Проповедь и обличения Ерма

Святой Ерм, о котором мы упоминали уже не раз, был римский мирянин. Наверное, отпущенный на свободу раб, сперва разбогатевший, а потом разорив­шийся. Человек семейный: у него жена и дети. Он возвещал Римской Церкви свои видения и открове­ния, собранные им в книгу под именем «Пастырь»⁴².

Предполагают (так думал еще Ориген), что это одно лицо с тем Ермом, который упомянут Апосто­лом Павлом в Послании к Римлянам (Рим. 16, 14). Это возможно, ибо во времена Климента (то есть в 90-х годах I века), когда начались его видения, он уже пожилой человек, со взрослыми детьми (вряд ли ему было меньше 50 лет). Если так, то нужно ду­мать, что он дожил до глубокой старости, ибо по од­ному достоверному известию II века (в так называе­мом Мураториевом фрагменте) говорится, что книга «Пастырь» обнародована была Ермом при брате его, епископе Пии. Впрочем, такое долголетие (около 100 лет) среди руководителей христианского мира не было необычным — вспомним Апостола Иоанна, епископа Симеона Иерусалимского (пострадал 120-ти лет), святого Поликарпа, святого Пофина Лионского (пострадал около 100 лет), Наркиса Иерусалимского (жил 115 лет).

Вся довольно обширная книга Ерма состоит из трех частей. «Видения» (четыре — или пять, если вступление ко 2-му отделу причислять к «Видени­ям»), «Заповеди» (двенадцать) и «Подобия» (десять).

Предполагают, что они записаны были или обна­родованы в таком порядке:

1) Видение второе;

2) Видения первое, второе и третье;

3) Видения первое, второе, третье, четвертое;

4) первые четыре Видения и пятое Видение с За­поведями и восемью первыми Подобиями;

5) Подобие девятое;

6) Подобие десятое.

Видения, как можно догадываться по указанию на Климента (в Видении втором), начались при святомКлименте (в 90-х годах I века). Книга обнародована в окончательном виде при епископе Пии (свидетель­ство Мураториева фрагмента). Все части книги связа­ны полным внутренним единством, несмотря на раз­ницу заглавий и, по-видимому, большой промежуток времени, который разделял их возникновение. Впол­не чувствуется единое лицо, через которое возвеща­ются эти откровения.

«Видения» святого Ерма дают довольно полный духовный облик христианского общества Рима с кон­ца I по середину II века, да и не одного Рима. Это был ряд прозрений во внутренний строй жизни Цер­кви и ряд указаний, что и как исправить в жизни христиан этого времени.

Мы знаем по многим свидетельствам в Деяниях Апостолов, у святого Иринея, в «Δ ι δ α χ ή» и других памятниках об исключительном пророческом служе­нии в это время. В «Пастыре» мы имеем едва ли не единственную запись проповеди и изречений такого пророка. Это первостепенный по значению источник для знакомства с внутренней жизнью послеапостоль-ского времени.

Извлечем из книги Ерма сперва то, что она дает для уяснения событий в Риме. В дальнейшем мы попытаемся, пользуясь ею, познакомиться вообще с духовной жизнью эпохи: ибо эта книга, как сознавал и сам Ерм, освещала положение (отвечала на запро­сы) не одной Римской Церкви, — не напрасно ста­рица-Церковь приказала через Климента рассылать ее во «внешние города», то есть во всю Вселенскую Церковь.

И целое общество и отдельный ее руководитель-пророк обнаруживаются здесь вплоть до сокровенных движений своей души.

Первые видения Ерма были призывом покаяться и приготовиться к наступающему великому гонению (особенно Видения второе и четвертое). «Блаженны

вы, которые претерпите наступающее великое гоне­ние и не отречетесь от своей жизни», — возвещал Ерм. «Вы имеете образ великого бедствия», — гово­рил Ерм, рассказывая римлянам о своем видении. «Если приготовите себя и от всего сердца покаетесь пред Господом, то можете избежать этих бедствий (напастей)». Всего естественнее думать, что Ерм здесь говорит о тех бедствиях, которые Церковь пе­режила в последний год царствования Домициана.

Если бы эти бедствия были позади и речь шла уже о новых, то возможно ли было бы такое полное умол­чание о только что пережитом гонении в 96 году, ко­гда оно прямо относилось к теме проповеди Ерма? Мысли и чувства Ерма, особенно там, где он касается мучеников и отступников, носили бы следы свежей раны только что пережитого Церковью потрясения. На это нет никаких указаний. О мучениках он гово­рит в первых Видениях в выражениях, которые скорее напоминают времена Нерона (звери, крест), а отступ­ники у него — это люди, запутавшиеся в житейском, которые постепенно погрязли в свое отступление. Ско­рее, все указывает на то, что ему поручено пригото­вить Церковь, себя и свою семью к крупным испыта­ниям после многих лет сравнительно мирной жизни.

Тогда мы в его проповеди получаем ключ к пони­манию жизни Римской Церкви вслед за смертью Апо­столов. Десятки лет мирной жизни (около 30 лет между гонением Нерона и последним годом царство­вания Диоклетиана) расслабляюще подействовали на Римскую христианскую общину. Христиане могли мирно торговать, участвовать в общественной жизни Рима. Незаметно для себя они оказывались втянуты в круговорот жизни языческого мира. Многие оказались втянуты в обширные торговые предприятия (в том числе сам Ерм); другие покупали поместья, строили великолепные здания, ненужные жилища (Подобие первое). Вероятно, увлечение каждого соответствовалоего дохристианскому прошлому (Видение третье. 9). И вот плоды: «Вы, обремененные житейскими делами, впали в беспечность, — обличает римских христиан явившийся Ерму Ангел, — одряхлел ваш смысл... Дух ваш обветшал и ослабел и не имеет силы от грехов ваших и сомнений сердца» (Видение третье. 11).

Позднее Ерм подробнее раскрывает весь путь па­дения многих христиан-современников и дает советы, как исправиться. В первых же Видениях ему лишь кратко и сжато раскрыто было падение как его соб­ственное и его семьи, так и окружающих, и поруче­но призвать к покаянию и приготовить всех к насту­пающему гонению. Истинное покаяние могло, по сло­вам Ерма, предотвратить грозившее бедствие. Во вся­ком случае покаяние делало христиан способными перенести его с пользою. Ерму явился ужасный зверь. Ангел ему поясняет: «Зверь есть образ грядущей ве­ликой напасти. Поэтому если приготовите себя и от всего сердца покаетесь перед Господом, то можете избежать ее... Те, которые пребудут тверды (в грозив­шей напасти) и будут искушены ими, очистятся. И, как золото оставляет нечистоту свою (через огонь), так и вы — оставьте всякую скорбь и печаль (жи­тейские) и очиститесь и будьте годны для здания башни» (строящегося на протяжении веков здания Церкви — Царствия Божия, которое было также по­казано в видении Ерму)⁴³.

Впечатление от первых видений Ерма таково, что нечистота, которая накопилась в семьях в течение тридцати лет мирной жизни после смерти Апостолов, даже в среде выдающихся христиан, как Ерм, собра­ла над Римскою Церковью грозную тучу очистительного гнева Божия.

Призыв к покаянию, который получил Ерм в сво­их видениях, должен был или отвратить это наказа­ние, или хотя бы сделать христиан способными с пользою перенести его.

Больше всего заботят Ерма разбогатевшие христи­ане, им угрожает наибольшая опасность — тем, «ко­торые любят настоящий век, роскошествуют в богат­стве своем и не ожидают благ будущих: гибнут души их» (Видение первое). Действительно, богатым всего труднее, вероятно, было перенести гонение Домициа­на: ссылки, конфискацию и т. п.

Домициановские меры борьбы больнее всего отра­жались на богатых. Об этом предупреждала Ерма старица-Церковь: «Когда придет гонение, то ради бо­гатств своих и попечений отрицаются (они) Господа» (там же).

Глава: МАЛОАЗИЙСКИЕ ЦЕРКВИ (60-160 ГОДЫ)

Мы видели по предыдущему, что никому, кажется, Апостол Павел не отдал столько сил и любви, сколь­ко Церквам Малой Азии и особенно Ефесской Церк­ви. «Три года день и ночь непрестанно со слезами учил» он ее (по собственному признанию), не пропус­кая ничего ей полезного. Три года работал он в Ефесе Господу «со всяким смиренномудрием и многими слезами», не упуская возвещать «всю волю Божию». На любовь отвечая любовью, с немалым плачем про­вожали его ефесяне, падали к нему на шею, целовали его, провожая его в последний раз (Деян. 20).

Не один Ефес отозвался на проповедь Апостола Павла: вся Малая Азия, которую как бы возглавлял Ефес, покрылась церквами. В Колоссах, в Пергаме, в Иконии, в Филадельфии, Фиатире, в Троаде, Лаодикии, Сардах, Иераполе и других городах Малой Азии появились христиане. «Не только в Ефесе, но почти во всей Асии этот Павел своими убеждениями совра­тил немалое число людей», — говорили, по словам Деяний (19, 26), враги Апостола Павла. Даже среди «Асийских начальников» в Ефесе мы видим друзей Апостола (Деян. 19, 31). Но мы видим сверх того, что в Малой Азии потрудился и Апостол Петр: в первом своем Послании он обращается к христианам Понта, Галатии, Каппадокии и Вифинии — областей Малой Азии, многих жителей которых он, по-види­мому, привел ко Христу (см. дальше письмо Плиния и объяснения к нему).

Но как ни широко раскинулось христианство в Малой Азии, Ефес и тесно связанная с ним Смирна долго сохраняли особое значение священного средо­точия христианства. Недаром Апостол Павел вручил

Ефес своему наиболее близкому и любимому учени­ку Тимофею, а Апостол Иоанн Смирну — святому Поликарпу. В Ефесе же пребывала некоторое время, по одному преданию, Матерь Божия и доживал свою долголетнюю жизнь (до времен Траяна, 98-117 годы) Апостол Иоанн Богослов, окруженный своими учени­ками — старцами Малоазийскими. Все это дало оче­видные плоды. В начале II века (около 112 года) правитель Вифинии, одной из областей Малой Азии, известный Плиний Младший, жалуется в письме к императору Траяну, что «не только в города, но и в села и в деревни проникла зараза этого суеверия» («заблуждения» христианского). Плиний пишет об «опустевших храмах», «о священных церемониях (языческих, конечно. — С. М.), давно прекращенных, о жертвенных животных, для которых весьма редко находился покупатель». «Люди всякого возраста, вся­кого состояния и обоего пола заблуждаются и стоят на дороге к заблуждению», — сообщает ученый пра­витель (см.: 97-е или, по другим изданиям, 96-е пись­мо Плиния⁴⁴). Такого успеха к началу II века не зна­ло христианство еще нигде. Разве один Рим, как сре­доточие тогдашней мировой жизни привлекший к себе по разнообразным поводам множество людей, в том числе и многих христиан, несколько приближал­ся по значению и обилию христиан к Малоазийским Церквам. Антиохийская, Иерусалимская Церкви, столь славные в предыдущем поколении, отходят в тень. Антиохийская Церковь, за исключением личности своего епископа и мученика — святого Игнатия Бо­гоносца, мало заметна в истории конца I и первой половины II века.

Разрушенный Иерусалим поблек. Незаметно, ни­чем почти не проявляясь, ютились остатки Иеруса­лимской Церкви по сохранившимся после восстаний и пленения народа иудейского городкам Палестины. Преимущественно они держались в городе Пеле, вобласти благожелательного к христианству царя Аг-риппы II, с которым еще имел дело Апостол Павел. Это он сменил младшего первосвященника Анну (Аннена) — виновника смерти Апостола Иакова, бра­та Господня. В Пелу иерусалимские христиане пере­селились перед восстанием по особому откровению свыше. Ими руководил вплоть до времен Траяна (106-107 годы) преемник Апостола Иакова и также родственник Спасителя старец епископ Симеон, сын Клеопы, доживший до 120 лет и кончивший жизнь, по доносу еретиков, славным мученичеством.

Палестину покинули Апостолы и большинство их выдающихся учеников и сотрудников. Многие из них— Апостол Иоанн Богослов, святая Мария Магда­лина, один из семи диаконов — Филипп с дочерьми-пророчицами и другие старцы, свидетели жизни Спа­сителя, подвигов и проповеди апостольской, перешли в Малую Азию, дожив там до времен Траяна и даже еще позднейших. Перейдя в Малую Азию, эти живые свидетели евангельских событий и сотрудники Апосто­лов с большим успехом послужили Вселенской Церк­ви. Нужно помнить, что после разрушения Иерусали­ма, привлекавшего паломников со всего мира, и после ухода и смерти большинства Апостолов, Палестинская Церковь быстро теряла свое вселенское значение. Ев­рейский язык, незнакомый громадному большинству Церкви, еврейские обычаи, которым не следовали Церкви из язычников, сильно отгораживали Палестин­скую Церковь от остального христианского мира. Ко­нечно, для еврея-христианина, в котором христианский дух бил живым ключом, это не было причиной разоб­щения со Вселенской Церковью. Но все же из Малой Азии, разнообразными нитями связанной со всем гре­ко-римским миром, легче и доступнее растекалось по всему телу церковному богатство живого предания, сохраненного здесь самими свидетелями жизни Спаси­теля и основания Церкви.

Таким образом, с 60-х годов Малая Азия стала цен­тром христианства: хранительницей живых преданий, мудрости и святости христианской, откуда еще долго, более столетия, обильно черпала истину Вселенская Церковь. Здесь долго процветала своя церковная жизнь и после кончины Апостола Иоанна и других учеников Господних и жили люди (вплоть до второй половины II века), бывшие в общении с Апостолами и другими самовидцами Господа. Это придавало мало­азийским учениям и преданиям вселенское значение. Малая Азия после Апостола Иоанна, в течение всего II века, имела много святых старцев-наставников, пи­сателей и среди них таких, как Кодрат, который го­ворил, обращаясь к язычнику-императору: «Исцелен­ные {Спасителем) и воскрешенные из мертвых были видимы не только когда исцелялись и воскресли, но довольно долго оставались в живых и по Его отшествии, некоторые дожили и до нашего времени». Другой малоазийский писатель II века, Папий Иера­польский, «слушатель Апостола Иоанна, друг Поли­карпа», заботливо расспрашивал людей, знавших лич­но Апостолов: «Что говорил Андрей, что Петр, что Филипп, что Фома или Иаков, что Иоанн или Мат­фей, либо кто другой из учеников Господа, что Аристион и старец Иоанн, ученики Господни». Но и сам Папий лично знал некоторых учеников Господних: Апостола Иоанна, Аристиона и семью Филиппа, и с их слов записал многое. Но дольше всех других (до 60-х годов II века) славился во всей Вселенской Церк­ви непосредственный ученик апостольский — Поли­карп, «учитель Азии, отец христиан», как его называ­ли язычники, епископ Смирнской Церкви, который, по собственным словам, 86 лет служил Христу, а по словам его ученика Иринея Лионского, не только был «учеником Апостолов», «обращавшийся со многими, видевшими Христа, но и от Апостолов поставленный в Азию епископом Смирнской Церкви» и особенно близкий Апостолу Иоанну Богослову.

Образ Поликарпа, его слава и рассказы об учени­ках Спасителя и их проповедях хранились в памяти и в сердце людей, увидевших III век. Его вспоминали с благоговением на Востоке и на Западе; его слово име­ло авторитет и среди отпавших от Церкви — многие из них вернулись к Православию, когда он им засви­детельствовал, что принял от Апостолов одну только ту истину, которая сохраняется Церковью.

Он был драгоценным звеном, которое соединяло первый век с третьим.

Так не только «книжные сведения», но и «живой, более внедряющийся голос» учеников апостольских долго доносился из Малой Азии, свидетельствуя ис­тину Писаний Новозаветных, принятых Церковью. Он был слышен не только на Востоке, но и на Запа­де, куда выходили из Малой Азии христиане — вы­дающиеся подвижники и наставники Церкви: святой Иустин Философ, Пофин, Аттал, Ириней и другие хранители Церковного Предания. Столетие процвета­ния Малоазийской Церкви после кончины большин­ства Апостолов закончилось рядом выдающихся мученичеств (святого Поликарпа Смирнского, святого Иустина Философа и его учеников, Карпа и Папила и других, наставников в Лионе, шедших из Малой Азии) не для того ли, чтобы безбоязненная и радост­ная смерть этих свидетелей и учеников апостольских доказала чистоту и безусловную добросовестность преданий Малоазийской Церкви? Истину своего сви­детельства о Христе и Его Апостолах они подтверди­ли спокойно, с благодарностью к Богу принятою смертью. На глазах целой Асии во время языческих торжеств, привлекших толпы народа в Смирну, со­жжен был около 155 года (по другим источникам — 157 год) последний, наиболее прославленный ученик Апостола Иоанна Богослова — святой Поликарп Смирнский. Эта кончина величаво закончила первый период процветания Малоазийской Церкви, дливший­ся около ста лет (с 60 по 160 годы).