Гносеологические корни публицистического образа

Отличительной чертой современной журналистики явля­ется постоянное расширение арсенала художественно-вырази­тельных средств, призванных наиболее ярко высветить тот или иной факт или явление действительности. Важнейшим элемен­том журналистского произведения (особенно в таких художе­ственно-публицистических жанрах, как очерк, фельетон, пам­флет) выступает публицистический образ, в основе которого лежит художественно-эстетический характер отображения дей­ствительности. Образы публицистики обладают синтетической природой. С одной стороны, в них сильно чувственно-эмоцио­нальное начало, а с другой — логико-понятийное. Образная инфраструктура любого жанра художественной публицистики имеет тенденцию к постоянному расширению и обновлению. Чтобы показать, из каких компонентов выстраивается публи­цистический образ, обратимся к очерку как одному из самых интересных и емких жанров журналистики.

Природа современного очерка очень сложна. Она во многом обусловлена синтетическим характером данного жанра журнали­стики, находящегося в зоне активного продуктивно-творческого взаимодействия с литературой, искусством и наукой. В совре­менном очерке интегрируются различные способы отображения социальной действительности, используются разнообразные литературные формы, применяется исследовательский подход в изучении человека, наконец, постоянно вырабатываются новые методы художественного и публицистического анализа.

Специфика художественности проявляется в очерке и в образном осмыслении фактов, и в особых способах актуализа­ции авторской индивидуальности, и в характере проявления различных эстетических начал, связанных с отбором конкрет­ных художественных приемов, со способом образного пости­жения мира и с поэтикой документального письма. Таким обра­зом, журналисту, чтобы создать полноценный публицистичес­кий образ, необходимо не только включиться в познавательный процесс, но и образно осмыслить окружающий мир в зависи­мости от стоящих перед ним творческих задач. Различные пред­ставления о реальности, впечатления, эмоции, идеи являются основными источниками возникновения разнообразных мыс­лительных образов. Но следует отличать психический образ от образа как эстетической категории — с одной стороны, а с дру­гой — художественные образы от публицистических.

Психические образы позволяют человеку установить внут­ренние связи с многомерной действительностью[1]. В психоло­гии выделяют различные классы психических образов. К пер­вым из них относят архетипы. По мнению К.Г, Юнга, в каждом человеке помимо личных воспоминаний живут великие «изна­чальные» образы, т.е. унаследованные возможности человечес­кого представления[2]. К подобным архетипам можно отнести мифы, легенды, а также различные иррациональные представле­ния и понятия, как, например, идеи о существовании Бога. Мож­но привести массу примеров, когда те или иные архетипы стано­вились прообразами художественных произведений.

Активное влияние на формирование психических образов оказывают процессы отражения. Например, на основе чувствен­ного отражения действительности возникают различные психи­ческие образы, которые выступают в качестве своеобразного пси­хологического инструмента контакта индивидуальной психики с многомерной реальностью[3]. К психическим образам относят ощущения, представления, воспоминания, фантазии, сновидения и т. д. В каждом таком образе синтезируются, приобретая свои специфические черты, различного рода представления, эмоции, идеи, чувства. Являясь продуктом чувственного отражения дей­ствительности, психические образы отличаются целостностью, предметностью и наглядностью. Наконец, «образ — это чувствен­но воспринимаемый индивидуальный " представитель" определен­ных предметов, явлений и т. д. За индивидуальным в образе скво­зит всеобщее, универсальное для целого класса явлений»[4].

Характерной особенностью психических образов, возника­ющих в сознании человека при его взаимодействии с реальным миром, является то, что обычно человек не противопоставляет их внешней реальности. «Эти образы, — отмечает А. Л. Андре­ев, — выполняют функцию " представления" сознанию первич­ного, исходного материала для дальнейшего исследования, ос­мысления, и такой материал в подавляющем большинстве случа­ев субъективно выступает как " сама реальность" [5].

В отличие от психических образов художественные обра­зы относятся к эстетической категории. Теоретики считают, что «для них, напротив, характерно сопоставление, соотнесение с отличаемой от них внешней действительностью. Эти образы выступают для субъекта уже не как " сама реальность", а как ее идеальная реконструкция, " как модель", активно соотносимая с оригиналом»[6]. Творец, создавая роман, поэму, картину и т. д., пытается не воссоздать копию предмета, а создать худо­жественный образ. При этом он не просто познает те или иные объекты и явления действительности, а прежде всего стремит­ся к их образному осмыслению, оценке, интерпретации. Про­цесс отражения реального мира носит у художника не пассив­ный, а активный характер. Художник стремится взаимодейство­вать с объектом познания, выделяя в нем все значимые признаки и черты, он пытается выявить скрытые закономерности в раз­витии тех или иных явлений, понять их внутреннюю суть, дать им свою оценку, наконец, поделиться полученной информаци­ей с другими людьми.

Духовная способность человека «давать предметам и явле­ниям эстетическую оценку, формировать эстетическое отно­шение к ним и судить об их эстетических достоинствах носит название эстетического сознания»[7]. В структуре эстетичес­кого сознания обычно выделяют представления человека о том, что является прекрасным и возвышенным, а что — безобраз­ным и низменным. В этих представлениях проявляется ценност­ное отношение творца к объектам познания, которое определя­ется его эстетическими потребностями. Исходя из этого, ху­дожник отбирает факты действительности для дальнейшего их осмысления в своем произведении. Таким образом, эстетичес­кое отношение к объектам и явлениям действительности опре­деленным образом организует художественное видение твор­ца, ориентируя его на образное постижение мира.

Творец, создавая те или иные художественные образы, стремится не к простому их соотнесению с реальными объек­тами, а прежде всего пытается выразить в образе свое субъек­тивное отношение. Если под объективным в образе понимается все то, что идет непосредственно от действительности, то «субъективное — это переживания и размышления художни­ка, его отношение к изображаемым явлениям, оценка этих яв­лений, особое их видение. Всякий художественный образ пред­ставляет собой не только отражение определенных кусков жиз­ни, но, в известном смысле, и своеобразный портрет художника. За образом всегда стоит его творец. Субъективность — показа­тель самобытности и оригинальности художника»[8]. Анализ художественных образов с точки зрения теории отражения позволяет проследить изменения, которым подверглись те или иные элементы действительности в сознании художника.

В процессе художественного отображения реального мира важна не только эстетическая оценка значимости тех или иных объектов и явлений действительности, но и их эмоционально-образное постижение. «Каждая сколько-нибудь яркая личность, — отмечал С.Л. Рубинштейн, — имеет свой более или менее ярко выраженный эмоциональный строй и стиль, свою основ­ную палитру чувств, в которой она по преимуществу восприни­мает мир»[9]. Эмоционально окрашенные впечатления способ­ны стимулировать работу воображения, вызвать необходимые ассоциации или реакции на предмет отображения. Хотя эмо­ции сами по себе, как отмечал А.Н. Леонтьев, «не несут ин­формацию о внешних объектах, об их связях и отношениях, о тех объективных ситуациях, в которых протекает деятельность субъекта»[10], они тем не менее могут проявить отношение художника к изображаемым им явлениям. При эмоционально-образном постижении мира могут быть выражены эмоциональ­ные чувства, состояния и аффекты. Таким образом, эмоцио­нально окрашенный подход к явлениям действительности по­зволяет творцам выразить свое сопричастное и личностное отношение к отражаемым фактам и тем самым наделить худо­жественные образы всей гаммой человеческих чувств.

Из вышесказанного мы можем заключить, что художествен­ный образ, во-первых, не является фотографической копией отображаемого объекта, во-вторых, в нем проявляется субъек­тивное отношение творца к предметному миру, в-третьих, вся­кий художественный образ обладает эстетической ценностью для других.

В процессе творчества художник стремится создать обра­зы объектов реальности, творчески преобразуя действительность. Создавая из наличного материала некий образ, он опирается на художественные методы отображения действительности. К ним относятся методы образного воспроизведения объектов и явле­ний реальности и методы их изображения в конкретном худо­жественном произведении. Если говорить о первой группе мето­дов, то в данном случае творец ориентируется на эстетическую оценку действительности. Он не просто пытается воспроизвести реалии окружающего мира, а стремится все осмыслить, оценить, сопоставить, исходя из своего жизненного опыта, социальной ориентации, мыслительных навыков и т. д. Именно поэтому про­дукт искусства, художественное произведение, имеет самостоя­тельную идейно-художественную ценность[11].

Художник, осмысляя наличный окружающий мир, отби­рая для своего произведения те или иные факты, наполняя их своими мыслями и эмоциями, выражая свою ценностную пози­цию в отношении тех или иных событий, соотнося различные признаки отображаемого предмета с собственными эстетичес­кими вкусами и пристрастиями и т. д., тем самым воспроизво­дит в своем сознании реальный объект действительности, отли­чающийся определенными эстетическими признаками. «В эс­тетический объект, — пишет M. M. Бахтин, — входят все ценности мира, но с определенным эстетическим коэффициен­том, позиция автора и его художественное задание должны быть понятны в мире в связи со всеми этими ценностями. Заверша­ются не слова, не материал, а всесторонне пережитый состав бытия, художественное задание устраняет конкретный мир: про­странственный с его ценностным центром — живым телом, вре­менной с его центром — душою и, наконец, смысловой — в их конкретном взаимопроникающем единстве»[12].

При таком подходе в воспроизведении действительности ви­дение художника, как правило, сфокусировано на художествен­ном задании. Стоящие перед творцом цели и задачи определяют то, под каким углом зрения он будет рассматривать объекты, раскрывать те или иные закономерности в явлениях, наконец, заниматься моделированием их будущих состояний. Таким об­разом, «в художественном образе реальная жизненная харак­терность предстает уже не сама по себе, не просто как предмет оценки, а в творческом синтезе с авторским отношением к ней, то есть как творчески преобразованная характерность и поэтому как часть особой, второй, художественной действительности. Она лишь в целом является составной частью реальной действитель­ности, специфически художественной разновидностью творчес­ки созидательной общественной деятельности»[13].

Если в художественном произведении творец, созда­вая художественный образ, полагается на художественный вы­мысел, то публицисты такую вольность допустить не могут, так как в основе любого публицистического образа всегда ле­жат документальные факты. И все же, как и в художествен­ных произведениях, «мир, отраженный в публицистике, прин­ципиально отличается от мира реального. Жизненные впечат­ления в субъективном авторском восприятии претерпевают художественную трансформацию»[14]. Отсюда специфика пуб­лицистического образа: с одной стороны, в нем проявляется чувственно-эмоциональное восприятие творцом действитель­ности, а с другой — возникшие на этой основе образы «облу­чаются» авторскими идеями и мыслями. Особенность публи­цистического творчества в том и заключается, что оно основа­но на единстве рационального и эмоционального восприятия, их нерасчлененности. «Неправомерны суждения, — пишет H.H. Щудря, — согласно которым логические процедуры мышления составляют " содержательный костяк", а эмоции служат лишь его " формальной оболочкой". Эстетическая вы­разительность публицистического произведения предполагает диалектическую связь содержания и формы. Эмоционально-образное постижение проблемы в публицистике не сводится к отдельным приемам, а представляет собой целостный твор­ческий процесс»[15].

Данная целостность проистекает из особого способа ото­бражения действительности. Журналист, работающий над очер­ковым произведением, всегда должен заботиться об особом сплаве образа и мысли. В творческом процессе по созданию публицистического образа выделяются две стороны познава­тельной деятельности: чувственное и рациональное отражение действительности. Если в первом случае журналист оперирует наглядными образами, которые возникают в результате непос­редственного наблюдения, то во втором — логическими поня­тиями и суждениями. Взаимосвязь этих двух познавательных начал проистекает из задач, стоящих перед очеркистом. Позна­вая окружающий мир на чувственном уровне, публицист мо­жет отразить только внешнюю сторону вещей, но для проник­новения в их суть этого недостаточно. Чтобы уловить внутрен­ние свойства, связи и отношения объектов, необходимы мыслительные формы отражения реальности, которые позво­лили бы выйти за пределы непосредственных чувственных дан­ных. К таким формам можно отнести логические понятия, суж­дения, умозаключения и т. д. Диалектическая взаимосвязь чув­ственных и рациональных начал в постижении действительности порождает «образную мысль», которая, в отличие от логико-понятийной мысли, обладает своими признаками. Прежде все­го — метафоричностью[16]. Именно поэтому любая «образная мысль» отличается конкретно-чувственным богатством в отра­жении различных объектов и явлений действительности. В ней присутствует эмоционально просветленная мысль.

Таким образом, обнаружение существенных сторон дей­ствительности невозможно только на уровне эмоциональных реакций, оно требует глубокого рационалистического, понятий­ного освоения мира. Все эти моменты присущи публицистичес­кому освоению действительности, в ходе которого все факты подвергаются образному осмыслению. Как отмечает московс­кий исследователь Е.И. Пронин, «журналистский образ рас­цветает на логическом стебле. Система логических операций (постановка проблемы, аргументация, синтез практических ре­комендаций) завершается актом типизации»[17].

Обладая такой синтетической природой, образы публицис­тики могут активно участвовать в мысленном экспериментиро­вании, помогая творцу не только моделировать проблемные си­туации, но и синтезировать информацию при овладении пробле­мой. Но нельзя забывать и того, что «произведение, в котором публицистика выступает не в образе, не насыщает образ, не но­сит индивидуального, свойственного данному образу характера, остается произведением публицистическим, а не художествен­ным. Факты так и останутся фактами, иллюстрирующими мысль автора, яркие образы в речи — метафорами статейного моноло­га, с какой бы публицистической живостью ни была написана статья. Хотя метафора — широко употребляемый способ сде­лать речь яркой и убедительной, однако даже большое количе­ство метафор не превратит статью в произведение художествен­ное»[18]. Не произойдет этого и тогда, когда в очерковом произ­ведении даются только одни образы, не насыщенные публицистической мыслью. В этом нам видится основная слож­ность при создании художественно-публицистических образов.

Порождением журналистского образа, по мнению Е.И. Пронина, увенчивается взаимодействие элементарных выразительных средств. К ним он относит факт, образ, по­стулат[19]. Если исходить из предложенной данным автором концепции, то факты, образы и постулаты являются систем­ными явлениями журналистского творчества. Все они, по его мнению, ориентируются на различные моменты объективной социальной практики. Факты характеризуют действия, образы — ценности, постулаты — позиции. «Благодаря их разнообра­зию, — пишет Е. И. Пронин, — рабочая идея приобретает обо­снованность сразу в трех аспектах: событийно-прогностическом, культурно-историческом и идеолого-этическом. Изложение пе­рестает быть одномерным, обретает объемность. Факты, об­разы и постулаты, которые должны выразить единую идею, начинают взаимодействовать. В тексте возникает простран­ство для формирования представлений, выходящих за преде­лы конкретной проблемы произведения. Возникает образная инфраструктура журналистского текста»[20].

Насколько типологическая структура очерка складывается из взаимодействия выразительных средств, обозначенных Е.И. Прониным, рассматривает в своем исследовании А.С. Лавреневская. Не умаляя ценности ее исследования для теории и практики очеркового жанра, отметим все же определенную ог­раниченность в трактовке образной инфраструктуры очерко­вого образа. Главный акцент А.С. Лавреневская сделала на ха­рактеристике субъективной позиции автора, которая, по ее мнению, выражается через «образный ориентир», различные авторские приемы, мнение и т.д.[21] Но только ли этими фак­торами определяется образ автора в очерковом произведении? На наш взгляд, индивидуальность автора выражается и через его эмоционально-образное постижение объекта, и через отно­шение автора к своему герою, и через своеобразие его творчес­кого мышления, и через его мировоззренческую позицию, и через различные формы выражения авторского «я» и т.д.

Зафиксировав и проанализировав только исходные выра­зительные средства в создании образной инфраструктуры очер­ка, А.С. Лавреневская, на наш взгляд, не смогла показать диа­лектику взаимодействия различных структурных элементов очеркового образа. Ее типологический анализ страдает и тем, что, выделив лишь основные индикаторы текста (проблему, программу, позицию), она рассматривает их без учета видового многообразия очерка. А ведь в каждом виде очерка автор ста­вит перед собой вполне определенные задачи. В одном случае ему нужно создать образ-явление, в другом — образ человека, в третьем — лирический образ повествователя, в четвертом — мысленный образ отображаемого объекта, в четвертом — об­раз идеи и т. д. Для характеристики этих образов, видимо, уже недостаточно только тех выразительных средств, которые были выделены Е.И. Прониным и его последователями. Сегодня, как показывает газетная практика, образная инфраструктура очерка расширяется и обновляется новыми образными эле­ментами, которые используются очеркистами для выражения авторской идеи. Например, при создании образа-явления пуб­лицисту важно не только опираться на определенные факты, характеризующие явление с разных сторон, но прежде всего попытаться дать их образную трактовку посредством образ­но-экспрессивного языка. При описании явления важное зна­чение имеет тщательный отбор и компоновка жизненного ма­териала, его детализация. При этом удачно найденная деталь помогает наглядно показать явление в его самых жизненных проявлениях.

Трудности создания документального образа человека за­ключаются в том, что не всегда при описании жизни отдельно­го индивида удается отобразить типические черты, присущие его современникам. Для достижения этой цели публицисты ис­пользуют такие способы, как типизация с опорой на прототип, создание психологического образа, обобщение жизни целого поколения, оценка жизненных явлений глазами героя произве­дения и т.п. В создании авторского образа определяющими эле­ментами являются не только мировоззренческая позиция авто­ра, его жизненные установки и ценностные ориентации, идеи и пристрастия, но и авторская речь. Из всех этих составляю­щих и рождается образ автора в сознании читателей. От того, насколько он будет положительным или отрицательным, будет зависеть и степень доверительности аудитории к словам и мыс­лям публициста.