Два дерева

Бролл был готов к своему поражению, однако каким-то образом ему удалось предотвратить нападение не только на его физическое тело, но так же, более коварное, на его разум. Кошмар был заинтересован в нём для себя самого, осведомлённый о том, что он был высоко оценен Малфурионом. Крики внезапно напали на него и его мысли, полные видений его умирающей дочери и вины за ее кончину. Это было хорошо продуманное нападение, Анесса всегда была его слабым местом. Но больше не будет. Увидев все ужасы Кошмара,

Бролл осуждал себя за то, что стал его жертвой из-за ее смерти. Это неуважение к ее памяти. Бролл понял это только тогда, когда увидел, как много других страдает из-за потери своих близких. Кошмар был особенно хорош в перекручивании умов своих жертв и превращении их любви в муки.

Друид бросил горсть порошка, смешанный из растений, известные их огненными качествами. Когда порошок коснулся его врагов, они зашипели. Тени сгорели, их исчезновение сопровождалось мучительным шипением. Бролл посмотрел на Туру, ожидая худшего, но орк только сидела на корточках возле него с закрытыми глазами.

" Мне нужно выполнить одну клятву…" - решительно сказала она. - " Я выполню ее…"

Бролл рассеяв туман вокруг только сейчас заметил, что недалеко от них находился не только топор, а и другой, более странный предмет. Когда-то он был живым, а сейчас - нет, и тот, кто принес его сюда, осторожно посадил его, хотя и не надеялся увидеть то, во что он превратится.

Это была веточка. Мерзкая штука, которую Бролл сразу же узнал. Также он понял, почему она была посажена здесь. У их плана все еще был шанс на успех. И когда он это обдумывал, над их областью пронеслась буря. Тем не менее, Бролл не боялся ее, беспокойства не было.

Он знал ее источник, и что она существовала защищать, а не разрушать, как остальные.

Друид дотронулся до веточки. В ней больше не было частички того, от чего она была изначально оторвана - так что она могла бы быть снова привита к Тельдрассилу. Все оскверненное в ней умерло. Но она все еще оставалась сущностью Повелителя Кошмара.

" Тура, ты должна схватить топор в то время, когда я ударю! "

К ее чести, орк-воин сразу поняла. Затем Бролл начал неприятное заклинание. Оно было возможно для тех, кто был силен, чтобы выращивать из, казалось бы, мертвых растений деревья c некоторым количеством жизни. Для любого другого растения Бролл сделал бы это без каких-либо колебаний, хотя и понимал границы своих сил. Но сейчас он пытался возродить что-то чудовищное. Его шан'до показал ему все, что касается этой веточки, в том числе и дерево, от которого она была изначально оторвана.

Бролл чувствовал злую, демоническую сущность даже в этой крошечной части. Это больше не было частью природы; это было что-то отвратительное. Но когда Бролл начал произносить свое заклинание, то почувствовал другое, более древнее зло, о котором его предупреждал Малфурион. Это был древний ужас, который использовал свои собственные адские силы для создания Повелителя Кошмара.

Появилась искра, которую он так ждал. Бролл призвал ее, несмотря на то, что зло увеличивалось. Веточка задрожала от его хватки.

" Сейчас! " - сказал друид, поднимая ветку.

Тура схватилась за топор, который по-прежнему светился как собственной хорошей энергией, так злой силой Кошмара. В тот же момент рука орка и веточка начали светиться. Это было то, что было нужно защитникам. Сияние разрушило то, с помощью чего Кошмар удерживал оружие, то, у чего было достаточно сил, чтобы удерживать топор в том месте, но не достаточно сил, чтобы осквернить зачарованный артефакт.

Кенарий выковал этот топор без всяких дополнительных сил, а Брокс, благодаря своим подвигам, превратил его в тот, которым он был до сих пор. Тура же, отчасти выбранная Малфурионом, была подходящим наследником.

Она подняла оружие. Бролл отбросил в сторону веточку, которая не могла продолжать жить без его заклинания. Затем он превратился в форму кошки. Тура запрыгнула на него и он помчался с ней вперед. Тень дерева потянулась за ними, но буря разбушевалась настолько сильно, что заставила дымящиеся ветки отступить, а ужасный туман рассеяться.

Молния сжигала призрачных существ и даже подожгла несколько нематериальных ветвей. Бролл поражался тому, что видел. За всю свою жизнь он был свидетелем многих созданных бурь, когда дождь был необходимым, но ни одна из них не была настолько огромной или настолько целенаправленной. Несомненно, Малфуриону должны были помогать в этом все оставшиеся друиды! Однако неважно, как его шан'до сделал это, так как теперь Бролл с Турой должны были добраться до призрачного дерева. Над ними навис дьявольский силуэт…

Огромная рука оттолкнула их сторону. Кривокрон схватил ошеломленную Туру, которая все еще крепко держала в руках топор.

" Все станет кошмаром…" - проскрипело оскверненное древо.

Остановившись катится, Бролл снова превратился в ночного эльфа. Сжав от боли зубы, он сумел произнести заклинание.

Древо по своей природе было растением. Даже оскверненное оно было покрыто большим количеством, хотя сейчас и болезненными, почками. И эти почки все еще слушались опытного ученика искусства друидов.

Мелкие почки начали набухать и из них появилась лоза, которая за несколько секунд обвилась вокруг конечностей древа. Те лозы, которые были недалеко от руки, что крепко держала Туру, заставили Кривокрона отпустить ее. Орк упала на землю, приземляясь на ноги. Она дрожала, но потом успокоилась.

Кривокрон сопротивлялся. Ему удалось разорвать несколько стеблей лозы, которые обвились вокруг его ног и одной руки. Он снова потянулся за Турой…

Кряхтя, Бролл напрягся еще больше. Лоза стала крепче и толще. И как только толстые пальцы почти добрались до орка, лоза связала оскверненное древо настолько туго, что он не мог даже пошевелиться. Но Бролл не прекращал своих усилий. По его желанию лоза продолжала расти и связывать древо.

Древо упало на землю, не в состоянии двигаться. Ночной эльф поражался сам себе, вспоминая, что не так давно он считал, что его навыков недостаточно, чтобы обезвредить такое существо, как Кривокрон, не убив его при этом в процессе.

Тем временем Тура тоже не теряла времени. Она была почти возле тени. Орк подняла топор…

Буря и ветер начали утихать.

Дерево двинулось.

Одна призрачная ветвь ударила орка в грудь. И хотя она была нематериальной, но все равно проткнула ее. Тура застыла с все еще высоко поднятым топором.

Другая ветвь потянулась к Броллу…

***

" Ты слишком слаб… а мы стали слишком сильными… ты проиграешь, мой дорогой Малфурион…"

Малфурион не хотел слушать такие слова, хотя в них и была доля правды. Он знал, что даже вместе с Тирандой, он быстро расходует свои силы.

" Смотри на то, как сейчас они все станут моими…" предложил Повелитель Кошмара.

Верховный друид увидел всех тех, кто рассчитывал на него. Тура была пронзенной. Король Вариан управлял армией, которая уменьшалась с каждой секундой. Оставшиеся друиды - которых призывал Хамуул - пытались сделать все, что могли против неудержимого врага, который изменил оба мира…

Он уже видел это раньше, чувствовал это раньше, но уничтожающее бремя неизбежного, которое становилось все ближе, было слишком тяжелым. Возможно, если бы таких как Малфурион было сотня или тысяча, то он бы мог победить… но он был только один.

" Безысходность… я чувствую это, как и ты… я всего лишь показал тебе то, что сейчас происходит… на этот раз, ты знаешь свои собственные ошибки…! - Ксавий громко засмеялся.

Буря почти прекратилась. То, что сказал его противник, было чистой правдой. Ксавий ничего не придумывал и ни о чем не лгал; он только показал Малфуриону то, что верховный друид знал и без него… то, что верховный друид многих оставил в беде. А затем, когда тьма почти охватила его сердце, спокойный и успокаивающий свет прикоснулся к нему изнутри. Он сразу же понял его источник.

" Малфурион! " - позвала его Тиранда. Ее голос был уставшим, но все еще сохранил стойкость несмотря на боль. - " Прошу тебя! Не… сдавайся! Он играет с тобой…"

Верховный друид опомнился… и увидел, что их поймали ужасные ветки. Сейчас они были рядышком только из-за того, что Тиранда, видимо, держалась за него в момент, когда их схватили.

" Все в Кошмаре! " - нараспев произносил Ксавий-дерево. - " Ты… она… все… Я так долго этого ждал… находясь в заточении в кромешной тьме под волнами, ждал и набирался сил с его помощью… набирался сил до тех пор, пока не настало подходящее время, а затем поднялся из глубин, чтобы пустить корни здесь, на восточных скалах с видом на мой утерянный Зин-Азшари! Здесь, где когда-то правила моя королева и где когда-то у меня была власть, самое подходящее место для твоего поражения и абсолютной победы Кошмара… совпадение да и только! "

Все… это слово ранило Малфуриона больше всего.

" Я совершил ужасную ошибку…" он понял, что было нужно, чтобы в конце-концов все это закончилось. Победа или поражение не зависела ни от него, ни даже от него и Тиранды, хотя они и оказывали сопротивление вместе. Оно зависело от всех тех, кто работает совместно, как никогда до этого. Это открытие придало ему сил и молния, управляемая Малфурионом, ударила в передние ветви, которые их держали. Двух ночных эльфов подбросило в воздух. Малфурион превратился в буревестника и поймал Тиранду своими когтями. Он опустил ее на землю сразу за схватившими их ветками, а потом снова превратился в свою истинную форму.

" Я совершил ошибку! " - сообщил он ей. - " Но теперь я знаю всю правду! "

Она кивнула. Тиранда поняла, что он хотел от нее. Не теряя ни секунды, верховная жрица начала молиться Элуне.

Малфурион связался с остальными друидами… которые остались в обоих мирах, кроме Бролла. - " Позвольте мне показать вам то, что мы - объединив усилия - сможем сделать…"

Чтобы достичь необходимой цели, Малфурион вынужден был попросить оставшихся друидов стать беззащитными. Он был удивлен, благодарен и напуган тем, что все согласились с ним без каких-либо колебаний. Он показал им то, о чем они уже знали, однако полностью не понимали даже сейчас. Они - друиды. Они - защитники и хранители Азерота. Аналогичным образом они служили и для Изумрудного Сна.

Однако, хотя они и понимали, что такая их связь с природой в обоих мирах была довольно сильной, они все равно считали свои силы и возможности более ограниченными, чем они были на самом деле.

То, как эти два мира переплетались между собой, даже друиды полностью не понимали, и поэтому эта связь была более сложной, и, возможно, гораздо более мощной. Они удивлялись тому, что показал им их шан'до, но Малфурион не мог позволить им долго отвлекаться на это удивительное открытые. Направляя их, он использовал их заклинания в своих целях.

Буря. Его буря. Остальные друиды играли существенную роль в ее создании и развитии, но только благодаря Малфуриону - мысли которого с помощью молитв Тиранды к Матери Луны оставались нетронутыми Кошмаром - буря действительно увеличилась до тех грандиозных размеров, которых он и ожидал.

Рокот грома встряхнул и Азерот, и Изумрудный Сон.

Король Вариан сохранял порядок среди своих бойцов, зная, что они не могли даже и представить, что эта буря - хороший знак. Когда король Штормграда управлял сражением, время от времени на его лице появлялись волчьи очертания и этот знак подбадривал тех, кто знал о покровительстве духа.

Хранительница Жизни, находящаяся возле тех врат, которые предотвращали проникновение Кошмара, улыбалась в знак одобрения действий Малфуриона. Она использовала свои последние силы, чтобы убедиться в том, что не подвела его в возложенной на ней миссии.

Малфурион почувствовал, что все объединили свои усилия. Под его руководством друиды стали одним целым. Он понял ту суть своего мира и Изумрудного Сна, которую не мог себе представить раньше.

Однако именно его связь с Тирандой позволила ему как можно лучше использовать это открытие.

Буря становилась все неистовее.

Она бушевала с такой яростью, как ни одна буря до этого.

Азерот дрожал. Изумрудный Сон мерцал. Будучи двумя разными мирами, они слились воедино, однако не так, как этого хотел Ксавий.

Он хотел сделать один мир, который будет осквернен не только его собственным злом, но и той силой, которая стояла за ним. Но вместо этого Малфурион наполнил эти миры чистотой и силой природы.

Ветер завывал и создавал вихри из тумана. От его силы кошмарные фигуры и призрачные сатиры становились нечеткими и, в конце-концов, рассеивались подобно пыли. Штормград, Оргриммар… каждое обороняющееся место в Азероте внезапно очистилось.

Шел дождь, создавая реки там, где уже распространилось зло.

Очищающая вода не только смывала большинство теней Кошмара и других его ужасных слуг, но и приносила новую жизнь, новую растительность туда, где Кошмар ее остановил или осквернил.

Жуки-падальщики растаяли под дождем, не способные противостоять его силе. Те, кто был также осквернен Кошмаром, для своего спасения убегали от очищения, отступая вместе с туманом, который был признаком уменьшающейся власти тьмы.

Однако у Кошмара все еще оставалась власть над его многочисленными жертвами и сила, которую принесли ему их страхи, все еще была огромной.

Количество спящих значительно увеличилось и они не прекращали руководствоваться своими ужасными сновидениями для атаки живых.

Однако Малфурион предвидел это. Он призвал гром, заставляя его греметь.

В Азероте еще не было звука подобно этому. Сотня вулканов не сравниться с ним. Все вместе взятые бури на протяжении всей истории даже и близко не имели такую фантастическую силу, как эта буря. Этот гром услышали все существа, не зависимо от того, как крепко они спали, насколько глубоко они прятались в самых глубоких пещерах или на высоких вершинах гор или за толстыми каменными стенами…

Гром неистово гремел.

Спящие проснулись.

А власть Кошмара разрушилась.

Мгновением спустя в голове Малфуриона раздались ругательства Ксавия - жалкие звуки по сравнению с бушующей бурей. Однако верховный друид не считал, что его победа гарантирована или неминуема.

Протянув руки и сжав кулаки, Малфурион сначала направил свою волю на то, что он вместе с остальными друидами создал, а затем на Повелителя Кошмара.

Буря свирепствовала.

Везде, где сопротивлялось заражение, вспыхивала молния, сжигая тьму.

Разряды были не белыми или желтыми, как обычно, а ярко-зелеными - цвета природы в разгаре пышного роста. Земля, пораженная ими, не обгорала, а цвела.

Малфурион не пропускал ни одну область, зная, что это означало бы дать Кошмару новый плацдарм. Действительно, чем дальше и дальше зло отходило назад, его сопротивление возрастало.

Малфурион почувствовал, как несколько друидов ослабевают, и, с заботой о них, взял на себя больше обязанностей. Тиранда придавала ему сил на протяжении всего происходящего, они оба были решительно настроены. Здесь все и закончиться… Но в самом разгаре этого, Малфурион ощутил зло за Ксавием, впервые проявившее себя… и их успех в борьбе приостановился. Потребовалось несколько мгновений, верховному друиду, чтобы понять, почему.

Правда скрывалась в спящих. Теперь они проснулись, однако не забыли свои страшные кошмары. Их страх по-прежнему кормил кошмар.

Малфурион и Тиранда почувствовали в то же самое время, что должно быть сделано.

Его левая рука описала дугу. Идущий в Азероте дождь изменился, стал мельче и теплее. Он даже принял красноватый оттенок, какой может быть у розы. Как только это произошло, Тиранда попросила у Элуны помощи.

Серебряный свет Матери Луны спустился вниз, сливаясь с дождем. Как только удивительный дождь коснулся жертв Кошмара, ощущение спокойствия мгновенно овладело ими. Они стали забывать многое из того, что они перенесли или причинили другим, как рабы Ксавия.

Сопротивление против заклинания Малфуриона ослабло. Воодушевленный, он наступал…наступал до тех пор, пока не достиг дерева и его тени. Пока он не достиг Ксавия и не смог идти дальше.

" Я всегда буду с тобой", Повелитель Кошмара издевался. " Я - это ты, Малфурион Ярость Бури…"

Верховный друид не реагировал. Он призвал энергии Азерота и Изумрудного Сна и бросил их на великое и страшное древо.

Они ничего не сделали.

Малфурион перевел взор на Изумрудный сон и тень Ксавия. Там он увидел то, что уже знал: пронзенную Туру и Бролла, сражающегося, чтобы не быть пойманным дымящимися ветвями.

Собранная энергия ударила в тень… однако результат был такой же, как против настоящего дерева.

" Итак, вот что ты от меня хочешь" … Малфурион направил мысли к его врагам. " Очень хорошо" …

Сосредоточившись в себе, и, используя огромные силы, собранные из обоих миров, Малфурион отделил свое ментальное тело от физического таким способом, который всегда считал невозможным.

Малфурион теперь стоял, как два отдельных существа, но по-прежнему один и тот же человек.

Его физическое тело не спало.

Он стоял и действовал как в Изумрудном сне, так и в Азероте, чего ни один друид никогда не делал раньше, и, что должно было быть невозможным.

На самом деле, отчасти это стало возможно благодаря попыткам Кошмара объединить два мира воедино, что позволило Малфуриону приобрести уникальный навык.

Это был единственный способ, с помощью которого его атаки могут быть направлены в одно и то же мгновение, как на дерево, так и на тень. Ведь дерево и тень были равносильными частями Ксавия, поэтому сила Малфуриона значительно на них подействует.

Однако той же логикой руководствовался и Ксавий, желая произошедшего, так как Малфурион был теперь вдвойне подвержен угрозам, происходящим в обоих мирах.

Призрачные ветви атаковали его ментальную форму.

Нечестивое дерево напало с новыми усилиями на его физическое тело.

Однако, как только Повелитель Кошмара атаковал, Малфурион сразу же связался с другим друидом.

" Бролл… мы должны ударить" …

Друид дал краткое подтверждение. Видя настоящее, как не существенное, он выиграл одну секунду, чтобы ввести его собственные силы в игру.

Превращаясь в форму кошки, Бролл использовал свой рот и схватил Туру из хватки тени. Ее кожа была холодной на ощупь, но связь с тенью была прервана, и ее тело потеплело.

Орк пошевелилась. Бролл сбросил ее вперед.

Тысяча призрачных ветвей погрузились в ментальную форму Малфуриона.

В Азероте Тиранда вцепилась в верховного друида, так как более сильные муки, чем те, что ему довелось пережить будучи деревом, охватили все его тело.

Верховная жрица кричала, когда забирала его боль себе для того, чтобы он мог получше сосредоточиться на своей атаке.

Малфурион стиснул зубы. Сейчас ночной эльф сосредотачивал ярость сильной бури только на двух местах - одно в Азероте, а другое в Изумрудном Сне. Дерево и тень Повелителя Кошмара согнулись под этим дополнительным натиском. Погруженные в грудь ментальной формы Малфуриона ветви наконец-то были вытянуты оттуда с помощью ветра. Те ветви, которые принадлежали истинному дереву, были обожжены молнией. На их местах вырастали новые, как будто Повелитель Кошмара в свою очередь пытался схватить своего врага, но его силу сдерживало заклинание Малфуриона.

А в Изумрудном Сне Тура добралась до призрачного ствола. Она подняла топор, который светился великолепной энергией, которой его наделил для Броксигара полубог Кенарий десять тысяч лет назад.

" Бей сюда! " - приказывал ей Малфурион, мысленно показывая необходимое место.

Торжественно улыбаясь, орк ударила тень в то самое место.

Пронзительный крик эхом пронесся через весь Изумрудный Сон, а затем возник и в Азероте. Топор вонзился глубоко, будто бы в что-то твердое.

Тень вздрогнула.

Как только Тура ударила, Малфурион увеличил свою атаку по физическому дереву в тысячу раз. Изумрудная молния ударяла снова и снова, заставляя пылать одну оскверненную ветку за другой.

" Мой повелитель! " - внезапно закричал Ксавий. - " Услышь меня! "

Но Малфурион чувствовал, что древняя тьма отказалась от своего мерзкого слуги.

Хотя верховный друид и удивлялся этому, но он не осмеливался уменьшать атаку против Ксавия; он слишком хорошо осознавал то, что если останется хоть малейшая частичка, то зло Ксавия снова возрастет… и будет еще ужаснее, чем прежде. Все тяжелые испытания могут начаться заново.

Тура ударила тень во второй раз и часть ее очертаний исчезла.

Малфурион продолжал молниями атаковать истинное дерево, испепеляя его дотла. В какой-то момент Ксавию удалось отбросить это пламя назад в своих врагов. Хотя Тиранда изо всех сил старалась защитить Малфуриона, пока он сражался, плоть верховного друида загорелась.

Тура ударила в третий раз. Легендарный топор вонзился настолько глубоко в тень, что его верхняя часть на миг исчезла. А затем… когда она вытянула магический топор… призрачное дерево просто растворилось.

Повелитель Кошмара пронзительно закричал.

В Азероте истинное дерево тряслось. Оно начало быстро засыхать. Ветви тяжело опустились. Огромные корни скручивались и сморщивались.

Полный горя и злости голос Ксавия, Повелителя Кошмара, прогремел в голове верховного друида. - " Малфурион Ярость Бури! Я никогда не оставлю тебя в покое! Я всегда буду твоим кошмаром! Я…"

Крона ужасного дерева начала осыпаться, сопровождаемая черным пеплом. Нижние ветви треснули и, ударившись о твердую землю, рассыпались в порошок. Даже ствол начал разрушаться - от него откалывались огромные куски и падали вокруг.

Малфурион отталкивал те из них, которые могли навредить ему и Тиранде. Почерневшая кора распадалась очень быстро. В конце, когда улеглась вся пыль, остался только гнилой ствол - судя по всему мертвый на протяжении нескольких столетий.

Ксавия, который сначала был советником королевы Азшары, затем первым сатиром и, в конце-концов, Повелителем Кошмара… больше не существовало.

Однако Малфурион на этой победе не остановился. Он продолжал свою атаку, разрушая все, что осталось от Кошмара, пытаясь полностью его искоренить. Привитая Фэндралом ветка от дерева Ксавия к Тельдрассилу, связывала Ксавия с обоими мирами - одновременно позволяя злу, которое стояло за Повелителем Кошмара, прикасаться и к Азероту, и к Изумрудному Сну. Однако основной у Ксавия была его физическая форма в Азероте и без этого дерева то, что осталось от Кошмара, больше не могло поддерживать эту связь.

И когда Азерот был очищен от заразы, Малфурион - а вместе с ним и Тиранда - полностью сосредоточился на Изумрудном Сне, находя то, что также должно быть очищено.

Кошмар почти исчез, отступил…

Но в одном небольшом уголке Изумрудного Сна, в широкой и глубокой трещине - известной друидам, как Разлом Ална, и считавшийся местом, откуда возник сам магический мир - даже объединенные усилия верховного друида и верховной жрицы не могли полностью закончить борьбу. Кошмар крепко засел в том месте, которое по мнению друидов находилось рядом с Круговертью Пустоты и Великой Запредельной Тьмой. Всматриваясь туда, Малфурион увидел насколько бездонной была пропасть и энергия излучаемая ею была настолько древней, что он не осмелился исследовать ее. На самом деле, сам разлом лишь наполовину казался сном, так как он имел какие-то сюрреалистичные качества, из-за которых верховному друиду то и дело рябило в глазах, как будто пространство в любой момент было готово исчезнуть или измениться.

Странно, что только теперь Малфурион по-настоящему почувствовал то древнее зло, хотя оно боролось за сохранение своего контроля там также, как и где-то глубоко в недрах морей Азерота. Лишенный связи Ксавия с миром сновидений, у него все еще хватало сил, чтобы каким-то образом удерживать то место под своей ужасной властью.

В конце-концов стало ясно, что там больше не с чем было бороться.

Зная о тех, кто еще нуждался в них, Малфурион закрыл доступ в окрестности вокруг разлома. Тиранда и он приняли это решение вместе.

Мир был спасен… а это была уже другая война, которая будет ждать другого, лучшего времени.

Когда опасность миновала, ночной эльф ощутил, что его контроль над невероятными силами уменьшается. Его это особо не волновало, но у него все еще оставались дела, с которыми ему нужно разобраться до того, как они полностью исчезнут.

Проносясь по обоим мирам, он искал оставшихся в живых оскверненных. Их было немного и только нескольких он мог спасти.

Кривокрон был в числе счастливчиков, так как он был осквернен совсем недавно.

Ремул также был очищен. Однако, к сожалению, было много таких, как Летон и Эмерисс, которые не могли выжить без Кошмара; они растворились также, как и призрачные сатиры.

Малфурион оплакивал их прошлые утерянные жизни.

Затем он вернул выживших членов ментальной армии Вариана в их тела, независимо от того, откуда они были призваны.

Ночные эльфы и, конечно же, орки, тролли, дренеи, кровавые эльфы, таурены, дворфы, гномы, гоблины, люди и даже некоторая часть нежити… они все выполнили свои роли. Лишь мгновение он наслаждался одной сценой, когда король бросается к своему сыну и они крепко обнимают друг друга. Тех защитников, у которых больше не было физических тел для возвращения, верховный друид приспособил к Изумрудному Сну так, чтобы их жизнь там была возможна в полной мере.

Тем, кто был его основными союзниками в этой войне, он уделил особое внимание. Туру он вернул обратно к ее народу, сообщив их вождю Траллу о том, какую важную роль она сыграла в этой борьбе. Лукан Фоксблуд, человек с уникальными способностями, остался на попечении у Хамуула Рунического Тотема. Таурен согласился на некоторое время остаться в Лунной поляне, чтобы научить картографа получше контролировать свои уникальные способности.

Эти двое странным образом подходили друг другу для общения и Малфурион очень надеялся, что обучение пройдет хорошо.

И как только Малфурион это сделал, он почувствовал, как Тиранда призывала Сестер Элуны продвигаться по землям Альянса и делать все возможное, чтобы, по крайней мере, принести покой и порядок потерпевшим. Шаманы и друиды также использовали свои навыки к бывшим рабам Кошмара, каждый к тем, с кем их раса могла контактировать, дабы избежать вероятности дальнейшего конфликта.

Однако даже управляемые Малфурионом силы не могли вылечить все нанесенные раны. Умерло слишком много, чтобы какая-либо сила смогла стереть все воспоминания о произошедшем.

Хотя Кошмар и был загнан в Разлом Ална - где Малфурион надеялся он останется навсегда - его наследие будет преследовать мир долгие годы.

Малфурион для многих хотел бы использовать дар Азерота и Изумрудного Сна, но он знал, что пришло время остановиться. С огромной благодарностью он позволил друидам первыми прервать заклинание.

Они сделали многое, даже больше, чем он просил. Он гордился ими всеми.

И в конце-концов, Малфурион неохотно отделился от заклинания, возвращая двум мирам ту силу, которой они его наделили.

Теперь верховный друид сконцентрировался на реальном мире.

Он посмотрел на нее - она была с ним с самого начала и до конца, несмотря на огромные ошибки, которые в конечном итоге привели его к пленению и пыткам, а также несмотря на все мучения, которые ей довелось пережить из-за его неудач. Малфурион чувствовал ее любовь и, хотя он знал, что не достоин ее, твердо решил, что они больше никогда не расстанутся.

Он ласково прикоснулся рукой к щеке Тиранды.

Истощение одолело его.

Малфурион рухнул в ее объятия.