, мусульмане). В. Р-в.

мудрие1 и нестяжательность и жившие в пустынях; таковы были все те, которые, по слову Апостола, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, бедствия, озлобления2 - те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. XI, 37, 38). Таков был и Предтеча Господень.

Но в полном совершенстве иночество раскрылось только в Новом Завете. По словам аввы Пиаммона, новозаветное иночество ведет свое начало от самих Апостолов. Таким в начале было и все множество первых уверовавших во Христа. Св. Василий Великий в самом обществе Господа Иисуса Христа и Апостолов видит первообраз иночества3... Действительно, некоторые из Апостолов, не вступившие в брак до своего призвания к апостольству, остались навсегда девственниками: св. Иаков,

1 Не помню, которому из пророков (богословы знают) Бог сказал: " Поди к блуднице и зачни с нею" *. Пророк исполнил: " Поди и еще зачни", - повторил Иегова. И так до трех раз. Да и вообще, нужно ли объяснять, когда это говорит каждая страница Библии, что на том самом месте, где образовалось голое скопчество потом, пресловутое девство, " святое девство", на этом самом месте в Ветхом Завете росла, зеленела и вечно поливалась свежею водою (" омовения") густая-густая, высокая-высокая трава совокуплений! И та самая " святость", которая отнесена была потом к девству, она ранее принадлежала совокуплениям. Многоженство гораздо священнее считалось, чем одноженство: что видно из того, что, например, одноженный Исаак был " так себе" у Бога, без знамений, без посещений, без особенных ему обетовании, - много-женных же Авраама и Иакова Он посещал, говорил с ними, и точно всячески лелеял и ласкал. Да и понятно: если " женность" хорошо, то многоженность лучше одноженности, как " пять" больше, лучше " единицы", как полководец, выигравший " три сражения", лучше выигравшего " одно", и учитель, обучивший " толпу" детей, лучше, угоднее Богу и нужнее в миру, чем обучивший единственного ученика. В. Р-в.

2 Где это в Ветхом Завете культ " недостатков, бедствий, озлоблений"? Терпишь, когда приходится: а искать - грешно. Это уж в Новом Завете стали " изъявлять себя", и что отчаяннее, горше - " испытывать сладкую муку язв"... Когда это пришло, со " счастьем человеческим" было кончено, и дверь в Эдем, обещанный вторично человеку (Апокалипсис) - наглухо заколотилась. В. Р-в.

3 Все это и так, и не так... " Община Иисуса уже была иноческою", " была образом и примером иночества". Действительно все в этой общине и она сама была " не от похоти мужския рожденною, ни - от похоти женския". Уже в ней ничего не было " от плоти": все устремления - " духовные", все интересы " духовные"; и община эта была, конечно, зачатком и прообразом " духовенства", греко-российского, латинского, германского. Кой-кто из них был женат; но каким-то боковым способом, не центрально, не главным образом. Как и духовенство всемирное с тех пор имеет семью " как сбоку припека", " дозволенную" (у нас), замененную " экономками и служанками" (у католиков). Везде от семьи остались " поскребыши", хлам: сердцевина была выедена. Сердцевина величия, сердцевина яркого признания, сердцевина верности и доблестей. Точно вокруг семьи, этого " райского дерева", этого " дерева жизни", походил больной, калека; и заразил ее калечеством своим, " убогим видом". Но это был именно только вид убогости: на самом деле под убожеством скрывался

брат Господень, сыны Зеведеевы - Иоанн и Иаков и Апостол Павел. Ученики св. Апостола Павла, Тит и Тимофей, подобно своему наставнику оставшись безбрачными, всецело посвятили себя на служение Господу. Дщери перводиаконов Филиппа и Николая пребывали в девстве1. Климент, ученик апостольский, писал уже окружные послания к девственницам2... С самых времен апостольских идет почти непрерывный ряд свидетельств церковных писателей о девственниках и девственницах. Св. Игнатий, св. Иустин мученик, апологеты Афинагор и

Сильный, Сильнейший. Передав семье " убожество" свое, сам он начал расти - о, тоже в этом идеал " убожества", но в сущности - " якобы убожества": поднялась сатанинская гордость " смиренных видом", и недаром 1-й основатель папства определил себя " servus servorum Dei", " рабрабов Господних". В " рабских чертах", " прихрамывая", " сгибаясь", - все они занесли голову свою за облака. Вернемся к теме: да, женаты были некоторые Апостолы; но чтобы у кого-нибудь из них родился ребеночек - этого не только нигде не сказано в Евангелии, но как-то и представить себе нельзя, чтобы об этом было на его страницах сказано. Весь дух его изменился бы. " Плотская радость", " плотское счастье" - это " древо жизни" растет; тогда как в Евангелии оно нигде уже не растет... Как с пришествием Христа прекратились жертвоприноше-ния - т. е. та древнейшая часть всех религий, тот ее первый камень, который уже описан подробно у сынов первого человека, Адама, - так сам Христос явился как бы последний рожденный со славою женами человеческими, после Которого прекратились настоящие рождения, и осталась лишь тень их, схема их, даже смрад их, без сока и сладости. В. Р-в.

1 Вот! Начинается этот культ " старых дев", маринад из " похоти мужския и женския", который квасится в собственном уксусе, вместо того чтобы давать лозу. В. Р-в.

2 Вот! И такое величественное это слово: " девственницы", " девственники". Но это хорошо - бессемейным: а горькие старики-семьянины, видя, как взрослые дочери их, и одна, и другая, и шестая, оставляются " бессеменною эпохою" за флагом, горько плачутся про себя, а вслух называют их " старыми девками". Климент поэтому написал не " Послание к девственницам", а " Послание к старым мухоморам", от яда коих - через мглу веков - произошли теперешние наши " бульвары" и " городские сады", где такие же мухоморы, на исходе увядающей, никому не нужной, никому не потребовавшейся их молодости, бегают, высунув язык, за гимназистами, за столоначальниками, за кем-нибудь, за кем угодно. О, Боже, да ведь и жизнь изжита, и как их осудить! Это уже не человеколюбивый Талмуд, по одному из правил коего если у отца есть дочь особенно непривлекательная, то отец все-таки обязан, хоть за деньги, ей приобрести временного мужа. Навеки-то, на наш " вечный брак" - и " за деньги" на многих нельзя жениться; ну, а временно - при свободе хоть на завтра развода - конечно, уже не было такого урода из девушек, которую " познать" решительно отказался бы всякий. При заповеди " плодородия" естественно вытекло это мудрое правило, что как только у девушки лобок начал покрываться волосами (см. у пророка Иезекииля), - так отец и мать обязаны были привести ей на ложе, кто бы " вошел" к ней и зачал в

Мииуций Феликс, Ориген, Тертуллиан, св. Мефодий Тарский, св. Киприан говорят нам о существовании в древней Церкви подвижников и подвижниц, отрекавшихся от мира для нераздельного служения Господу1.

После Апостолов из подвижников и подвижниц первого века нам известны святые: Фекла, Зинаида и Филошда, Евдокия и Телесфор.

Св. Фекла, после проповеди Апостола Павла и Варнавы в Иконии, уверовав в Господа, оставила своего жениха2. После чудесного избавления от огня в Иконии и зверей в Антиохии, с благословения Апостола Павла " иде в Селевкию и вселися в пустем месте на некоей горе близ Селевкии, и тамо живяше в

--------------------

(продолжение сноски со стр.211)

ней И уже, конечно, нельзя было ожидать отказа, когда сестра упрашивала своего брата, холостого или женатого - все равно, совокупиться с ее дочерью, хотя бы сколько-нибудь раз, хотя бы до первой беременности, когда (в случае нестерпимого ее безобразия) он мог быть заменен другим мужем (механизм развода, закон родственных браков), опять не вечным, опять каким-нибудь. Вот уж там и " лен курящийся" не " загащивался", и " трость надломленная" - не переламывалась. Заметим, что великая есть доблесть, великое служение Богу (вот где настоящее " монашество", как " жертва Богу") заключается в женитьбе на тех девушках, вдовах, вообще женских существах, которые " никому не понадобились", " никому не нравятся", некрасивеньких, слабеньких, невидненьких, но " тяжких бремен не надо возлагать, и, конечно, можно надеяться на охотную женитьбу на таких лишь при многоженстве, которое да будет благословенно между прочим именно и за это, что при многоженстве возможно брать некрасивых, космических " сирот", космическое " убожество", производя от него иногда красивейшие лозы: ибо " убогие> с лица своего, в поле бывают часто гениальны, восприимчивы, страстны, " похотливы". Уверен, что доля избранничества Богом Магомета объясняется любовью и верностью его, еще в 17 лет, к 40-летней милой Хадидхе: только на небесах известно, а не у пустых людей, как было отрадно Богу, что он так любил и никогда - уже женившись на других - не обидел свою Хадиджу, бывшую тогда " беззубою старухою", как ее ревниво называла младшая из Магоме-товык жен, прекрасная Аиша. Хотя он безумно любил ее, последнюю, но не переставал и в это даже время любить, ласкать и нежить Хадиджу. За Хадвджу ему и послал Бог победы и успех и дал Свои слова пророчества. В. Р-в.

1 Читай: " Для угождения Богу отрекавшихся от исполнения воли Божиеи, заповеди Господней". В. Р-в.

2Вот. начались эти " оставления жениха", " ухождения в монастырь", прообраз скорбных Лиз Калитиных... Но оставим уродство. Или - вот оно произошло; то и пусть осталось бы в молчании, как эмпирический факт, не переходя ни в принципиальное да, ни в принципиальное нет. Но этого не случилось: о нем записали, его прославили, прославили " оставление жениха", т. е. безмужество. О, поистине, как " благочестиво есть в Пустынной Аравии посадить хотя бы одно в жизни дерево" - так в нашей цивилизации старых дев и беспутных холостяков " благочестиво есть" бросить в огонь хоть одну из этих старопечатных книжонок, в кожаных переплетах и с медными застежками. В. Р-в.

посте и молитвах и богомыслии" - до 90 лет своей жизни. Память ее 24 сентября.

Святые Зинаида и Филонида были сродницами Апостола Павла. " Оставльше своя стяжания и всего отрекшеся мира", - они пришли в Фиваиду и там, близ города Димитриады, " в некоем вертепе житие свое провождаху". - Язычники, " нощию нападше, камением побита их, и тако блаженным сном успнули"... Память их 11 октября.

Святая Евдокия прежде была блудницей в Илиополе и обладала огромным богатством. Ее обратил ко Христу " инок некий, именем Герман", который в своей обители " имяше братии семьдесят иноков". Искренно раскаявшись, св. Евдокия в святом крещении возродилась (в 96 году) к новой жизни и, раздав все свои сокровища, вступила " в монастырь девическ, в пустыни". Скончалась мученическою смертью уже в 152 году, прожив царствования Домициана, Нервы, Траяна, Адриана и Антонина. Память ее 1 марта.

Святой Телесфор проводил, до своего избрания в папы, отшельническую жизнь. Скончался мученическою смертию (128-139 г.).

Из второго века известны своей подвижнической жизнью: святый Фронтон, имевший под своим руководством до 70 иноков и построивший монастырь в пустыне Нитриской, св. Параскева, раздавшая по кончине родителей все имущество и принявшая иноческий чин, впоследствии пострадавшая за Христа, св. Наркис, епископ Иерусалимский. Оставивши престол, он удалился в пустыню, где и пробыл до конца дней своих в подвигах иноческих. Св. Евгения, римлянка, дочь наместника александрийского, в царствование императора Коммода обратившись ко Христу чтением Свящ. Писания, тайно удалилась из дома родительского и по дороге встретила обитель. Ее сопровождали евнухи Протасий и Иакинф. " Слышу, яко Елий, епископ христианский, - сказала она слугам, - сюда зде монастырь, в нем же черноризцы непрестанно во дни и нощи хвалят Бога песньми". Увидав Елия, построившего монастырь, она приняла св. крещение вместе с евнухами. Переодетая в мужскую одежду, Евгения принята была в мужской монастырь, " юноше подобна одеянием и остриженными власы". " В монастыре живяше, - добре иночествуя и работая Богу". Избранная по смерти аввы в настоятели, она подверглась низкой клевете. Явившись на суд к наместнику Филиппу, своему отцу, она открыла ему свой пол и происхождение. Впоследствии основала женский монастырь, в котором была настоятельницей. Жизнь свою окончила мученически. Память ее 24 декабря.

В III веке прославился своими подвигами св. Никон. Родом из Неаполя, он после св. крещения отплыл на остров Хиос,

где на горе Ганос был крещен епископом Кжзическим Феодосией, укрывавшимся в пещерах от гонения со множеством иноков. " По приятии крещения святого, блаженный Никон живяше в пещерном том монастыре, учася божественным книгам и иноческому присматривайся житию: тоже и сам облечен бысть во иноческий образ кротости ради своея".

Св. Галактион и Епиапима - из г. Емеса в Финикии. Св. Галактион, будучи христианином, по вале родителей был обручен с язычницей Епистимой. Обратив ее ко Христу, он убедил ее вести девственную жизнь1. Ночью они удалились из дома и пришли к Синаю, и там, близ горы Публиона, Галактион вступил в мужской монастырь, а Епистима - в женский. " Подвиги его и труды кто изрещи может? Никогда не виден бысть празден, но или делаше, что монастырю потребно, или моляшеся: пост его бе безмерен, иногда бо во всю седмицу не вкуси. Толикий же целомудрия и чистоты своея бе хранитель, яко во вся лета постничества своего соблюдашеся опасно, да не видит лица женска" 2... Впоследствии Галактион и Епистима сподобились мученического венца. Память их 5 ноября.

Св. Пансофий, родом из Александрии, по смерти отца своего Антипата раздав свое имущество, удалился в пустыню. Скончался мучеником в царствование Декия. Память его 15 января. В то же царствование пострадал за Христа инок диакон Авив. Память 6 сентября.

Св. Анастасия Ришяныня. Близ Рима, на уединенном и незнаемом месте, находился женский монастырь. Круглой сиротой Анастасия, трех лет, была взята на воспитание игуме-нией Софией. Она выросла красавицей, но " вся уметы вменивши, уневестися Христу, и день и нощь в молитвах служа-ше". На 21 году от роду скончалась мученически. Память ее 29 октября.

Из переводного творения Руфина:

" Жизнь пустынных отцов".

Благочестивому читателю

" После плачевного отпадения от Бога в человеке произошла печальная перемена: в нем образовалась тайная, безмолвная сила, непреодолимо влекущая его к земле, к благам и наслаж

--------------------

1 Вот!.. В. Р-в.

2 Вот! " Не надо Евы". До чего явен бунт против Бога, не со стороны откуда-то, но из Адама же извлекшего жену ему, и тем показавшего, какое это внутреннее существо вещей, не придуманное, не постороннее, не случайное. " Уже в тебе, Адам, - есть Ева:, которая и выходит во благовремении" (= брак). В. Р-в.

дениям мира сего. Это было вполне естественно: не направляясь более вверх к живому, святолюбящему Богу, как к высочайшей цели желаний, дух человеческий по необходимости низвергается вниз, в мир земных благ, с беспокойно-страстным желанием наполнить образовавшуюся, с удалением от Бога, пустоту. И вот - нет конца, нет насыщения... Не насытится око зрением; не наполнится ухо слышанием; и вот - " все суета и томление духа" (Еккл. 1, 8, 14). Множество конечных целей никогда не удовлетворит духа с его бесконечными стремлениями1.

Ни у одного народа это всецелое увлечение внешним миром не выразилось в такой яркой, вполне законченной - до художественности - форме, как у древних греков. Всеми силами души, всеми своими стремлениями они погружены были во внешний чувственный мир, смотря на земную жизнь, как на законченное целое, и почти совсем не задумываясь о жизни вечной. Как дивно прославляли они блага земной жизни! Какая чудесная картина развертывается пред нами в песнопениях Гомера. Земная жизнь человеческая во всех ее проявлениях предстает здесь пред нами, вся облитая лучами чарующей поэзии.

Никогда земля и небо не сияют столь лучезарным блеском, как после грозы, бури и проливного дождя. Так и в песнях Гомера " мы ощущаем как в целом, так и в частях - свежую, цветущую юность человечества" (Шеллинг). Весь мир полон дивной гармонии! Нигде нет разлада - ни В жизни природы, ни в жизни человеческой. Даже несчастия, даже слезы - не портят того жизнерадостного ощущения, которое ощущается при чтении Гомера. Они лишь не более, как игра света и тени в чудно-прекрасной картине. Все божественно и человечно! Смысл жизни - в самой жизни, в наслаждении ее дарами.

Сладко вниманье свое нам склонить к песнопевцу, который

Слух наш пленяя, богам вдохновеньем высоким подобен.

Я же скажу, что великая нашему сердцу утеха

Видеть, как целой страной обладает веселье, как всюду

Сладко пируют в домах, песнопевцам внимая, как гости

Рядом по чину сидят за столами, и хлебом и мясом

Пышно покрытыми, как из кратер животворный напиток

Льет виночерпий и в кубках его опененных разносит.

Думаю я, что для сердца ничто быть утешней не может!

......................................................................

Но вот - пришло Евангелие. Оно открыло миру новый, неведомый язычеству, смысл жизни. Перед очами мира засияла новая красота, перед которою поблекла красота мира сего.

-------------------

1 О, семинарщина, о глупая семинарщина! И еще туда же, философствует... В. Р-в.

В мир явилась Божественная Мудрость, научившая людей жить для смерти и умирать для жизни. Огонь, низведенный Спасителем на землю, попалил прежнюю и воспламенил новую жизнь на ней...

...Вместо героев, увлекавшихся борьбою, вместо гостей, увенчанных миртом и розами1, вместо веселых хороводных песен - явились другие люди, с другими стремлениями. Не чарующие дубравы, не светлоструйные ручьи, не изумрудное море, не очаровательные ландшафты веселой Эллады - нет,

----------------------------

1 Да, психологическое основание для перелома, конечно, было, но не было основания религиозного, т. е. относящегося " до вечности" и в себе самом заключающего " вечность". Вся древняя цивилизация износилась, истерлась... Стреляли, стреляли из пушки - и она обратилась в " кувалду": нарезы сгладились, ствол измялся, вся она " деформировалась"... Вчера сыт, сегодня сыт, всегда был сыт: нужно и поголодать, хочется поголодать. Но это - феномены, психические состояния, перемены бытия, жизнь\ Нет жизни, где нет перемен, пульса. Вот в смысле " пульса" покаяние и пост, пустыня и молитва были нужны. Но, повторяем, - это феномен, который никогда не смел переходить в религию, в котором не было содержания для религии! В этом все дело. Но и затем вопрос: где " изначальная правда" и где " первородный грех", в светлом ли взаимодействии с природой, или " в облачках" души человеческой, которые тоже есть, есть они извечно, прорезывают самую чистую радость, самый безмятежный, казалось бы, покой? Здесь, не в силах разгадать, я передам, что чувствую: хотя я вечно, казалось бы, " защищаю язычество", но на светлом пиру Эллады и я выбрал бы, сел бы рядом и заговорил бы с тобой, которую так хорошо очертил поэт:

Но, в разговор веселый не вступая,

Сидела там задумчиво одна,

И в грустный сон душа ее младая

Бог знает чем была погружена...

Интереснее! Да не только интереснее, - лучше! Монашеская красота извечно победит внешнюю, плотскую, мясную, тельную: как Рафаэль победил же Рубенса... и " суровая" Астарта-Девственница побеждала юную, полнобедренную, грудистую Венеру. Удивлен я был, рассматривая карфагенские монеты (см Muller: " Монеты Африки") с изображением на них Астарты-Таниты. Это очень редкие монеты, выбитые в эпоху Цезаря и Августа в самом Карфагене, тогда как более древние карфагенские монеты, чеканившиеся в сицилийских колониях, все носят на себе изображения других божеств. Я был не только удивлен, но поражен: на монете изображена голова теперешней, нашей монахини, не только с чертами пожилого и сурового лица " ханжи-игуменьи", но голова и покрыта каким-то монашеским куколем, некрасивым узким покрывалом. Весь стиль монахини! Вдобавок и прямо к ужасу - позади головы стоит крест, длинный латинский " крыж", т. е. " крест на кресте": две прямых линии, поперечная ближе к верхнему концу, и без всяких наших " православных" перекладинок! Между тем это - подлинная языческая монета, вне всякого ведения христианства, вычеканенная и посвященная Таните-Астарте, " женской половине" Молоха, - в честь коей, как и Молоха, сожигали детей! Значит, эта " меланхолия" - извечна! И краткий " рай", конечно, должен был смениться " грехопадением". Душа человеческая, сама душа его, а не обстоятельства его жизни, рождена с " облачком"... которое мы или видим, или ждем, или воспоминаем. В " Астарте-Молохе" древние,

ужасающие египетские пустыни, одинокие пещеры - вот что теперь привлекало взоры и внимание целого света. Суровые подвиги воздержания, умерщвления плоти, страшные лишения, слезы сокрушения, неустанная молитва, отречение от суетных радостей мира - вот что вдохновляло этих новых людей*...

Предисловие священн. М. И. Хитрово

к переводу " Жизнь пустынных отцов" Руфина.

----------------------

по-видимому, отнесли это " облачко души человеческой" к извечному, к небесному: провидели в самом Боге-Творце это " облачко", или уже в Нем-то целую " тучу"... " грозы и молнии"... Мы тут, конечно, ничего не можем сказать, где " да", где " нет". Мой окончательный взгляд заключается в том, что все должно быть введено в свою меру: должна быть размерена и радость и грусть, свой черед и закон - одному, черед и закон - и другому, без " диктования условий" которым-нибудь, и к абсолютно свободному выбору человека. Почтим монастыри; но почтим и того, кто никогда в монастырь не заглядывает. И только скажем ему: " Брат наш, будь в удовольствиях прекрасен, как эллин, и не переходи нигде в свинство" (способ веселиться у христиан); а монастырю скажем: " Не наводи грим скорби иа лицо свое и не разыгрывай театр скорби с комедией в душе"... В. Р-в.

ТРЕТИЙ ПОЛ

ПОЛ КАК ПРОГРЕССИЯ НИСХОДЯЩИХ И ВОСХОДЯЩИХ ВЕЛИЧИН

Во всех фактах, которые мы привели, христианских и дохристианских, мы имеем в зерне дела какое-то органическое, неодолимое, врожденное, свое собственное и не внушенное отвращение к совокуплению, т. е. к соединению своего детородного органа с дополняющим его детородным органом другого пола. " Не хочу! не хочу! " - как крик самой природы, вот что лежит в основе всех этих, казалось бы, столь противоприродных религиозных явлений. Крик... " самой природы": и мы должны предположить, что в том как бы мировом котле, где замешивалась каша всемирной насущности, всемирной наличности, уже содержались какие-то элементы этого противоборства, этой противоприродности, что уже там в этом первозданном или, вернее, до-мирозданном котле бурлили течения и противотечения, ходили круги кипящей материи туда, сюда, винтом, кругообразно, а отнюдь не по прямой линии; и когда она застыла и родился оформленный мир, - мы так и видим в нем эти застывшие и переданные нам, т. е. вложенные в природу существ, движения " туда", " сюда", " винтом" и, словом, не по прямой линии. Пол был бы совершенно ясное или довольно ясное явление, если бы он состоял в периодически совершающемся совокуплении самца и самки для произведения новой особи: тогда это было бы то же, что стихии кислорода и водорода, образующие " в соединении" третье и " новое существо" - воду. Но кислород и водород " пртивотечений" не знают: и если бы мы увидали, что вдруг не частица кислорода, жадно соединяясь (как всегда в химическом сродстве) с частицей водорода, - порождают каплю воды, а, напротив, частица водорода, которая-нибудь одна и исключительная, вдруг начинает тоже " с жадностью" лезть на себе подобную частицу водорода же, убегая с отвращением от дополнительной для себя частицы кислорода, мы сказали бы: " чудо! живое! индивидуально-отличное! лицо!! " Индивидуум начался там, где вдруг сказано закону природы: " стоп! не пускаю сюда! " Тот, кто его не пустил, - и был первым " духом", не-" природою", не-" ме

ханикою". Итак, " лицо" в мире появилось там, где впервые произошло " нарушение закона". Нарушение его как единообразия и постоянства, как нормы и " обыкновенного", как " естественного" и " всеобще-ожидаемого".

Тогда нам понятны будут " противоборства" в " котле", как такой процесс, в котором " от века" залагалось такое важное, универсально-значительное для космоса, универсально-нужное миру начало, как лицо, личность, индивидуализм, как " я" в мире. " Я" борется со всяким не-" я": суть " я" и заключается в том, чтобы вечно утверждать о себе: " не вы", " не они". Суть " я" именно в я. Это и не добро, и не зло: точнее, " добро" я заключается в обособлении, в несмешивании, в противоборстве всему, а " зло" я заключается в слабости, в уступчивости, в том, что оно хотя бы ради " гармонии" и для избежания " ссоры" мирится с другим, сливается с ним. Тогда есть " мораль", но нет лица: ну, а важно или не важно " лицо" для мира - об этом будут судить уже не одни моралисты. Без " лица" мир не имел бы сиянья, - шли бы " облака" людей, народов, генераций... И, словом, без " лица" нет духа и гения.

Когда мир был сотворен, то он, конечно, был цел, " закончен": но он был матовый. Бог (боги) сказал: " Дадим ему сверкание! " И сотворили боги - лицо.

Я все сбиваюсь говорить по-старому " Бог", когда давно надо говорить Боги; ибо ведь их два, Эло-гим, а не Эло-ах (ед. число). Пора оставлять эту навеянную нам богословским недомыслием ошибку. Два Бога - мужская сторона Его, и сторона - женская. Эта последняя есть та " Вечная Женственность", мировая женственность, о которой начали теперь говорить повсюду. " По образу и подобию Богов (Элогим) сотворенное", все и стало или " мужем", или " женой", " самкой" или " самцом", от яблони и до человека. " Девочки" конечно, в Отца Небесного, а мальчики - в Матерь Вселенной! Как и у людей: дочери - в отца, сыновья - в мать.

Но я несколько отвлекся в космологическую сторону от изыскания первоначального зерна, которое лежит в основе " безбрачных" явлений. Мировое " не хочу" самца в отношении самки, и самки в отношении самца, не было подвергнуто до последнего времени наблюдению, и только XIX век начал собирать в этом направлении факты. Факты эти приводят к бесспорному заключению, что " пол" не есть в нас - в человечестве, в человеке - так сказать " постоянная величина", " цельная единица", но что он принадлежит к тому порядку явлений или величин, которую ньютоно-лейбницевская математика и философия математики наименовала величинами " текущи

ми", " флюксиями" (Ньютон). Обращение внимания на эти величины привело одновременно Ньютона и Лейбница к открытию " исчисления бесконечно малых" (дифференциальное исчисление), которое, между прочим, интересно в том отношении, что через него впервые мертвая математика, или как бы мертвая, мертвая в арифметике и вообще пока она занимается " постоянными величинами", - получила доступ, получила силу дотронуться, коснуться и живых (органических) явлений, " вечно текущих"... Вот такая-то " вечно текущая" величина в нас или, точнее, существо в нас есть пол наш, как наша " самочность", что мы суть или " самец" или " самка". Вообще - это так: мы суть 1) самцы, 2) самки. Но около этого " так" лежит и не так: противоборство, противотечение, " флюксия" (Ньютон), " я", отрицающее всякого " не-я". И, словом, - жизнь, начало жизни; лицо, начало лица...

Предположение, что пол есть " цельная величина" и вообще не " текущее", породило ожидание, что всякий самец хочет самки и всякая самка хочет самца; ожидание, до того всеобщее, что оно перешло и в требование: " всякий самец да пожелает своей самки" и " всякая самка да пожелает себе самца"... " Оплодотворяйтесь и множитесь", конечно, это включает. Но навсегда останется тайной, отчего же при универсальном " оплодотворяйтесь, множитесь", данном всей природе, один человек был создан в единичном лице Адама! Изумление еще увеличится, если мы обратим внимание, что позднее из Адама вышла Ева, " мать жизни" (по-еврейски - " мать жизней", яйценосная, живородящая " ad infinitum" 1), т. е. что в существе Адама скрыта была и Ева, будившая в нем грезы о " подруге жизни"... Адам, " по образу и подобию Божию сотворенный", был в скрытой полноте своей Адамо-Евою, и самцом, и (in роtentia2) самкою, кои разделились, и это - было сотворением Евы, которою, как мы знаем, закончилось творение новых тварей. " Больше нового не будет". Ева была последней новизной в мире, последней и окончательной новизной.

Лишь в силу всеобщего ожидания " всякий самец хочет самки" и т. д. образовалось и ожидание, что самые спаривания самцов и самок имеют течь " с правильностью обращения Луны и солнца" или по типу " соединяющихся кислорода и углерода", без исключения. Но все живое, начиная от грамматики языков, имеет " исключения": и пол, т. е. начало жизни, был бы просто не жив, если бы он не имел в себе " исключений", и, конечно, тем более, чем он более жив, жизнен, жизнеспособен, животворящ... Не все знают, что уже в животном мире встречаются, но лишь в более редком виде, решительно

--------------

1До бесконечности (лат.).

2 В возможности (лат.).

все или почти все " уклонения", какие отмечены и у человека; у человека же, можно сказать, нельзя найти двух самочных пар, которые совокуплялись бы " точка в точку" одинаково. " Сколько почерков - столько людей", или наоборот и совершенно дико даже ожидать, что если уж человек так индивидуализирован в столь ничтожной и не представляющей интереса и нужды вещи, как почерк, чтобы он не был индивидуализирован также в совокуплениях. Конечно, " сколько людей - столько лиц, обособлений в течении половой жизни". Это не только всеобщее " так": но было бы порочно, преступно, " нищелюбиво" и " нищеобразно", и совершенно уродливо, если бы это не было " так". Всякий " творит совокупление по своему образу и подобию", решительно не повторяя никого и совершенно не обязанный никому вторить: как в почерке, как в чертах лица...

" Всеобщее ожидание" в области, где вообще нет и не должно быть " всеобщего", породило ропот, осуждение, недовольство, пересуды: " Отчего та пара совокупляется не так, как все", причем разумеется собственно - " не так, как Я"... Ответ на это многообразен: " Да вы-то точь ли в точь живете так, как все? " или: " Я не живу, как вы, по той причине, по которой вы не живете так, как я". Но, в итоге, эти " всеобщие ожидания", присмотревшись к которым можно бы заметить, что самых-то " ожиданий" столько, сколько людей, но только это особенное в каждом затаено про себя, - они породили давление морального закона там, где в общем его не может быть, так как вся-то область эта - биологическая, и не " моральная", и не анти-" моральная", а просто - своя, " другая" 1. Моральный закон, неправо вторгнувшись в не свою область, расслоил совокупление на " нормальные", т. е. ожидаемые, и " не нормальные", т. е. -" не желаемые", причем эти " не желаемые" не желаются теми, которые их не желают, и в высшей степени желаются теми, которые их желают и в таком случае исполняют. Все возвращается, собственно, к тому, " что есть", как и естественно в биологии; но около того, что " есть", с тех пор приставился раб, бегущий за торжественной колесницей жизни, хватающийся за спицы ее колес, обрызгиваемый из-под нее грязью, падающий в грязь, вновь встающий, догоняющий, опять хватающийся за спицы и неумолчно ругающийся. Он представляет собой те " ожидания всех", которых в наличности нет с абсолютным тожеством, но к которым равнодушно присоединились и те, которые далеко отступили от нормы: равнодушно по интимности самой этой области, о которой

--------------

1 Единственный из богословов, ясно это понявший и последовательно и пламенно выразивший, - М. М. Тареев. См. его " Основы христианства", т. IV. " Христианская свобода".

каждый думает про себя, что ее не уконтролирует " общее правило", и по стыдливости этой области, где каждый " свое особое" хоронит особенно глубоко, и нет лучшего средства схоронить это " особое", как присоединясь к " общему правилу" и осуждая все " особое". От совокупности этих обстоятельств и условий вытекла необыкновенная твердость, можно сказать, " незыблемость" морального закона в полоюй сфере, которая в действительности не только всегда была " зыбка", но, можно сказать, ни в одной точке своей и ни на одну минуту не переставала волноваться и представляла вечный океан, с величественными в нем течениями, с бурями, водоворотами, с прибоем и отбоем у всякой отдельной скалы... " Незыблемость" правила шла параллельно совершенной " зыбкости" того, к чему оно относилось; и, собственно, " зыбкость" -то и была единственным внутренним правилом, из самой сущности стихии вытекающим... Семейные добродетели восхвалялись и содомитами, о вреде онанизма писали и онанисты, а отшельники пустынь, совокуплявшиеся с полевой птицей и лесным зверем, не умели допустить, чтобы мужчина мог иметь сношения на протяжении своей жизни более, нежели с тремя женщинами, и женщина более, чем с тремя мужчинами тоже на протяжении всей жизни (недопустимость 4-го брака у христиан, т. е. по требованию " святых" (христианства). Все это не так безразлично. Конечно, все таятся - и потому никто особенно не страдает от " общего правила"; но выпадают случаи объявления, обнаружения: и тогда поднятые камни побивают " отступника" от того, к чему решительно никто " не прилежит". Между тем пол - именно океан, и в нем не зародится " водоворот" там, где ему " не указано быть", вековечные течения его не перестанут и не спутаются, не расширятся и не сузятся; и все останется так, " как есть" и " предуказано", и в том случае, если правило исчезнет под давлением истины, что оно вмешалось в область, существенно не сваю.

Здесь все принадлежит наблюдению и ничто исправлению.

* * *

" Свое" у каждого выражается прежде всего в силе, в напряжении. Здесь мы имеем ряд степеней, которые удобно выражаются рядом натуральных чисел:

...+7+6+5+4+3+2+1Ю-1-2-3-4-5-6-7...

Наибольшая напряженность в смысле возможности удовлетворить и в смысле постоянной жажды удовлетворения указывает на наибольшую степень самочности - самца в про-тивалежании его самке и самки в противолежании ее самцу. Наибольший самец есть наичаще, наиохотнее и наимогуще

ственнее овладевающий самкой; и наибольшая самка есть та, которая томительнее, нежнее и кротче других подпадает самцу. Под наслоением суеверий, страхов, в особенности предположений и пересудов у человечества образовалось совершенно неверное представление образа " настоящего самца" и " настоящей самки"; т. е. человечество - народы и единичные люди совершенно неправильно осложнили наибольшую половую силу второстепенными, добавочными чертами, и притом не только психическими, но даже и физическими. В общем представлении романистов, драматургов, мещан и " общества" - это что-то огромное, шумное, голос громкий, манеры наглые, оскорбительные; " он" и " она" стучат, гремят, никому не дают покоя; что-то неудобное для всех, смущающее. " Нахал" и " разухабистая баба" - вот предполагаемо люди, от которых матери и отцы должны уберечь дочек, прятать подрастающих сыновей. Такие-то будто бы " соблазняют" и " совращают", насилуют и растлевают. Но было бы печальное потомство от сих пустых стучащих бочек; тогда как род человеческий, " плодящийся", " множащийся", вовсе, однако, не таков: жив, энергичен, неутомим, неистощим. Настоящие силы - не стучат. Настоящая сила скорее стелется, ползет. Не буйвол, ревущий в степи, есть господин степи, а ягуар, прячущийся в тростнике. Скорей полу-испуг, полу-догадку выразила народная мудрость, русская и китайская. Русские говорят: " В тихом омуте черти водятся", а о китайцах мне привелось прочитать, что у них будто бы есть поговорка: " Когда женщина походит на ангела, то берегись и знай, что в ней сидит дьявол". В обоих случаях старые люди, сложившие поговорку, как бы предупреждают молодых, указывая им не доверяться наружным признакам, предполагать за ними обратное внутреннее содержание. Поговорки эти, конечно, сложены не в отношении только пола, но они едва ли бы сложились в этой общей форме, если бы половая жизнь, половые образы, фигуры, играющие такую выдающуюся роль во всякой народной, общинной и частной жизни, стояли в резком противоположении тезисам этих поговорок. Очевидно - нет! И китайцы, и русские указали, что половая страсть не " ревет в поле", а скорее крадется в лозняках; что это что-то на вид " тихое" и иногда даже " ангелоподоб-ное", по крайней мере у женщин. Но здесь мы должны войти в небольшое рассуждение. С первого же взгляда очевидно, что " наибольший самец" должен выглядеть, должен иметь все сопутствующие вторичные качества совсем иные, чем " наибольшая самка", именно уже потому, что он противостоит ей, что он есть другой ее полюс! У очень мужественных мужчин растет большая борода: неужели же из этого мы заключим, что совершеннейшая женщина должна тоже иметь боро

ду или хоть те маленькие усики, которые иногда появляются у женщин?! Между тем предположение, что женщина-самка должна быть " разухабиста", именно подобно предположе-нию, что у Жанны д'Арк или Дездемоны, у Офелии и Татьяны росли усики. Конечно, это глупо, и в такой мере, что можно, отметив ее, и не останавливаться на опровержении.

Нет, самец и самка - они противоположны, и только! Отсюда - все выводы, вся философия и истина. Наибольшая противоположность мужчины и женщины и выразит наисильнейший в них пол! Т. е. чем менее " мужеподобна" женщина - тем она самочнее; как чем менее " женоподобен" мужчина - тем наиболее он самец. Паллада-Афина, " воительница" и " мудрая" - не замужня, не мать и вообще очень мало самка. В ней возраста нет; она не знала детства, не будет бабушкой. Ей, мужеподобной, - параллелен только женоподобный Ганимед, который никогда не будет отцом, мужем и дедушкой. Явно, что в противостоянии своем наибольший самец и наибольшая самка суть:

1) герой, деятель;

2) семьянинка, домоводка.

Один будет:

1) деятелен, предприимчив, изобретателен, смел, отважен и, пожалуй, действительно " топает" и " стукает"; другая же:

2) тиха, нежна, кротка, безмолвна или маломолвна. " Вечная женственность" - прообраз одной. " Творец миров" - прообраз другого.

Есть какое-то тайное, невыразимое, никем еще не исследованное не тол